И только ты – другой. Мне непонятно, почему колодец предназначения каждый раз выбирает тебя во Власти.
– Мне и самому это непонятно, – усмехнулся Маг. – Я никогда не стремился властвовать. Однако мне всегда хотелось, чтобы надо мной не было никакой власти. Может быть, из-за этого?
– Может быть, – согласилась Нерея. – Но как же все-таки тебя зовут?
– Тебя чем-то не устраивает называть меня просто Магом?
– Но ведь у каждого из Властей есть и другое имя. – Нерея попыталась заглянуть ему в лицо, словно надеялась прочитать там ответ. – Воина, например, зовут Гелас, жрицу – Хризой. Даже у Императора есть свое имя – Гор… Но твоего имени я не знаю.
Ничего удивительного, подумалось Магу. Он и сам его не знал.
– Меня называют скрытным, – сказал он. – И еще кое-как, но это не важно.
– Уже скрытничаешь, – засмеялась Нерея. – Это не имена, это прозвища. А я спрашиваю имя.
Отвечать или отшутиться? Пожалуй, она заслуживает ответа.
– Знаешь, Нерея, я так давно Власть, что не чувствую потребности в другом имени. – Маг наконец ответил взглядом на ее пытливый взгляд – пусть видит, что он говорит серьезно. – В каждом пробуждении я воплощался несколько другим – это не всегда так, многие не меняются, но у меня, видимо, есть склонность меняться, – и каждый раз брал себе новое имя. Мне казалось, что имя должно соответствовать моему новому воплощению. Кроме того, это развлекало меня. Затем это наскучило мне, и я перестал брать себе имя. Прежние имена забылись, а я привык быть просто Магом. Мне это нравится.
– Но как же мне тебя звать?
– Можешь звать «эй ты!» или «гадкий мальчишка», – усмехнулся Маг. – Я на все откликаюсь.
– Я буду звать тебя просто «ты».
– Как хочешь. – Маг пожал плечами и отвернулся. Он не любил говорить лицо в лицо, считая такое общение слишком назойливым. – Ты вызвала меня, чтобы спросить об этом?
– Нет. – Нерея замялась. – Я хотела спросить: у тебя что-то случилось? Ты так странно вел себя прошлой ночью.
– Все нормально, – ответил он. – У меня все уже нормально.
– Просто, – так же нерешительно продолжила Нерея, – может быть, я могла бы помочь тебе?
– Ты очень добра, Нерея. – Он постарался выбрать нейтральные слова, но в интонации прозвучал твердый отказ.
– Но, если я понадобилась тебе однажды… – Она не договорила фразу.
Она не хочет расставаться со своими надеждами, догадался Маг.
– Ну, допустим, прошлой ночью я ворвался к тебе непрошеным – всякое, конечно, бывает, – нехотя сказал он, – но я, кажется, не давал обязательства повторять это в будущем. Однако, если хочешь, я могу переговорить с Геласом. Он сейчас поостыл к своим людям, и у него, возможно, найдется время и…
– Нет! – оборвала его Нерея. – Не хочу! Я говорю не с Геласом, а с тобой.
– Но почему? – недоуменно взглянул на нее Маг.
– Я не хочу Геласа. Гелас грубее.
– Как? – изумился он. – Еще грубее?
– Я не имею в виду то, что ты ворвался… – Она опустила взгляд. – Я имею в виду остальное… просто… женщина очень многое узнает о мужчине, когда…
Она замолчала. Она не находила слов, чтобы объяснить ему, каким увидела его тогда. Он был не с ней, он все время был не с ней, он нисколько не заботился о том, что она подумает о нем. Он был наедине со своей мечтой, и он был так невыразимо нежен и чуток… это было его сутью, ошибиться было невозможно. И она поняла, что до сих пор совершенно не знала его. Он был не взбалмошным мальчишкой, по прихоти судьбы постоянно избираемым во Власти, он был чем-то другим. Прежде она считала, что он понятен ей, теперь он стал ее загадкой.
– Так уж и многое… – нахмурился Маг. – Только не обольщайся, что теперь ты видишь меня насквозь.
– Я не обольщаюсь, – кротко подтвердила Нерея. – Но я узнала достаточно, чтобы заинтересоваться. И мы могли бы узнать друг друга ближе…
– Знаешь, Нерея, я никогда не увлекался такими отношениями. Как тебе известно, до этого пробуждения я всегда даже воплощался мальчишкой, – напомнил он. – Если что-то на меня и нашло однажды, поверь мне, это не стоит брать в расчет. Мало ли что бывает один раз?
– И все-таки, – вздохнула она, – если на тебя вдруг снова что-то найдет – приходи. Непрошеным, среди ночи, когда угодно – приходи.
Маг усмехнулся про себя скрытому противоречию ее последних слов. Теперь он уже никогда не сможет прийти к ней непрошеным.
Глава 9
Воин оказался там, где и ожидал Маг, – на тонком плане Плотного мира людей. По понятиям Мага, это было довольно-таки скучное, однообразное местечко, состоящее из газообразного тонкого вещества. Здесь было не на чем разместиться, поэтому Воин устроился для наблюдения на своей грифоньей колеснице. Ксантогриффа и Меланогриффа лениво взмахивали крыльями, удерживая ее в полете, а отсутствующий вид их хозяина ясно говорил, что его высшее зрение блуждает не здесь. Однако Воин сразу же почувствовал появление Мага и отвлекся от своего занятия.
– Явился, бездельник! – приветствовал он Мага. – Ну, присаживайся.
Он подвинулся на своем месте, освобождая часть сиденья Магу. Тот примостился рядом с ним.
– Как дела? – спросил Маг. – Случилось что-нибудь интересное?
– Пока ничего особенного, – ответил Воин. – Все как в прошлый раз. Людей еще слишком мало, прошло всего несколько поколений.
– А чем они занимаются?
– Как обычно – строят жилища, добывают еду, растят детенышей. Между собой грызутся, но в меру. У них уже сложились определенные иерархические отношения – есть вожак, приближенные особи, ну, и все остальные.
– Точь в точь как у стайных животных, – заметил Маг. – Об этом мне рассказывала… – он запнулся, – одна моя близкая приятельница.
Гелас понимающе ухмыльнулся.
– Я и не знал, что у тебя есть близкие приятельницы, – подмигнул он Магу.
Маг промолчал. Веревка его на поясе радостно взмахнула кисточкой. Как будто она мало воображала о себе и без этого! К счастью, Воин быстро оставил эту тему.
– Стайное поведение я хорошо знаю, – сказал он. – Как-никак, местных животных я разрабатывал сам. Но у людей есть и свои особенности – я покажу их тебе, – он заглянул в плотный мир, – когда увижу. Посмотри-ка сюда, сейчас я слежу за этой группой.
Маг взглянул в указанном Геласом направлении. На берегу реки, протекающей по буйному вечнозеленому лесу, виднелось около десятка крытых листьями хижин. Около них сновали почти голые люди, не похожие на тех, у которых побывал Маг.
– Этот лес называется – джунгли, – сообщил Гелас. – Все необходимое для жизни они добывают в нем и в речке. Они ничего обо мне не знают, справляются сами. И успешно, должен заметить.
– Неужели нет никакой разницы? – усомнился Маг.
– Ремесла они, конечно, осваивают медленнее, – признал Воин. – Но я нарочно поместил их в такое место, где им нетрудно будет обеспечить себя. А теперь посмотри туда…
Маг увидел почти такую же картину. На берегу реки, протекающей по буйному вечнозеленому лесу, виднелось около десятка крытых шкурами хижин. Около них сновали полуодетые люди, не похожие ни на тех, у которых побывал Маг, ни на тех, которых он только что видел.
– Этот лес называется – тайга, – услышал он голос Геласа.
– А в чем разница? – спросил он.
– Да, пожалуй, только в языке, – ответил Воин. – Эти люди ничего не знают друг о друге, и, естественно, их язык и речь развиваются независимо.
– Ты хочешь сказать, что когда они встретятся, то не поймут друг друга?
– Хм-м… пожалуй, да. – Воин задумался. – Для них это такие большие расстояния – мне как-то и в голову не пришло, что они могут преодолеть их. В любом случае, это произойдет еще не скоро. Об этом пока рано думать.
– В этом мире есть и другие поселения? – обеспокоенно спросил Маг.
– Сколько угодно. Я постарался заселить все подходящие места, для надежности. А почему тебя это так волнует?
– Я просто подумал… Те, которые жили в долине, говорили на одном языке, но все равно не слишком-то уживались друг с другом.
– А мы для чего здесь? – напомнил Воин. – Неужели двое творцов не справятся с таким пустяковым делом?
– Один раз уже пришлось начинать сначала, – напомнил ему в ответ Маг.
– Не углядели, конечно, – признал тот. – Но, прямо скажем, мы и не перетрудились. Но теперь мы сделаем все, как надо.
– А ты знаешь, как надо?
– Разумеется. Как тебе известно, некоторые из них станут такими же, как мы. Поскольку новые творцы не должны представлять опасность для поднебесной, нужно, чтобы каждая божественная искра развивалась дружественной всем остальным. Значит, каждый из людей должен делать другим добро или хотя бы не причинять зла.
– То древо божественного самосознания неспроста называется также и древом познания добра и зла, – задумался вслух Маг. – Как можно делать добро или не делать зла, если не знаешь, что это такое? Ведь в таком случае можно быть уверенным, что делаешь добро, а на самом деле… Все не так просто, Гелас. Я – творец, но даже я не взялся бы отличить добро от зла.
– Раз ты – творец, значит, ты это можешь, – уверенно заявил Гелас. – Я – творец, и я могу отличить добро от зла. И я могу научить этому людей.
– Разве этому можно научить? – снова усомнился Маг.
– Ну и помощничек мне достался! – недовольно буркнул Воин. – Чему ты можешь научить других, если сам во всем сомневаешься? Как ты заставишь поверить себе других, если сам себе не веришь?
– Я как-то пока и не думал, что мне придется учить и заставлять, – пожал плечами Маг. – Хотя бы понять их для начала – и то уже хорошо. Да и как ты представляешь себе их обучение?
– Очень просто, – пустился в объяснения Воин. – Мы следим за их развитием, пока не улавливаем момент, когда нам пора вмешиваться, и тогда появляемся перед ними. Они пока ничего не знают о нас, кроме тех, которые остались после наводнения, но тех немного, – и для них это полная неожиданность. Они обалдевают от изумления и проникаются благоговением к нам. И вот тогда, понимаешь, мы объясняем им, в чем они не правы. Это произведет огромное впечатление, а значит, сработает. После чего они начинают следовать нашим поучениям, и дальше все идет нормально.
– Да? – озадаченно пробормотал Маг. – Ну, за неимением другого плана…
– Главное – не пропустить нужный момент, – повторил Воин.
Они сидели на колеснице и вглядывались в плотный мир. В поселении, за которым наблюдал Воин, наступал вечер.
– Смотри, – подтолкнул он Мага. – Видишь, что они делают перед сном?
Люди внизу развели большой костер и расселись вокруг. Некоторые принесли с собой круглые предметы с плоской поверхностью.
– Что это у них? – спросил Маг.
– Барабаны.
– А что это такое?
– То, во что барабанят.
– А-а…
Люди с барабанами застучали по ним колотушками. Другие захлопали в ладоши и затянули песню. Остальные встали у костра и пошли вокруг огня, повторяя ритмичные движения.
– Ну и что? – спросил Маг. – Поют и танцуют.
– Не туда смотришь. Смотри на тонких планах, – подсказал ему Воин.
Маг перевел внимание на тонкие планы и увидел образующуюся над селением воронку. Тонкое вещество втягивалось в нее и устремлялось к поющим людям.
– Вижу, – сказал он. – Они воздействуют на тонкие энергии.
– Вот именно, – подтвердил Воин. – Так не делает ни одно животное. Я постоянно наблюдаю это, но так и не понял, зачем они это делают.
– А по-моему, все очевидно. – Маг пристально разглядывал танцующих. – Когда я был в плотном теле, то не мог обходиться только энергией – мне нужна была и пища плотного мира. Божественная искра людей принадлежит тонким мирам, она не может обходиться только плотной пищей. Ей нужна энергия тонких миров. Через пение и танец люди взаимодействуют с ними и подкармливают искру.
– Как любопытно… – протянул Воин. Некоторое время они молча наблюдали за людьми. – Сколько на них смотрю, а до такого не додумался. Пожалуй, ты прав. Я замечал – чем ярче в человеке искра, тем больше и чаще он занимается чем-нибудь подобным.
– Да, более крупным искрам нужно больше пищи, – согласился Маг. – А разве ты не замечал этого в прежних людях?
– У них это происходило, когда они молились мне. Я считал, что таким способом они разговаривают со мной.
– А эти люди не знают тебя, но все-таки обращаются к тонким мирам, – отметил Маг. – Это инстинкт искры.
– Может быть, так они молятся прямо Единому? – высказал догадку Воин.
– Кто знает, – развел руками Маг. – Значит, пение – это обращение к высшим мирам. Это молитва.
– И танец тоже, – продолжил его мысль Воин. – возможно, это верно и для нас, творцов. Никогда бы такого не подумал.
– Я тоже.
Они переглянулись. Чего только не узнаешь о себе, изучая этих смертных!
Люди закончили петь и разошлись до хижинам. В селении наступила ночь.
– А другие ведут себя так же? – поинтересовался Маг.
– В точности, – подтвердил Воин. – Кроме того, у живых существ плотного мира есть странная привычка спать. Я сейчас вдруг подумал: может, изучить ее получше? Может, в ней кроется разгадка наших ночей Единого?
– А разве не ты заложил в них это свойство?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– Мне и самому это непонятно, – усмехнулся Маг. – Я никогда не стремился властвовать. Однако мне всегда хотелось, чтобы надо мной не было никакой власти. Может быть, из-за этого?
– Может быть, – согласилась Нерея. – Но как же все-таки тебя зовут?
– Тебя чем-то не устраивает называть меня просто Магом?
– Но ведь у каждого из Властей есть и другое имя. – Нерея попыталась заглянуть ему в лицо, словно надеялась прочитать там ответ. – Воина, например, зовут Гелас, жрицу – Хризой. Даже у Императора есть свое имя – Гор… Но твоего имени я не знаю.
Ничего удивительного, подумалось Магу. Он и сам его не знал.
– Меня называют скрытным, – сказал он. – И еще кое-как, но это не важно.
– Уже скрытничаешь, – засмеялась Нерея. – Это не имена, это прозвища. А я спрашиваю имя.
Отвечать или отшутиться? Пожалуй, она заслуживает ответа.
– Знаешь, Нерея, я так давно Власть, что не чувствую потребности в другом имени. – Маг наконец ответил взглядом на ее пытливый взгляд – пусть видит, что он говорит серьезно. – В каждом пробуждении я воплощался несколько другим – это не всегда так, многие не меняются, но у меня, видимо, есть склонность меняться, – и каждый раз брал себе новое имя. Мне казалось, что имя должно соответствовать моему новому воплощению. Кроме того, это развлекало меня. Затем это наскучило мне, и я перестал брать себе имя. Прежние имена забылись, а я привык быть просто Магом. Мне это нравится.
– Но как же мне тебя звать?
– Можешь звать «эй ты!» или «гадкий мальчишка», – усмехнулся Маг. – Я на все откликаюсь.
– Я буду звать тебя просто «ты».
– Как хочешь. – Маг пожал плечами и отвернулся. Он не любил говорить лицо в лицо, считая такое общение слишком назойливым. – Ты вызвала меня, чтобы спросить об этом?
– Нет. – Нерея замялась. – Я хотела спросить: у тебя что-то случилось? Ты так странно вел себя прошлой ночью.
– Все нормально, – ответил он. – У меня все уже нормально.
– Просто, – так же нерешительно продолжила Нерея, – может быть, я могла бы помочь тебе?
– Ты очень добра, Нерея. – Он постарался выбрать нейтральные слова, но в интонации прозвучал твердый отказ.
– Но, если я понадобилась тебе однажды… – Она не договорила фразу.
Она не хочет расставаться со своими надеждами, догадался Маг.
– Ну, допустим, прошлой ночью я ворвался к тебе непрошеным – всякое, конечно, бывает, – нехотя сказал он, – но я, кажется, не давал обязательства повторять это в будущем. Однако, если хочешь, я могу переговорить с Геласом. Он сейчас поостыл к своим людям, и у него, возможно, найдется время и…
– Нет! – оборвала его Нерея. – Не хочу! Я говорю не с Геласом, а с тобой.
– Но почему? – недоуменно взглянул на нее Маг.
– Я не хочу Геласа. Гелас грубее.
– Как? – изумился он. – Еще грубее?
– Я не имею в виду то, что ты ворвался… – Она опустила взгляд. – Я имею в виду остальное… просто… женщина очень многое узнает о мужчине, когда…
Она замолчала. Она не находила слов, чтобы объяснить ему, каким увидела его тогда. Он был не с ней, он все время был не с ней, он нисколько не заботился о том, что она подумает о нем. Он был наедине со своей мечтой, и он был так невыразимо нежен и чуток… это было его сутью, ошибиться было невозможно. И она поняла, что до сих пор совершенно не знала его. Он был не взбалмошным мальчишкой, по прихоти судьбы постоянно избираемым во Власти, он был чем-то другим. Прежде она считала, что он понятен ей, теперь он стал ее загадкой.
– Так уж и многое… – нахмурился Маг. – Только не обольщайся, что теперь ты видишь меня насквозь.
– Я не обольщаюсь, – кротко подтвердила Нерея. – Но я узнала достаточно, чтобы заинтересоваться. И мы могли бы узнать друг друга ближе…
– Знаешь, Нерея, я никогда не увлекался такими отношениями. Как тебе известно, до этого пробуждения я всегда даже воплощался мальчишкой, – напомнил он. – Если что-то на меня и нашло однажды, поверь мне, это не стоит брать в расчет. Мало ли что бывает один раз?
– И все-таки, – вздохнула она, – если на тебя вдруг снова что-то найдет – приходи. Непрошеным, среди ночи, когда угодно – приходи.
Маг усмехнулся про себя скрытому противоречию ее последних слов. Теперь он уже никогда не сможет прийти к ней непрошеным.
Глава 9
Воин оказался там, где и ожидал Маг, – на тонком плане Плотного мира людей. По понятиям Мага, это было довольно-таки скучное, однообразное местечко, состоящее из газообразного тонкого вещества. Здесь было не на чем разместиться, поэтому Воин устроился для наблюдения на своей грифоньей колеснице. Ксантогриффа и Меланогриффа лениво взмахивали крыльями, удерживая ее в полете, а отсутствующий вид их хозяина ясно говорил, что его высшее зрение блуждает не здесь. Однако Воин сразу же почувствовал появление Мага и отвлекся от своего занятия.
– Явился, бездельник! – приветствовал он Мага. – Ну, присаживайся.
Он подвинулся на своем месте, освобождая часть сиденья Магу. Тот примостился рядом с ним.
– Как дела? – спросил Маг. – Случилось что-нибудь интересное?
– Пока ничего особенного, – ответил Воин. – Все как в прошлый раз. Людей еще слишком мало, прошло всего несколько поколений.
– А чем они занимаются?
– Как обычно – строят жилища, добывают еду, растят детенышей. Между собой грызутся, но в меру. У них уже сложились определенные иерархические отношения – есть вожак, приближенные особи, ну, и все остальные.
– Точь в точь как у стайных животных, – заметил Маг. – Об этом мне рассказывала… – он запнулся, – одна моя близкая приятельница.
Гелас понимающе ухмыльнулся.
– Я и не знал, что у тебя есть близкие приятельницы, – подмигнул он Магу.
Маг промолчал. Веревка его на поясе радостно взмахнула кисточкой. Как будто она мало воображала о себе и без этого! К счастью, Воин быстро оставил эту тему.
– Стайное поведение я хорошо знаю, – сказал он. – Как-никак, местных животных я разрабатывал сам. Но у людей есть и свои особенности – я покажу их тебе, – он заглянул в плотный мир, – когда увижу. Посмотри-ка сюда, сейчас я слежу за этой группой.
Маг взглянул в указанном Геласом направлении. На берегу реки, протекающей по буйному вечнозеленому лесу, виднелось около десятка крытых листьями хижин. Около них сновали почти голые люди, не похожие на тех, у которых побывал Маг.
– Этот лес называется – джунгли, – сообщил Гелас. – Все необходимое для жизни они добывают в нем и в речке. Они ничего обо мне не знают, справляются сами. И успешно, должен заметить.
– Неужели нет никакой разницы? – усомнился Маг.
– Ремесла они, конечно, осваивают медленнее, – признал Воин. – Но я нарочно поместил их в такое место, где им нетрудно будет обеспечить себя. А теперь посмотри туда…
Маг увидел почти такую же картину. На берегу реки, протекающей по буйному вечнозеленому лесу, виднелось около десятка крытых шкурами хижин. Около них сновали полуодетые люди, не похожие ни на тех, у которых побывал Маг, ни на тех, которых он только что видел.
– Этот лес называется – тайга, – услышал он голос Геласа.
– А в чем разница? – спросил он.
– Да, пожалуй, только в языке, – ответил Воин. – Эти люди ничего не знают друг о друге, и, естественно, их язык и речь развиваются независимо.
– Ты хочешь сказать, что когда они встретятся, то не поймут друг друга?
– Хм-м… пожалуй, да. – Воин задумался. – Для них это такие большие расстояния – мне как-то и в голову не пришло, что они могут преодолеть их. В любом случае, это произойдет еще не скоро. Об этом пока рано думать.
– В этом мире есть и другие поселения? – обеспокоенно спросил Маг.
– Сколько угодно. Я постарался заселить все подходящие места, для надежности. А почему тебя это так волнует?
– Я просто подумал… Те, которые жили в долине, говорили на одном языке, но все равно не слишком-то уживались друг с другом.
– А мы для чего здесь? – напомнил Воин. – Неужели двое творцов не справятся с таким пустяковым делом?
– Один раз уже пришлось начинать сначала, – напомнил ему в ответ Маг.
– Не углядели, конечно, – признал тот. – Но, прямо скажем, мы и не перетрудились. Но теперь мы сделаем все, как надо.
– А ты знаешь, как надо?
– Разумеется. Как тебе известно, некоторые из них станут такими же, как мы. Поскольку новые творцы не должны представлять опасность для поднебесной, нужно, чтобы каждая божественная искра развивалась дружественной всем остальным. Значит, каждый из людей должен делать другим добро или хотя бы не причинять зла.
– То древо божественного самосознания неспроста называется также и древом познания добра и зла, – задумался вслух Маг. – Как можно делать добро или не делать зла, если не знаешь, что это такое? Ведь в таком случае можно быть уверенным, что делаешь добро, а на самом деле… Все не так просто, Гелас. Я – творец, но даже я не взялся бы отличить добро от зла.
– Раз ты – творец, значит, ты это можешь, – уверенно заявил Гелас. – Я – творец, и я могу отличить добро от зла. И я могу научить этому людей.
– Разве этому можно научить? – снова усомнился Маг.
– Ну и помощничек мне достался! – недовольно буркнул Воин. – Чему ты можешь научить других, если сам во всем сомневаешься? Как ты заставишь поверить себе других, если сам себе не веришь?
– Я как-то пока и не думал, что мне придется учить и заставлять, – пожал плечами Маг. – Хотя бы понять их для начала – и то уже хорошо. Да и как ты представляешь себе их обучение?
– Очень просто, – пустился в объяснения Воин. – Мы следим за их развитием, пока не улавливаем момент, когда нам пора вмешиваться, и тогда появляемся перед ними. Они пока ничего не знают о нас, кроме тех, которые остались после наводнения, но тех немного, – и для них это полная неожиданность. Они обалдевают от изумления и проникаются благоговением к нам. И вот тогда, понимаешь, мы объясняем им, в чем они не правы. Это произведет огромное впечатление, а значит, сработает. После чего они начинают следовать нашим поучениям, и дальше все идет нормально.
– Да? – озадаченно пробормотал Маг. – Ну, за неимением другого плана…
– Главное – не пропустить нужный момент, – повторил Воин.
Они сидели на колеснице и вглядывались в плотный мир. В поселении, за которым наблюдал Воин, наступал вечер.
– Смотри, – подтолкнул он Мага. – Видишь, что они делают перед сном?
Люди внизу развели большой костер и расселись вокруг. Некоторые принесли с собой круглые предметы с плоской поверхностью.
– Что это у них? – спросил Маг.
– Барабаны.
– А что это такое?
– То, во что барабанят.
– А-а…
Люди с барабанами застучали по ним колотушками. Другие захлопали в ладоши и затянули песню. Остальные встали у костра и пошли вокруг огня, повторяя ритмичные движения.
– Ну и что? – спросил Маг. – Поют и танцуют.
– Не туда смотришь. Смотри на тонких планах, – подсказал ему Воин.
Маг перевел внимание на тонкие планы и увидел образующуюся над селением воронку. Тонкое вещество втягивалось в нее и устремлялось к поющим людям.
– Вижу, – сказал он. – Они воздействуют на тонкие энергии.
– Вот именно, – подтвердил Воин. – Так не делает ни одно животное. Я постоянно наблюдаю это, но так и не понял, зачем они это делают.
– А по-моему, все очевидно. – Маг пристально разглядывал танцующих. – Когда я был в плотном теле, то не мог обходиться только энергией – мне нужна была и пища плотного мира. Божественная искра людей принадлежит тонким мирам, она не может обходиться только плотной пищей. Ей нужна энергия тонких миров. Через пение и танец люди взаимодействуют с ними и подкармливают искру.
– Как любопытно… – протянул Воин. Некоторое время они молча наблюдали за людьми. – Сколько на них смотрю, а до такого не додумался. Пожалуй, ты прав. Я замечал – чем ярче в человеке искра, тем больше и чаще он занимается чем-нибудь подобным.
– Да, более крупным искрам нужно больше пищи, – согласился Маг. – А разве ты не замечал этого в прежних людях?
– У них это происходило, когда они молились мне. Я считал, что таким способом они разговаривают со мной.
– А эти люди не знают тебя, но все-таки обращаются к тонким мирам, – отметил Маг. – Это инстинкт искры.
– Может быть, так они молятся прямо Единому? – высказал догадку Воин.
– Кто знает, – развел руками Маг. – Значит, пение – это обращение к высшим мирам. Это молитва.
– И танец тоже, – продолжил его мысль Воин. – возможно, это верно и для нас, творцов. Никогда бы такого не подумал.
– Я тоже.
Они переглянулись. Чего только не узнаешь о себе, изучая этих смертных!
Люди закончили петь и разошлись до хижинам. В селении наступила ночь.
– А другие ведут себя так же? – поинтересовался Маг.
– В точности, – подтвердил Воин. – Кроме того, у живых существ плотного мира есть странная привычка спать. Я сейчас вдруг подумал: может, изучить ее получше? Может, в ней кроется разгадка наших ночей Единого?
– А разве не ты заложил в них это свойство?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58