Присцилла вздохнула. Они с Шаном уже десять стандартных лет командуют «Долгом». Назвать другого, чтобы он занял место, с которым она сроднилась – как, по велению долга, она сама заняла место, по праву принадлежащее Шану, – было… непросто. Однако сделать это было необходимо – ради безопасности корабля, команды и родни. Храм хорошо обучил ее исполнению долга – задолго до того, как она даже узнала о Лиад.
Присцилла закрыла глаза и призвала давно знакомые приемы – одни из тех, которым первым делом обучают в храме новыхпослушниц, – превратив свою тревогу в целеустремленность. Едва она успела открыть глаза, как прозвучал сигнал двери.
– Входите! – проговорила она, и, повинуясь приказу капитана, дверь открылась.
– Приветствую исполняющую обязанности капитана.
В знак уважения он поклонился в центре комнаты, а потом выпрямился, дожидаясь ее внимания.
Она позволила себе несколько мгновений, чтобы посмотреть на него новыми глазами. Мужчина среднего роста – по меркам лиадийцев, – гладкая чистая кожа золотистого цвета, светло-коричневые волосы и глаза, не красавец и не урод, не толстый и не худой. На нем не было ни колец чинов, ни других украшений. Рубашка на нем была светлая и просто скроенная, брюки – темные, сапоги – удобные и ухоженные.
Он был весьма неплохим пилотом – первый класс, почти дорос до мастера. И мыслит он быстро и решительно. Многие члены команды удивились бы, услышав, что у него есть чувство юмора, но никто из них не усомнился бы в правильности его суждений и уравновешенности.
Он был склонен к суровости, и Присцилла готова была признать, что это ее беспокоит, пусть даже его суровость всегда направлена на благо корабля и команды.
Не вставая из-за стола, она кивнула и приглашающе махнула в сторону кресла для посетителей.
– У меня к вам предложение, мой друг, – проговорила она на спокойном и бесстрастном земном. – Не согласитесь ли присесть и выслушать меня?
– С радостью, – откликнулся он.
На земном он говорил с сильным акцентом, но понимал язык прекрасно. Он подвинул стул к углу стола и аккуратно сложил ладони на колене.
Присцилла на мгновение прикрыла глаза, потом снова открыла их и всмотрелась в спокойное лицо Рен Зела. Она вынуждена была оставаться за своей Стеной, так что эмоции окружающих читала только по неверным подсказкам выражения лица и положения тела. Рен Зел, как и большинство лиадийцев, прекрасно умел не проявлять свои чувства внешне.
– В течение часа вся команда получит оповещение, – проговорила она и набрала в легкие воздуха, чтобы суметь вытолкнуть из себя следующие слова: – Корабль принял меня в качестве капитана.
Все так же бесстрастно Рен Зел наклонил голову.
– Есть ли сведения… о капитане йос-Галане? – Присцилла покачала головой, молча указав на экран с диаграммой, изображавшей спуск спасательной шлюпки номер четыре.
– Он опустится на поверхность планеты в ближайшие несколько часов. После того как спасательная шлюпка сядет, мы наладим ударный луч связи. На данный момент мы будем считать… что капитан йос-Галан жив, но не может к нам вернуться. Обстоятельства требуют, чтобы кораблем командовал капитан.
– Будем считать… – повторил Рен Зел.
В его голосе звучал интерес без осуждения, что было вполне благоразумно для человека, выросшего в культуре, где суждение, высказанное относительно вопроса, не входящего в круг законных интересов человека, могло привести к поединку чести. Присцилла имела право не ответить ему, но ей пришлось бы покривить душой и поставить под угрозу собственное меланти, если бы она усмотрела в его вопросе нечто оскорбительное.
– Будем считать, – подтвердила она и постаралась улыбнуться. Намерение у нее было доброе, но улыбка получилась очень бледная. – Вы должны понять, что я… закрылась. Отрезала себя от умений Целителя. Есть процедуры, которые я вскоре проделаю для того, чтобы служить кораблю так, как следует, но в настоящий момент я знаю о капитане йос-Галане не больше того, что мне говорят следящий компьютер и мои собственные надежды.
В карих глазах мелькнуло какое-то чувство. Присцилле показалось, что это была жалость.
– Понимаю. Простите меня. Я не хотел причинить вам боли.
– Вы имеете право спрашивать – знать. Ведь Шан – ваш капитан.
– Да. Я обязан ему жизнью, – признал Рен Зел. – И вам тоже.
«Поскольку невозможно заплатить непосредственно Шану», – с грустной иронией подумала Присцилла и постаралась подавить тревожную дрожь. Она прижала ладони к крышке стола и посмотрела на него.
– Тогда, возможно, это предложение покажется вам еще более интересным, – проговорила она и чуть наклонила голову набок, заметив в глубине его глаз беспокойство. – Вы знаете, что у нас некомплект команды. Мы недоукомплектованы людьми с того момента, как «Долг» превратился в полномасштабный боевой корабль.
Рен Зел кивнул.
–_ А с потерей пилота Джонсона и капитана йос-Галана наши людские ресурсы стали еще меньше.
– Вот именно. На корабле… достаточно укомплектованном второй помощник переходит на место первого, третий – на место второго, и капитан избирает третьего.
– У нас нет такой роскоши ресурсов, – согласился он. – Мы в состоянии войны.
Она кивнула.
– Кораблю необходим первый помощник, и капитан должен решить, кто лучше послужит кораблю. Я выдвигаю вас на место первого помощника – если вы не знаете какой-либо веской причины, которая бы этому препятствовала.
Потрясение обнажило его чувства. Он сидел – сидел совершенно неподвижно – и несколько секунд только смотрел на нее. А потом он закрыл глаза и так сидел еще пару секунд. Затем снова открыл, взгляд стал бесстрастным, лицо – замкнутым. Заговорив, он перешел на высокий лиадийский, в модальности, называемой Чужак.
– Капитану напоминают, что данная личность лишена клана и не имеет за собой ни имени, ни родни, ни меланти. Кораблю лучше послужил бы тот, кто жив.
– Капитан совершенно ясно помнит, что вы были лишены того, что принадлежало вам по праву рождения, – проговорила Присцилла, тщательно подбирая слова. Она следом за ним перешла на лиадийский, но только на товарищескую модальность. – Капитан напоминает вам, что на вашей лицензии пилота значится имя: Рен Зел дэа-Джуден. Капитан не может припомнить ни единого случая, чтобы в течение нескольких лет нашего знакомства это имя было бы обесчещено. Воплощаемое вами меланти ничем не запятнано. Невозможно служить кораблю лучше.
В светло-карих глазах встали слезы, а она не смела убирать Стены – даже для того чтобы дать утешение. Вместо этого она сидела и ждала, пока он овладеет собой и обдумает все, что она сказала. В конце концов он встал и поклонился в знак согласия.
– Капитан, для меня это честь. Я буду служить охотно, всем моим сердцем.
Она встала из-за стола и ответила на его поклон, одновременно мобилизуя свои знания высокого лиадийского, чтобы найти ритуальную фразу, которую произносит Делм, принимая в клан нового члена.
– Я вас вижу, Рен Зел дэа-Джуден, первый помощник. Корабль рад.
Опять слезы – но на этот раз он замаскировал их поспешным поклоном:
– Слушаюсь, капитан.
Она слабо улыбнулась и покачала головой.
– Первый урок, – сказала она на земном.
Он быстро поднял голову, блеснув светло-карими глазами: – Да?
– Меня зовут Присцилла, – объяснила она и протянула ему руку.
Команда, по-прежнему находящаяся на боевых постах, приняла ее повышение в ранг капитана и превращение Рен Зела в первого помощника серьезно, но с одобрением. Присцилла охарактеризовала ближайшую задачу: занять оборонительную орбиту у планеты и ждать помощи, которая обязательно должна прийти в ответ на разосланные Расти узколучевые анонимные сообщения.
– В настоящий момент, – добавила она, – спасательная шлюпка капитана йос-Галана уже вошла в атмосферу. Когда он приземлится и мы уточним его местонахождение, мы попытаемся наладить с ним диалог с помощью лазерных импульсов.
– А почему не воспользоваться обычной радиосвязью? – Этот вопрос задал Горди. Его лицо было напряженным, голос звенел от боли.
– Икстранцы могут проследить за радиоволнами и обнаружить местонахождение объекта, который мы так ценим, – проговорил Рен Зел, пока она искала ответ. – Они не могли не заметить, что одной шлюпке удалось уйти с поля боя, и их наверняка интересует ее ценность. Лазерный импульс отследить гораздо труднее, так что мы сможем не выдать капитана йос-Галана, одновременно дав ему почувствовать наше внимание.
Голова Горди в рамке экрана судорожно кивнула.
– Понятно. Спасибо.
– Другие вопросы есть? – спросила Присцилла. Вопросов не оказалось, и она отправила всех исполнять свои обязанности или отдыхать, а сама снова повернулась к Рен Зелу.
– Первый помощник, эта вахта – ваша.
Он поклонился, приступая к своим обязанностям. Присцилла помедлила.
– Рен Зел!
Он вопросительно поднял голову.
– Я… Мне нужно сделать некоторые приготовления, – медленно проговорила она. – Эти приготовления… имеют отношение к тому, что делает драмлиза. Следующие несколько часов я буду у себя в каюте но вы не сможете ко мне обратиться. – Она прикусила губу и добавила эту самую опасную из всех земных фраз: – Прошу меня извинить.
Он быстро взмахнул рукой, словно разгоняя легкое облачко дыма.
– Необходимость. Я иду выполнять свой долг, вы – свой.
И она улыбнулась. Она почти готова была рассмеяться. Практичный Рен Зел!
– Конечно. Как я могла забыть? Удачной вахты, друг мой.
– Удачной вахты, Присцилла.
Излечив себя и снова восстановившись, Присцилла вздохнула и погрузилась в транс, еще более глубокий. Ее губы зашевелились, и ее телесный голос прошептал одно слово.
Вокруг нее встала Оружейная Палата. Километровой толщины стены дышали холодом и зловещим предназначением.
Сюда не приходили из праздного любопытства. Многие – большинство из тех, кто обучался Ведьмами Синтии – не имели необходимости сюда являться, хотя дорогу рассказывали всем. Особым несчастьем родившихся Неясытью было то, что они даже слишком хорошо знали дорогу в Оружейную Палату.
Присцилла бесшумно ступала по каменным плитам пола, плотно кутаясь в плащ, плохо защищавший от холода. В конце перехода она приостановилась и, сдвинув брови, вгляделась в кроваво-яркое пятно на истертой каменной скамье. Наклонившись, она подняла красный деревянный жетон – из тех, какими часто пользуются в игорных домах. В центре он был ярко-красным, но по краям краска начала облупливаться. Она слабо улыбнулась, зажала жетон в ладони, ощущая, как он греет кожу, и снова пошла к длинной, увешанной оружием стене.
Говорили, что для каждого приема исцеления, для каждого заклинания радости, которым овладевает Ведьма, в Палате висит оружие, являющееся его ужасной противоположностью.
Это была правда.
Присцилла шла вдоль длинной стены, плотно увешанной оружием. Три раза она протягивала руку, а когда опускала, часть стены оказывалась пустой. В конце Палаты, выбрав оружие, она закрыла глаза, воздела кверху руки и исчезла из этого места, находившегося Нигде и Никогда.
* * *
В кровати, которую она делила с Шаном, тело Присциллы зашевелилось. Дыхание и сердцебиение участились. Черные глаза открылись и заморгали.
Она потянулась – и, полностью вернувшись в свое тело, заметила, что ее правая рука крепко сжата. Подняв ее, она разжала пальцы и с изумлением воззрилась на круглый деревянный жетон, чья вызывающе красная эмаль немного стерлась на краях.
Ее только что проснувшиеся, по-солдатски обострившиеся чувства сказали ей, что крохотный жетон наполнен силой… присутствием. Она осторожно открыла свой разум, чтобы изучить этот предмет, и чуть не вскрикнула от радостного изумления.
Дерево дышало присутствием Шана.
Одеваясь, она не выпускала жетон из рук: ей не хотелось разрывать этот слабый контакт, возникший между ними. Не без труда напялив на себя рубашку, она спрятала жетон в кармашек на рукаве, тщательно застегнув клапан.
И только когда она сунула ноги в сапожки и отправилась умываться, ей пришло в голову задуматься над тем, что пришлось Шану по руке в Оружейной Палате Ведьм.
«Ловкий Дракон»
Конец прыжка
Лиз нажала третью кнопку сверху в четвертом ряду справа. Возможно, там совершенно ясно значилось «чай» – если только вы читали по-лиадийски. Поскольку она не читала, ей пришлось запоминать, которую кнопку Нова нажимает, чтобы получить какое-то блюдо.
Она выудила чашку из окошка, еще раз нажала кнопку и бережно пронесла обе чашки по узкому коридору, ведущему в кабину пилотов. Им предстояло вскоре выйти из гиперпространства – но это будет остановка на пути, а не Литаксин.
Нова сидела за пультом, где проводила почти все время, не считая редких часов сна или коротких прогулок в камбуз за чаем или едой. Ела и пила она за пультом, не прерывая наблюдений.
– Держи, Блондиночка, – сказала Лиз, закрепляя одну чашку в фиксатор на ручке кресла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49