– подхватил Воин. – Силам непросто поддерживать в людях хотя бы текущий уровень нравственности. Если мы отзовем их, она опустится до невообрази…
Пронзительный взгляд Императора уперся в Воина. Тот замолчал на полуслове и неловко заерзал в кресле.
– В этом нет ничего страшного, – сказал Император, не сводя взгляда с Воина, – если творческие способности людей не будут превышать уровня их нравственности.
– Но это ничтожная величина! – ужаснулась Судья. – Я не представляю, как опустить их творческие способности до такого уровня.
– Такой способ есть, – заявил Император. – Гелас, ты, кажется, докладывал мне, что искры рабов тускнеют?
Воин медленно наклонил голову в знак подтверждения. Она так и осталась опущенной.
– По твоим словам, людям нравится быть рабами, – продолжил тот. – Так предоставим им это удовольствие. Пусть каждый из творцов перед возвращением в Аалан внушит людям, что рабство – богоугодное дело. Полагаю, это будет нетрудно.
– Я считаю, что их нравственность еще можно повысить, – раздался настойчивый голос Жрицы. – Дайте мне возможность попытаться!
– Мы не можем тянуть с решением, – отрезал Император.
– Это быстро, – взволнованно сказала она. – Подождите здесь, за столом, пока я слетаю к людям и вернусь.
– Сколько же тебе потребуется времени? – спросил он.
– Немного. Всего одна человеческая жизнь.
Не дожидаясь разрешения, она вскочила с места и исчезла в портале. Остальные недоуменно переглянулись.
– Сколько это – одна человеческая жизнь? – упал в пространство вопрос Императора.
– Смотря какая жизнь, – отозвался Воин. Он взглянул сквозь купол Вильнаррата вверх, где сиял бледно-желтый диск Аала. – Сейчас у нас полдень… самое позднее – Хриза вернется к вечеру.
– Полдня, значит, – задумчиво протянул Император. – Ладно, продолжим обсуждение без нее. Нужно прийти хотя бы к предварительному решению.
– Мы еще ничего не решили? – резко прозвучал голос Крона.
– Рабство – хороший способ, но недостаточный, – сказал Император. – Творческие способности людей зашли в своем развитии слишком далеко. Нужны дополнительные меры. Думайте, думайте все.
Все замолчали. Маг положил руки на стол перед собой и с сосредоточенным видом стал играть пальцами. Не хватало еще, чтобы он думал на подобные темы. Гелас сидел упершись взглядом в стол и наморщив лоб – интересно, выполняет он приказ Императора? Аллат, прищурившись, оглядывала остальных. Она встретилась взглядом с Магом и быстро отвела глаза в сторону. Юстина выглядела глубоко задумавшейся.
– Может быть, сделать процесс творчества наказуемым? – вдруг сказала она. – Внушить людям соответствующие законы…
Взгляд Мага уперся в пустое кресло напротив. Интересно, что же задумала Жрица?
– Неплохая мысль, – одобрил ее Император. – Нужно обговорить подробности.
– Не всякое творчество опасно, – откликнулась Императрица.
– Верно, Аллат, – согласился он. – Мы не против творчества вообще. Видимо, нам нужно начать с определения опасных и неопасных видов творчества.
Началось обсуждение творчества людей. Маг молчал – у него не было ни малейшего желания заниматься ограничением чьего-либо творчества. Со скуки он украдкой наблюдал за ползущим по небу Аалом, пытаясь догадаться, с чем вернется на собрание Жрица.
– Как по-твоему, что она задумала? – шепнул он Воину.
– Кто?
– Хриза.
Их перешептывание услышал Император. Он недовольно глянул в их сторону, но промолчал.
– У нее был один пунктик, – зашептал в ответ Гелас. – Она рассказывала мне о нем при встрече, но я тогда отговорил ее.
– От чего?
– От воплощения через рождение. Она считала, что люди лучше послушают такого же человека, как они сами, чем творца.
– Но можно было бы просто войти в плотное тело, – заметил Маг.
– Я говорил ей это, но она сказала, что в этом случае ты все равно останешься чужаком. А вот если люди знают тебя еще младенцем, если они уверены, что ты – свой…
– О чем вы там шепчетесь?! – прогремел раздраженный голос Императора, напоминая обоим, что они забыли о правилах приличия на общем сборе.
– Это не посторонние разговоры, – начал оправдываться Воин. – Мы говорим о Жрице – что она наверняка сейчас отправилась в воплощение через рождение.
– Что?! – прорычал Император. – Сумасшедшая девчонка!
– Но, может быть, у нее получится, – сказал Маг.
– Никаких «получится»! – рявкнул Император в настороженную тишину, вдруг воцарившуюся в Вильнаррате. – Она же может забыть себя! Немедленно отправляйтесь за ней, верните ее обратно!
Никто не встал с места – всем было непонятно, зачем такая спешка.
– Что значит – забыть себя? – спросил Воин.
Остальные молчали, дожидаясь ответа.
– Вы хоть иногда заглядываете в План? – гневно спросил Император. – Мозг человеческого младенца недостаточно развит, чтобы вместить искру творца. При входе в него она сжимается, и творец забывает, кто он такой. Плотное тело взрослеет, творец обзаводится временным сознанием – точно так же, как люди, – а затем уходит из воплощения. Если в течение жизни он не вспомнит себя, он останется привязанным к плотному миру наравне с людьми. Теперь вы поняли, что ей грозит?
– Что же теперь делать? – встревожилась Императрица. – Мы довольно долго разговаривали, и она, конечно, уже в воплощении.
– Нужно помочь ей вспомнить себя, пока она не вышла из воплощения.
– Как это делается?
– Это? – Император обхватил седую бороду ладонью и ненадолго задумался. – Самый простой и надежный способ – покинуть плотное тело в состоянии повышенной сознательности.
– Обычно бывает наоборот, – сказала Императрица. – Сначала тускнеет сознание, а затем уходит искра.
– Знаю. Чтобы сознание оставалось бдительным, нужно умереть медленно и в хорошем физическом состоянии.
Маг, лучше других знакомый с жизнью людей, догадался первым.
– То есть умереть насильственной смертью и в мучениях? – уточнил он.
– Да, можно сказать и так, – подтвердил Император. Он окинул взглядом сидящих, словно выбирая. – Нужно поскорее разыскать ее там и создать ей условия для такой смерти. Тогда, будем надеяться, она вернется к нам. Кто из вас пойдет за ней?
Взгляды забегали и один за другим остановились на Маге.
– Ты у нас самый быстрый, – сказала ему Императрица. – Выручи ее.
– Давай, бездельник, – хлопнул его по плечу Воин. – Ты у нас самый хитроумный.
– Поторопись, скрытный, – буркнул Крон.
– Маг? – Император смерил его взглядом. – К вечеру мы ждем вас обоих.
Глава 19
Маг без труда разыскал искру Хризы. Бледно-голубое сияние исходило из пустынного уголка какой-то засушливой южной местности. Других искр поблизости не было. Или это она затмевала их? Маг присмотрелся внимательнее – нет, кажется, не было. Значит, можно будет просто появиться перед ней.
Он опустился невдалеке от Хризы и создал себе плотное тело. Перед его человеческим зрением оказался мужчина лет тридцати, сидевший на плоском камне посреди песчаной равнины, едва покрытой жесткой, выгоревшей на солнце травой. Тонкокостный, худощавый, с узким аскетическим лицом и мягким взглядом, напомнившим Магу привычное выражение лица Жрицы, с темными волосами до плеч и клинообразной бородкой, темнеющей на странно бледном лице.
Мужчина казался погруженным в глубокую, сосредоточенную задумчивость. Это было кстати. Такое настроение способствовало разговору, который намеревался завести Маг. Он сделал шаг по направлению к сидевшему – легкое, неслышное движение, но тот почувствовал чужое присутствие и поднял голову.
– Кто ты, появляющийся так внезапно? – Проницательный взгляд мужчины уперся в Мага, словно хотел увидеть его насквозь. Голос оказался мягким, глуховатым, довольно-таки высоким для мужского.
– А ты можешь ответить мне, кто ты? – Маг решил начать сразу, не тратя времени на вступления. Человек, в теле которого воплотилась искра Жрицы, не мог оказаться недалеким.
– Я? – мягко переспросил мужчина. – Странное совпадение – я думаю сейчас именно об этом. Мне кажется, что мне очень важно узнать, кто я такой.
Это был хороший признак. Искра Жрицы беспокоилась в чужом теле, она ощущала потребность вспомнить себя.
– Ты что-нибудь надумал? – спросил Маг.
– Да, – медленно кивнул тот. – Я, кажется, нашел ответ. Я – бог и сын божий.
– Бог? – Маг обрадованно ухватился за слово. – А какой ты бог? Ты помнишь, какой ты бог?
– Как я могу это помнить? – пожал плечами мужчина. – И тем не менее… мне кажется, что я помню… но ускользает… Нет, не то… всемилостивый… милосердный… но, может быть, это не обо мне?
– А чей ты сын? – требовательно спросил Маг, спеша воспользоваться его растерянностью.
– Я – сын Единого, – уверенно ответил тот. – Нет других богов, кроме Единого, а я здесь для того, чтобы сообщить об этом людям. Конечно же! – его глаза живо сверкнули. – Я с детства помнил одно: что я должен рассказать другим о Едином – о истинном боге, всемилостивом и милосердном. Они верят во многих богов, но они заблуждаются, как же они заблуждаются!
– Ты помнишь только это? – Магу было больно видеть, как мучительно бьется в этой клетке ослепшая искра Жрицы. Верная чувству долга, она не помнила себя, но помнила задачу, ради которой явилась сюда. – Может быть, ты вспомнишь что-то еще? Хоть что-нибудь? У тебя же есть, должно быть высшее зрение – взгляни же им на меня! Ты помнишь меня, Хриза?
– Ты знаешь мое имя? – блеснул взгляд мужчины. – Ты знаешь, что меня зовут Иса?
Досадное совпадение – оно мешало воспоминаниям. Карие глаза мужчины рассматривали Мага, в них нарастало напряжение.
– Да, я откуда-то знаю тебя, – пробормотал он. – Ты… ты… лукавый?
– Лукавый, – подтвердил Маг, усмехаясь про себя: вот, оказывается, как его называла Жрица. – Кое-кто звал меня и так. Но чаще меня звали скрытным. Или светоносным.
– Помню, – снова пробормотал мужчина. – Что-то помню… Я недолюбливал тебя… ты – смутьян и выскочка, который делает все назло другим. Который обожает смеяться над другими… который вечно вносит во все беспорядок, вечно всем недоволен и ставит все с ног на голову… нет, я не любил тебя.
Хорошенькое же мнение сложилось о нем у Жрицы! Маг напомнил себе, что честно заслужил его. Но, откровенно говоря, оно могло бы быть и получше.
– Рад, что ты вспомнила меня, – сказал он. – Теперь осталось еще немного – вспомни себя. Вспомни остальных. Нас – Властей, последнее собрание, Воина, Судью – все они ждут тебя. Император послал меня за тобой. – Он протянул мужчине руку. – Оставь это тело, Хриза, вспомни себя, идем со мной! Ты взялась за безнадежную задачу, у тебя все равно ничего не выйдет, ты только погубишь себя – так идем же со мной!
– Нет! – Мужчина отшатнулся от протянутой руки. – Я не верю тебе, лукавый! Ты никогда не знал ни добра, ни милосердия. – Он гневно глянул на Мага. – Ты хотел отвратить меня от благого дела, но ты просчитался! Это у тебя ничего не выйдет!
Драгоценные мгновения, когда он прислушивался к словам Мага, были безвозвратно упущены. Было очевидно, что теперь он уперся на своем и ничего не захочет слушать. Маг хорошо знал, какой упрямой иногда бывала Жрица.
«Нет, не того они послали, – с досадой подумал он, сознавая общую ошибку. – У нас со Жрицей всегда были несколько натянутые отношения».
Однако возвращаться в Аалан было поздно. Нужно было придумать что-то другое, здесь и сейчас. Не попрощавшись с мужчиной, Маг растворился в воздухе.
Человек уходил из пустыни, укрепившись в своем намерении. Он победил зло, он преодолел искушение, он осознал свое призвание. Он был мессией, он был призван спасти этот мир от заблуждения, очистить его от скверны. Ноги сами несли его вперед. Он спешил к людям, провожаемый горьким взглядом творца.
Маг не последовал за ним. Не стоило предпринимать поспешные действия, не разведав сначала обстановку. Он просмотрел в хрониках Акаши предысторию этого воплощения Жрицы, а затем разыскал Айгона – лидера местной группы творцов, – чтобы выспросить у него упущенные подробности. Тот рассказал ему о деятельности Жрицы все, что было известно.
– Она совсем ничего не помнит? – В ответ на утвердительный кивок Айгона Маг глянул на него с укоризной. – Неужели вы не пытались помочь ей?
– А что мы могли сделать? – развел руками тот. – Она – Власть, а мы – только Силы. Кроме того, мы не были уверены, что ей нужна помощь.
– Да, верно, – согласился Маг. – Теперь я не могу показаться ей на глаза – она сочла меня за врага. Память у нее не сохранилась, но высшее зрение действует прекрасно. Она узнает меня в любом обличье, поэтому будет лучше, если с ней поговорит кто-нибудь из твоей группы. Сира или Горм, например, – она обоих хорошо знает, – Айгон с неловкостью отвел взгляд.
– Что-то не так? – насторожился Маг. – С ними ничего не случилось?
– Нет. Дело в том… что они оба, наверное, уже в Аалане.
– Они оставили работу? – Маг понимающе покачал головой. – Расскажи, что здесь произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Пронзительный взгляд Императора уперся в Воина. Тот замолчал на полуслове и неловко заерзал в кресле.
– В этом нет ничего страшного, – сказал Император, не сводя взгляда с Воина, – если творческие способности людей не будут превышать уровня их нравственности.
– Но это ничтожная величина! – ужаснулась Судья. – Я не представляю, как опустить их творческие способности до такого уровня.
– Такой способ есть, – заявил Император. – Гелас, ты, кажется, докладывал мне, что искры рабов тускнеют?
Воин медленно наклонил голову в знак подтверждения. Она так и осталась опущенной.
– По твоим словам, людям нравится быть рабами, – продолжил тот. – Так предоставим им это удовольствие. Пусть каждый из творцов перед возвращением в Аалан внушит людям, что рабство – богоугодное дело. Полагаю, это будет нетрудно.
– Я считаю, что их нравственность еще можно повысить, – раздался настойчивый голос Жрицы. – Дайте мне возможность попытаться!
– Мы не можем тянуть с решением, – отрезал Император.
– Это быстро, – взволнованно сказала она. – Подождите здесь, за столом, пока я слетаю к людям и вернусь.
– Сколько же тебе потребуется времени? – спросил он.
– Немного. Всего одна человеческая жизнь.
Не дожидаясь разрешения, она вскочила с места и исчезла в портале. Остальные недоуменно переглянулись.
– Сколько это – одна человеческая жизнь? – упал в пространство вопрос Императора.
– Смотря какая жизнь, – отозвался Воин. Он взглянул сквозь купол Вильнаррата вверх, где сиял бледно-желтый диск Аала. – Сейчас у нас полдень… самое позднее – Хриза вернется к вечеру.
– Полдня, значит, – задумчиво протянул Император. – Ладно, продолжим обсуждение без нее. Нужно прийти хотя бы к предварительному решению.
– Мы еще ничего не решили? – резко прозвучал голос Крона.
– Рабство – хороший способ, но недостаточный, – сказал Император. – Творческие способности людей зашли в своем развитии слишком далеко. Нужны дополнительные меры. Думайте, думайте все.
Все замолчали. Маг положил руки на стол перед собой и с сосредоточенным видом стал играть пальцами. Не хватало еще, чтобы он думал на подобные темы. Гелас сидел упершись взглядом в стол и наморщив лоб – интересно, выполняет он приказ Императора? Аллат, прищурившись, оглядывала остальных. Она встретилась взглядом с Магом и быстро отвела глаза в сторону. Юстина выглядела глубоко задумавшейся.
– Может быть, сделать процесс творчества наказуемым? – вдруг сказала она. – Внушить людям соответствующие законы…
Взгляд Мага уперся в пустое кресло напротив. Интересно, что же задумала Жрица?
– Неплохая мысль, – одобрил ее Император. – Нужно обговорить подробности.
– Не всякое творчество опасно, – откликнулась Императрица.
– Верно, Аллат, – согласился он. – Мы не против творчества вообще. Видимо, нам нужно начать с определения опасных и неопасных видов творчества.
Началось обсуждение творчества людей. Маг молчал – у него не было ни малейшего желания заниматься ограничением чьего-либо творчества. Со скуки он украдкой наблюдал за ползущим по небу Аалом, пытаясь догадаться, с чем вернется на собрание Жрица.
– Как по-твоему, что она задумала? – шепнул он Воину.
– Кто?
– Хриза.
Их перешептывание услышал Император. Он недовольно глянул в их сторону, но промолчал.
– У нее был один пунктик, – зашептал в ответ Гелас. – Она рассказывала мне о нем при встрече, но я тогда отговорил ее.
– От чего?
– От воплощения через рождение. Она считала, что люди лучше послушают такого же человека, как они сами, чем творца.
– Но можно было бы просто войти в плотное тело, – заметил Маг.
– Я говорил ей это, но она сказала, что в этом случае ты все равно останешься чужаком. А вот если люди знают тебя еще младенцем, если они уверены, что ты – свой…
– О чем вы там шепчетесь?! – прогремел раздраженный голос Императора, напоминая обоим, что они забыли о правилах приличия на общем сборе.
– Это не посторонние разговоры, – начал оправдываться Воин. – Мы говорим о Жрице – что она наверняка сейчас отправилась в воплощение через рождение.
– Что?! – прорычал Император. – Сумасшедшая девчонка!
– Но, может быть, у нее получится, – сказал Маг.
– Никаких «получится»! – рявкнул Император в настороженную тишину, вдруг воцарившуюся в Вильнаррате. – Она же может забыть себя! Немедленно отправляйтесь за ней, верните ее обратно!
Никто не встал с места – всем было непонятно, зачем такая спешка.
– Что значит – забыть себя? – спросил Воин.
Остальные молчали, дожидаясь ответа.
– Вы хоть иногда заглядываете в План? – гневно спросил Император. – Мозг человеческого младенца недостаточно развит, чтобы вместить искру творца. При входе в него она сжимается, и творец забывает, кто он такой. Плотное тело взрослеет, творец обзаводится временным сознанием – точно так же, как люди, – а затем уходит из воплощения. Если в течение жизни он не вспомнит себя, он останется привязанным к плотному миру наравне с людьми. Теперь вы поняли, что ей грозит?
– Что же теперь делать? – встревожилась Императрица. – Мы довольно долго разговаривали, и она, конечно, уже в воплощении.
– Нужно помочь ей вспомнить себя, пока она не вышла из воплощения.
– Как это делается?
– Это? – Император обхватил седую бороду ладонью и ненадолго задумался. – Самый простой и надежный способ – покинуть плотное тело в состоянии повышенной сознательности.
– Обычно бывает наоборот, – сказала Императрица. – Сначала тускнеет сознание, а затем уходит искра.
– Знаю. Чтобы сознание оставалось бдительным, нужно умереть медленно и в хорошем физическом состоянии.
Маг, лучше других знакомый с жизнью людей, догадался первым.
– То есть умереть насильственной смертью и в мучениях? – уточнил он.
– Да, можно сказать и так, – подтвердил Император. Он окинул взглядом сидящих, словно выбирая. – Нужно поскорее разыскать ее там и создать ей условия для такой смерти. Тогда, будем надеяться, она вернется к нам. Кто из вас пойдет за ней?
Взгляды забегали и один за другим остановились на Маге.
– Ты у нас самый быстрый, – сказала ему Императрица. – Выручи ее.
– Давай, бездельник, – хлопнул его по плечу Воин. – Ты у нас самый хитроумный.
– Поторопись, скрытный, – буркнул Крон.
– Маг? – Император смерил его взглядом. – К вечеру мы ждем вас обоих.
Глава 19
Маг без труда разыскал искру Хризы. Бледно-голубое сияние исходило из пустынного уголка какой-то засушливой южной местности. Других искр поблизости не было. Или это она затмевала их? Маг присмотрелся внимательнее – нет, кажется, не было. Значит, можно будет просто появиться перед ней.
Он опустился невдалеке от Хризы и создал себе плотное тело. Перед его человеческим зрением оказался мужчина лет тридцати, сидевший на плоском камне посреди песчаной равнины, едва покрытой жесткой, выгоревшей на солнце травой. Тонкокостный, худощавый, с узким аскетическим лицом и мягким взглядом, напомнившим Магу привычное выражение лица Жрицы, с темными волосами до плеч и клинообразной бородкой, темнеющей на странно бледном лице.
Мужчина казался погруженным в глубокую, сосредоточенную задумчивость. Это было кстати. Такое настроение способствовало разговору, который намеревался завести Маг. Он сделал шаг по направлению к сидевшему – легкое, неслышное движение, но тот почувствовал чужое присутствие и поднял голову.
– Кто ты, появляющийся так внезапно? – Проницательный взгляд мужчины уперся в Мага, словно хотел увидеть его насквозь. Голос оказался мягким, глуховатым, довольно-таки высоким для мужского.
– А ты можешь ответить мне, кто ты? – Маг решил начать сразу, не тратя времени на вступления. Человек, в теле которого воплотилась искра Жрицы, не мог оказаться недалеким.
– Я? – мягко переспросил мужчина. – Странное совпадение – я думаю сейчас именно об этом. Мне кажется, что мне очень важно узнать, кто я такой.
Это был хороший признак. Искра Жрицы беспокоилась в чужом теле, она ощущала потребность вспомнить себя.
– Ты что-нибудь надумал? – спросил Маг.
– Да, – медленно кивнул тот. – Я, кажется, нашел ответ. Я – бог и сын божий.
– Бог? – Маг обрадованно ухватился за слово. – А какой ты бог? Ты помнишь, какой ты бог?
– Как я могу это помнить? – пожал плечами мужчина. – И тем не менее… мне кажется, что я помню… но ускользает… Нет, не то… всемилостивый… милосердный… но, может быть, это не обо мне?
– А чей ты сын? – требовательно спросил Маг, спеша воспользоваться его растерянностью.
– Я – сын Единого, – уверенно ответил тот. – Нет других богов, кроме Единого, а я здесь для того, чтобы сообщить об этом людям. Конечно же! – его глаза живо сверкнули. – Я с детства помнил одно: что я должен рассказать другим о Едином – о истинном боге, всемилостивом и милосердном. Они верят во многих богов, но они заблуждаются, как же они заблуждаются!
– Ты помнишь только это? – Магу было больно видеть, как мучительно бьется в этой клетке ослепшая искра Жрицы. Верная чувству долга, она не помнила себя, но помнила задачу, ради которой явилась сюда. – Может быть, ты вспомнишь что-то еще? Хоть что-нибудь? У тебя же есть, должно быть высшее зрение – взгляни же им на меня! Ты помнишь меня, Хриза?
– Ты знаешь мое имя? – блеснул взгляд мужчины. – Ты знаешь, что меня зовут Иса?
Досадное совпадение – оно мешало воспоминаниям. Карие глаза мужчины рассматривали Мага, в них нарастало напряжение.
– Да, я откуда-то знаю тебя, – пробормотал он. – Ты… ты… лукавый?
– Лукавый, – подтвердил Маг, усмехаясь про себя: вот, оказывается, как его называла Жрица. – Кое-кто звал меня и так. Но чаще меня звали скрытным. Или светоносным.
– Помню, – снова пробормотал мужчина. – Что-то помню… Я недолюбливал тебя… ты – смутьян и выскочка, который делает все назло другим. Который обожает смеяться над другими… который вечно вносит во все беспорядок, вечно всем недоволен и ставит все с ног на голову… нет, я не любил тебя.
Хорошенькое же мнение сложилось о нем у Жрицы! Маг напомнил себе, что честно заслужил его. Но, откровенно говоря, оно могло бы быть и получше.
– Рад, что ты вспомнила меня, – сказал он. – Теперь осталось еще немного – вспомни себя. Вспомни остальных. Нас – Властей, последнее собрание, Воина, Судью – все они ждут тебя. Император послал меня за тобой. – Он протянул мужчине руку. – Оставь это тело, Хриза, вспомни себя, идем со мной! Ты взялась за безнадежную задачу, у тебя все равно ничего не выйдет, ты только погубишь себя – так идем же со мной!
– Нет! – Мужчина отшатнулся от протянутой руки. – Я не верю тебе, лукавый! Ты никогда не знал ни добра, ни милосердия. – Он гневно глянул на Мага. – Ты хотел отвратить меня от благого дела, но ты просчитался! Это у тебя ничего не выйдет!
Драгоценные мгновения, когда он прислушивался к словам Мага, были безвозвратно упущены. Было очевидно, что теперь он уперся на своем и ничего не захочет слушать. Маг хорошо знал, какой упрямой иногда бывала Жрица.
«Нет, не того они послали, – с досадой подумал он, сознавая общую ошибку. – У нас со Жрицей всегда были несколько натянутые отношения».
Однако возвращаться в Аалан было поздно. Нужно было придумать что-то другое, здесь и сейчас. Не попрощавшись с мужчиной, Маг растворился в воздухе.
Человек уходил из пустыни, укрепившись в своем намерении. Он победил зло, он преодолел искушение, он осознал свое призвание. Он был мессией, он был призван спасти этот мир от заблуждения, очистить его от скверны. Ноги сами несли его вперед. Он спешил к людям, провожаемый горьким взглядом творца.
Маг не последовал за ним. Не стоило предпринимать поспешные действия, не разведав сначала обстановку. Он просмотрел в хрониках Акаши предысторию этого воплощения Жрицы, а затем разыскал Айгона – лидера местной группы творцов, – чтобы выспросить у него упущенные подробности. Тот рассказал ему о деятельности Жрицы все, что было известно.
– Она совсем ничего не помнит? – В ответ на утвердительный кивок Айгона Маг глянул на него с укоризной. – Неужели вы не пытались помочь ей?
– А что мы могли сделать? – развел руками тот. – Она – Власть, а мы – только Силы. Кроме того, мы не были уверены, что ей нужна помощь.
– Да, верно, – согласился Маг. – Теперь я не могу показаться ей на глаза – она сочла меня за врага. Память у нее не сохранилась, но высшее зрение действует прекрасно. Она узнает меня в любом обличье, поэтому будет лучше, если с ней поговорит кто-нибудь из твоей группы. Сира или Горм, например, – она обоих хорошо знает, – Айгон с неловкостью отвел взгляд.
– Что-то не так? – насторожился Маг. – С ними ничего не случилось?
– Нет. Дело в том… что они оба, наверное, уже в Аалане.
– Они оставили работу? – Маг понимающе покачал головой. – Расскажи, что здесь произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58