Именно это меня и тревожит, а что касается мучений, которые произвели такое впечатление на Жрицу, их и в человеческом мире хватает.
– Ты закончил? – прозвучал вопрос Императора.
– Да.
– Тогда говори ты, Гелас.
– В конце концов, люди создают не только это, – извиняющимся тоном пробормотал Воин. – У них есть замечательные образцы творчества, правда, не такие большие и продуманные, как ад, но ведь это вопрос времени. Мы еще увидим прекрасные…
– Гелас! – с нажимом в голосе сказал Император. – С тебя требуется отчет о посещении ада.
– Мне нечего добавить. – Он кивнул на Жрицу и Мага. – Они все сказали, там ничего другого нет.
– Ты разговаривал с Хтоном? – нахмурился Император. – Он с друзьями берется присмотреть за этим местом?
На лице Геласа проступило смущение.
– Нет, он отказался. Сказал, что нет ничего скучнее, чем целыми днями глядеть на мучения беспомощных. Вот хорошая драка, говорит, – это совсем другое дело. Все-таки он тоже творец, несмотря на свои привычки…
– Ясно.
– Мне хотелось бы, – продолжил Воин, – обратить ваше внимание на то, что ад не нуждается ни в каком присмотре. Он служит определенной цели и не претендует ни на что другое.
– Пока, – добавил Император. – Я полагаю, что ни у кого из здесь присутствующих не возникает сомнений, что творчество людей зашло недопустимо далеко. Пора принимать решительные меры.
Все промолчали. Было очевидно, что Императору уже известно, какими будут эти решительные меры.
– Нужно немедленно пресечь все виды человеческого творчества, – заявил тот.
Все переглянулись.
– Как вы это представляете себе? – поинтересовался Маг. – По закону Единого нам запрещено любое насильственное вмешательство.
Остальные, кажется, облегченно вздохнули – Маг задал вопрос, который не посмели высказать они.
– Разумеется, это нужно сделать неявно, – хмуро глянул на него Император. – Через самих людей, разумеется. – Он перевел взгляд на Жрицу: – Удобнее всего осуществить воздействие через этих… последователей твоего учения. Их много, они активны и пользуются большим влиянием, они находятся в местах наибольшего развития человеческой популяции. Их отношение к творчеству мало расходится с требуемым…
– Но это они создали ад! – перебила его Императрица.
– В таком виде, как он есть, ад нам не мешает, – терпеливо ответил Император. – Главное, чтобы он не менялся. Главное, чтобы не возникало ничего нового.
– Что значит – не мешает?! – взвился Маг. – А искры, которые выключены из дальнейшего развития? Среди них есть и такие яркие, которыми нельзя бросаться!
Его взгляд внезапно столкнулся с прозрачно-голубым, ничего не выражающим взглядом Императрицы.
– Незачем так горячиться. – Ее невозмутимые слова предназначались только Магу. – Если люди могли упрятать своих ближних в ад, то они могут и извлечь их оттуда. Искра сможет покинуть это место, если хотя бы один человек вне ада искренне поверит, что она покинула его. Это следует из тех же самых правил, о которых упоминал ты, Маг.
– Да, действительно, – нервно выдохнул он.
– Какая замечательная мысль! – обрадованно подхватила Жрица. – Признаться, мне было жутко думать, что эти бедняжки останутся там до конца пробуждения. Я обязательно введу в учение возможность их выхода из ада.
– Мы с вами обсуждаем не это! – вернул их на место зычный голос Императора. – Творчество людей ставит под угрозу безопасность не только их мира, но и других миров. Нашу с вами безопасность, безопасность вверенных нашему попечению Сил. Мы не можем выпустить эту вселенскую чуму в проявленное мироздание! Ее необходимо пресечь!
Маг хмыкнул про себя, услышав, что Император взял для сравнения одну из человеческих болезней – в тонких мирах не было ничего подходящего для подобных сравнений. Однако смеяться было нечему. Старший из Властей был настроен решительно, а решительность Императора не имела ничего общего с легко вспыхивающим и проходящим гневом. За ней стоял холодный расчет. Следовательно, люди были приговорены к тупости и невежеству.
– Я не согласен! – заявил он. – Люди очень разные, нельзя выносить им всем один и тот же приговор!
– Это приговор не отдельным людям, – удостоил его ответом Император. – Это приговор человечеству.
– Гелас правильно сказал – творчество людей бывает очень разным, – лихорадочно заговорил Маг. – Есть же изумительные песни, картины, книги… в них заложены возвышенные, благородные идеи, и люди не остаются к ним равнодушными. А если нам кажется, что дурного в них больше, чем хорошего, – нужно же учитывать их условия, уровень развития. Никто и не ожидал, что они начнут свою жизнь совершенными…
– Что могло быть благороднее учения Хризы? – Взгляд Императора пронзил его насквозь. – И что они сделали с ним?
Довод Мага, подсмеивавшегося над методами Жрицы, обернулся против него самого. Маг подавленно замолчал.
– Ничего не поделаешь, наши усилия по развитию людей в творцов не принесли ощутимой пользы. – Ему показалось, что в голосе Императора прозвучало сочувствие. – Понятно, это очень непростое дело, а у нас нет никакого предварительного опыта. Возможно, когда-нибудь, в отдаленном будущем, нам еще предоставится случай провести подобный эксперимент, но теперь, – Император отвел взгляд от Мага и окинул им остальных, – нам нужно позаботиться, чтобы он завершился с наименьшими издержками. Полагаю, на этом Осуждение можно закончить, а вы трое – Жрица, Воин, Маг – приступайте к исполнению.
* * *
Сегодня Магу было мало озера. Он перенесся на высокий утес, откуда открывался неповторимо величественный вид на окрестные скалы. Голые, в первозданном беспорядке разбросанные по нагорью. Для чего они были здесь? О чем они были призваны говорить, напоминать творцам? Ведь в Аалане не было ничего случайного. Маг подошел к самому краю утеса, поглядел вниз вдоль отвесной, уходящей в бездонную пропасть скалы, и безразлично отвернулся. Что ему эта пропасть, в которую нельзя упасть? В этом мире он был летуч и мог повиснуть над любой бездной.
Он покинул утес, чтобы оказаться на берегу ааланского моря, спокойного, нежно-прозрачного, немыслимой красоты оттенков. Шелковистый, желтоватый песок шелестел под ногами, ласково принимая в себя его ступни.
Что ему это море, в котором нельзя утонуть? Куда бы еще податься? Он понял, что просто не находит себе места, и остался на берегу. Что ему этот мир, в котором нет риска, нет опасности?
Наверное, прав был Гелас, утверждая, что в нем появилось слишком много человеческого.
Сюда, на берег моря, он и вызвал Нерею. Она возникла на песке, сияющая голубизной, струящаяся изяществом платья, в облаке белокурых волос, прижатых обручем белого металла. Они радостно улыбнулись друг другу, он протянул ей руки и бережно сжал легшие в его ладони пальцы.
– Ты очень грустный, – сказала она, заглянув ему глаза.
Самому Магу казалось, что он светился радостью, прислушавшись к себе, он понял, что глубоко внутри него залегла неистребимая накипь печали.
Разочарования. Огорчения. Утраты. Горькие подарки людей, и каждый из них вложил свое зернышко, свою песчинку в этот недвижный, залегший в сердце его сердца слой. И все-таки – захотел бы он вернуть себе прежнюю мальчишескую беззаботность, прежнее душевное благополучие?
– Я не грустный, – ответил он. – Просто прежде жизнь была слишком гладкой. Но теперь все встало на свои места.
– О чем ты говоришь? – В глазах Нереи мелькнуло непонимание.
– Да ни о чем, – отозвался он. – Просто так.
– Ты опять меня путаешь! – встряхнули его ладошки.
Милая, добрая девушка, она очень старалась понять его, а он не хотел ей помочь. В Маге шевельнулось что-то вроде раскаяния, но он ничего не мог с этим поделать. Он сам с радостью принял бы любую помощь, чтобы понять себя.
– Я с собрания в Вильнаррате, – сказал он.
– Там говорили о людях? – мгновенно догадалась Нерея.
Все-таки она была догадливой. Все-таки она была чуткой. В том, конечно, что было доступно ее пониманию. Пожалуй, только она могла почуять, как небезразличны стали ему люди. А ведь все началось с глупой шутки, с полудетской выходки.
– Да, – подтвердил он.
Нерея подождала продолжения, немного, пока не поняла, что его не будет.
– Говорили что-то неприятное? – предприняла она попытку помочь ему высказаться, и Маг почувствовал, что признателен ей за это.
– Ничего неожиданного, – сказал он. – Это назревало давно. Император объявил, что люди опасны, и потребовал остановить их развитие.
– А на самом деле? – спросила Нерея. – Они вправду опасны?
Милая Нерея, она не поверила Императору на слово. Но в то же время она была готова поверить на слово ему. Магу. Ему хотелось от нее совсем не этого.
Не этого?
Вопросы один за другим врывались в растревоженное сознание Мага, ставя под сомнение все, даже его самого.
– Да, – медленно кивнул он. – Они вправду опасны. Но что такое опасность? И почему мы так боимся опасности? Почему мы так трясемся за свое благополучие – мы, творцы? Даже люди смелее нас.
– Потому что… потому что… – Маг снова умилился, глядя, как она честно пытается ответить на поставленный вопрос. – Мы привыкли, что у нас все хорошо.
Ее высказывание было не только наивным, но и правильным. В глубине души он подозревал именно такой ответ.
– Зачем нужна пропасть, в которую нельзя упасть?
Маг не был уверен, высказал он это или только подумал, но Нерея услышала его.
– Ты хочешь противостоять Императору! – зазвенел у него в ушах ее испуганный возглас.
До ее восклицания Маг сам не знал, не был уверен том, чего он хочет. Этот возглас прояснил все.
– Да, – сказал он.
– Но… – залепетала она. – Но… так не бывает… самому Императору… это не кончится добром…
– Чем-нибудь да кончится, – обнадежил ее Маг. – Не бывает начала без конца.
– Я боюсь. – Забыв про сдержанность, Нерея ухватилась за него руками и испуганно прижалась к нему.
– Я, наверное, тоже, – сказал он, ласково проведя ладонью по ее щеке. – Не бойся, я буду осторожен. Есть сколько угодно способов сделать по-своему и остаться непойманным. У меня, сама знаешь, в этом большой опыт.
– Да. – Она заулыбалась. – Но это же… не какой-нибудь пустяк, не простая шалость.
– Все серьезное начинается с пустяков, – прошептал он, прижимаясь губами к ее волосам.
* * *
Стояла великолепная, прозрачно-ясная ночь новолуния. Звезды сияли так ярко и казались такими близкими, что хотелось назвать их спелыми и протянуть к ним руку. Луны не было, но их света хватало, чтобы различить приморский южный городок, расположенный внизу, и узкую тропинку под ногами. Маг, облекшийся в плотное тело, взбирался по ней на прибрежный утес. Чтобы привыкнуть к плотному облику, он не стал появляться прямо на месте – давненько ему не случалось воплощаться. Правда, здесь было недалеко.
Это оказался юноша-подросток, почти мальчишка. Маг увидел его со спины, поднявшись почти до самой верхушки утеса. Тот сидел на широком камне и разглядывал небо в какую-то трубку. Увлеченный своим занятием, он не заметил подошедшего.
Маг, двигавшийся неслышно, подошел вплотную к нему, но затем, спохватившись, отошел назад и зацепил ногой камешек. Мальчишка вздрогнул и оглянулся на звук. В нескольких шагах от него стоял высокий, бедно одетый парень немногим старше его самого. Звездный свет странно поблескивал на его белокурых – это было заметно даже ночью – волосах.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Маг разглядывал щуплую фигурку мальчишки, настороженное лицо – впалые щеки, острый подбородок и черные, чуть запавшие глаза. Таких обычно лупят сверстники и не любят девчонки – все те, кому и в голову не пришло бы подняться ночью на утес. Маг, только что пролетавший над созвездием городка, заметил эту искру, одиноко сиявшую издали, и не мог удержаться от соблазна взглянуть на ее носителя. Как же он, однако, молод!
– Не бойся меня, – сказал Маг.
– Я и не боюсь, – с вызовом сказал мальчишка, хотя это была откровенная неправда. Он прятал руки за спину, скрывая предмет, в который только что смотрел на небо.
Маг шагнул вперед. Парень оглянулся, ища дорогу к бегству, но в двух шагах от него был край утеса.
– Не бойся, – повторил Маг. – Я люблю гулять ночами, вот и зашел сюда. Сегодня такая чудесная ночь!
Он понемногу восстанавливал полузабытые ощущения плотного тела. Вдохнул полной грудью свежий, неописуемо душистый воздух, поднял глаза наверх, в прозрачную черноту ночного неба.
– А какие удивительные звезды! – сказал он. – Такие огромные, разноцветные! – Хотя его человеческое зрение было совершенным, далеко не каждая ночь позволяла увидеть их так отчетливо. – Здесь очень чистый воздух, не везде они видны так.
– Тебе они нравятся? – озарилось лицо мальчишки. – Ты любишь смотреть на них?
– Да, конечно, – сказал Маг. – На свете много прекрасных вещей, радующих глаз, но звезды – это нечто особенное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58