Именно к суфиям и восходит традиция тамплиеров.
— Хм…
— Благодаря суфийскому влиянию возник Францисканский орден. Франциск начинал свои проповеди с приветствия: «Да будет мир божий с вами!» — это явно арабское приветствие.
— Ага! «Pax vobiscum» — тоже арабское приветствие.
— Что вы сказали?
— «Мир вам» по-латыни.
— Вот! Вот видите! И здесь арабское влияние. Более того, чтобы выбрать верное направление, Франциск заставил своего ученика брата Массео вращаться вокруг своей оси. Явное влияние ордена Мевлеви!
— Угу! Еще детская игра есть такая. Очень распространена в Европе. Тоже влияние дервишей?
— Да! Вот видите.
Это было забавно, но начинало надоедать. Я знаю, что Россия — родина слонов. Суфизм, похоже, тоже претендовал на всеобщее отцовство. В следующий момент Идрис Султан заявит, что рыцари Круглого стола находились под влиянием суфизма, а Артур и Аттар — одно и то же лицо. Да, конечно, алгебра, алхимия, Альдебаран, Альтаир. Артикль «аль» с головой выдает происхождение. Но остальное!..
— Одного из суфийских учителей Зу-н-Нуна Мисри называли Королем или Владыкой Рыбы. Помните короля-рыболова из «Смерти Артура», у которого хранился Грааль?..
Поругаться мы не успели, потому что на пороге наконец появился Эммануил, который обнимал за плечи араба со взглядом бессмертного. Оба казались усталыми, более того, измотанными. Я понял, что араб и есть Величайший шейх. Господь победил, но ему дорого обошлась эта победа.
ГЛАВА 7
Эр-Рияд мы завоевали без проблем. Нынешние короли были куда менее фанатичны, чем их предки, князья Дерайи, бросившиеся завоевывать мир под знаменем нового (и единственно верного) учения единобожников или салафитов (чистых). Последний термин напомнил мне о катарах, но эти были куда агрессивнее и в свое время дошли до Евфрата. Но там не задержались. Официальный ислам объявил их еретиками, и на этот счет была отдельная фетва.
К исламу Мувахиддун относились примерно так же, как пуританские секты к католицизму. Признавали только Коран и раннюю сунну, Учения богословов и мазхабы отрицали, хотя на деле находились под влиянием самого буквалистского, ханбалитского мазхаба. Понятно. Если в Библии сказано, что небо — твердь, значит, твердь, и нечего здесь думать. И звездочки к нему прибиты, а поверх хрустального купола — вечные воды (потому и голубое), а внизу — плоская земля.
Салафиты сходили с ума несколько по-своему, поскольку буквально толковали не Библию, а Коран. И если в Коране сказано, что Бог сидит на престоле — значит есть престол и есть, чем сидеть. Я по ассоциации вспомнил фреску Микеланджело в Сикстинской капелле, на которой Бог-отец повернут к публике как раз тем местом, которым следует сидеть на престоле.
Но это детали. Я понял, с кем мы имеем дело.
А еще с отцом-основателем движения случился один конфуз — он умер. Конечно, последователи утверждали, что его отравили враги, но все равно как-то несолидно для святого умереть во цвете лет. Традиционные мусульмане его святости не признавали. И на этот счет тоже существовала фетва: «О том, можно ли считать Мухаммада абд-аль-Ваххаба вали?» Ответ был однозначным: нельзя.
Слава Богу, нынешние короли Аравии заботились более о ценах на нефть, чем о религиозных истинах. А потомков основателя секты Абд-аль-Ваххаба можно было не принимать в расчет, поскольку они давно утратили власть, даже духовную. Короли стали и имамами, и улемами , и кади .
Эммануил обещал за нефть все-таки что-то заплатить и даже вложить деньги в разработку новых месторождении — и это решило дело.
Мы отправились на юг, в Счастливую Аравию, и победно прошли по эмиратам до Катара и Бахрейна.
Тогда и раздался первый звоночек. Стало известно, что салафиты, отказавшиеся подчиниться воле короля, собираются в Неджде, найдя приют у одного из бедуинских племен, и туда же стекаются все мусульмане, недовольные властью Эммануила, со всего исламского региона.
Впрочем, стекаться было проблематично. Плоскогорье Неджд со всех сторон окружено песками Нефуда — остров посреди пустыни. Много народу не соберется. Однако Эммануил погрузил армию на Двараку и перелетел в Неджд. Плоскогорье было захвачено за две недели. Впрочем, это не очень обнадеживало: судя по всему, часть бедуинов просто оставили его и ушли в пустыню. Эммануил не стал преследовать беглецов, он торопился: впереди лежала Мекка. Мы приближались к горам Хиджаза.
Горы пропустили нас.
Месяц паломничества давно закончился, и в Мекке было относительно безлюдно. Запретная мечеть снаружи напоминала вокзал. Точнее, три средних европейских вокзала, поставленных в ряд. Внутри же походила на стадион. Даже молитвенные коврики выложены по кругу, как трибуны, Вокруг трехъярусные колоннады. Под арками — свет, как сотни лампад.
Колизей! Только не полуразрушенный, а целехонький и ухоженный, с блестящим мраморным полом, выложенным крупными белыми плитами. В центре — черная Кааба, храм в храме. Золотая арабская вязь по черному покрывалу.
Мы шли по белому мрамору, между рядами красных ковриков, не обращая внимания на косые взгляды немногих посетителей. Эммануил подошел к Каабе и коснулся черного камня.
Был свет, вспышка света. Ее видели все, кто был в мечети. Камень стал белым, тем самым райским яхонтом, которым, как говорят легенды, и был вначале, почернев позже от людских грехов.
Мы еще успели посетить Медину. Эммануил постоял у могилы Мухаммада. Все же он умер и был похоронен, «Взят на небо» — поэтическое преувеличение. А рядом было приготовлено место для захоронения Исы.
— Не каждый, проходя двором,
О гроб споткнется свой, —
процитировал Эммануил поэму Рэдингской тюрьмы.
Я снова сомневался. В исламском мире Эммануил вел себя слишком прилично для Антихриста. Или я попривык? А что, собственно, он мне такое сказал? Что не давал откровения Мухаммаду? Так, может быть, это ложное откровение?
Мы полностью захватили Хиджаз в начале марта.
И тогда началось.
Здесь вообще местность вулканическая: черные лавовые горы — лябы, лавовые поля, Но почти тысячу лет не было ни одного извержения.
Это был наш третий день в Медине, точнее — возле Медины, куда приземлилась Дварака.
Вначале я услышал гул. За окном чуть-чуть светлело небо, Пол подрагивал, словно в конвульсиях. Дварака поднималась, но не плавно, как обычно, а рывками. Потом я увидел дым. Черный дым маячил между деревьями. Пожар? Слишком круто для обычного пожара.
Я оделся. Позвонил Марку. В кои-то веки я его разбудил, а не он меня!
— Пойдем, что-то происходит.
Раздался взрыв, потом еще — с интервалом минут в пять, не больше. И в небо потянулось еще два дыма. Дварака поднималась все быстрее.
Мы с Марком вылезли на крышу дворца и увидели горы в потоках лавы. Несколько кратеров: на вершине и по склонам. Раскаленные реки шли на город.
Оба мединских вулкана проснулись одновременно, А потом полетел пепел.
Мы были уже высоко, Более тяжелые раскаленные камни сюда не долетали, но пепел кружился в воздухе и закрывал солнце. Оно поблекло и стало красным. Пепел ложился на белые стены дворцов, скапливался на карнизах и балюстрадах, покрывал белый мрамор улиц. Воздух был полон пепла.
Дварака поднялась еще выше, и под нами зависли черные облака, закрывая город. А с Двараки, как золотые лучи, вырвались четыре дороги, прорезали черные облака и пробили в них туннели, как в скалах, и коснулись земли. Эммануил послал Марию, Филиппа, Матвея и Иоанна к началу этих дорог. Они должны были принять присягу у тех, кто поднимается.
Мы их увидели — толпы, идущие в полупрозрачных золотых туннелях, узких, не более двух метров в диаметре. Люди ступали на летающий остров, только принеся присягу Эммануилу. Те, кто отказывался, падали в пропасть. Я подумал, что можно было бы спасти и всех, без всяких условий.
— Тонок мост Сират, ведущий в рай над огненной пропастью, не толще волоса, и проходят по нему только Праведники, Пьетрос.
Лицо Эммануила было вдохновенным. Он улыбался. «Как Нерон во время пожара Рима», — невольно подумал я.
От Двараки отделился еще один золотой туннель. И потянулся на юг — почти параллельно земле. И только у горизонта начал загибаться вниз.
«Мекка!» — понял я. Там то же самое.
Пылал весь Хиджаз. Сумасшедшие журналисты успели снять хронику, прежде чем ступить в золотой туннель.
Я видел, как пылающие реки обходят запретную мечеть, сжигая все на своем пути. Все остальное.
Нам нечего было делать над пылающей землей. Мы покидали Хиджаз, успев спасти тех, кто сам пожелал спастись.
Тем более что у нас была проблема. Последователи Абд-аль-Ваххаба и прочие недовольные собрались в пустыне Нефуд, на землях племени кахтан, и кочевали вместе с племенем. По слухам, за месяц здесь собралось более ста тысяч человек.
— Ерунда! — сказал Эммануил. — Пустыня стольких не прокормит, несмотря на раби.
«Раби» — это время после дождя. Пустыня расцветает. Нашим врагам везло.
И пустыня цвела. Надолго ли? Я вспомнил рубаи Хайяма:
О, Кравчий, цветы, что в долине пестрели,
От знойных лучей за неделю сгорели,
Пить будем, фиалки весенние рвать,
Пока не осыпались и не истлели.
Странный рельеф пустыни, словно утоптанной копытами гигантских лошадей. Зеленые следы от подков. Яркая весенняя зелень.
У салафитов были к нам следующие претензии, которые они распространили в качестве воззвания к своим сторонникам:
1. В хадисах сказано, что Махди и Иса — два разных человека, те же, кто полагает, что это не так — не правы, и им надлежит покаяться.
(Надо сказать, что эти ребята признавали только те хадисы, которые им нравились.)
2. Мать Махди должны звать «Амина», как мать пророка, а его самого «Мухаммад», как и пророка.
(«У меня есть второе имя „Кир Глорис“ — Господь Славы, — сказал Эммануил. — „Мухаммад“ по-арабски значит „прославленный“.)
3. Махди должен во всем походить на Мухаммада, включая внешнее сходство.
(Насколько мне известно, достоверных изображений не сохранилось.)
4. Махди должен явиться раньше Исы. Спустившись с небес, Иса должен встать позади Махди и молиться под его руководством, признавая превосходство Ислама и то, что его писание «Инджиль» было искажено, а Коран является единственным истинным писанием,
(В мечети Омейядов Эммануил помолился. Правда, Махди там не было… Эльбурсовского Махди, Мухаммада Мунтазара, салафиты тоже не признавали и считали все учение о двенадцатом имаме дурным нововведением (бида).
5. Махди должен установить господство Ислама на всей земле и уничтожить идолов.
(Понятно, а он даже синтоистов не пожег!)
6. Махди должен запретить и уничтожить суфизм, поскольку это бида и ширк.
(Ага! А он с Ибн-Араби обнимался!)
7. Махди должен установить на всей земле господство истинного ислама Мувахиддун (салафитов), остальные направления признав ширком, достойным времен джахилийи. Он должен уничтожить всех многобожников (в том числе называющих себя мусульманами), приказав побить их камнями, как отступников, или отрубив головы.
8. А потому Эммануилу-Даджжалу, кафиру, осквернившему Запретную Мечеть Мекки — джихад!
(Первый раз, что ли!)
На все это у Эммануила был один, зато очень весомый, многотонный аргумент — Дварака. Они не долго бегали от нас по пустыне: по пустыне не побегаешь. Мы их нашли.
И Дварака зависла над шатрами бедуинов.
Здесь, на стоянке, пустыня постепенно возвращалась в свое естественное безжизненное состояние. И только дальше, там, где кончались палатки, цвели холмы.
Мы с Марком поиронизировали по поводу шахидов, которые бегают от джихада, но Эммануил не разделял нашей веселости.
— Партизанская война гораздо опаснее обычной. Они понимают, что не выдержат открытого столкновения. Тротил под домами и площадями, бомбы в автобусах и метро, и по шахиду на каждый супермаркет, Тебе это понравится, Пьетрос?
Ответ был очевиден.
— А значит, они либо будут на моей стороне, либо их не будет. Мне не нужно второй площади святого Петра.
Эммануил послал вниз посольство с ультиматумом. Ультиматум был круче, чем в случае Муридана. Мой Господь обещал, что если салафиты в течение трех суток не сложат оружия — умрут все, кого накроет тень Двараки.
Послами он избрал меня и Марка.
Мы шли между шатров, Лениво жевали жвачку одногорбые верблюды, сверкали из-под паранджей глаза арабок, носились на конях худощавые бедуины. Дул саба — благодатный восточный ветер, принося запахи цветов из ожившей пустыни.
Переговоры происходили в палатке шейха племени, которая отличалась от прочих наличием спутниковой антенны наверху, воткнутого копья у входа и телевизора внутри. Кроме шейха, присутствовали главы кланов и представители салафитов. Последних можно было отличить сразу: камуфляж вместо шерстяной рубахи и плаща бедуинов, блеск в глазах и показная воинственность.
Думаю, последние и нашептали шейху его ответ на ультиматум.
— Вы останетесь с нами, и Даджжал не обрушит на нас летающий остров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
— Хм…
— Благодаря суфийскому влиянию возник Францисканский орден. Франциск начинал свои проповеди с приветствия: «Да будет мир божий с вами!» — это явно арабское приветствие.
— Ага! «Pax vobiscum» — тоже арабское приветствие.
— Что вы сказали?
— «Мир вам» по-латыни.
— Вот! Вот видите! И здесь арабское влияние. Более того, чтобы выбрать верное направление, Франциск заставил своего ученика брата Массео вращаться вокруг своей оси. Явное влияние ордена Мевлеви!
— Угу! Еще детская игра есть такая. Очень распространена в Европе. Тоже влияние дервишей?
— Да! Вот видите.
Это было забавно, но начинало надоедать. Я знаю, что Россия — родина слонов. Суфизм, похоже, тоже претендовал на всеобщее отцовство. В следующий момент Идрис Султан заявит, что рыцари Круглого стола находились под влиянием суфизма, а Артур и Аттар — одно и то же лицо. Да, конечно, алгебра, алхимия, Альдебаран, Альтаир. Артикль «аль» с головой выдает происхождение. Но остальное!..
— Одного из суфийских учителей Зу-н-Нуна Мисри называли Королем или Владыкой Рыбы. Помните короля-рыболова из «Смерти Артура», у которого хранился Грааль?..
Поругаться мы не успели, потому что на пороге наконец появился Эммануил, который обнимал за плечи араба со взглядом бессмертного. Оба казались усталыми, более того, измотанными. Я понял, что араб и есть Величайший шейх. Господь победил, но ему дорого обошлась эта победа.
ГЛАВА 7
Эр-Рияд мы завоевали без проблем. Нынешние короли были куда менее фанатичны, чем их предки, князья Дерайи, бросившиеся завоевывать мир под знаменем нового (и единственно верного) учения единобожников или салафитов (чистых). Последний термин напомнил мне о катарах, но эти были куда агрессивнее и в свое время дошли до Евфрата. Но там не задержались. Официальный ислам объявил их еретиками, и на этот счет была отдельная фетва.
К исламу Мувахиддун относились примерно так же, как пуританские секты к католицизму. Признавали только Коран и раннюю сунну, Учения богословов и мазхабы отрицали, хотя на деле находились под влиянием самого буквалистского, ханбалитского мазхаба. Понятно. Если в Библии сказано, что небо — твердь, значит, твердь, и нечего здесь думать. И звездочки к нему прибиты, а поверх хрустального купола — вечные воды (потому и голубое), а внизу — плоская земля.
Салафиты сходили с ума несколько по-своему, поскольку буквально толковали не Библию, а Коран. И если в Коране сказано, что Бог сидит на престоле — значит есть престол и есть, чем сидеть. Я по ассоциации вспомнил фреску Микеланджело в Сикстинской капелле, на которой Бог-отец повернут к публике как раз тем местом, которым следует сидеть на престоле.
Но это детали. Я понял, с кем мы имеем дело.
А еще с отцом-основателем движения случился один конфуз — он умер. Конечно, последователи утверждали, что его отравили враги, но все равно как-то несолидно для святого умереть во цвете лет. Традиционные мусульмане его святости не признавали. И на этот счет тоже существовала фетва: «О том, можно ли считать Мухаммада абд-аль-Ваххаба вали?» Ответ был однозначным: нельзя.
Слава Богу, нынешние короли Аравии заботились более о ценах на нефть, чем о религиозных истинах. А потомков основателя секты Абд-аль-Ваххаба можно было не принимать в расчет, поскольку они давно утратили власть, даже духовную. Короли стали и имамами, и улемами , и кади .
Эммануил обещал за нефть все-таки что-то заплатить и даже вложить деньги в разработку новых месторождении — и это решило дело.
Мы отправились на юг, в Счастливую Аравию, и победно прошли по эмиратам до Катара и Бахрейна.
Тогда и раздался первый звоночек. Стало известно, что салафиты, отказавшиеся подчиниться воле короля, собираются в Неджде, найдя приют у одного из бедуинских племен, и туда же стекаются все мусульмане, недовольные властью Эммануила, со всего исламского региона.
Впрочем, стекаться было проблематично. Плоскогорье Неджд со всех сторон окружено песками Нефуда — остров посреди пустыни. Много народу не соберется. Однако Эммануил погрузил армию на Двараку и перелетел в Неджд. Плоскогорье было захвачено за две недели. Впрочем, это не очень обнадеживало: судя по всему, часть бедуинов просто оставили его и ушли в пустыню. Эммануил не стал преследовать беглецов, он торопился: впереди лежала Мекка. Мы приближались к горам Хиджаза.
Горы пропустили нас.
Месяц паломничества давно закончился, и в Мекке было относительно безлюдно. Запретная мечеть снаружи напоминала вокзал. Точнее, три средних европейских вокзала, поставленных в ряд. Внутри же походила на стадион. Даже молитвенные коврики выложены по кругу, как трибуны, Вокруг трехъярусные колоннады. Под арками — свет, как сотни лампад.
Колизей! Только не полуразрушенный, а целехонький и ухоженный, с блестящим мраморным полом, выложенным крупными белыми плитами. В центре — черная Кааба, храм в храме. Золотая арабская вязь по черному покрывалу.
Мы шли по белому мрамору, между рядами красных ковриков, не обращая внимания на косые взгляды немногих посетителей. Эммануил подошел к Каабе и коснулся черного камня.
Был свет, вспышка света. Ее видели все, кто был в мечети. Камень стал белым, тем самым райским яхонтом, которым, как говорят легенды, и был вначале, почернев позже от людских грехов.
Мы еще успели посетить Медину. Эммануил постоял у могилы Мухаммада. Все же он умер и был похоронен, «Взят на небо» — поэтическое преувеличение. А рядом было приготовлено место для захоронения Исы.
— Не каждый, проходя двором,
О гроб споткнется свой, —
процитировал Эммануил поэму Рэдингской тюрьмы.
Я снова сомневался. В исламском мире Эммануил вел себя слишком прилично для Антихриста. Или я попривык? А что, собственно, он мне такое сказал? Что не давал откровения Мухаммаду? Так, может быть, это ложное откровение?
Мы полностью захватили Хиджаз в начале марта.
И тогда началось.
Здесь вообще местность вулканическая: черные лавовые горы — лябы, лавовые поля, Но почти тысячу лет не было ни одного извержения.
Это был наш третий день в Медине, точнее — возле Медины, куда приземлилась Дварака.
Вначале я услышал гул. За окном чуть-чуть светлело небо, Пол подрагивал, словно в конвульсиях. Дварака поднималась, но не плавно, как обычно, а рывками. Потом я увидел дым. Черный дым маячил между деревьями. Пожар? Слишком круто для обычного пожара.
Я оделся. Позвонил Марку. В кои-то веки я его разбудил, а не он меня!
— Пойдем, что-то происходит.
Раздался взрыв, потом еще — с интервалом минут в пять, не больше. И в небо потянулось еще два дыма. Дварака поднималась все быстрее.
Мы с Марком вылезли на крышу дворца и увидели горы в потоках лавы. Несколько кратеров: на вершине и по склонам. Раскаленные реки шли на город.
Оба мединских вулкана проснулись одновременно, А потом полетел пепел.
Мы были уже высоко, Более тяжелые раскаленные камни сюда не долетали, но пепел кружился в воздухе и закрывал солнце. Оно поблекло и стало красным. Пепел ложился на белые стены дворцов, скапливался на карнизах и балюстрадах, покрывал белый мрамор улиц. Воздух был полон пепла.
Дварака поднялась еще выше, и под нами зависли черные облака, закрывая город. А с Двараки, как золотые лучи, вырвались четыре дороги, прорезали черные облака и пробили в них туннели, как в скалах, и коснулись земли. Эммануил послал Марию, Филиппа, Матвея и Иоанна к началу этих дорог. Они должны были принять присягу у тех, кто поднимается.
Мы их увидели — толпы, идущие в полупрозрачных золотых туннелях, узких, не более двух метров в диаметре. Люди ступали на летающий остров, только принеся присягу Эммануилу. Те, кто отказывался, падали в пропасть. Я подумал, что можно было бы спасти и всех, без всяких условий.
— Тонок мост Сират, ведущий в рай над огненной пропастью, не толще волоса, и проходят по нему только Праведники, Пьетрос.
Лицо Эммануила было вдохновенным. Он улыбался. «Как Нерон во время пожара Рима», — невольно подумал я.
От Двараки отделился еще один золотой туннель. И потянулся на юг — почти параллельно земле. И только у горизонта начал загибаться вниз.
«Мекка!» — понял я. Там то же самое.
Пылал весь Хиджаз. Сумасшедшие журналисты успели снять хронику, прежде чем ступить в золотой туннель.
Я видел, как пылающие реки обходят запретную мечеть, сжигая все на своем пути. Все остальное.
Нам нечего было делать над пылающей землей. Мы покидали Хиджаз, успев спасти тех, кто сам пожелал спастись.
Тем более что у нас была проблема. Последователи Абд-аль-Ваххаба и прочие недовольные собрались в пустыне Нефуд, на землях племени кахтан, и кочевали вместе с племенем. По слухам, за месяц здесь собралось более ста тысяч человек.
— Ерунда! — сказал Эммануил. — Пустыня стольких не прокормит, несмотря на раби.
«Раби» — это время после дождя. Пустыня расцветает. Нашим врагам везло.
И пустыня цвела. Надолго ли? Я вспомнил рубаи Хайяма:
О, Кравчий, цветы, что в долине пестрели,
От знойных лучей за неделю сгорели,
Пить будем, фиалки весенние рвать,
Пока не осыпались и не истлели.
Странный рельеф пустыни, словно утоптанной копытами гигантских лошадей. Зеленые следы от подков. Яркая весенняя зелень.
У салафитов были к нам следующие претензии, которые они распространили в качестве воззвания к своим сторонникам:
1. В хадисах сказано, что Махди и Иса — два разных человека, те же, кто полагает, что это не так — не правы, и им надлежит покаяться.
(Надо сказать, что эти ребята признавали только те хадисы, которые им нравились.)
2. Мать Махди должны звать «Амина», как мать пророка, а его самого «Мухаммад», как и пророка.
(«У меня есть второе имя „Кир Глорис“ — Господь Славы, — сказал Эммануил. — „Мухаммад“ по-арабски значит „прославленный“.)
3. Махди должен во всем походить на Мухаммада, включая внешнее сходство.
(Насколько мне известно, достоверных изображений не сохранилось.)
4. Махди должен явиться раньше Исы. Спустившись с небес, Иса должен встать позади Махди и молиться под его руководством, признавая превосходство Ислама и то, что его писание «Инджиль» было искажено, а Коран является единственным истинным писанием,
(В мечети Омейядов Эммануил помолился. Правда, Махди там не было… Эльбурсовского Махди, Мухаммада Мунтазара, салафиты тоже не признавали и считали все учение о двенадцатом имаме дурным нововведением (бида).
5. Махди должен установить господство Ислама на всей земле и уничтожить идолов.
(Понятно, а он даже синтоистов не пожег!)
6. Махди должен запретить и уничтожить суфизм, поскольку это бида и ширк.
(Ага! А он с Ибн-Араби обнимался!)
7. Махди должен установить на всей земле господство истинного ислама Мувахиддун (салафитов), остальные направления признав ширком, достойным времен джахилийи. Он должен уничтожить всех многобожников (в том числе называющих себя мусульманами), приказав побить их камнями, как отступников, или отрубив головы.
8. А потому Эммануилу-Даджжалу, кафиру, осквернившему Запретную Мечеть Мекки — джихад!
(Первый раз, что ли!)
На все это у Эммануила был один, зато очень весомый, многотонный аргумент — Дварака. Они не долго бегали от нас по пустыне: по пустыне не побегаешь. Мы их нашли.
И Дварака зависла над шатрами бедуинов.
Здесь, на стоянке, пустыня постепенно возвращалась в свое естественное безжизненное состояние. И только дальше, там, где кончались палатки, цвели холмы.
Мы с Марком поиронизировали по поводу шахидов, которые бегают от джихада, но Эммануил не разделял нашей веселости.
— Партизанская война гораздо опаснее обычной. Они понимают, что не выдержат открытого столкновения. Тротил под домами и площадями, бомбы в автобусах и метро, и по шахиду на каждый супермаркет, Тебе это понравится, Пьетрос?
Ответ был очевиден.
— А значит, они либо будут на моей стороне, либо их не будет. Мне не нужно второй площади святого Петра.
Эммануил послал вниз посольство с ультиматумом. Ультиматум был круче, чем в случае Муридана. Мой Господь обещал, что если салафиты в течение трех суток не сложат оружия — умрут все, кого накроет тень Двараки.
Послами он избрал меня и Марка.
Мы шли между шатров, Лениво жевали жвачку одногорбые верблюды, сверкали из-под паранджей глаза арабок, носились на конях худощавые бедуины. Дул саба — благодатный восточный ветер, принося запахи цветов из ожившей пустыни.
Переговоры происходили в палатке шейха племени, которая отличалась от прочих наличием спутниковой антенны наверху, воткнутого копья у входа и телевизора внутри. Кроме шейха, присутствовали главы кланов и представители салафитов. Последних можно было отличить сразу: камуфляж вместо шерстяной рубахи и плаща бедуинов, блеск в глазах и показная воинственность.
Думаю, последние и нашептали шейху его ответ на ультиматум.
— Вы останетесь с нами, и Даджжал не обрушит на нас летающий остров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95