Одним движением мысли он вернул лесок в исходное состояние. Получилось, пожалуй, не хуже, чем у Императрицы. Андульи замелькали среди ветвей, обрывая фрукты, а он вернулся в свою рощицу, к сильфидам.
Те встретили его радостным писком, расселись на его руках и плечах, а кому не хватило места, повисли перед ним в воздухе.
– Они больше не нападут на нас? – спросила усевшаяся к нему на ладонь Флавия. – Ты сказал им, что мы им всыплем, если они опять полезут?
– Они больше не полезут. Не сердитесь на них, они нападали на вас – потому что у них не было еды.
Маг приблизил ее к лицу.
– Не было еды? – На личике Флавии появилось недоумение – она не знала, что это такое. – Разве так бывает? Тогда почему они не попросили у нас ягод? Мы бы дали им, у нас много. Почему они сразу полезли драться?
– Они не догадались попросить, – объяснил Маг.
– У-у, глупые…
– Но ведь и вы не догадались спросить, что им нужно. Может, тогда вам и драться не пришлось бы.
– В следующий раз мы спросим, – виновато потупилась сильфида. – Мы не забудем. Мы никогда ничего не забываем.
– В следующий раз они не появятся, – сказал ей Маг. – Все уладилось, андулий переселят в более подходящее для них место. Среди вас есть раненые?
– Мы все раненые! – наперебой запищали сильфиды. – У нас у всех порваны крылья!
Он начал лечить сильфид, одну за другой, стирая с них укусы и царапины и восстанавливая потрепанные крылья. Последним перед ним завис сиреневый дракончик, трепеща прозрачными сетчатыми крылышками. Одно из задних крыльев дракончика было оборвано на треть, но он лихо лавировал в воздухе, бодро задирая кверху узкое флейтообразное рыльце.
– Ягоды, Создатель! – Вылеченные сильфиды взмыли в воздух пестрой стайкой и понеслись по деревьям угощать своего создателя. – Мы сейчас принесем!
Ягод оказалось немного – почти весь урожай уже был собран в корзину Мага и отнесен андульям. Сильфиды одна за другой подлетали к ладони Мага и высыпали туда собранные ягоды, а затем вся стайка собралась перед его лицом.
– Больше их нет, – пискнула Анат. – Это и называется – «нет еды»?
– Вроде того, – подтвердил Маг, ссыпая подношение в рот. – Но это ненадолго. Сейчас мы с вами споем песню ягод, и у вас на глазах появятся новые.
– Споем! – защебетали сильфиды, рассаживаясь на нем. – Споем! Споем!
И Маг запел песню, песню-мечту о растущем саде, цветущем саде, плодоносящем саде. Хор тонких голосков подхватил протяжный, незатейливый напев. Сидевшие на его плечах сильфиды запустили проворные пальчики в снежно-белые волосы Мага и стали плести множество мелких косичек, занимаясь любимым делом – украшением головы своего создателя. Их вкусы не вполне совпадали со вкусом самого Мага, но он всегда позволял им эту маленькую радость.
Поскольку в промежуточных мирах слово творца равнялось действию, окружающие веселую компанию деревья проросли молодыми побегами, на которых прорезались бутоны, тут же покрывшиеся цветами. Дождь опадающих лепестков посыпался Магу на голову, сильфиды подхватили их и стали вплетать ему в волосы. Вместо них на ветвях появились зеленые завязи, набухающие и краснеющие с каждым новым словом песни. Когда напев закончился, вся голова Мага была полностью заплетена в косички, а все деревья в округе были увешаны гроздьями свежих, спелых ягод.
Это был мирок, в котором Маг был счастлив.
Сильфиды притащили ему свои изделия, чтобы похвастаться, – искусно сплетенные травяные корзиночки, паутинные покрывальца, башмачки из ореховой скорлупы. Он все посмотрел, все похвалил и одобрил, а затем стал прощаться. Как бы он ни был здесь счастлив, он не мог подолгу оставаться на одном месте.
Глава 5
Когда Маг вернулся к себе в купол, его взгляд наткнулся на скомканные покрывала ложа, не убранного в небытие перед уходом. По забывчивости.
Мага передернуло на этом слове. Нет, конечно, его забывчивость не имеет ничего общего с забывчивостью Эриды. Однако он немедленно удалил ложе, хотя можно было бы просто растянуться на нем, а затем снова вызвал в проявление со свежими, ровно разостланными покрывалами.
Он не улегся на ложе. Постояв немного рядом, он пошел на берег озера. Не переместился привычным движением мысли, а пошел ногами, медленно, не спеша, словно умышленно тянул время. Там, на берегу, он уселся на любимый камень и стал смотреть в воду.
Вода тонких миров была такой прозрачной, что дно под ней можно было видеть на бесконечную глубину, насколько позволяло зрение высшей сущности. Озеро Мага было неглубоким, его берега и дно были усеяны дивной красоты кристаллами, преимущественно светлых оттенков. В отличие от промежуточных миров, в его спокойной воде не суетилась никакая живность – неразвитые формы жизни не приживались в легком веществе тонких миров. Мало кому из творцов удавалось создавать здесь сколько-нибудь долговечные творения.
Маг вспомнил, что Гекате это удавалось. Ее кошмары имели здесь бесконечно долгое бытие, как его сильфиды в Литании. Воспоминание о сегодняшнем случае отозвалось в мыслях Мага с неожиданной болезненностью. Ведь его сильфиды были ласковыми и отзывчивыми, они сразу же согласились помочь, как только он сказал им о беде андулий. Но как случилось, что они сами не заметили чужой беды?
Промашка творца. Он сделал их сильными, ловкими, отважными, выносливыми. Он сделал их мирными и уживчивыми – они никогда не ссорились ни между собой, ни с другими обитателями Литании. Он сделал их разумными и одаренными, он сам искренне заслушивался их песнями и любовался их изделиями. Чего же он все-таки недосмотрел?
Маг поморщился и полез в План Мироздания искать свою ошибку. Прошел вечер, затем ночь. Когда начался следующий день, Маг наконец вышел из сосредоточенности и снова увидел перед собой берег озера.
Ответ был найден. Его творения были совершенными, но им не хватало божественной искры. Искры творца. Увы, это было непоправимо. Маг попытался было убедить себя, что не стоит переживать из-за этого, что такое в Литании практически никогда не случается, но вскоре оставил эту попытку. Он не умел обманывать себя.
Теперь ему всегда будет не хватать этого. Теперь он будет счастлив только тогда, когда сумеет заложить в свои творения божественную искру. Но об этом не стоило даже и мечтать. Маг вспомнил о зверюшках Геласа, которые теперь назывались людьми. Неудивительно, что рыжий так ухватился за них.
Внезапный вызов отвлек его от невеселых размышлений. Маг не узнал вызывающего – он мог поклясться, что эта сущность никогда не вызывала его в текущем дне Единого.
– Да? – откликнулся он.
– Мне нужно поговорить с тобой.
– Говори. – Он все еще пытался распознать, кто это.
– Я хочу поговорить явно.
Эту сущность не устраивал мысленный разговор, она хотела видеть его во время беседы. Такое случалось редко.
– Приходи, – разрешил он.
Тонкая женская фигура возникла рядом с ним на берегу озера, и только тогда Маг узнал в ней Нерею. Он с трудом скрыл вспыхнувшее изумление, хотя в умении скрывать свои чувства ему не было равных.
Нерея взглянула на него с не меньшим изумлением. Маг вспомнил, что у него на голове все еще оставалась созданная стараниями сильфид прическа, и поспешно встряхнул волосами. Те мгновенно приняли обычный вид.
– Садись. – Он кивнул на камень рядом с собой, безуспешно пытаясь догадаться, что нужно от него приятельнице Геласа. – Или тебе вызвать кресло?
– Нет, не нужно. – Нерея присела на соседний камень и замолчала, видимо не зная, как начать.
Маг не стал помогать ей. Он перевел взгляд на озеро, дожидаясь, пока она заговорит первой.
– Я никак не могу застать Геласа в тонких мирах, – сказала наконец она. – Когда мы виделись в последний раз, он намекнул мне, что ты устроил ему какую-то неприятность, которая может вызвать гнев Императора. Поэтому я хочу узнать у тебя, что случилось.
– Видишь ли, – ответил Маг, – если бы Геласу захотелось, чтобы ты об этом знала, он сам бы рассказал тебе об этом. Кстати, ты всегда можешь посмотреть в хроники Акаши.
– Я не Власть, а всего лишь Сила, – напомнила Нерея. – Дела Властей недоступны мне в хрониках.
– Да, действительно. – Сам Маг так давно был Властью, что забыл об этой особенности хроник Акаши. Он улыбнулся про себя – значит, Нерея все-таки пыталась подсматривать за Геласом. – Знаешь, рыжий сейчас очень занят. Может быть, тебе лучше поговорить с ним, когда он немного освободится?
– Нет, – с усилием сказала Нерея. – Дело в том, что мне показалось… мне показалось, будто он не настроен разговаривать со мной.
Ничего удивительного, подумалось Магу. Всем Властям было очевидно, что этот пунктик завелся у Воина со скуки, а теперь ему было некогда скучать.
– Дался тебе этот рыжий, который называет себя златокудрым, – уклончиво сказал он. – Можно подумать, что здесь, в тонких мирах, и развлечься не с кем…
– Я хочу знать, что случилось с Геласом. – В голосе Нереи прозвучала упрямая нотка.
Неужели она до такой степени увлечена рыжим? Маг перестал разглядывать озеро и посмотрел на свою собеседницу внимательнее. Нет, холодна и расчетлива – конечно, ей совершенно не нужно то, ради чего навещал ее Воин. Значит, ей нужно от него что-то другое.
Он встретил взгляд Нереи и наконец рассмотрел, какого цвета ее глаза. Светло-серые, точь в точь как у него самого.
– Зачем тебе это? – спросил он напрямик.
– Какая тебе разница? – Она неловко пожала плечами.
– От этого зависит, захочу я что-нибудь сказать тебе или не захочу.
– Просто… он довольно давно… не интересовался никем… кроме меня.
Вот в чем дело – обыкновенная ревность. Чтобы испытывать это чувство, не нужно сильного увлечения, а порой даже и симпатии.
– Могу тебя заверить, он и сейчас никем не интересуется, – успокоил ее Маг. – Женские сущности никак не замешаны в этом деле.
– Но мне не нужно, чтобы он не интересовался никем! – вырвалось у Нереи. – Мне нужно, чтобы он интересовался мной!
Она забыла о сдержанности, ее обычно потупленные глаза раскрылись и вспыхнули сердитым огнем.
– Вынужден огорчить тебя, Нерея, – нехотя сказал Маг, подумав, что будет лучше, если он сразу расставит все на свои места. – У рыжего нашлась новая игрушка.
– Какая?! – Нерея горячо подалась к нему. – Скажи, мне необходимо это знать.
– Это все пока между Властями… – замялся Маг. – Со временем, вероятно, объявят и остальным.
– Значит, это не строгий секрет? – ухватилась она за его слова. – Значит, ничего, если я узнаю об этом немного пораньше? Расскажи мне все, я никому не проболтаюсь, клянусь Единым!
– Ну, не все, а только то, что можно, – поправил ее Маг. Наверное, можно было рассказать ей кое-что теперь, когда дело в основном уладилось. Все-таки ей будет спокойнее знать правду, чем воображать себе неизвестно что. – Все началось с того, что рыжий задумал опыт.
– В Эдеме? – мгновенно догадалась Нерея.
– Да, – подтвердил он. – Мне, кстати, известно, что это ты сообщила ему пропускающее слово.
– Он так упрашивал меня… – потупилась она. – А какой опыт?
– Изучение потомства пары животных из плотного вещества. И представь себе – надеюсь, ты отнесешься к этому спокойно, – самец как две капли воды похож на него, а самка – на тебя.
Нерея, как он и ожидал, не отнеслась к этому спокойно, но ее реакция оказалась совершенно неожиданной для него. Она вся просияла, ее глаза радостно вспыхнули.
– Так он тоже думал об этом! – воскликнула она. – Продолжай же, продолжай, – затормошила она Мага. – Что у него получилось?
– Видишь ли, – смутился Маг, – он не успел довести опыт до конца. Случились непредвиденные обстоятельства…
– Да? – Радость на лице Нереи мгновенно сменилась огорчением. – Как же так вышло…
Маг начал догадываться, в чем здесь дело. Он неловко промолчал.
– Что же случилось? – стала допытываться у него Нерея.
Маг вздохнул:
– Так получилось, что я нечаянно испортил его опыт. Как-то не подумал…
Нерея отозвалась не сразу.
– Но это ничего, наверное, – сказала наконец она. – Гелас всегда может начать новый опыт.
– Конечно, – кивнул Маг. – Я тоже тогда так подумал. Он, конечно, начал бы новый опыт, если бы удалось покончить с прежним. Но… – Он огорченно развел руками.
– Что… но?
– Этот опыт получился бесконечным, – признался Маг. – Звери Геласа получили божественную искру, дело стало достоянием всех Властей, а нас с Геласом обязали заниматься ими и дальше. Теперь он увлекся ими, бегает весь в восторге, меня и близко к ним не подпускает – говорит, опять что-нибудь испорчу. Называет их своими детьми. В каком-то смысле он прав – некоторые из божественных искр вполне могут развиться в такие же сущности, как мы. Он уже предвкушает, как будет заниматься ими в следующем пробуждении.
– Вот оно что! – Нерея прижала ладони к щекам и забормотала, сама не понимая своих слов: – Теперь у него есть дети, а у меня… а у меня…
Магу показалось, что она вот-вот расплачется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Те встретили его радостным писком, расселись на его руках и плечах, а кому не хватило места, повисли перед ним в воздухе.
– Они больше не нападут на нас? – спросила усевшаяся к нему на ладонь Флавия. – Ты сказал им, что мы им всыплем, если они опять полезут?
– Они больше не полезут. Не сердитесь на них, они нападали на вас – потому что у них не было еды.
Маг приблизил ее к лицу.
– Не было еды? – На личике Флавии появилось недоумение – она не знала, что это такое. – Разве так бывает? Тогда почему они не попросили у нас ягод? Мы бы дали им, у нас много. Почему они сразу полезли драться?
– Они не догадались попросить, – объяснил Маг.
– У-у, глупые…
– Но ведь и вы не догадались спросить, что им нужно. Может, тогда вам и драться не пришлось бы.
– В следующий раз мы спросим, – виновато потупилась сильфида. – Мы не забудем. Мы никогда ничего не забываем.
– В следующий раз они не появятся, – сказал ей Маг. – Все уладилось, андулий переселят в более подходящее для них место. Среди вас есть раненые?
– Мы все раненые! – наперебой запищали сильфиды. – У нас у всех порваны крылья!
Он начал лечить сильфид, одну за другой, стирая с них укусы и царапины и восстанавливая потрепанные крылья. Последним перед ним завис сиреневый дракончик, трепеща прозрачными сетчатыми крылышками. Одно из задних крыльев дракончика было оборвано на треть, но он лихо лавировал в воздухе, бодро задирая кверху узкое флейтообразное рыльце.
– Ягоды, Создатель! – Вылеченные сильфиды взмыли в воздух пестрой стайкой и понеслись по деревьям угощать своего создателя. – Мы сейчас принесем!
Ягод оказалось немного – почти весь урожай уже был собран в корзину Мага и отнесен андульям. Сильфиды одна за другой подлетали к ладони Мага и высыпали туда собранные ягоды, а затем вся стайка собралась перед его лицом.
– Больше их нет, – пискнула Анат. – Это и называется – «нет еды»?
– Вроде того, – подтвердил Маг, ссыпая подношение в рот. – Но это ненадолго. Сейчас мы с вами споем песню ягод, и у вас на глазах появятся новые.
– Споем! – защебетали сильфиды, рассаживаясь на нем. – Споем! Споем!
И Маг запел песню, песню-мечту о растущем саде, цветущем саде, плодоносящем саде. Хор тонких голосков подхватил протяжный, незатейливый напев. Сидевшие на его плечах сильфиды запустили проворные пальчики в снежно-белые волосы Мага и стали плести множество мелких косичек, занимаясь любимым делом – украшением головы своего создателя. Их вкусы не вполне совпадали со вкусом самого Мага, но он всегда позволял им эту маленькую радость.
Поскольку в промежуточных мирах слово творца равнялось действию, окружающие веселую компанию деревья проросли молодыми побегами, на которых прорезались бутоны, тут же покрывшиеся цветами. Дождь опадающих лепестков посыпался Магу на голову, сильфиды подхватили их и стали вплетать ему в волосы. Вместо них на ветвях появились зеленые завязи, набухающие и краснеющие с каждым новым словом песни. Когда напев закончился, вся голова Мага была полностью заплетена в косички, а все деревья в округе были увешаны гроздьями свежих, спелых ягод.
Это был мирок, в котором Маг был счастлив.
Сильфиды притащили ему свои изделия, чтобы похвастаться, – искусно сплетенные травяные корзиночки, паутинные покрывальца, башмачки из ореховой скорлупы. Он все посмотрел, все похвалил и одобрил, а затем стал прощаться. Как бы он ни был здесь счастлив, он не мог подолгу оставаться на одном месте.
Глава 5
Когда Маг вернулся к себе в купол, его взгляд наткнулся на скомканные покрывала ложа, не убранного в небытие перед уходом. По забывчивости.
Мага передернуло на этом слове. Нет, конечно, его забывчивость не имеет ничего общего с забывчивостью Эриды. Однако он немедленно удалил ложе, хотя можно было бы просто растянуться на нем, а затем снова вызвал в проявление со свежими, ровно разостланными покрывалами.
Он не улегся на ложе. Постояв немного рядом, он пошел на берег озера. Не переместился привычным движением мысли, а пошел ногами, медленно, не спеша, словно умышленно тянул время. Там, на берегу, он уселся на любимый камень и стал смотреть в воду.
Вода тонких миров была такой прозрачной, что дно под ней можно было видеть на бесконечную глубину, насколько позволяло зрение высшей сущности. Озеро Мага было неглубоким, его берега и дно были усеяны дивной красоты кристаллами, преимущественно светлых оттенков. В отличие от промежуточных миров, в его спокойной воде не суетилась никакая живность – неразвитые формы жизни не приживались в легком веществе тонких миров. Мало кому из творцов удавалось создавать здесь сколько-нибудь долговечные творения.
Маг вспомнил, что Гекате это удавалось. Ее кошмары имели здесь бесконечно долгое бытие, как его сильфиды в Литании. Воспоминание о сегодняшнем случае отозвалось в мыслях Мага с неожиданной болезненностью. Ведь его сильфиды были ласковыми и отзывчивыми, они сразу же согласились помочь, как только он сказал им о беде андулий. Но как случилось, что они сами не заметили чужой беды?
Промашка творца. Он сделал их сильными, ловкими, отважными, выносливыми. Он сделал их мирными и уживчивыми – они никогда не ссорились ни между собой, ни с другими обитателями Литании. Он сделал их разумными и одаренными, он сам искренне заслушивался их песнями и любовался их изделиями. Чего же он все-таки недосмотрел?
Маг поморщился и полез в План Мироздания искать свою ошибку. Прошел вечер, затем ночь. Когда начался следующий день, Маг наконец вышел из сосредоточенности и снова увидел перед собой берег озера.
Ответ был найден. Его творения были совершенными, но им не хватало божественной искры. Искры творца. Увы, это было непоправимо. Маг попытался было убедить себя, что не стоит переживать из-за этого, что такое в Литании практически никогда не случается, но вскоре оставил эту попытку. Он не умел обманывать себя.
Теперь ему всегда будет не хватать этого. Теперь он будет счастлив только тогда, когда сумеет заложить в свои творения божественную искру. Но об этом не стоило даже и мечтать. Маг вспомнил о зверюшках Геласа, которые теперь назывались людьми. Неудивительно, что рыжий так ухватился за них.
Внезапный вызов отвлек его от невеселых размышлений. Маг не узнал вызывающего – он мог поклясться, что эта сущность никогда не вызывала его в текущем дне Единого.
– Да? – откликнулся он.
– Мне нужно поговорить с тобой.
– Говори. – Он все еще пытался распознать, кто это.
– Я хочу поговорить явно.
Эту сущность не устраивал мысленный разговор, она хотела видеть его во время беседы. Такое случалось редко.
– Приходи, – разрешил он.
Тонкая женская фигура возникла рядом с ним на берегу озера, и только тогда Маг узнал в ней Нерею. Он с трудом скрыл вспыхнувшее изумление, хотя в умении скрывать свои чувства ему не было равных.
Нерея взглянула на него с не меньшим изумлением. Маг вспомнил, что у него на голове все еще оставалась созданная стараниями сильфид прическа, и поспешно встряхнул волосами. Те мгновенно приняли обычный вид.
– Садись. – Он кивнул на камень рядом с собой, безуспешно пытаясь догадаться, что нужно от него приятельнице Геласа. – Или тебе вызвать кресло?
– Нет, не нужно. – Нерея присела на соседний камень и замолчала, видимо не зная, как начать.
Маг не стал помогать ей. Он перевел взгляд на озеро, дожидаясь, пока она заговорит первой.
– Я никак не могу застать Геласа в тонких мирах, – сказала наконец она. – Когда мы виделись в последний раз, он намекнул мне, что ты устроил ему какую-то неприятность, которая может вызвать гнев Императора. Поэтому я хочу узнать у тебя, что случилось.
– Видишь ли, – ответил Маг, – если бы Геласу захотелось, чтобы ты об этом знала, он сам бы рассказал тебе об этом. Кстати, ты всегда можешь посмотреть в хроники Акаши.
– Я не Власть, а всего лишь Сила, – напомнила Нерея. – Дела Властей недоступны мне в хрониках.
– Да, действительно. – Сам Маг так давно был Властью, что забыл об этой особенности хроник Акаши. Он улыбнулся про себя – значит, Нерея все-таки пыталась подсматривать за Геласом. – Знаешь, рыжий сейчас очень занят. Может быть, тебе лучше поговорить с ним, когда он немного освободится?
– Нет, – с усилием сказала Нерея. – Дело в том, что мне показалось… мне показалось, будто он не настроен разговаривать со мной.
Ничего удивительного, подумалось Магу. Всем Властям было очевидно, что этот пунктик завелся у Воина со скуки, а теперь ему было некогда скучать.
– Дался тебе этот рыжий, который называет себя златокудрым, – уклончиво сказал он. – Можно подумать, что здесь, в тонких мирах, и развлечься не с кем…
– Я хочу знать, что случилось с Геласом. – В голосе Нереи прозвучала упрямая нотка.
Неужели она до такой степени увлечена рыжим? Маг перестал разглядывать озеро и посмотрел на свою собеседницу внимательнее. Нет, холодна и расчетлива – конечно, ей совершенно не нужно то, ради чего навещал ее Воин. Значит, ей нужно от него что-то другое.
Он встретил взгляд Нереи и наконец рассмотрел, какого цвета ее глаза. Светло-серые, точь в точь как у него самого.
– Зачем тебе это? – спросил он напрямик.
– Какая тебе разница? – Она неловко пожала плечами.
– От этого зависит, захочу я что-нибудь сказать тебе или не захочу.
– Просто… он довольно давно… не интересовался никем… кроме меня.
Вот в чем дело – обыкновенная ревность. Чтобы испытывать это чувство, не нужно сильного увлечения, а порой даже и симпатии.
– Могу тебя заверить, он и сейчас никем не интересуется, – успокоил ее Маг. – Женские сущности никак не замешаны в этом деле.
– Но мне не нужно, чтобы он не интересовался никем! – вырвалось у Нереи. – Мне нужно, чтобы он интересовался мной!
Она забыла о сдержанности, ее обычно потупленные глаза раскрылись и вспыхнули сердитым огнем.
– Вынужден огорчить тебя, Нерея, – нехотя сказал Маг, подумав, что будет лучше, если он сразу расставит все на свои места. – У рыжего нашлась новая игрушка.
– Какая?! – Нерея горячо подалась к нему. – Скажи, мне необходимо это знать.
– Это все пока между Властями… – замялся Маг. – Со временем, вероятно, объявят и остальным.
– Значит, это не строгий секрет? – ухватилась она за его слова. – Значит, ничего, если я узнаю об этом немного пораньше? Расскажи мне все, я никому не проболтаюсь, клянусь Единым!
– Ну, не все, а только то, что можно, – поправил ее Маг. Наверное, можно было рассказать ей кое-что теперь, когда дело в основном уладилось. Все-таки ей будет спокойнее знать правду, чем воображать себе неизвестно что. – Все началось с того, что рыжий задумал опыт.
– В Эдеме? – мгновенно догадалась Нерея.
– Да, – подтвердил он. – Мне, кстати, известно, что это ты сообщила ему пропускающее слово.
– Он так упрашивал меня… – потупилась она. – А какой опыт?
– Изучение потомства пары животных из плотного вещества. И представь себе – надеюсь, ты отнесешься к этому спокойно, – самец как две капли воды похож на него, а самка – на тебя.
Нерея, как он и ожидал, не отнеслась к этому спокойно, но ее реакция оказалась совершенно неожиданной для него. Она вся просияла, ее глаза радостно вспыхнули.
– Так он тоже думал об этом! – воскликнула она. – Продолжай же, продолжай, – затормошила она Мага. – Что у него получилось?
– Видишь ли, – смутился Маг, – он не успел довести опыт до конца. Случились непредвиденные обстоятельства…
– Да? – Радость на лице Нереи мгновенно сменилась огорчением. – Как же так вышло…
Маг начал догадываться, в чем здесь дело. Он неловко промолчал.
– Что же случилось? – стала допытываться у него Нерея.
Маг вздохнул:
– Так получилось, что я нечаянно испортил его опыт. Как-то не подумал…
Нерея отозвалась не сразу.
– Но это ничего, наверное, – сказала наконец она. – Гелас всегда может начать новый опыт.
– Конечно, – кивнул Маг. – Я тоже тогда так подумал. Он, конечно, начал бы новый опыт, если бы удалось покончить с прежним. Но… – Он огорченно развел руками.
– Что… но?
– Этот опыт получился бесконечным, – признался Маг. – Звери Геласа получили божественную искру, дело стало достоянием всех Властей, а нас с Геласом обязали заниматься ими и дальше. Теперь он увлекся ими, бегает весь в восторге, меня и близко к ним не подпускает – говорит, опять что-нибудь испорчу. Называет их своими детьми. В каком-то смысле он прав – некоторые из божественных искр вполне могут развиться в такие же сущности, как мы. Он уже предвкушает, как будет заниматься ими в следующем пробуждении.
– Вот оно что! – Нерея прижала ладони к щекам и забормотала, сама не понимая своих слов: – Теперь у него есть дети, а у меня… а у меня…
Магу показалось, что она вот-вот расплачется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58