- Конечно,- присоединился Дженантар,- мы -
единственные, кто просит ее об этом. Я всегда все вокруг
замечаю, и удивился, увидев тебя, парень.
Родри внимательно посмотрел на него. При свете звезд
Родри не мог различить цветов, как и любой другой человек, и
мелкие детали были затемнены или вовсе не видны, но он
достаточно хорошо видел для того, чтобы обнаружить сходство
с Дженантаром в одинаковых с ним очертания узкого тела и
длинных пальцев. Хотя оба жители западных земель были с
хорошо развитой мускулатурой, они, точно также как и он, были
прямыми от плеч до бедер.
- Это тебя волнует? - спросил Дженантар,- то, что
обнаружилось, что в твоем клане есть примесь крови эльфов?
- Я совру, если скажу, что нет,- сказал Родри.- Но я не хочу
обидеть тебя.
- Послушай-ка,- сказал Калондериэл,- я напряг память и,
если я правильно запомнил сказанное, вспомнил, что одна из
наших женщин убежала с Мэйлвейдом по имени Петрик.
- Это был первый Мэйлвейд, ставший верховным лордом
Абервином,- сказал Родри.- И это было очень давно. Я бы
сейчас послушал повнимательнее, как барды рассказывают эти
сказания и родословные моих предков. Теперь это не будет
казаться таким нудным.
Они оба рассмеялись, Калондериэл похлопал его по плечу
рукой.
- Пойдем с нами к нашему костру,- пригласил Дженантар.-
У нас есть с собой мех нашего меда, а сейчас, кажется,
подходящий случай для того, чтобы попробовать его.
- Я, готов поспорить, что ты можешь выпить столько,
отчего другие оказались бы под столом,- сказал Калондериэл.
- Да,- ответил Родри.- И это вторая наша общая черта.
- Да, и одна из лучших черт Элкион Лакар, также,- заметил
Калондериэл.- Если тебе угодно знать.
Мед эльфов оказался в два раза крепче того, который пьют
люди, и чище к тому же, поэтому человек мог больше его выпить.
Втроем они уселись вокруг яркого костра и передавали молча
мех по кругу. За это время Родри уже думал о том, что ему
нравятся его новообретенные родственники. Всю свою жизнь он
знал, что он чем-то непохож на окружающих его людей, и теперь
он, наконец, узнал причину этого.
- Где Джилл? - спросил наконец Родри после длительного
молчания.
- Стоит в ночном карауле,- ответил Калондериэл.
- О, черт, она не должна делать этого!
- Она настояла,- сказал Дженантар.- Это не дело
серебряного клинка - слоняться кругом без занятия, как лорд.
Так она мне сказала.
- И скоро, конечно,- заметил Калондериэл,- лорд
Командующий пойдет проверять ночную стражу, чтобы
убедиться в том, что никто не заснул во время дежурства.
- Заткнись,- прорычал Родри,- или ты еще раз хочешь
подраться на ножах?
- После того, как мы выпили столько меда, мы обязательно
свалимся в костер,- ответил Калондериэл,- это только шутка и
прошу меня извинить.
Мех с медом снова пошел по кругу.
- А что с Джилл? - спрашивал сам себя Родри,- если
попытаться завладеть ей, то что тогда? Он никогда не сможет
жениться на ней. Все дело закончится беременностью, как с
Олвен. Он разрушит жизнь еще одной женщины. Только теперь
эта женщина еще и отважилась рискнуть своей жизнью, будучи у
него на службе. Может быть, мед был тому виной, но сейчас он
довольно ясно увидел, что очень сильно любил ее для того,
чтобы так обойтись с ней. Он должен обращаться с ней так, как
требует того жрица Луны - без помыслов похоти, и если он
только дотронется до нее, то это будет означать смерть.
Возвращаясь в свою палатку, Родри увидел Джилл, стоящую в
карауле. Мгновение его желание было таким сильным, что он не
мог вдохнуть воздух. Хотя он всегда презирал песни бардов, в
которых говорилось о мужчинах, умирающих от любви к
женщине, этой ночью он почти поверил им. Он испугался того,
что может произойти, если она скажет ему хотя бы одно слово
поддержки.
В любой болезни наступает такой момент, когда больной
начинает осознавать если не то, что он выздоравливает, то хотя
бы то, что он выздоровеет, если не сразу же, то возможно позже.
У Куллина наступил этот переломный момент в тот вечер, когда
он проснулся и обнаружил, что его ум совершенно прояснился в
первый раз с тех пор, как он был ранен. Если он не шевелился, то
боль в боку не мучила его, как раньше только болела под шиной
его сломанная рука. Впервые он обратил внимание на ту
роскошь, которая окружала его: отдельная комната, кровать,
покрытая кружевным покрывалом, резной сундук, на котором
кто-то положил его меч и клинок, как будто он был лордом. Все
было так из-за того, что он спас жизнь Родри - подумал Куллин.
Он тихонько лежал и пытался вспомнить, почему он был так
огорчен сейчас тем, что сделал это. Неожиданно Невин появился
со своей сумкой с медицинскими приспособлениями.
- Снова будешь промывать рану? - спросил Куллин.
- Надеюсь, что не понадобится,- ответил, едва
улыбнувшись, Невин.- Я начинаю понимать, почему о тебе идет
такая слава. Ты - первый человек из всех, кого я встречал,
который не кричал, когда я лил мед на открытую рану.
Куллин вздохнул, вспоминая об этом.
- Ты помнишь, как проклинал меня прошлой ночью? -
спросил Невин.
- Да. И я хочу извиниться перед тобой за это. Это не твоя
вина, что Джилл поехала на эту проклятую войну. Вот видишь, я
уже в состоянии сам держать кубок.
- Очень хорошо. Ты должен начинать двигаться, чтобы
набирать силу.
- Что я и делаю,- Куллин услышал яд в своем собственном
голосе.
Когда Невин подал ему кубок, он вопросительно поднял
одну бровь.
- Я имею в виду то, что я сказал о Родри,- сказал Куллин.-
Это было не из-за плохого настроения.
- А я в этом ни на минуту и не сомневался. Могу я скромно
предположить, что ее еще не убили, а ты уже думаешь о том, как
будешь мстить. Она вполне способна убить Корбина. Я бы
никогда не позволил ей ехать, если бы не думал, что она сможет.
Не обращая на него внимания, Куллин отпил из кубка воду,
сделав пару больших глотков.
- Когда я снова смогу сражаться?
- Через несколько месяцев. Ты сможешь снова взять в руку
щит только после того, как она полностью срастется.
- Ох, черт побери! А когда я смогу встать с этой кровати и
обслуживать сам себя?
- Гораздо быстрее, завтра. Я разрешу тебе сделать
несколько шагов.
- Хорошо. Я уйду отсюда, как только смогу. Мне не нужны
его подачки. Ей - богу, я хочу, чтобы меня поместили в казармы
вместе с остальными.
- О боже мой, Гир, ты самый упрямый на свете человек.
- Как ты назвал меня?
Во взгляде Невина появилось какое-то зловеще мрачное
удовлетворение. Даже щеки его порозовели.
- Извини,- произнес Невин.- У меня сегодня так много
больных, что не могу отличить одного от другого.
- Не волнуйся, это нисколько не оскорбило меня,
понимаешь?
Чтобы Куллину стало хоть немного легче, Невин сказал
ему, что рана очищена от инфекции, когда менял повязку. Старик
отправил пажа за молоком и хлебом и оставался с Куллином до
тех пор, пока он не поел.
- Скажи мне вот о чем,- заговорил Куллин,- почему именно
Джилл должна защищать честь Родри? Почему он взял ее с
собой?
- Дело в Двуумере,- ответил Невин.- И в самой Джилл.
Однажды она услышала пророчество, сделанное самим лордом
чертей. И ей захотелось, как парню, завоевать боевую славу, мой
друг. Ты должен подумать об этом перед тем, как сносить с плеч
голову Родри.
- Бывают случаи, когда Джилл делает глупости. Боже мой,
на что я надеялся, когда таскал ее везде за собой? Ну да ладно. Я
подумаю об этом, но если ее убили - он оборвал фразу на
половине.
Невин поднял к небу глаза, как будто просил богов
простить Куллину его упрямство, затем сложил свои
инструменты, не сказав больше ни слова.
Куллин долго не мог заснуть. Он думал о том, что осада
будет длительной и он выздоровеет достаточно, чтобы поехать
туда и забрать Джилл до наступления боев. Он подумал также о
том, что, несмотря на весь его гнев ему будет очень тяжело на
сердце, когда он будет убивать Родри. Он поморщился, вспомнив
о том, как тяжело было Родри вытаскивать его из гущи
сражения - его, проклятого вшивого серебряного клинка.
Многие лорды смотрели на смерть серебряного клинка как на
удобный повод для того, чтобы не заплатить ему за его службу, и
никак иначе.
И все же, если Джилл убили... При этой мысли он заплакал,
стыдясь своих слез.
Письмо от Рииса было кратким
- Госпожа,- говорилось в нем,- мне известно, что твой
Командующий еще продолжает осаду крепости Бруслин. Лорд
Талис доставил мне доказательства того, что измена лорда
Корбина продолжается. Я позволю тебе разрешить дело с
помощью меча, если ты сочтешь это нужным. Позволь мне
предостеречь тебя, что пока Родри будет твоим наследником,
даже твоя окончательная победа не успокоит ропота и
недовольства тобой.
Ловиан смяла пергамент и готова была бросить его в лицо
гонца, хотя сознавала, что молодой всадник совсем не виноват в
том, что его лорд - надменный дурак.
- Я вижу, что госпожа чем-то расстроена,- заметил Невин.
Ловиан недовольно расправила пергамент и передала его
Невину.
- Ты можешь идти,- сказала она гонцу.- Выпей эля с моими
людьми. Я скоро подготовлю ответ,- парень очень обрадовался,
что может скрыться от ее гнева. Невин прочитал послание и со
вздохом вернул его Ловиан.
- Риис очень неправ об этом недовольстве,- заметил Невин.-
Родри испытал себя в этой войне.
- Ну конечно. Он хотел только разозлить меня в угоду своей
проклятой спеси. Надо сказать, он делает это довольно успешно.
Они сидели в большом зале, в котором было непривычно
тихо. В комнате, вмещавшей около двухсот человек было всего
около десятка выздоравливающих раненых.
- Ты думаешь, мне надо попросить Рииса вмешаться? У меня
болит сердце, когда я думаю о том, что еще больше людей
погибнут из-за этого.
- У меня тоже. Но если Риису каким-то образом удастся
лишить Родри наследства, тогда начнут роптать его сторонники -
все, кто восхищается им. А это может привести к другому
восстанию, и тогда погибнет еще больше людей.
- Ты прав.- Ловиан осторожно свернула пергамент и
положила его в карман платья. Мне надо успокоиться. Потом я
отправлю ответ Риису. Я напишу, что его вмешательство не
требуется.
Продолжалась осада крепости Бруслина, превратившаяся
для осаждающих в рутину - одновременно напряженную и
утомительную. Так как Корбин в любой момент мог
предпринять вылазку, то все были готовы к бою и держали
оружие наготове. Пока делать было нечего, кроме как чистить
оружие, которое и так было уже безупречным, да ездить с
бесцельным патрулированием для того чтобы поупражнять
лошадей, да бесконечно заключать пари, переходя от одной игры
к другой.
Джилл старалась держаться подальше от Родри, но в таком
маленьком лагере было невозможно избежать встречи с ним.
Иногда она приходила получать паек и встречалась с ним среди
телег обоза. Или сталкивалась с ним лицом к лицу, когда
возвращалась утром в лагерь после ночного дежурства. При
встречах он говорил очень мало и не предпринимал никаких
попыток, чтобы удержать ее. Но всегда, когда они смотрели друг
на друга, она ощущала, что погружается в синеву его глаз. На
седьмой день осады Джилл чувствовала, что начинает сходить с
ума от этого бесконечного ожидания сражения. Она призналась
Адерину этой ночью, что она просто боялась.
- Папа говорит, что каждый перед сражением испытывает
необъяснимый страх,- сказала она.- Я надеюсь, что смогу
успокоиться. По крайней мере, если одену эту проклятую
кольчугу. Я тренировалась с Амуром сегодня и она казалась мне
уже намного легче.
- Ну и хорошо. Так и должно быть.
Джилл почувствовала, как холодная дрожь побежала вниз
по ее спине.
- Лослейн - ключ ко всему,- продолжал Адерин.- На
Корбина так долго оказывалось влияние, что без Лослейна его
нервы сдадут: или он будет окружен, или сам предпримет
вылазку. Я уже говорил с Калондериэлом и Дженантаром о том,
чтобы они помогли мне убить Лослейна. Ты присоединишься к
нам, когда мы пойдем на охоту за ястребом?
- С удовольствием пойду, но как мы поймаем его?
- Когда он полетит. Я держу пари, что смогу выманить его,
я его очень хорошо знаю.- Адерин медленно поднялся,- правда
на это нужно время, но я уверен, что в конце концов он придет к
нам.
После того, как Адерин ушел, Джилл сидела возле
лагерного костра и размышляла о том, какое сильное
воздействие должен оказать на своего врага Адерин, чтобы
выманить его. Она еще думала об этом, когда из полумрака
появился Родри, шагая так тихо, как могут ходить только эльфы,
и сел рядом с ней. Он был так близко, что сердце Джилл начало
бешено колотиться.
- Скажи мне вот о чем,- произнес Родри,- ты уверена в том,
что Невин был прав, когда говорил, что моя Судьба - это Судьба
Элдифа?
- Да, уверена, Родри. Ты снова терзаешь себя из-за того, что
девушка будет защищать тебя?
- А у кого от этого не заболит сердце?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68