Ему не надо было платить за еду - за все рассчитался вперед
Фарал, - однако Конану хотелось иметь в распоряжении деньги помельче, в
серебре и бронзе. В голове у него зарождались определенные планы на вечер,
в которых фигурировала компания давешних игроков в кости и кое-какие
способности Шеймиса.
Поднявшись наверх, он трижды постучал в дверь, проскользнул в комнату
и снова задвинул засов.
- Что будем делать, господин мой? - поинтересовался сумеречный дух,
возвращаясь к сундуку и монетам.
- Спать, - ответствовал киммериец, которого после сытной еды вновь
потянуло в дрему. - Я буду спать, а ты можешь поразвлечься с этим, -
запустив руку в кошель, он высыпал перед Шеймисом пригоршню серебра.
Затем он повалился на свое ложе и смежил веки.
Когда Конан раскрыл глаза во второй раз, солнце уже склонялось к
закату. Прошла добрая половина дня, и он снова чувствовал голод - правда,
не такой острый, как вчера. Тем не менее, несмотря на легкое посасывание в
животе, юный киммериец ощущал прилив сил; Конану чудилось, что за сутки
отдыха на костях его наросло изрядное количество плоти, и тяготы дальних
странствий начали постепенно сглаживаться в памяти.
Он сел, протирая глаза кулаками. Лучи вечернего солнца косым веером
падали сквозь распахнутое окно, освещая комнату и ее небогатую обстановку;
единственными яркими пятнами здесь были горка золотых и серебряных монет
да рукоять нового Конанова меча, отливавшая цветом хорошо начищенной
бронзы. Видно, пиратский вожак был человеком аккуратным, когда дело
касалось оружия, а не расчетов с пассажирами его галеры.
Шеймис находился в прежней позиции - сидел на сундуке, поджав ноги,
окутавшись своими куцыми крыльями, и горестно обозревал орлиный профиль
владыки Ашарата на золотом динарии. Конану хватило одного взгляда, чтобы
понять: ни золота, ни серебра у него не прибавилось.
Заметив, что хозяин проснулся, сумеречный дух огладил жидкие усы и
тяжело вздохнул.
- Ох, господин мой! Размышлял я, вспоминал и трудился от вчерашнего
вечера до сегодняшнего, но ничем порадовать тебя не могу...
- Это и видно, - заметил Конан не без ехидства.
- Многое утекло из памяти, слишком многое, за время сидения в
проклятом горшке... - Демон поскреб костлявыми пальцами свое лысое темя. -
Но, сказать по правде, я и раньше не отличался великими талантами...
М-да-а... - Он снова испустил тягостный вздох. - Нет, не отличался... Ты
уж прости меня, неудачника, хозяин... Увы, увы! Не могу я сделать тебя
королем, господином над землями, городами и людьми, или великим воеводой,
как, чувствую, ты того желаешь! Не могу принести тебе богатство и почет,
дворцы, замки, поместья и юных дев...
Представив, какую юную деву мог бы предложить ему Шеймис, Конан
невольно содрогнулся.
- Сие я уже понял и дев от тебя не требую, - торопливо произнес он, с
изумлением замечая, что на глазах его слуги выступили слезы. Киммериец
никогда не слышал, чтобы демоны могли плакать. Реветь, выть, рычать,
вопить, стонать и богохульствовать - сколько угодно; но плакать!..
- Чем же я отплачу тебе, господин мой, за освобождение? - шмыгнув
носом, Шеймис воздел взгляд к потолку. - Чем, мой молодой повелитель?
- Погоди, - сказал Конан, натягивая сапоги и оправляя тунику. -
Объясни-ка мне прежде, чем ты тут занимался.
Демон с безнадежным видом перебрал четыре золотых динария, сложив их
в стопку.
- Я попробовал повторить фокус этого Фарала, - произнес он. - Видишь
ли, хозяин, его и мое колдовство совсем различны... Собственно, то, что он
делает, даже нельзя назвать магией... Ни черной, ни белой, ни красной, ни
зеленой.
- Цвет меня не интересует. - Конан притопнул сапогами и опоясался
мечом, потуже затянув ремень. - Золото появилось прямо из воздуха... Разве
это не магия? Самое настоящее волшебство, приятель, и получше твоего!
Ты-то наколдовал мне лишь костлявого барана, рваные сапоги да ломаную
саблю!
Демон, придя в крайнее возбуждение, даже подскочил на сундуке.
- Нет, хозяин! То есть, насчет барана, сапог и сабли все правильно, -
продолжал он, сбавив тон, - но ты должен учесть, что я сотворил все эти
вещи! Понимаешь, сотворил из ничего, а не перенес откуда-то готовенькими!
Это настоящее волшебство, пусть и не слишком удачное! А твой Фарал, он...
- внезапно Шеймис захлопнул рот.
- Так что же он? - с любопытством спросил киммериец, проверяя, легко
ли выходит меч из ножен.
- Он не творит, а только переносит предметы, пользуясь для этого
Силой... астральной Силой великого Митры... - пробормотал дух сумерек. -
Значит, благой бог покровительствует ему, понимаешь? Покровительствует и
дозволяет пользоваться частицей своей божественной мощи...
- Знаешь что, приятель, - Конан сгреб монеты с сундука и высыпал в
свой кошелек, - по мне, что сотворить, что перенести, все едино. Был бы
толк! - он многозначительно похлопал по сумке, и динарии отозвались
веселым звоном. - Помнишь, Фарал признался, что вытащил это золото прямо
из кубышки какого-то Дастры, местного богатея... Ну, а ты можешь такое
сделать?
Шеймис уныло свесил голову.
- Увы, мой юный господин! Этим-то я и занимался от вечера и до
вечера, как доложил тебе раньше. Но я - дух сумерек, и не могу
использовать силу солнечного бога. У меня свои пути...
- Кривые и узкие, - ухмыльнулся Конан. - Такие узкие, что ничего
полезного по ним не протащить!
Словно подтверждая этот вердикт, демон горестно всплеснул крыльями.
- Выходит, фокусы Фарала тебе не по зубам, - уточнил киммериец. - Ну,
а о нем самом что ты скажешь?
Физиономия Шеймиса несколько разгладилась, и он погрузился в
размышления. Наконец, важно нахмурившись и почесывая свой длинный нос,
демон сказал:
- Он - посланец, господин мой! Специально обученный посланец, который
должен совершить нечто в этом городе во имя великого Митры!
- Хмм, посланец, да еще обученный... - протянул Конан. - Ладно, то
его дела, а не наши, - заключил он, присаживаясь на топчан. - Давай-ка мы
кое с чем разберемся, Шеймис.
- Давай, хозяин, - с готовностью согласился сумеречный дух, поудобнее
умащиваясь на сундуке.
- Ты наколдовал мне тощего барана, сухой хлеб, дрянную саблю, кошель,
рваные сапоги да тунику... - киммериец потянул свое одеяние за ворот, и
оно затрещало. - Тунику тоже не очень прочную, но это не беда. Вот с
саблей вышло хуже... из-за нее меня чуть не прикончили!
- Но я же поразил твоего врага! - вскинулся Шеймис. - Я наслал на
него страшную болезнь!
- Да, и у этого мерзавца схватило живот. Ты и с другими так можешь?
Демон задумчиво почесал темя.
- Не исключено, мой господин.
- А как насчет засовов и замков? Ты сумел бы их отпереть? Ну, к
примеру, хоть этот? - Конан ткнул пальцем в сторону двери.
- Попробую, хозяин. - В голосе Шеймиса не ощущалось уверенности, но
он вдруг напрягся и начал сверлить засов взглядом. Сначала ничего не
происходило, потом массивная железная полоса со скрежетом поехала вбок,
дошла до упора, лязгнула и застыла.
- Отлично! - Конан подскочил к двери и снова запер ее. - Молодец,
сумеречная нечисть! Ну, если ты справился с этакой тяжестью, то и с
костями все пройдет хорошо!
- С какими костями, мой господин? - Демон в недоумении наморщил лоб.
- С игральными, приятель! Ты умеешь играть в кости?
- В кости?.. Ах да, я что-то припоминаю... Кажется, их бросают на
стол или ровный камень, и смотрят, кому благоволят боги?
- Ну, жрецы используют их и так, для гаданий, - Конан кивнул головой.
- А люди попроще играют на деньги. Запомни, Шеймис, у кости шесть сторон,
и на них выжжено шесть рисунков: первый - конская голова, потом меч,
корабль, башня, полумесяц и солнце. Бросают три кости; у кого "солнца" и
"полумесяцы", тот побеждает, у кого "конь" - проигрывает.
- И что тогда?
- Расстается со своими деньгами! - рявкнул киммериец, раздраженный
такой непонятливостью. - Ясно?
- Ясно, хозяин.
- А раз так, скажи: сможешь ли ты, сидя в сумке, крутить кости? Так,
чтобы у меня всегда выпадали "солнца"?
- Думаю, что смогу, - крылья Шеймиса возбужденно затрепыхались. - Ты
прав, кости куда легче железного засова, и, к тому же, меня будет
вдохновлять мысль, что я помогаю тебе разбогатеть.
- Дойдет дело и до засовов, - пообещал Конан, раскрывая свой кошель.
- Ну, лезь сюда!
Вечером народу в харчевне было побольше. Вероятно, ее посещали мелкие
торговцы с базара, ремесленники да крестьяне, что привезли в город на
продажу овощи и битую птицу. Эта публика, десятка три человек, неторопливо
насыщалась, смакуя жареную баранину, местное пиво и привозное вино,
пережевывая вместе с пищей всевозможные сплетни: о предполагаемом походе
на Жемчужные острова, о флоте, которые собирал для этого всемилостивейший
владыка, о петиции купцов, чьи корабли задержаны в гавани с целью
перевозки воинских отрядов, и о новых налогах, изобретенных мудрейшим
советником почтенным Неджесом. Чувствовалось, что его не любили, но
уважали и побаивались.
У самых бочек пили вино четыре солдата, видимо - стражи с базара.
Когда Конан проходил мимо, старший из них покосился на меч киммерийца, но
ничего не сказал, вероятно решив, что сей молодой, но могучий северянин
прибыл в Шандарат, чтобы завербоваться в войско повелителя. Конан, не
обращая на стражников внимания, выбрал стол поближе к компании игроков -
тех же самых, что метали тут кости прошлым вечером. Он недовольно
скривился, заметив, что игра идет на серебро; однако у каждого из этих
тертых парней на поясе висело по объемистому и мелодично позванивающему
кошельку. Скорее всего, именно там угнездились золотые динарии - в
ожидании жертвы, которую предстояло сперва ободрить, а затем обобрать.
Юный киммериец решил, что для начала эта роль ему вполне подходит.
Покончив с бараньей ногой и кувшином вина, принесенными служанкой, он
запустил руку в кошелек (стараясь не раздавить залегшего на самое дно
Шеймиса), вытащил горсть золотых и серебряных монет и принялся их
пересчитывать. Он занимался этим довольно долго, выразительно поглядывая
на соседний стол и делая вид, что никак не может счесть свои деньги;
загибая пальцы то на левой, то на правой руке, он шевелил губами, надувал
щеки, недоуменно хмыкал и гмыкал - словом, старательно изображал из себя
простака и деревенщину, если не полного идиота.
Его усилия не пропали даром: стук костей за соседним столом
прекратился и десять пар глаз уставились на молодого варвара. Тогда он
встал, ссыпал деньги, кроме одного динария, в кошель, и, довольно
натурально пошатываясь, приблизился к игрокам.
- Найдется у вас место для такого кругляша? - Конан подбросил монету
на широкой ладони.
- Отчего же не найтись, - заметил коренастый рыжеволосый парень,
окинув киммерийца пристальным взглядом. - Только не начать ли нам с
серебра?
- По мелочи не играю, - Конан презрительно скривил рот. - Я солдат,
клянусь Кромом, и не люблю таскать лишнего! К чему мне сумка серебра, цена
которой три золотых?
Рыжий - видимо, заводила этой компании - еще раз осмотрел Конана с
ног до головы.
- Ты и вправду солдат? - недоверчиво спросил он.
- А что, разве не видно? - киммериец выпятил грудь и положил руку на
эфес меча.
- Нет, ничего... Парень ты здоровый, только уж больно молод для
солдата. Похоже, еще и бороды не брил, а?
Щеки Конана побагровели; он не любил напоминаний о своем возрасте,
забывая, подобно многим юнцам, что молодость - такой недостаток, который
проходит у всех и абсолютно неизбежно.
- Верно, бороды я еще не брил, - гаркнул он, до половины вытягивая
меч из ножен, - зато кое-кому выбрил шею такой вот штукой!
- Брось подначивать парня, Глах! - заметил один из игроков, со
свернутым набок носом и хитроватыми глазками. - Он - настоящий воин, какие
могут быть сомнения! Ибо лишь могучий боец играет сразу на золото!
- Потому что он всегда может заработать его своим славным мечом, -
поддержал Кривого Носа второй из партнеров, здоровенный детина со шрамом
на щеке.
- Если вместе с золотом не проиграет и меч, - слегка шепелявя,
добавил третий - у него был выбит передний зуб.
Тут киммериец сообразил, что его подначивают, и, грохнув кулаком о
стол, поинтересовался:
- Так мы играем или нет?
- Конечно! - заявил рыжий Глах. - И я думаю, что тебе, как новичку,
сильно повезет, - он подмигнул своим партнерам.
- Не сомневаюсь.
Конан припечатал свой динарий в центре стола. Прочие игроки зазвенели
кошельками, и вскоре еще десять блестящих кружков с орлиным профилем
владыки Ашарата выстроились рядом с первой монетой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Фарал, - однако Конану хотелось иметь в распоряжении деньги помельче, в
серебре и бронзе. В голове у него зарождались определенные планы на вечер,
в которых фигурировала компания давешних игроков в кости и кое-какие
способности Шеймиса.
Поднявшись наверх, он трижды постучал в дверь, проскользнул в комнату
и снова задвинул засов.
- Что будем делать, господин мой? - поинтересовался сумеречный дух,
возвращаясь к сундуку и монетам.
- Спать, - ответствовал киммериец, которого после сытной еды вновь
потянуло в дрему. - Я буду спать, а ты можешь поразвлечься с этим, -
запустив руку в кошель, он высыпал перед Шеймисом пригоршню серебра.
Затем он повалился на свое ложе и смежил веки.
Когда Конан раскрыл глаза во второй раз, солнце уже склонялось к
закату. Прошла добрая половина дня, и он снова чувствовал голод - правда,
не такой острый, как вчера. Тем не менее, несмотря на легкое посасывание в
животе, юный киммериец ощущал прилив сил; Конану чудилось, что за сутки
отдыха на костях его наросло изрядное количество плоти, и тяготы дальних
странствий начали постепенно сглаживаться в памяти.
Он сел, протирая глаза кулаками. Лучи вечернего солнца косым веером
падали сквозь распахнутое окно, освещая комнату и ее небогатую обстановку;
единственными яркими пятнами здесь были горка золотых и серебряных монет
да рукоять нового Конанова меча, отливавшая цветом хорошо начищенной
бронзы. Видно, пиратский вожак был человеком аккуратным, когда дело
касалось оружия, а не расчетов с пассажирами его галеры.
Шеймис находился в прежней позиции - сидел на сундуке, поджав ноги,
окутавшись своими куцыми крыльями, и горестно обозревал орлиный профиль
владыки Ашарата на золотом динарии. Конану хватило одного взгляда, чтобы
понять: ни золота, ни серебра у него не прибавилось.
Заметив, что хозяин проснулся, сумеречный дух огладил жидкие усы и
тяжело вздохнул.
- Ох, господин мой! Размышлял я, вспоминал и трудился от вчерашнего
вечера до сегодняшнего, но ничем порадовать тебя не могу...
- Это и видно, - заметил Конан не без ехидства.
- Многое утекло из памяти, слишком многое, за время сидения в
проклятом горшке... - Демон поскреб костлявыми пальцами свое лысое темя. -
Но, сказать по правде, я и раньше не отличался великими талантами...
М-да-а... - Он снова испустил тягостный вздох. - Нет, не отличался... Ты
уж прости меня, неудачника, хозяин... Увы, увы! Не могу я сделать тебя
королем, господином над землями, городами и людьми, или великим воеводой,
как, чувствую, ты того желаешь! Не могу принести тебе богатство и почет,
дворцы, замки, поместья и юных дев...
Представив, какую юную деву мог бы предложить ему Шеймис, Конан
невольно содрогнулся.
- Сие я уже понял и дев от тебя не требую, - торопливо произнес он, с
изумлением замечая, что на глазах его слуги выступили слезы. Киммериец
никогда не слышал, чтобы демоны могли плакать. Реветь, выть, рычать,
вопить, стонать и богохульствовать - сколько угодно; но плакать!..
- Чем же я отплачу тебе, господин мой, за освобождение? - шмыгнув
носом, Шеймис воздел взгляд к потолку. - Чем, мой молодой повелитель?
- Погоди, - сказал Конан, натягивая сапоги и оправляя тунику. -
Объясни-ка мне прежде, чем ты тут занимался.
Демон с безнадежным видом перебрал четыре золотых динария, сложив их
в стопку.
- Я попробовал повторить фокус этого Фарала, - произнес он. - Видишь
ли, хозяин, его и мое колдовство совсем различны... Собственно, то, что он
делает, даже нельзя назвать магией... Ни черной, ни белой, ни красной, ни
зеленой.
- Цвет меня не интересует. - Конан притопнул сапогами и опоясался
мечом, потуже затянув ремень. - Золото появилось прямо из воздуха... Разве
это не магия? Самое настоящее волшебство, приятель, и получше твоего!
Ты-то наколдовал мне лишь костлявого барана, рваные сапоги да ломаную
саблю!
Демон, придя в крайнее возбуждение, даже подскочил на сундуке.
- Нет, хозяин! То есть, насчет барана, сапог и сабли все правильно, -
продолжал он, сбавив тон, - но ты должен учесть, что я сотворил все эти
вещи! Понимаешь, сотворил из ничего, а не перенес откуда-то готовенькими!
Это настоящее волшебство, пусть и не слишком удачное! А твой Фарал, он...
- внезапно Шеймис захлопнул рот.
- Так что же он? - с любопытством спросил киммериец, проверяя, легко
ли выходит меч из ножен.
- Он не творит, а только переносит предметы, пользуясь для этого
Силой... астральной Силой великого Митры... - пробормотал дух сумерек. -
Значит, благой бог покровительствует ему, понимаешь? Покровительствует и
дозволяет пользоваться частицей своей божественной мощи...
- Знаешь что, приятель, - Конан сгреб монеты с сундука и высыпал в
свой кошелек, - по мне, что сотворить, что перенести, все едино. Был бы
толк! - он многозначительно похлопал по сумке, и динарии отозвались
веселым звоном. - Помнишь, Фарал признался, что вытащил это золото прямо
из кубышки какого-то Дастры, местного богатея... Ну, а ты можешь такое
сделать?
Шеймис уныло свесил голову.
- Увы, мой юный господин! Этим-то я и занимался от вечера и до
вечера, как доложил тебе раньше. Но я - дух сумерек, и не могу
использовать силу солнечного бога. У меня свои пути...
- Кривые и узкие, - ухмыльнулся Конан. - Такие узкие, что ничего
полезного по ним не протащить!
Словно подтверждая этот вердикт, демон горестно всплеснул крыльями.
- Выходит, фокусы Фарала тебе не по зубам, - уточнил киммериец. - Ну,
а о нем самом что ты скажешь?
Физиономия Шеймиса несколько разгладилась, и он погрузился в
размышления. Наконец, важно нахмурившись и почесывая свой длинный нос,
демон сказал:
- Он - посланец, господин мой! Специально обученный посланец, который
должен совершить нечто в этом городе во имя великого Митры!
- Хмм, посланец, да еще обученный... - протянул Конан. - Ладно, то
его дела, а не наши, - заключил он, присаживаясь на топчан. - Давай-ка мы
кое с чем разберемся, Шеймис.
- Давай, хозяин, - с готовностью согласился сумеречный дух, поудобнее
умащиваясь на сундуке.
- Ты наколдовал мне тощего барана, сухой хлеб, дрянную саблю, кошель,
рваные сапоги да тунику... - киммериец потянул свое одеяние за ворот, и
оно затрещало. - Тунику тоже не очень прочную, но это не беда. Вот с
саблей вышло хуже... из-за нее меня чуть не прикончили!
- Но я же поразил твоего врага! - вскинулся Шеймис. - Я наслал на
него страшную болезнь!
- Да, и у этого мерзавца схватило живот. Ты и с другими так можешь?
Демон задумчиво почесал темя.
- Не исключено, мой господин.
- А как насчет засовов и замков? Ты сумел бы их отпереть? Ну, к
примеру, хоть этот? - Конан ткнул пальцем в сторону двери.
- Попробую, хозяин. - В голосе Шеймиса не ощущалось уверенности, но
он вдруг напрягся и начал сверлить засов взглядом. Сначала ничего не
происходило, потом массивная железная полоса со скрежетом поехала вбок,
дошла до упора, лязгнула и застыла.
- Отлично! - Конан подскочил к двери и снова запер ее. - Молодец,
сумеречная нечисть! Ну, если ты справился с этакой тяжестью, то и с
костями все пройдет хорошо!
- С какими костями, мой господин? - Демон в недоумении наморщил лоб.
- С игральными, приятель! Ты умеешь играть в кости?
- В кости?.. Ах да, я что-то припоминаю... Кажется, их бросают на
стол или ровный камень, и смотрят, кому благоволят боги?
- Ну, жрецы используют их и так, для гаданий, - Конан кивнул головой.
- А люди попроще играют на деньги. Запомни, Шеймис, у кости шесть сторон,
и на них выжжено шесть рисунков: первый - конская голова, потом меч,
корабль, башня, полумесяц и солнце. Бросают три кости; у кого "солнца" и
"полумесяцы", тот побеждает, у кого "конь" - проигрывает.
- И что тогда?
- Расстается со своими деньгами! - рявкнул киммериец, раздраженный
такой непонятливостью. - Ясно?
- Ясно, хозяин.
- А раз так, скажи: сможешь ли ты, сидя в сумке, крутить кости? Так,
чтобы у меня всегда выпадали "солнца"?
- Думаю, что смогу, - крылья Шеймиса возбужденно затрепыхались. - Ты
прав, кости куда легче железного засова, и, к тому же, меня будет
вдохновлять мысль, что я помогаю тебе разбогатеть.
- Дойдет дело и до засовов, - пообещал Конан, раскрывая свой кошель.
- Ну, лезь сюда!
Вечером народу в харчевне было побольше. Вероятно, ее посещали мелкие
торговцы с базара, ремесленники да крестьяне, что привезли в город на
продажу овощи и битую птицу. Эта публика, десятка три человек, неторопливо
насыщалась, смакуя жареную баранину, местное пиво и привозное вино,
пережевывая вместе с пищей всевозможные сплетни: о предполагаемом походе
на Жемчужные острова, о флоте, которые собирал для этого всемилостивейший
владыка, о петиции купцов, чьи корабли задержаны в гавани с целью
перевозки воинских отрядов, и о новых налогах, изобретенных мудрейшим
советником почтенным Неджесом. Чувствовалось, что его не любили, но
уважали и побаивались.
У самых бочек пили вино четыре солдата, видимо - стражи с базара.
Когда Конан проходил мимо, старший из них покосился на меч киммерийца, но
ничего не сказал, вероятно решив, что сей молодой, но могучий северянин
прибыл в Шандарат, чтобы завербоваться в войско повелителя. Конан, не
обращая на стражников внимания, выбрал стол поближе к компании игроков -
тех же самых, что метали тут кости прошлым вечером. Он недовольно
скривился, заметив, что игра идет на серебро; однако у каждого из этих
тертых парней на поясе висело по объемистому и мелодично позванивающему
кошельку. Скорее всего, именно там угнездились золотые динарии - в
ожидании жертвы, которую предстояло сперва ободрить, а затем обобрать.
Юный киммериец решил, что для начала эта роль ему вполне подходит.
Покончив с бараньей ногой и кувшином вина, принесенными служанкой, он
запустил руку в кошелек (стараясь не раздавить залегшего на самое дно
Шеймиса), вытащил горсть золотых и серебряных монет и принялся их
пересчитывать. Он занимался этим довольно долго, выразительно поглядывая
на соседний стол и делая вид, что никак не может счесть свои деньги;
загибая пальцы то на левой, то на правой руке, он шевелил губами, надувал
щеки, недоуменно хмыкал и гмыкал - словом, старательно изображал из себя
простака и деревенщину, если не полного идиота.
Его усилия не пропали даром: стук костей за соседним столом
прекратился и десять пар глаз уставились на молодого варвара. Тогда он
встал, ссыпал деньги, кроме одного динария, в кошель, и, довольно
натурально пошатываясь, приблизился к игрокам.
- Найдется у вас место для такого кругляша? - Конан подбросил монету
на широкой ладони.
- Отчего же не найтись, - заметил коренастый рыжеволосый парень,
окинув киммерийца пристальным взглядом. - Только не начать ли нам с
серебра?
- По мелочи не играю, - Конан презрительно скривил рот. - Я солдат,
клянусь Кромом, и не люблю таскать лишнего! К чему мне сумка серебра, цена
которой три золотых?
Рыжий - видимо, заводила этой компании - еще раз осмотрел Конана с
ног до головы.
- Ты и вправду солдат? - недоверчиво спросил он.
- А что, разве не видно? - киммериец выпятил грудь и положил руку на
эфес меча.
- Нет, ничего... Парень ты здоровый, только уж больно молод для
солдата. Похоже, еще и бороды не брил, а?
Щеки Конана побагровели; он не любил напоминаний о своем возрасте,
забывая, подобно многим юнцам, что молодость - такой недостаток, который
проходит у всех и абсолютно неизбежно.
- Верно, бороды я еще не брил, - гаркнул он, до половины вытягивая
меч из ножен, - зато кое-кому выбрил шею такой вот штукой!
- Брось подначивать парня, Глах! - заметил один из игроков, со
свернутым набок носом и хитроватыми глазками. - Он - настоящий воин, какие
могут быть сомнения! Ибо лишь могучий боец играет сразу на золото!
- Потому что он всегда может заработать его своим славным мечом, -
поддержал Кривого Носа второй из партнеров, здоровенный детина со шрамом
на щеке.
- Если вместе с золотом не проиграет и меч, - слегка шепелявя,
добавил третий - у него был выбит передний зуб.
Тут киммериец сообразил, что его подначивают, и, грохнув кулаком о
стол, поинтересовался:
- Так мы играем или нет?
- Конечно! - заявил рыжий Глах. - И я думаю, что тебе, как новичку,
сильно повезет, - он подмигнул своим партнерам.
- Не сомневаюсь.
Конан припечатал свой динарий в центре стола. Прочие игроки зазвенели
кошельками, и вскоре еще десять блестящих кружков с орлиным профилем
владыки Ашарата выстроились рядом с первой монетой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88