-- Как ты себя чувствуешь, мама? -- спрашивает Джонас
-- Как розав мае, -- отвечает Кора.
-- А ты, Джо?
-- Выживу, -- отвечает Джоанна довольно мрачно.
Они сворачивают на автостоянку перед мэрией. Стоянкабыстро заполняется
разными машинами, которые умеют бегать по снегу. Лыжи и снегоступы торчат
парами, воткнутые в сугроб перед домом. Сам дом освещен- спасибо большому
генератору - как океанский лайнер в штормовом море, остров безопасности и
относительного комфорта в эту бешеную ночь. Наверное, так смотрелся
"Титаник", пока не налетел на айсберг.
Народ идет к ступеням, голоса возбужденные, весело-взвинченные. Мы уже
набрали целый список персонажей, и теперь это окупается: мы узнаем старых
друзей из тех, что толпились у дома Марты и были покупателями в магазине.
Вот из вездехода вылезают Джилл и Энди Робишо. Джилл отстегивает своего
пятилетнего Гарри от сиденья (он был одним из ребятишек в доме у Молли), а
Энди тем временем весело окликает Стенхоупов.
-- Привет, ребята, как жизнь? Ничего себе ночка?
-- И не говори! -- откликается Джонас. -- А жизнь отлично.
Но Джоанна, хотя далеко еще и не при смерти, не сказала бы, что
чувствует себя отлично. Она запыхалась и, пользуясь передышкой, приседает,
взявшись за собственные бахилы.
-- Тебе помочь, Джоанна? -- предлагает Энди.
Кора - Ее Императорское Величество - произносит:
-- Джоанне не нужна помощь, мистер Робишо. Ей нужно только перевести
дыхание. Верно, Джоанна?
Джоанна улыбается свекрови так, что совершенно ясно, что она хочет
сказать: "Да, конечно, спасибо, ис каким бы удовольствием я заткнула твою
старую задницу жетоном для парковочного автомата! " Энди это видит.
-- Джилли была бы непротив, если бы ты ей помогла с ребенком. Ты можешь
Джо? А я встану в упряжку вместо тебя? Ладно?
-- Ради Бога, Энди, -- с глубокой благодарностью отвечает Джоанна.
Энди берется за ее гуж, Джоанна отходит к Джилл, а Кора бросает ей
вслед взгляд, громко и отчетливо произносящий: "Дезертир! "
Из большого старого вездехода вываливаются Дэви Хоупвелл, его родители
и миссис Кингсбери.
-- Ну как, Энди, готов? -- спрашивает Джонас.
-- Погоняй! -- отвечает Энди, благослови его Господь. И они тащат
старую даму к мэрии. Кора едет, царственно подняв тонкий новоанглийский нос.
Джилл и Джоанна идут сзади, оживленно болтая. Гарри, укутанный до вида
плюшевого медведя, трусит рядом с мамой, держа ее руку.

x x x

В мэрии Урсула, Тесс Маршани Тавия Годсо регистрируют прибывших, давая
им листы бумаги и прося записать всех членов семьи, которые расчитывают
ночевать в подвале мэрии. У них за спиной- четверо мужчин, имеющих важный
вид, но не слишком занятых работой. Это - Робби Билз, городской менеджер, и
трое городских советников: Джордж Кирби, Берт Соамс и Генри Брайт. Генри -
муж Карлы Брайт, и сейчас у него на руках их сын Фрэнк - его мы тоже видели
в детском саду уМолли. Фрэнк крепко спит.
И снова входят знакомые лица; остров - община маленькая. Детей старше
детсадовского возраста сейчас нет - они застряли на той стороне пролива на
материке.
Урсула совсем забегалась.
-- Все записывайтесь! Нам надо знать, кто здесь есть, так что
записывайтесь, пока не ушли вниз!
Она кидает неодобрительный взгляд на четрыех мужчин, которые только
стоят и сплетничают.
-- И что он? -- спрашивает Берт Соамс.
-- А что он мог сказать? -- пожимает плечами Робби Билз. -- Кто к
северу от Каско-Бэй не знает, что Питер Годсо на каждый фунт омаровпродает
девять фунтов травы?
Он кидает взгляд на Урсулу и Тавию, которая в это время бежит в
кладовую за подушками - работа, до которой Робби снизошел бы только под
дулом пистолета, - и продолжает:
-- Да я его и не виню. Черт возьми, ему же полный дом баб надо
содержать!
Билл Соамс фыркает, но Джордж Кирби и Генри Брайт обмениваются
неловкими взглядами. Им не нравится излишне злобный тон сплетни.
-- Вопрос втом, -- говорит Джордж Кирби, -- откуда тот тип знал это,
Робби?
Робби закатывает глаза, будто говорит: "ну и олух! "
-- Наверняка они в одном бизнесе, -- отвечает он. -- Вообще, зачем
кому-то убивать такую безвредную старуху, как Марта Кларендон, если он не
накурился в доску? Вот что ты мне скажи, Джордж Кирби!
-- Это не объясняет, откуда он знал насчет Кэт Уизерс, будто она в
Дерри ездила на аборт, -- возражает Генри Брайт.
-- Урсула! Есть еще одеяла? -- доносится женский голос.
Урсула не выдерживает:
-- Робби Билз! Генри Брайт! Вы не могли бы, ребята, сходитьвниз и
притащить одеяла из задней кладовой? Или вы еще свои политические разговоры
не кончили?
Робби и Генри направляются к выходу - Робби с презрительной улыбкой,
Генри с пристыженным лицом, что сам недогадался помочь.
-- Чего ты психуешь, Урсула? -- насмешливо спрашивает Робби, --
Критические дни, что ли?
Она кидает на него взгляд, полный неподдельного презрения, и
отбрасывает волосы с лица.
-- Робби, ты не думаешь, что пора бы давать сирену и звать народ? --
говорит Тавия.
-- Похоже, они и самисюда дружно тянутся, -- отвечает Робби. -- А
остальные тоже скоро соберутся. Как по мне, это все одна сплошная глупость.
Ты думаешь, наши бабушки и дедушки, когда штормило, тоже собирались в зале
мэрии, как пещерные люди, напуганные молнией?
-- Нет, -- отвеаает Урсула, -- они собирались в Методической церкви. У
меня есть фотография, можешь посмотреть, если хочешь. Буря двадцать седьмого
года. Могу даже там тебе показать твоего деда. Он помешивает котел с супом.
Приятно знать, что был в твоей семье человек, который от общей работы не
отлынивал.
Робби уже готов огрызнуться, но его останавливает голос Генри Брайта:
-- Робби, пошли!
И он, все еще держа на руках спящего ребенка, идет вниз, за ним Джордж
Кирби. Робби заткнулся, Джордж на двадцать лет старше, и если онне считает
себя выше такой работы, как таскание одеял, то и Робби может пойти с ними и
по крайней мере сделать вид, что занят.
Когда мужчины выходят, Урсула, Тавияи Тесс переглядываются и закатывают
глаза к небу. Тем временем подходят еще люди по двое и по трое, а шторм
продолжает реветь.
-- Записывайтесь, ребята! -- требует Урсула. -- Давайте! Местоесть для
всех, но мы должны знать, кто у нас тут!
Входит Молли Андерсон, отряхивает снег с волос и ведяза руку Ральфи.
Спрашивает:
-- Урсула, ты Майка не видела?
-- Нет, но ябы поймала рацию его автомобиля, если бы он вызывал. -- Она
показывает на рацию. -- Сегодня от этой штуки другойпользы мало. Раздевайся,
Молли и пошли работать.
-- Как тут дела? -- спрашивает Молли.
-- Веселимся, как на балу. Привет Ральфи!
-- Привет, -- отвечает Ральфи.
Молли опускается на колени и начинает работу по выниманию Ральфи из
кучи теплой одежды. Тем временем люди продолжают подходить. Наулице вихрится
снег и воет ветер.
Ночью. У пожарного депо.
Машину, которую сегодня утром мыли перед входом, давно убрали, но
сейчас отворяется дверь депо и выходит, борясь с ветром, Ферд Эндрюс,
натягивая на ходу капюшон. Он смотрит вниз на...
Склад Годсо "Рыбаи омары".
Прилив почти достиг максимума. Материк не виден за серой и черной
завесой. По проливу бегут такиеволны, что могут разве что в кошмаре
присниться. Ониритмично бьют в берег, покрывая пеной и брызгами длинное
здание склада.
Внутри склад весьуставлен ловушками для омаров, поддонами и рыбацким
снаряжением. Целая стена увешана дождевиками, плащами, высокими рыбацкими
сапогами. Звукшторма здесь чуть глуше, но только чуть. Окна покрытыбрызгами
и пеной.
Камера движется по проходу между ловушками, мимо длинного бака, полного
омаров. Поворачивает за бак, и кучка крыс брызгает в разные стороны. В
пыльном узком проходе между баком и стеной лежит длинный предмет, накрытый
одеялами.
Ветер воет, и дом трещит. Хорошим ударом брызг выбивает окно, и оно
разлетается на куски. В дыру врываются вихри ветра, воды и снега. Ветер
срывает одеяло с конца длинного предмета, и мы видим тюки травки, аккуратно
завернутые в пластик.
Покачиваются и звенят наверху ловушки для омаров. Еще одно окно
разлетается созвоном.
У магазина Литтл-Толл-Айленда слышится тихое пыхтение генератора, и
несколько ламп храбро светят в ночь. Только две машины остались на стоянке:
маленькая машинка Молли и укутанный снегом пикап с надписью "РЫБА И ОМАРЫ
ГОДСО".
Внутри - кроссворд на экране компьютера почти разгадан. Хэтч добавляет
еще слово.
Он потягивается, встает. Линож в камере сидит все в той же позе,
упираясь спинойв стену и глядя между собственных колен.
-- Пить хочется, -- говорит Хэтч. -- Пит, тебе кофе или чего-нибудь
холодного?
Сперва Пит не отвечает. У него на коленях лежит все тот же листок,
который он снял с доски объявлений, но он перевернут той стороной, где
объявление. Глаза у Питера расширены и пусты.
-- Питер! Земля вызывает Питера! -- окликает его Хэтч.
Он машет рукой перед лицомПитера, и сознание - или подобие его-
возвращается в глаза Годсо. Он смотрит на Хэтча.
-- Чего?
-- Спросил только, тебе газировки или кофе.
-- Да нет, ничего. Но спасибо.
Хэтч идет к двери, потом поворачивается:
-- Пит, ты внорме?
-- Ага, -- отвечает Питер после небольшой паузы. -- Целый день
суетились, готовясь к буре. Я, наверное, просто заснул с открытыми глазами.
Извини.
-- Ладно, продержись еще малость. Джек Карвер и Кирк Фримен будутздесь
минут через двадцать.
Хэтч прихватывает журнал - почитать в туалете - и выходит.
Крупным планом - Линож. Смотрит на Питера. Губы его беззвучно
шевелятся.
Крупным планом - Питер. Глаза его снова пусты. Вдруг на его лице
появляется тень трости Линожа. Питер смотрит вверх.
Видит потолочную балку. Трость висит на ней. Скалится окровавленная
голова волка.
Питер встает и медленно идет черезкомнату. Извещение, на котором он
писал, болтается у него в руке. Он проходит под тростью. Линож сидит на
койке, наблюдая за ним, и только его жуткие глаза движутся. Питер
останавливается у прибитого к стене ящика и открывает его. Там разные
инструменты, и еще - бухта веревки. Ее Питер иберет.
На берег, где стоит склад Годсо, набегает с пролива гигантская волна,
бьет по концу причала и жует край здания Годсо. Треск дерева слышен даже в
реве и грохоте шторма.
Фред Эндрюс от боковой двери пожарного депо ахает:
-- Боже ты мой! -- И возвышает голос: -- Ллойд! Ллойд! Это ты должен
видеть!
Внутри гаража стоят две светло-зеленые пожарные машины. У одной
пассажирское окно наполовину опущено, и с него свисает окровавленная волчья
голова на трости Линожа. Рядом, с таким же пустым лицом, как у Питера Годсо,
стоит Ллойд. В одной руке у него банка скрасной краской, в другой - кисть.
Работает онс тщательностью Мане или Ван Гога. Слышен голос Эндрюса:
--Ллойд! Годсо сейчас снесет! Снесет весь причал!
Ллойд Уишмен не обращает внимания. Продолжает рисовать.
Офис констебля с высоты. Трость больше не висит на балке, но с того
места, где она была, свисает веревка. На заднем плане сидит в клетке Линож
слицом хищника, и в глазах его клубится черное и красное.
Еще одна огромная волна ударяет в городской причал, отрывая от него
здоровенный кусок иприхватив небольшую лодку, которуюкто-то сдуру к нему
привязал. И от склада тоже отхватывает приличный кусок.
Внутри склада Годсо вместо конца здания видна дыра с неровными краями,
а в нее- ампутированный причал и вздувающиеся волны пролива. Одна из них
катится прямо в камеру, захлестывая остаток причала, и бьет в склад.
Подхватывает и уносит ловушки для омаров. Бак с омарами переворачивается,
освобождая омаров десятками - неожиданная и невероятная отмена смертного
приговора. Когда волна отступает, тюки марихуаны тоже выносит в дыру в конце
здания.
У дверей пожарного депо Ферд Эндрюс орет во всю глотку:
-- Брось все, Ллойд, иди сюда, ты увидишь волну, которой никогда больше
в жизни и неувидишь! Вот она! Поехала!
Ллойд уже тоже поехал. Он закончил свою малярную работу, и камера
поворачивается, показывая нам, что написано большими печатными буквами на
борту зеленой пожарной машины. Поверх золотых букв
ПОЖАРНОЕ ДЕПО ЛИТТЛ-ТОЛЛ-АЙЛЕНДА
написано вот что:
ДАЙТЕ МНЕ ТО, ЧТО Я ХОЧУ, И Я УЙДУ.
Снаружи орет ФердЭндрюс:
-- Выходи, Ллойд! Эта вся штука сейчас слетит!
Ллойд, не обращая внимания, ставит банку с краской на подножку машины
иаккуратно кладеткисть сверху. При этом мы видим, что трости, которая висела
на окне машины, уже нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35