– изумился сановник. – Такого суждения я не слышал даже от придворных самого шейха.
Маг ничего не ответил – увлекшись своими размышлениями, он совсем забыл, где находится и с кем разгоааривает.
– А вот это. – Хозяин протянул ему другой листок. – Что ты скажешь об этом?
Маг рассеянно протянул руку и прочитал другое четверостишие:

Ты ярче звезд, луна моя,
Ты краше роз, газель моя,
Померкли гурии в раю –
Идет красавица моя.

Ему почему-то вспомнилась Нерея. Это стихотворение явно перебрало, сравнивая свою базарную красотку с женскими сущностями тонких миров.
– По-моему, не стоило так горячиться, – Маг насмешливо приподнял уголок губы, – особенно, если под красавицей подразумевается та наштукатуренная особа, которая так хотела купить меня на базаре… с намерениями, которые, я думаю, не остались непонятными для нас обоих. Гурии могут и обидеться.
На его лице вспыхнула увесистая пощечина.
– Как ты смеешь, раб! – Яростно исказилось лицо сановника. – Наглый пес!
От удара Маг очнулся и понял, что вышел из своей роли.
– Прости, господин, – виновато пробормотал он.
– Ты у меня поплатишься за это! – Сановник подступил к нему вплотную и схватил за рубаху на груди. – Ты у меня узнаешь, как смеяться над хозяином!
Он вытащил Мага в коридор, окликнул там раба и потребовал позвать надсмотрщика.
– К столбу его! – приказал он, когда надсмотрщик явился. – Высечь и оставить до утра!
Надсмотрщик позвал двоих сильных рабов. Те поставили Мага лицом к столбу, подняли его руки над головой и привязали кожаным ремнем так, чтобы носки его ног не доставали до земли. Очень редко случалось, что у столба наказывали по приказу самого хозяина – порка у столба обычно назначалась самим надсмотрщиком или управляющим – поэтому надсмотрщик взял кнут потяжелее и не покладая рук расстарался над хозяйским поручением. Когда на спине Мага не осталось живого места, он отер с лица выступивший пот и оставил раба висеть на столбе.
Полуденное солнце нещадно палило. На запах крови слетелись мухи и слепни. Рабы проходили мимо, не поднимая глаз на Мага, но он читал в их мыслях тайное удовлетворение, что хозяйскому любимчику здорово досталось. Чтобы не чувствовать боли и жажды, он отключил ощущения в растерзанном теле. Длинный день сменился бесконечно длинным вечером, затем наступила бесконечная южная ночь. Двор опустел, все разошлись спать.
Маг вспоминал разговор с хозяином и думал, что было мгновение, когда они говорили как равные. Но только до первого противоречия. От раба можно было выслушать похвалу, но не критику.
Со стороны особняка послышались шаги. Не крадущиеся, не семенящие, не тяжело шаркающие – это была уверенная хозяйская поступь. Маг включил высшие чувства и увидел хозяина. Поздней ночью сановник оставил свою спальню и вышел во двор. Он направлялся к столбу.
– Эй, раб, – окликнул он Мага, подойдя вплотную. – Ты еще жив?
Маг промолчал. Хозяин осмотрел его и удостоверился, что раб жив и в сознании.
– Почему не отвечаешь? – В его голосе слышался гнев.
– Неудобно разговаривать в таком положении, – ответил Маг.
– Ты заслужил это наказание, – сказал сановник.
– Наказание должно быть разумным, – процедил сквозь спекшиеся губы Маг. – Ты рискуешь остаться без имущества, господин. Нельзя же так бросаться собственными деньгами.
Сановник усмехнулся:
– Я уже выбросил деньги, когда купил тебя. Ты неплохой раб, но таких денег не стоишь. Я не настолько скуп, чтобы не убить тебя, если мне вздумается.
– Безрассудство тебе не чуждо, господин.
Маг услышал звук выходящего из ножен кинжала. Может, не стоило дразнить этого человека? Он узнал еще не все, ради чего оказался здесь.
Хозяин поднял руку с кинжалом, и Маг приготовился покинуть тело. Но вместо удара между ребер кинжал скользнул под ремень, привязывавший его руки к столбу. Путы лопнули, и Маг сполз вниз по столбу на колени, но тут же заставил себя подняться на ноги. Он повернулся и взглянул хозяину в лицо.
– Утром тебя убьют, раб, – сказал тот. – Но сейчас ты пойдешь со мной.
Маг пошел с ним в особняк, растирая онемевшие руки. Сановник привел его в тот самый кабинет, где они разговаривали днем. На треножных подставках по бокам стола горели светильники, на столе были разбросаны свитки.
– Читай, раб, – потребовал хозяин. – И говори все что о них думаешь.
Он стал подавать Магу один свиток за другим. На каждом были стихи. Маг уже понял, что провалил свою роль, поэтому позволил себе роскошь стать самим собой. Он говорил откровенно и напрямик, оценивал по достоинству сильные стихи, высмеивал слабые, словно поучая кого-нибудь из младших Сил. Хозяин терпеливо выслушивал каждое замечание, не выдавая ни удовлетворения, ни гнева. Он уже не числил этого раба в живых.
Когда вся груда свитков была прочитана и оценена, оба оторвались от них и взглянули друг на друга.
– До рассвета еще долго, господин, – сказал Маг. – Я ответил на все твои вопросы, может быть, за оставшееся мне время ты ответишь на мои?
– С первыми лучами солнца ты умрешь, – напомнил тот. – Неужели тебе еще хочется что-то узнать?
– Почему бы и нет? – усмехнулся Маг.
– Ты странный раб, – пристально взглянул на него сановник. – Хорошо, спрашивай.
– С тех пор, как я стал рабом, я много размышляю о рабстве, – сказал Маг. – Мне понятно, почему одни люди порабощают других, но непонятно, почему они не считают их за людей.
– Побежденный – не человек, – пренебрежительно поморщился сановник.
– Но ведь большинство рабов не военнопленные, – заметил Маг.
– Все равно – побежденные.
– А почему люди терпят рабство? – задал Маг мучивший его вопрос. – Рабов гораздо больше, чем хозяев, они легко могли бы освободиться. Почему они не хотят быть свободными?
– Да, их гораздо больше, – согласился его собеседник. – Но, видишь ли, рабство выгодно не только хозяевам, но и рабам. Иначе оно не могло бы существовать. Рабы не умеют жить свободными.
– Но они могли бы научиться, если бы их не поработили, – возразил Маг. – А в рабстве у них просто нет такой возможности.
– Все наоборот, – сказал сановник. – У них была свобода, но они не сумели прожить в ней. Рабами не становятся, рабами рождаются. Дай им свободу – и мир заполонят толпы нищих и преступников.
– Теперь понимаю… – кивнул Маг. – Но неужели нельзя хотя бы содержать их получше? Кормить сытнее?
– Голодный раб мечтает стать сытым, а сытый – свободным, – пояснил сановник. – Он забывает, что на свободе ему придется самому кормить себя, а голод помогает ему помнить свое место.
Маг замолчал.
– Ты узнал все, что тебе хотелось? – Его собеседник заинтересовался разговором и был непрочь продолжить его.
– Кажется, да, – наклонил голову Маг.
– Тогда жди рассвета. – Сановник кивнул ему на место по другую сторону стола, а сам погрузился в бумаги. Он взял стило и начал что-то черкать в свитках, забыв о Маге.
Приближался рассвет. Маг сидел и смотрел на своего бывшего хозяина. Исчезнуть прямо сейчас, перед ним, чтобы тот понял, что обсуждал свои стихи с творцом – слишком много будет чести. Быть убитым на глазах у рабов – нет, обойдутся они без этого удовольствия.
Он бесшумно лег на спину, заложил руки за голову и закрыл глаза. С рассветом хозяин вышел из-за стола, чтобы пинком разбудить посмевшего уснуть в его присутствии раба. Тот не шевельнулся.
Покинутое Магом тело уже начинало коченеть. Его лицо было спокойно-расслабленным, словно у спящего на губах осталась насмешливая улыбка.
* * *
Воин завидел Мага издали и приветственно помахал рукой. Прервав полет, тот телепортировался прямо в сиденье рядом с ним.
– У-фф… – Маг потер ладонью лоб, словно там еще розовело свежевыжженное рабское клеймо. – Рыжий, ты мне бутылку должен. Кажется, так там говорится, у людей.
– Значит, успех? – обрадовался Гелас. – Что ты узнал?
– Что я узнал? – усмехнулся в ответ Маг. – Что быть рабами хочется большинству людей. Только злоупотребления хозяев могут заставить их желать свободы. К счастью, этого там более чем достаточно.
– Как это? – недоверчиво уставился на него Воин. – Как можно хотеть быть рабом?
– Да очень просто. Кто свободен, тот сам в ответе и за свою жизнь, и за свою смерть. Прожил не так – не на кого жаловаться, кроме себя. У раба всегда виноват хозяин. Представляешь, какой бальзам на сердце дураку, лентяю, трусу? Насмотрелся я на этих рабов – никто из них не хочет свободы, зато все хотят хорошего хозяина. Естественно, что в боге они видят самого лучшего, самого всесильного хозяина.
– Может быть, ты не так их понял? – осторожно спросил Воин.
– Если бы… да ты сам вспомни, как они представляют себе рай. Много хорошей еды, хороших напитков, хорошей одежды. Хорошая погода и обстановка. Красивые женщины, которых можно иметь сколько угодно. И бесконечная райская музыка – свихнуться можно. По мне, так на свете нет ничего лучше тишины.
Воин утвердительно кивал на каждом слове Мага, его лицо мрачнело с каждым кивком.
– И все это им предоставил бог – лучший в мире хозяин. За примерное рабство, – закончил Маг.
Воин грохнул кулаком по подлокотнику колесницы.
– Что же с этим делать? – воскликнул он.
– Откуда мне знать? – пожал плечами Маг. – Да и зачем с этим что-то делать?
– Как зачем? – Воин яростно сверкнул на него глазами. – У рабов божественная искра перестает развиваться, даже тускнеет. А нам нужно, чтобы она раз-ви-ва-лась!
– В конце концов, – Маг покосился вниз, – их там целая прорва. Какие-то из них все равно развиваются. Наверное, бессмысленно надеяться, что все они будут развиваться одинаково.
– Пожалуй, – нехотя согласился Гелас. – Ты не возьмешься проследить за теми искрами, которые поярче?
– Не возьмусь. – Встретив разочарованный взгляд Воина, Маг смягчился. – Не сейчас, по крайней мере. Сейчас мне хотелось бы составить общее представление об их развитии. Но сначала я загляну в Аалан – не помню, когда я там был в последний раз.
– Возвращайся поскорее, – напутствовал его рыжий.
– А ты чем занимаешься? – спросил на прощание Маг.
– Да вот, присматриваю за ними. – Воин кивнул цепочку бредущих по пустыне людей, которых вел собой чернобородый мужчина могучего сложения. Его искра ярко выделялась среди других. – То путь расчищу, то еды подброшу.
– Они куда-то переселяются?
– Да, со своей родины. Бежали от захватчиков.
– И где у них будет вторая родина?
– Нигде. У них была возможность бороться за свои первую родину, победить или погибнуть. Но они предали ее, выбрав бегство, и теперь у них никогда не будет второй. Второй родины не бывает.
Оба на время замолчали, с преувеличенным вниманием вглядываясь в цепочку бредущих внизу людей.
– Ну зачем же так? – В непривычно тихом голосе Мага послышался упрек.
– А что я мог поделать? – вздохнул Воин. – Это был их выбор.
Глава 14
Перенесшись в Аалан, Маг опустился невдалеке от своего жилища и медленным шагом пошел к озеру. Окружающее выглядело нереальным и призрачно-далеким, словно во сне. А явью было жаркое солнце плотного мира, грязные бараки, железное кольцо на шее, рабский кнут. Маг уселся на любимый камень и долго сидел, ни о чем не думая, глядя на гладкую, невообразимо прозрачную воду. Может быть, весь этот дивный, чистый, спокойный мир приснился ему?
Из забытья его вывел сигнал тревоги с границы Запретной Зоны. Снова прорыв – подумал он, очнувшись. Следующей его мыслью было, что, наверное, все Власти сейчас в плотном мире, воспитывают людей. Значит, прорыв придется отбивать одному.
Маг вскочил с камня и белой молнией понесся к Зоне. Кошмары едва успели перейти границу и вгрызться в близлежащее пространство. Сегодня это были огромные волкоподобные звери, из спин которых вырастал обнаженный торс прекрасной женщины с фиолетовыми глазами и гривой черных всклокоченных волос.
Привычным движением он запустил вдоль границы вихрь, чтобы отмести их в Зону. Кошмары покатились внутрь Зоны, цепляясь когтями за почву. Маг снял плащ Ариндаль и стал размахивать им перед собой, с края плаща полетела струя плазмы, резавшая исчадия больного воображения Гекаты на куски. Куски шевелились и упрямо ползли к границе, пока он не разрезал их на мелкие, неспособные к передвижению частицы.
Отбив первую атаку, Маг начал действовать хладнокровнее и расчетливее. Он пресекал любые попытки кошмаров выбраться наружу, но задние напирали, из глубины Зоны появлялись новые чудовища. Они выходили на смену поверженным – десятки одинаковых пастей, острых когтей и клыков, женских лиц. Лица Гекаты глядели на Мага, и ему чудилось, что в десятках фиолетовых взглядов кроется не безумие, а печаль. Или это он начал сходить с ума? Он безжалостно кромсал кошмаров, но его сердце сжималось от незнакомых прежде боли и сострадания. Глупая судьба, поставившая его и Гекату по разные стороны границы…
Раздавшийся в небе грохот сообщил Магу, что прибыло мощное подкрепление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58