- А что ты думаешь по поводу окончания осады? Волшебство ничего тебе не приоткрыло?
Аврелиан положил книжку на заваленный стол и, немного смущенный, присел.
- Нет, ничего. Как волшебник я сейчас глух и слеп, я ведь тебе уже объяснял. Когда я хочу узнать, как держится Вена, я спрашиваю кого-нибудь вроде тебя, кто видел все своими глазами.
Он, наконец, засунул змею в рот и, скосив глаза, уставился на ее головку. Примерно через минуту кончик зарделся красным, коротко вспыхнуло пламя, и он довольно выдохнул дымок.
Даффи поднял бровь.
- И много такого ты еще способен сделать?
- О, только маленькие фокусы, скажем, заставить жуков танцевать или завернуть юбки девчонок над их головами. Что-то в этом духе. Но абсолютно ничего впрямую направленного против турок, даже чесотку в голове или вонь от ног. Мы, разумеется, точно так же защищены от Ибрагима… Все могущественные области магии оказались в мертвой зоне, о чем я предупреждал тебя еще пять месяцев назад.
Даффи вновь наполнил свой бокал.
- Да. Тогда ты хотел закончить с дождевой магией, пока у тебя оставались силы для заклятий - так, чтобы магия успела бы подействовать.
Старый волшебник был задет.
- Успела бы? Болван, она подействовала. Ты видел у турок хоть одну большую пушку, вроде тех, что обрушили стены Родоса? Нет, не видел. Вызванные мной дожди вынудили Сулеймана бросить их по пути.
- Спору нет, дождь пошел в самое время, - согласился Даффи. - Но точно ли это был вызванный дождь, а не просто явление природы, которое все равно случилось бы?
- Ты там был и сам все знаешь. Просто тебе хочется мне возразить.
- Ну ладно, признаю, тогда в мае тебе это удалось. Но что нам проку сейчас от волшебника, чары которого бездействуют?
Аврелиан выдохнул длинную струйку дыма.
- Представь, что схватился с фехтовальщиком, равным тебе по силе. Твой кинжал парирует его кинжал, а меч - его меч. Ты не можешь ударить кинжалом - но разве при этом он бесполезен?
- Нет… только я не стал бы просто стоять и пыжиться. Пнул бы гада ногой или плюнул бы ему в морду. Послушай, когда ты раньше упоминал об этой мертвой зоне, то говорил, что она непреодолима реально.
Аврелиан нахмурился.
- Да. Так и есть.
- Реально не то же самое, что абсолютно.
- Слушай, завтра утром реально взойдет солнце, а море реально…
- Так, значит, ее можно нарушить? Пусть это бесконечно трудно или почти невероятно, но все-таки возможно?
- Может ли человек отрезать и пожарить собственные ноги, чтобы не умереть от голода? Да.
- Но как? То есть не этот голодающий…
- Понятно. Итак, есть два возможных пути для высвобождения всего могущества боевой магии. Один до крайности сомнителен, второй до крайности очевиден. Про какой из них ты хочешь услышать?
- Про оба. Что за сомнительный путь?
- Видишь ли, основой существующего равновесия служим Ибрагим и я - и оно склонится в нашу сторону, если Король-Рыбак сам выедет на поле боя и присоединит свою волю к моей. Ты понимаешь? Он должен присутствовать физически и принимать участие. Это немыслимый риск, как, скажем, в шахматной игре выдвигать короля вперед из-под защиты пешек, когда на кону твоя жизнь и жизни всех, кого ты знаешь. - Он развел руками. - Вена, в конце концов, не самый последний оплот в борьбе против Востока. Есть другие средоточия силы, где мы могли бы вновь собраться и быть не в сильно худшем положении, чем теперь. Но другого Короля-Рыбака уже не будет. Если его поразит случайная пуля или зарубит какой-нибудь на диво ретивый янычар, либо если от избытка напряжения у него просто откажет сердце… тогда конец всему. Если сейчас, пока он только хворает, Запад на грани хаоса, представь, что будет, если король умрет.
- Да уж, понятно, ничего хорошего. Э… но у турок не будет шанса уравнять возросшие ставки?
- Не при таком положении дел. Единственный путь для них - если бы Владыка Востока тоже присоединился к битве, чтобы сохранить равновесие, тогда напряжение только возросло бы, ибо с каждой стороны затрачивались бы большие силы. Но, без сомнения, их Владыка надежно укрыт в Турции или еще где-то.
Даффи поскреб подбородок.
- А так ли уж безрассудно вовлечь Короля-Рыбака в битву? Мне думается…
- Ты и понятия не имеешь, что ставится на карту, - оборвал Аврелиан. - Случись что не так, потеряно будет все. Королевства Запада исчезнут, оставив лишь пустоши для разрозненных племен, живущих в руинах выжженных городов в ожидании дня, когда Сулейман приберет их к рукам.
- О, перестань, - возразил Даффи, - не стоит преувеличивать. Согласен, что все обернется плохо, но ведь не настолько.
- Заявил знаток метафизической истории! Тебе, Брайан, не доводилось видеть культуру, потерявшую свою опору, свою душу. Я не преувеличивал.
Ирландец отпил добрый глоток бренди.
- Пусть так. Расскажи о другом пути… “до крайности очевидном”.
Брови Аврелиана сошлись еще больше.
- Расскажу, хоть это и нарушит весьма важный обет молчания. Существует… способ, некое принесение нечестивой жертвы, который мог бы расколоть мертвую зону и устранить все препятствия для разрушительных магических атак на наших врагов. Это будет равнозначно…
- И что за способ? - прервал Даффи.
- Физическое действие, которое вкупе с необходимыми заклинаниями обернется вызыванием всесильного духа, столь древнего и злого, что это превосходит человеческие представления. Стоит ему вступить в дело, и существующее равновесие сил опрокинется, как если бы на чашу ювелирных весов поставить бочку с булыжниками.
- Что это за способ? - повторил Даффи.
- Горстке посвященных он известен как Ужасный Неодолимый Гамбит Дидиуса, открытый около тысячи лет назад колдуном-римлянином, после чего столетия хранимый и воспроизводимый немногими людьми величайшей учености и беспринципности. Он так никогда и не был использован. Сейчас, насколько я знаю, в мире остались лишь две копии его описания: одна в самом недоступном хранилище библиотеки Ватикана, другая, - указал он на свой книжный шкаф, - очень древний манускрипт вон там.
Ирландец открыл рот, но Аврелиан поднял руку, требуя не перебивать его.
- Действие, что открывает врата для этой ужасающей помощи, есть не что иное, как кровавое жертвоприношение тысячи христианских душ.
Даффи моргнул.
- Ого! Ясно.
- Это, разумеется, возможно. Используя свое влияние и хитрость, я мог бы организовать самоубийственную вылазку тысячи солдат, а затем смотреть с крепостных стен, как они гибнут, и произносить тайные заклинания. И это, бесспорно, спасло бы Вену… от турок. Думаю, однако, что лучше умереть, не прибегая к такой помощи. Подобное черное жертвоприношение разрушает душу исполнившего его волшебника - кроме прочих последствий, я остался бы после этого не более чем слюнявым идиотом - и, что еще важнее, оно поразило бы весь Запад. Даже вкус пива заметно изменился бы.
Даффи вновь допил свой бокал.
- Однако же, - произнес он после паузы, - ты, как я вижу, не уничтожил свою копию.
Аврелиан ответил не сразу, холодно оглядев Даффи:
- Разве я учу тебя, как держать меч?
- Не в последнее время. Извини.
В последовавшей затем неловкой паузе Даффи снова наполнил бокал и сделал хороший глоток.
“Знатная штука это испанское бренди, - подумал он. Уселся поудобнее и отпил еще. - Просто великолепно…”
Несколько минут Аврелиан попыхивал коротким окурком тлеющей змеи и разочарованно поглядывал на похрапывающего ирландца. Наконец окурок стал слишком коротким, чтобы было удобно его держать, и волшебник положил его в пасть каменной головы горгульи на столе. Он уже собирался разбудить Даффи и отослать его назад в казармы, когда ирландец открыл глаза и взглянул на него настороженно и совершенно трезво. Потом внимательно оглядел комнату и столь же внимательно обследовал собственные руки. Обратившись к Аврелиану, Даффи заговорил на древнем кельтском диалекте.
- Я задавался вопросом, когда мы встретимся, - сказал он. - Уже долгое время я находился на пути к пробуждению. - Он облизнул губы. - Что за мерзость я пил?
- Специально очищенное вино, - ответил Аврелиан. - Ты больше не Брайан Даффи?
- Не теперь. Мне… мне снился разговор с тобой, Мерлин, когда ты предложил мне меч Калад Болг, а я отверг его?
- Нет. Все случилось наяву - в этой самой комнате, чуть более пяти месяцев назад.
- О-о… Мне казалось, это произошло совсем недавно. Надо думать, я был еще в полусне. Мог вспоминать и узнавать вещи, но не владел своей речью.
- Верно. Еще во многом то был Брайан Даффи, но твоя сущность присутствовала в достаточной мере, чтобы наделить его необъяснимыми воспоминаниями… и напрочь лишить покоя.
- Знаю. Перед тем мне вновь и вновь снилось завершение прежнего пути - последняя холодная ночь на берегу озера. А потом было сражение в лесу - там я полностью пробудился, но совсем ненадолго. Я видел тебя, но мы не успели поговорить до того, как мне снова сгинуть.
- Несколько последних месяцев он был вне моей видимости. С того дня случалось ли тебе полностью пробуждаться?
- Я вроде бы припоминаю, как три или четыре раза просыпался ночью, видел часовых и факелы вокруг и снова засыпал. Не могу сказать, когда это было, - возможно, это лишь воспоминания из моей… жизни. Но прошлой ночью я очнулся в солдатской таверне, где, играя на арфе, вел хор в одной старой веселящей сердце песне. Все подхватили слова, каждый на родном языке, - мало что меняется за века. - Даффи улыбнулся. - А теперь, похоже, настало время разговоров. Итак, что поставлено на карту?
- Как лучше объяснить? - Целую минуту волшебник молчал, плотно сцепив пальцы. Затем подался вперед и раскатистым слогом древнескандинавского языка проговорил: - Помнишь ли, Зигфрид, тот меч, что ты вытащил из Бранстокского Дуба?
Кровь отлила от лица Даффи, но, когда он заговорил, ответ его был по-прежнему на кельтском.
- То было… в давнем прошлом, - пробормотал он.
- Страшно подумать, насколько давнем, - также на кельтском согласился Аврелиан. - Но тогда уже приоткрылось происходящее теперь.
Даффи покрылся потом.
- Хочешь ли ты, чтобы я… ушел, позволив ему явиться? Боюсь, за столько времени от него мало что сохранилось, но, если ты решишь, я это сделаю.
- Нет, Артур, будь спокоен. Довольно, что ты не утерял большую часть его воспоминаний. Весь Запад, - а это больше, чем ведомо тебе, - пошатнулся, и ему грозит гибель. По всему видать, близится та битва, пророчества о которой открылись так давно.
Лицо ирландца приобрело нормальный цвет, но сам он еще казался потрясенным.
- То есть… на самом деле… Сурт с далекого огненного юга…
- Он зовется Сулейман.
- … и полчища Муспелльсхейма…
- Они зовут себя мусульманами.
- И угрожают… кому? Айзирам? Кельтам?
- Да. И еще галлам, саксам, римлянам и всем остальным к западу от Австрии, где мы теперь находимся.
Даффи нахмурился.
- Так мы сражаемся в Австрии? Обороняем саксов? Не вернее ли отойти и укрепиться на наших землях, чтобы быть готовыми встретить их там?
- Нет, ибо, если они прорвутся здесь, во всей Англии может не хватить камней, чтобы выстроить стену, способную их удержать. Мы не можем позволить им воспользоваться моментом. И еще… из детей покоренных наций они воспитывают солдат, так что оставленные нами при отступлении станут источником пополнения, с которым рано или поздно придется сражаться. - Старик вздохнул. - Даже если случится, что нам все же придется сдать Вену и отступить, это будет подобно отступлению с обрушенных стен замка, с тем, чтобы защитить главную башню. На такой шаг идешь, только лишь когда не остается выбора.
- Понимаю. Что ж, будем биться здесь. Тогда мне нужны карты здешних земель, сведения о численности войска и история осады до сегодняшнего дня. У нас, должно быть, имеется конный отряд? Я мог бы повести их…
- Артур, здесь надлежит действовать хитрее, - мягко прервал его Аврелиан. - Послушай, мог бы ты словно птица парить как раз на границе рассудка Даффи, так, чтобы в любой момент возобладать, услышав мой зов?
- Пожалуй. Только ведь он почувствует меня. А ты что-то задумал?
- О, нет-нет. Есть некая возможность, но я, - на миг он предстал дряхлым напуганным стариком, - скорее… умру… чем ею воспользуюсь.
Колени Даффи хрустнули, в то время как тело его выпрямилось.
- Тут пахнет волшебством, от которого лучше держаться подальше. - Он направился к двери. - Время позднее - оставляю тебя, дабы ты мог предаться сну. А я немного пройдусь по городу.
- Тебе не знаком здешний язык. Подожди до утра, и я смогу проводить тебя.
- Мне думается, я вполне обойдусь. - Даффи улыбнулся, открыл дверь и вышел.
Глава 19
Пелена дождя накрыла булыжные мостовые, и туман из брызг над камнями при порывах ветра напоминал морские волны. Холодный пряный аромат мокрых улиц перемешивался в трапезной Циммермана с горячим застоявшимся свечным чадом и запахом прелой одежды. Занимавший маленький столик возле кухонной двери Лотарио Мазертан обмакнул в миску с куриным бульоном кусок черного хлеба и принялся сосредоточенно его пережевывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46