У кого-то из них - черный камешек. Перебивка: лица их супругов.
Карла Брайт и Хэтчсмотрят на сцену в завороженным ужасом. Майк не отрывает
глаз от пола.
-- Мистер Брайт? -- зовет Линож. -- Генри? Не сделаете ли нам
одолжение?
Генри выходит вперед и медленно открывает руку. Камешек белый. Генри от
облегчения становится как спущенный воздушный шар. Карла глядит на него,
улыбаясь сквозь слезы.
Теперь все решится между Молли и Мелиндой. Ральфи илиПиппа. Матери
глядят друг на друга на фоне улыбки Линожа. Однаиз них сейчас перестанет
быть матерью, и обе они этознают.
Крупным планом - Молли. Ей представляется:
Над облаками парит Линож, но клин стал очень коротким. Из восьми детей
остались Ральфи и Пиппа, держащиеся за руки Линожа.
-- Дамы? -- напоминает Линож.
Молли взглядом передает Мелинде мысль. Мелинда понимает и чуть кивает.
Они сдвигают кулаки вместе, рука к руке. Смотрят друг на друга, неистовые от
любви, надежды и страха.
-- Давай, -- очень тихоговорит Молли.
Крупным планом - две руки. Они открываются. В одной шарик - белый, в
другой - черный. Говор, аханье, удивленные выкрики в зале - но мы пока не
знаем. Мы видим только двакамешка на двух ладонях.
Самый крупный план: лицо Молли.
Дикие глаза.
Самый крупный план: лицо Мелинды.
Дикие глаза.
Самый крупный план: лицо Хэтча.
Дикие глаза.
Самый крупный план: Майк.
Голова его опущена... но ему так не высидеть, несмотря на твердое
решениене учавствовать в этом даже пассивно. Он поднимает голову и глядит на
помост. И мы читаем выражение лицаэтого человека: сначала - неверие, потом -
страшное осознание.
-- НЕТ! -- Майк вскакивает на ноги. -- НЕТ!
Санни, Люсьен и Алекс хватают его и прижимают к сиденью, не давая
броситься вперед.
Мелинда и Молли стоят на помосте. Они смотрят друг надруга, почти
сдвинув лица, застывшие, вытянув руки - теперь открытые. В руке Мелинды -
белый камешек. В руке Молли - черный.
Лицо Мелинды разражается запоздалой реакцией. Она поворачивается,
ослепленная слезами, и идет ккраю помоста.
-- Пиппа! Мама идет ктебе, любовь моя...
Споткнувшись о ступени, она полетела бы головой вниз, не подхвати ее
Хэтч. В истерике облегчения она даже этого не заметила. Вырвавшись из рук
мужа, она бежит по проходу.
-- Пиппа, деточка моя! Все в порядке! Мама идет ктебе, мама идет!
Хэтч поворачивается к Майку.
-- Майк, я...
Майк только кидает на неговзгляд - взгляд чистейшей, отравленной
ненависти. "Ты этому потворствовал, и мне это стоило моего сына", -- говорит
этот взгляд. Хэтч, не в силах этого вынести, уходит за своей женой, почти
крадучись.
Молли все это время стоит столбом, глядя на черный шарик, но сейчас до
нее начинает доходить, что случилось.
-- Нет. Этого не может быть. Этого...
Она отбрасывает шарик и поворачивается к Линожу:
-- Это шутка?! Проверка? Это проверка, правда? Вы же не думали...
Но он именно это идумал, и думает сейчас. И она это понимает.
-- Я не отдам!
-- Молли, -- говорит Линож. -- Я остро ощущаю ваше горе... но вы
согласились на условия. Мне очень жаль.
-- Вы это подстроили! Вам все время нужен был только он! Из-за.. из-за
седла феи!
Правда ли это? Нам никогда не узнать, померещилась ли нам эта искра в
глазах Линожа, или... или мы ее видели.
-- Я вас заверяю, что это не так. Игра была, как вы бы назвали,
честной. И поскольку я считаю, что долгие проводы - лишние слезы...
Он идет кступеням, чтобы предъявить права на свой приз.
-- Нет! -- кричит Молли. -- Не дам!
Она пытается на него наброситься, но Линож делает жест тростью, и она
летит спиной вперед, перекатываясь через стол городского менеджера.
Онападает плачущей кучей.
Линож, стоя на краю помоста у ступеней, разглядывая островитян -
которые похожи на людей, пробуждающихся от общего кошмара, в
которомсотворили что-то ужасное и непоправимое - с сияющей и сардонической
улыбкой удовольствия.
-- Леди и джентельмены, жители Литтл-Толл-Айленда, я благодарю вас за
ваше внимание к моим нуждам, и объявляю это собрание закрытым... с
замечанием, что чем меньше будет сказано остальному миру о нашем...
соглашении, тем счастливей выбудете жить дальше... хотя, конечно, в подобных
вопросах окончательное решение завами.
За его спиной Молли встаетна ноги и идет вперед. Она обезумела от шока,
горя, невозможности поверить.
Линож надевает желтые перчатки, шапку.
-- А теперья возьму своего нового протеже и оставлю вас наедине с
вашими мыслями. Надеюсь, они будут счастливыми.
Он идет вниз по ступеням. Его путь лежит по центральному проходу
недалеко от места, где сидит Майк. Молли бросается к краю помоста, и глаза
ее так выкатились, что занимают пол-лица. Она видит, что стража Майка больше
не выполняет свою работу: Люсьен, Санни и все остальные глядят на Линожа с
отвисшими челюстями.
-- Останови его, Майк! -- визжит Молли. -- Ради Бога, останови его!
Майк знает, что будет, если он бросится на Линожа: один взмах трости -
и он будет отскребать себя от стены. Он поднимает глазана жену - наверное,
уже бывшую жену. Страшные, мертвые глаза.
-- Поздно, Молли.
Ее реакция - сперва отчаяние, потом - безумная решимость. Если Майк не
может исправить ошибки, которую они допустили, она сделает это сама. Она
оглядывается... видит пистолет Робби, который лежит на помосте. Она хватает
его и бросается с помоста на пол.
-- Стой! -- кричит она. -- Я предупреждаю!
Линож идет дальше, и с ним происходит перемена. Куртка превращается в
королевское синее с серебром облачение, украшенное солнцами, лунами, прочими
кабаллистическими символами. Шапка становится остроконечной шляпой
чернокнижника или чародея. И трость становится скипетром. На ней сверху
такой жезл, что хоть Мерлину впору.
Молли то ли не видит, то ли ей все равно. Ей нужно только одно -
остановить его. Она вступает в проход и направляет пистолет.
-- Стой, или я стреляю!
Но Санни и Алекс Хабер загораживают ей путь к Линожу. Люсьен и Джонни
Гарриман ее хватают... и Хэтч мягко забирает из ее руки пистолет. Майк все
это время сидит, опустивголову, не в силах смотреть.
-- Простите, миссис Андерсон... -- говорит Санни. -- Но мы
договорились.
-- Мы не понимали, о чем договариваемся! -- кричит Молли. -- Мы не
знали, что делали! Майк был прав, мы не... не... Джек, останови его! Не дай
ему взятьРальфи! Не давай ему взять моего сына!
-- Я не могу этого сделать, Молли, -- отвечает Джек. И с тенью
упрекадобавляет: -- А ведьты так не кричала бы, если бы это я вытащил черный
шарик.
Она глядит на него, не веря своим ушам. Он секунду выдерживает ее
взгляд, потом колеблется... но тут Анджелаобнимает его за плечи и вперяется
в Молли с открытой враждебностью.
-- Ты что, совсем не умеешь проигрывать?
-- Это... -- Молли задохнулась. -- ... это тебе не бейсбол!
К детскому углу подходит Линож, чародей с головы до пят, в ярком
голубом сиянии. Еще раз виден его огромный возраст. Родители и их друзья
отшатываются от него со страхом. Он их не замечает абсолютно. Нагнувшись, он
берет на руки Ральфи Андерсона и восхищенно на него смотрит.
Молли чуть не удалось в отчаянной борьбе вырваться из рук держащих ее
сильныхмужчин. С истерическим вызовом онакричит Линожу через весь пролет:
-- Вы нас обманули!
-- Возможно, вы сами обманули себя, -- отвечает он.
-- Он никогда не будет вашим! Никогда!
Линож поднимает спящего мальчика, как подношение. Голубое сияние вокруг
него становистя ярче... и начинает захватывать Ральфи. Старость Линожане
добра, а жестока, такая, которая пугает. И его торжествующая улыбка - это
ужас, который долго будет еще в наших снах.
-- Будет. Он полюбитменя. -- Линож делает паузу. -- И он будет называть
меня отцом.
Это - страшная правда, против которойМолли уже не в силах выстоять. Она
падает на удерживающие ее сильные руки, не в силах держаться на ногах. Линож
еще секундувыдерживает ее взгляд, потом отворачивается - развевает край его
облачения. Он шагает к двери. И все глаза поворачиваются ему вслед.
А мы видим Майка. Он встает. Лицо его все такое же мертвое. Хэтч
касается его рукой.
-- Майк, я...
-- Не трогай меня, -- отталкивает его руку Майк. -- Никто из вас меня
больше не трогайте. -- Взгляд на Молли. -- Никто.
Он идет по боковому проходу, и никто его не останавливает.
Он выходит из зала как развовремя, чтобы успеть заметить, каккрай
облачения Линожа исчезает за входной дверью в ночи. Сперва остановившись, он
идет туда же.
Майк выходит, останавливается и смотрит, и дыхание его серебрится в
свете луны.
Перед зданием стоят Линож и Ральфи, и Линож все еще сияет ярко-голубым
светом. Камера смотрит ему вслед, а он несет Ральфи к улице... берегу...
проливу... материку... и не считанным лигам бескрайней земли. Мы видим его
следы - сперва глубокие... потом легкие... потом еле заметные...

x x x

Миновав купол с мемориальным колоколом, Линож начинает подниматься в
воздух. Всего на дюйм-другой, но расстояние от него до земли медленно
растет. Будто он идет по лестнице, которую мы не видим.
А Майк у входа в мэрию кричит вследсвоему сыну, вложив все свое горе
вединое слово:
-- Ральфи!
Линож и Ральфи. Ночь. Ральфиоткрывает глаза и оглядывается.
-- Где я? Где мой папа?
Далекий, еле слышный голос Майка:
-- Ральфи...
-- Это неважно мальчик с седлом феи, -- говорит Линож. -- Посмотри
вниз!
Ральфи смотрит. Они летят над проливом. Тени их летят по волнам,
окруженные лунной дорожкой. Ральфи улыбается от радости.
-- Ух ты! Класс! -- И после паузы: -- А это настоящее?
-- Как ябочный пирог, -- отвечает Линож.
Ральфи оглядывается на:
Литтл-Толл-Айленд. Это почти негатив того изображения, что мы
показывали вначале - ночь вместо дня, уход вместо приближения. В лунном
свете Литтл-Толл-Айленд выглядит почти иллюзией. Чемон скоро для Ральфи и
станет.
-- А куда мы летим? -- спрашивает Ральфи.
Линож подбрасывает скипетр в воздух, и он занимает то положение,
которое было, когда Линож летал с детьми. Его тень, теперь от луны, а не от
солнца, лежит попереклица Линожа. Линож наклоняет голову и целует седло феи
на носу у Ральфи.
-- Куда хотим. Всюду. Во все те места, которые тебе только снились.
-- А мама спапой? Когда они прилетят?
-- А, об этом потом, -- улыбается Линож.
Что ж, ему виднее, он взрослый... и потом, это так интересно!
-- О'кей, -- говорит Ральфи.
Линож поворачивает - закладывает вираж, почтикак самолет, - и они
улетаютот нас прочь.
Майк стоит на ступенях мэрии. Он плачет.
Джоанна Стенхоуп выходит из мэрии и кладет ему руку на плечо. С
бесконечной добротой она произносит:
-- Войди в дом, Майк.
Не обратив на нее внимания, он идет вниз по ступеням, пробивая путь в
рыхлом снегу. Для тех, кто не волшебник, это трудная работа, но он идет
вперед. Он идет по следам Линожа, и камера следит за ним, глядя как
отпечатки становятся все легче и легче, все меньше связаны с землей, где
обязаны жить смертные.
Мимо мемориального колокола, здесь еще один исчезающий отпечаток... и
ничего. Поля девственного снега. Майк в рыданиях валится у последнего следа.
Возносит руки к пустому небу, к сияющей луне.
-- Верни его, -- тихо произносит Майк. -- Прошу тебя. Я сделаю все, что
ты хочешь, если ты его вернешь. Все, что ты хочешь.
В дверях мэрии столпились островитяне и молча смотрят. Джоннии Санни,
Ферд и Люсьен, Тавия и Делла, Хэтч и Мелинда.
-- Верни его! -- слышен молящийголос Майка.
Лица островитян не меняются. В них, быть может, есть сочувствие, но нет
милосердия. Здесь, сейчас - нет. Что сделано, то сделано.
Майк на снежном поле. Он копошится в снегу возле купола, где висит
мемориальный колокол. Протягивает рукик луне изалитой светом воде в
последний раз, но без надежды.
-- Прошу тебя, верни его, -- шепчет он.
Камера начинает уходить в сторону и вверх. Понемногу. Майк становится
меньше и меньше, и вот он уже черная точка на белой снежной равнине. За ней
- материк, рухнувший маяк, волны пролива.
Затемнение.
И последний, еле слышный шепот мольбы:
-- Я люблю его! Смилуйся!
Конец акта шестого.

Акт седьмой

Небо ярко-голубое, и пролив тоже. Флегматично пыхтят рыбачьи лодки,
проносятся спортивные катера, оставляя кильватерный след и таща волных
лыжников. Парят и кричат в вышине чайки.
Прибрежный город утром. Титр: МАЧИАС, ЛЕТО 1989.
Небольшой дощатый дом на Мэйн-стрит. Табличка:
ЮРИДИЧЕСКИЕ УСЛУГИ.
Пониже еще одна:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35