Тревога Кадма не была бы так велика, если бы речь шла лишь о его собственной затянувшейся жизни, но опасность нависла не только над ним. Этому проклятому астрологу, намекавшему на мрачные тайны семейства Гири и предрекавшему им неисчислимые горести, открыто даже то, что недоступно его ограниченному пониманию. Сто сорок лет, протекших с той поры, не могут защитить от беды, предчувствие которой витает в воздухе. С далекого поля битвы словно прилетел запах гниющих тел и пропитал все вокруг.
«Молись за меня, брат, – просил несчастный капитан, – ибо худшее еще впереди».
Без сомнения, слова эти были весьма справедливы в тот день, когда вышли из-под пера капитана, подумал Кадм, но со временем они стали еще более справедливыми. Несколько поколений погрязли в грехах и преступлениях, и Бог помогал им всем – членам семьи Гири, и их потомкам, и женам, и любовницам, и слугам. А теперь близится час расплаты.
Глава VI
Как ни удивительно, объяснение между Рэйчел и Митчеллом прошло на редкость цивилизованно. Никто из них не повышал голоса, не плакал и не упрекал. В течение часа они по очереди излагали друг другу перечни претензий и разочарований и в результате пришли к заключению, что, раз им не удалось сделать друг друга счастливыми, расставание будет наилучшим выходом. Впрочем, в этом вопросе они несколько разошлись во мнениях: Рэйчел полагала, что у их брака больше нет шансов, и поэтому процедуру развода следует начать немедленно. Митчелл же считал, что им обоим необходимо подумать несколько недель и убедиться в правильности этого шага. Впрочем, после непродолжительного спора Рэйчел с ним согласилась. В конце концов, что такое несколько недель? В течение этого периода они решили обсуждать все связанные с разводом темы лишь в узком семейном кругу и воздерживаться от консультаций с юристами. Когда на сцену выходит адвокат, с надеждами на примирение можно проститься, утверждал Митчелл. Что до жилья, тут дело решилось просто. Рэйчел останется в квартире с видом на Центральный парк, а Митчелл вернется в особняк Гири или снимет номер в отеле.
На прощание они обнялись так осторожно и неуверенно, словно оба были из стекла.
На следующий день Рэйчел позвонила Марджи. Она предложила позавтракать вместе, причем заявила, что в ресторане необходимо потратить неприлично большую сумму и заказать такой огромный десерт, чтобы с ним нельзя было управиться и за несколько часов. Тогда они прямо от завтрака смогут перейти к коктейлю.
– Только уговор – за десертом ни слова о Митче, – заявила Рэйчел.
– Заметано, – хмыкнула Марджи и добавила заговорщицким голосом: – Есть темы куда интереснее.
Ресторан, который выбрала Марджи, открылся всего несколько месяцев назад, но уже успел завоевать популярность. Внутри яблоку было некуда упасть, а перед входом толпилась очередь жаждущих получить столик. Разумеется, метрдотель оказался закадычным приятелем Марджи (оказалось, что на заре своей блистательной карьеры он служил барменом в одном из притонов в Сохо, куда Марджи частенько наведывалась). Он встретил их с Рэйчел так, словно они были особами королевской крови, и проводил к лучшему столику, откуда можно было обозревать весь зал.
– О, сколько народу, о котором можно посплетничать, – сказала Марджи, рассматривая посетителей.
Но Рэйчел лишь немногих знала в лицо и всего двоих-троих – по имени.
– Что будете пить? – осведомился официант.
– Как у вас с мартини?
– Шестнадцать сортов, – гордо сообщил официант, протягивая карту вин. – Но если вы хотите чего-то особенного...
– Так, для начала принесите нам два сухих мартини. Сразу. И без всяких оливок. А мы пока посмотрим вашу карту.
– Я и не знала, что на свете существует столько видов мартини, – заметила Рэйчел. – Хочешь перепробовать их все?
– Уверяю тебя, после третьего-четвертого стакана перестаешь замечать разницу, – усмехнулась Марджи. – Погляди-ка вон на тот столик, у окна. Там случайно не Сесил сидит?
– Да, он.
Сесил, адвокат Гири, мужчина шестидесяти с лишним дет, пожирал глазами свою спутницу – весьма эффектную блондинку, которая была моложе его раза в три.
– Я так понимаю, это не его жена? – осведомилась Рэйчел.
– Правильно понимаешь. Его жена – как же ее зовут? – по-моему, Филис... Так вот, наряди нашего метрдотеля в самое страшное платье, получится копия она. А эта – одна из его любовниц.
– У него их что, несколько?
Марджи округлила глаза.
– Еще бы. Когда старик Сесил отойдет в лучший мир, у могилы будет рыдать больше женщин, чем сейчас прогуливается по Пятой авеню.
– Вот уж не думала, – пожала плечами Рэйчел. – По-моему, он такой... непривлекательный. На что тут можно позариться?
Марджи слегка вскинула голову.
– Не такой уж он и урод, – возразила она. – Для своих лет неплохо сохранился. И потом, он чертовски богат, а для куколок вроде этой данное обстоятельство имеет решающее значение. Наверняка она рассчитывает получить маленький подарочек – какую-нибудь блестящую вещицу – еще до того, как им подадут десерт. Понаблюдай за ней. Она считает минуты. А стоит ему коснуться кармана, начинает глотать слюну.
– Если он так богат, зачем он работает? – спросила Рэйчел. – Неужели ему не хочется отдохнуть?
– Не хочет бросать своих обожаемых клиентов на произвол судьбы. Нет, без шуток, я думаю, он не уходит на пенсию из уважения к старику. Гаррисон говорит, что Сесил умен, как дьявол. И мог бы многого добиться.
– Что же ему помешало?
– С ним произошла та же штука, что и с нами, – он по уши увяз в семействе Гири. А кто попал к ним в плен, тот живым не уйдет.
– Марджи, ни слова о Митчелле. Помни, ты обещала.
– Я и не собиралась говорить о твоем дражайшем Митчелле. Ты меня спросила про Сесила. Я тебе ответила.
Вернулся официант со стаканами на подносе. Марджи пожелала узнать, что представляет из себя «Каджун-Мартини», который значился в списке под номером тринадцать. Официант принялся витиевато описывать бесподобный вкус этого напитка, но Марджи прервала его на полуслове.
– Лучше один раз попробовать, чем сто раз услышать, – заявила она. – Принесите нам по стаканчику.
– Боюсь, ты меня напоишь, – покачала головой Рэйчел.
– Честно говоря, это входит в мои планы, – кивнула Марджи. – Если будешь навеселе, ты легче воспримешь то, что я собираюсь тебе предложить.
– Господи, посмотри только на них! – воскликнула Рэйчел, пропустившая последние слова Марджи мимо ушей.
– На кого?
– На этих голубков – Сесила и его даму. Ты как в воду глядела.
Действительно, как и предсказывала Марджи, адвокат извлек из кармана изящную коробочку и открыл ее, чтобы блондинка смогла полюбоваться ожидающей ее наградой.
– Вот и маленькая блестящая вещица, – промурлыкала Марджи. – В таких делах я редко ошибаюсь.
– Мне это тоже знакомо. То есть я видела, как покупают подобные подарки.
– Ах да, ты ведь работала в Бостоне в ювелирном магазине.
– Да, и такие вот респектабельные джентльмены приходили туда и просили меня помочь выбрать подарок для жены. Так они говорили – для жены, но я скоро поняла, что жены этих подарков не увидят. Мужчины обычно были пожилые – за сорок, а то и за пятьдесят, – но покупали украшения для молодых женщин. Поэтому и спрашивали моего совета. Они только что не говорили: если бы ты была моей любовницей, какую из этих очаровательных безделушек тебе хотелось бы получить? С Митчеллом я ведь познакомилась тоже в магазине.
– Кто это тут осмелился произнести имя Митчелла? Я думала, это табу и нарушившего его ожидает суровая кара.
Рэйчел одним глотком осушила свой стакан.
– Табу снимается. Знаешь, я вдруг поняла, что вовсе не прочь поговорить о нем.
– Вот как?
– Не притворяйся, будто ты очень удивлена.
– А что о нем говорить, – вздохнула Марджи. – Он твой муж, вот и все. Если ты его любишь, тем лучше для тебя. Если не любишь, в этом тоже нет ничего ужасного. Устройся так, чтобы ни в чем от него не зависеть. Живи собственной жизнью. И он не сможет тебе ни в чем помешать. О, гляди-ка, что за чудное явление.
Официант, который приближался к ним с очередной порцией мартини на подносе, решил, что Марджи имеет в виду его, и расплылся в ослепительной улыбке.
– Это я про выпивку, детка, – уточнила Марджи. Улыбка несколько померкла. – Но ты тоже очень мил. Как тебя зовут?
– Стефано.
– Стефано, – повторила Марджи. – Что ты нам посоветуешь заказать из здешней стряпни, Стефанов. Только помни, Рэйчел голодна как волк, а я на диете.
– Коронное блюдо нашего повара – морской окунь, слегка потушенный в оливковом масле, с соусом из...
– Хорошо, уговорил. Принеси мне ваше коронное блюдо. Ты как насчет окуня, Рэйчел?
– Я предпочла бы мясо.
– О, – многозначительно вздернула бровь Марджи. – У леди кровожадное настроение. Какие будут предложения, Стефано?
С официанта неожиданно слетела вся самоуверенность.
– Ну... не знаю... кажется, у нас есть... – забормотал он.
– Может, остановишься на обычном бифштексе? – предложила Марджи.
Это окончательно убило Стефано.
– Боюсь, мы не сможем быстро подать вам бифштекс, – выдавил он из себя, заливаясь краской. – Бифштексы в меню не указаны.
– Бог ты мой! – с притворным возмущением воскликнула Марджи, явно забавляясь смущением молодого человека. – Чтобы в нью-йоркском ресторане не подавали простого бифштекса? Куда катится этот мир?!
– Да не хочу я бифштекс, – перебила ее Рэйчел.
– Дело не в том, хочешь ты или не хочешь, – не унималась Марджи. – Тут вопрос принципа. Ну, если бифштекса от вас не дождешься, предлагай что-нибудь другое. Не оставаться же бедняжке Рэйчел голодной.
– У нас есть котлеты из ягненка с миндально-имбирным соусом, – выпалил официант.
– Ладно, котлеты так котлеты. Конечно, Рэйчел предпочла бы кусок мяса с кровью, но что с вас возьмешь.
Официант, довольный тем, что проблема наконец разрешилась, торопливо удалился.
– Ну и вредная ты, – сказала Рэйчел, когда он скрылся из виду.
– Уверяю тебя, этот малый получил огромное удовольствие. Большинство мужчин в глубине души обожает, когда над ними издеваются.
– По-моему, тебе стоит это записать.
– Что именно?
– Свои содержательные наблюдения над человеческой природой.
– Увы, при ближайшем рассмотрении они кажутся вовсе не такими уж содержательными, – тяжело вздохнула Марджи. – Как и я сама. Я способна произвести впечатление, но только на приличном расстоянии. – Она невесело рассмеялась. – А почему ты не пьешь? Номер тринадцатый вовсе не плох.
– С меня хватит, – сказала Рэйчел. – И так голова кружится. Марджи, хватит подогревать мое любопытство, что ты хотела мне сказать?
– Хорошо... хотя ничего особенного я и не собиралась говорить. Дело в том, лапочка, что тебе надо устроить себе небольшие каникулы.
– Я только что их устроила.
– Боже, поездка домой – это совсем не то. Это не каникулы, а наказание. Тебе надо поехать туда, где ты сможешь быть собой. В кругу семьи это невозможно.
– Я вижу, ты что-то придумала?
– Ты была на Гавайях?
– По пути в Австралию мы с Митчем останавливались в Гонолулу.
– Кошмар, – изрекла Марджи.
– Ты имеешь в виду Австралию или Гонолулу?
– И то и другое. Нет, в Гонолулу ты не поедешь. Ты поедешь на Кауаи. На Остров Садов.
– Никогда о нем не слышала.
– Детка, это самое прекрасное место на земле. Настоящий рай. Клянусь тебе. Иначе, как рай, его не назовешь. – Марджи сделала глоток мартини. – И мне известно про один уютный домик, что стоит в маленькой бухте на Северном берегу, в пятидесяти ярдах от воды. Изумительный домик. Ты даже представить себе не можешь, до чего он чудесный. Правда, никакой фантазии не хватит, чтобы представить, как там хорошо. Ты думаешь я преувеличиваю, рисуя какую-то идиллию, но... действительность лучше всяких слов.
– Неужели?
Как только Марджи начала рассказывать о домике на берегу, голос ее упал до хриплого шепота, и теперь она говорила так тихо, что Рэйчел пришлось наклониться вперед.
– Знаю, это звучит глупо... и не слишком убедительно. Но это место, где... черт побери, даже не знаю, как точнее сказать... место, где до сих пор иногда происходит... нечто чудесное.
– Все это очень заманчиво, – улыбнулась Рэйчел.
Никогда прежде она не видела Марджи в таком волнении и теперь была тронута. Ее циничная приятельница, любительница выпить, неожиданно превратилась в маленькую девочку, которая, захлебываясь от восторга, рассказывает о сказочной стране. Восторг Марджи был столь искренним, что почти убедил Рэйчел в существовании этой страны.
– А кому принадлежит сей дивный домик?
– А, вот это самое интересное, – расплылась в улыбке Марджи и подняла указательный палец, словно призывая Рэйчел ко вниманию. – Он принадлежит нам.
– Кому это – нам?
– Женщинам Гири.
– Как это?
– Очень просто. Мужчинам запрещено даже приближаться к этому месту. Такова древняя семейная традиция.
– Откуда же она пошла?
– Я думаю, этот обычай завела мамочка Кадма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
«Молись за меня, брат, – просил несчастный капитан, – ибо худшее еще впереди».
Без сомнения, слова эти были весьма справедливы в тот день, когда вышли из-под пера капитана, подумал Кадм, но со временем они стали еще более справедливыми. Несколько поколений погрязли в грехах и преступлениях, и Бог помогал им всем – членам семьи Гири, и их потомкам, и женам, и любовницам, и слугам. А теперь близится час расплаты.
Глава VI
Как ни удивительно, объяснение между Рэйчел и Митчеллом прошло на редкость цивилизованно. Никто из них не повышал голоса, не плакал и не упрекал. В течение часа они по очереди излагали друг другу перечни претензий и разочарований и в результате пришли к заключению, что, раз им не удалось сделать друг друга счастливыми, расставание будет наилучшим выходом. Впрочем, в этом вопросе они несколько разошлись во мнениях: Рэйчел полагала, что у их брака больше нет шансов, и поэтому процедуру развода следует начать немедленно. Митчелл же считал, что им обоим необходимо подумать несколько недель и убедиться в правильности этого шага. Впрочем, после непродолжительного спора Рэйчел с ним согласилась. В конце концов, что такое несколько недель? В течение этого периода они решили обсуждать все связанные с разводом темы лишь в узком семейном кругу и воздерживаться от консультаций с юристами. Когда на сцену выходит адвокат, с надеждами на примирение можно проститься, утверждал Митчелл. Что до жилья, тут дело решилось просто. Рэйчел останется в квартире с видом на Центральный парк, а Митчелл вернется в особняк Гири или снимет номер в отеле.
На прощание они обнялись так осторожно и неуверенно, словно оба были из стекла.
На следующий день Рэйчел позвонила Марджи. Она предложила позавтракать вместе, причем заявила, что в ресторане необходимо потратить неприлично большую сумму и заказать такой огромный десерт, чтобы с ним нельзя было управиться и за несколько часов. Тогда они прямо от завтрака смогут перейти к коктейлю.
– Только уговор – за десертом ни слова о Митче, – заявила Рэйчел.
– Заметано, – хмыкнула Марджи и добавила заговорщицким голосом: – Есть темы куда интереснее.
Ресторан, который выбрала Марджи, открылся всего несколько месяцев назад, но уже успел завоевать популярность. Внутри яблоку было некуда упасть, а перед входом толпилась очередь жаждущих получить столик. Разумеется, метрдотель оказался закадычным приятелем Марджи (оказалось, что на заре своей блистательной карьеры он служил барменом в одном из притонов в Сохо, куда Марджи частенько наведывалась). Он встретил их с Рэйчел так, словно они были особами королевской крови, и проводил к лучшему столику, откуда можно было обозревать весь зал.
– О, сколько народу, о котором можно посплетничать, – сказала Марджи, рассматривая посетителей.
Но Рэйчел лишь немногих знала в лицо и всего двоих-троих – по имени.
– Что будете пить? – осведомился официант.
– Как у вас с мартини?
– Шестнадцать сортов, – гордо сообщил официант, протягивая карту вин. – Но если вы хотите чего-то особенного...
– Так, для начала принесите нам два сухих мартини. Сразу. И без всяких оливок. А мы пока посмотрим вашу карту.
– Я и не знала, что на свете существует столько видов мартини, – заметила Рэйчел. – Хочешь перепробовать их все?
– Уверяю тебя, после третьего-четвертого стакана перестаешь замечать разницу, – усмехнулась Марджи. – Погляди-ка вон на тот столик, у окна. Там случайно не Сесил сидит?
– Да, он.
Сесил, адвокат Гири, мужчина шестидесяти с лишним дет, пожирал глазами свою спутницу – весьма эффектную блондинку, которая была моложе его раза в три.
– Я так понимаю, это не его жена? – осведомилась Рэйчел.
– Правильно понимаешь. Его жена – как же ее зовут? – по-моему, Филис... Так вот, наряди нашего метрдотеля в самое страшное платье, получится копия она. А эта – одна из его любовниц.
– У него их что, несколько?
Марджи округлила глаза.
– Еще бы. Когда старик Сесил отойдет в лучший мир, у могилы будет рыдать больше женщин, чем сейчас прогуливается по Пятой авеню.
– Вот уж не думала, – пожала плечами Рэйчел. – По-моему, он такой... непривлекательный. На что тут можно позариться?
Марджи слегка вскинула голову.
– Не такой уж он и урод, – возразила она. – Для своих лет неплохо сохранился. И потом, он чертовски богат, а для куколок вроде этой данное обстоятельство имеет решающее значение. Наверняка она рассчитывает получить маленький подарочек – какую-нибудь блестящую вещицу – еще до того, как им подадут десерт. Понаблюдай за ней. Она считает минуты. А стоит ему коснуться кармана, начинает глотать слюну.
– Если он так богат, зачем он работает? – спросила Рэйчел. – Неужели ему не хочется отдохнуть?
– Не хочет бросать своих обожаемых клиентов на произвол судьбы. Нет, без шуток, я думаю, он не уходит на пенсию из уважения к старику. Гаррисон говорит, что Сесил умен, как дьявол. И мог бы многого добиться.
– Что же ему помешало?
– С ним произошла та же штука, что и с нами, – он по уши увяз в семействе Гири. А кто попал к ним в плен, тот живым не уйдет.
– Марджи, ни слова о Митчелле. Помни, ты обещала.
– Я и не собиралась говорить о твоем дражайшем Митчелле. Ты меня спросила про Сесила. Я тебе ответила.
Вернулся официант со стаканами на подносе. Марджи пожелала узнать, что представляет из себя «Каджун-Мартини», который значился в списке под номером тринадцать. Официант принялся витиевато описывать бесподобный вкус этого напитка, но Марджи прервала его на полуслове.
– Лучше один раз попробовать, чем сто раз услышать, – заявила она. – Принесите нам по стаканчику.
– Боюсь, ты меня напоишь, – покачала головой Рэйчел.
– Честно говоря, это входит в мои планы, – кивнула Марджи. – Если будешь навеселе, ты легче воспримешь то, что я собираюсь тебе предложить.
– Господи, посмотри только на них! – воскликнула Рэйчел, пропустившая последние слова Марджи мимо ушей.
– На кого?
– На этих голубков – Сесила и его даму. Ты как в воду глядела.
Действительно, как и предсказывала Марджи, адвокат извлек из кармана изящную коробочку и открыл ее, чтобы блондинка смогла полюбоваться ожидающей ее наградой.
– Вот и маленькая блестящая вещица, – промурлыкала Марджи. – В таких делах я редко ошибаюсь.
– Мне это тоже знакомо. То есть я видела, как покупают подобные подарки.
– Ах да, ты ведь работала в Бостоне в ювелирном магазине.
– Да, и такие вот респектабельные джентльмены приходили туда и просили меня помочь выбрать подарок для жены. Так они говорили – для жены, но я скоро поняла, что жены этих подарков не увидят. Мужчины обычно были пожилые – за сорок, а то и за пятьдесят, – но покупали украшения для молодых женщин. Поэтому и спрашивали моего совета. Они только что не говорили: если бы ты была моей любовницей, какую из этих очаровательных безделушек тебе хотелось бы получить? С Митчеллом я ведь познакомилась тоже в магазине.
– Кто это тут осмелился произнести имя Митчелла? Я думала, это табу и нарушившего его ожидает суровая кара.
Рэйчел одним глотком осушила свой стакан.
– Табу снимается. Знаешь, я вдруг поняла, что вовсе не прочь поговорить о нем.
– Вот как?
– Не притворяйся, будто ты очень удивлена.
– А что о нем говорить, – вздохнула Марджи. – Он твой муж, вот и все. Если ты его любишь, тем лучше для тебя. Если не любишь, в этом тоже нет ничего ужасного. Устройся так, чтобы ни в чем от него не зависеть. Живи собственной жизнью. И он не сможет тебе ни в чем помешать. О, гляди-ка, что за чудное явление.
Официант, который приближался к ним с очередной порцией мартини на подносе, решил, что Марджи имеет в виду его, и расплылся в ослепительной улыбке.
– Это я про выпивку, детка, – уточнила Марджи. Улыбка несколько померкла. – Но ты тоже очень мил. Как тебя зовут?
– Стефано.
– Стефано, – повторила Марджи. – Что ты нам посоветуешь заказать из здешней стряпни, Стефанов. Только помни, Рэйчел голодна как волк, а я на диете.
– Коронное блюдо нашего повара – морской окунь, слегка потушенный в оливковом масле, с соусом из...
– Хорошо, уговорил. Принеси мне ваше коронное блюдо. Ты как насчет окуня, Рэйчел?
– Я предпочла бы мясо.
– О, – многозначительно вздернула бровь Марджи. – У леди кровожадное настроение. Какие будут предложения, Стефано?
С официанта неожиданно слетела вся самоуверенность.
– Ну... не знаю... кажется, у нас есть... – забормотал он.
– Может, остановишься на обычном бифштексе? – предложила Марджи.
Это окончательно убило Стефано.
– Боюсь, мы не сможем быстро подать вам бифштекс, – выдавил он из себя, заливаясь краской. – Бифштексы в меню не указаны.
– Бог ты мой! – с притворным возмущением воскликнула Марджи, явно забавляясь смущением молодого человека. – Чтобы в нью-йоркском ресторане не подавали простого бифштекса? Куда катится этот мир?!
– Да не хочу я бифштекс, – перебила ее Рэйчел.
– Дело не в том, хочешь ты или не хочешь, – не унималась Марджи. – Тут вопрос принципа. Ну, если бифштекса от вас не дождешься, предлагай что-нибудь другое. Не оставаться же бедняжке Рэйчел голодной.
– У нас есть котлеты из ягненка с миндально-имбирным соусом, – выпалил официант.
– Ладно, котлеты так котлеты. Конечно, Рэйчел предпочла бы кусок мяса с кровью, но что с вас возьмешь.
Официант, довольный тем, что проблема наконец разрешилась, торопливо удалился.
– Ну и вредная ты, – сказала Рэйчел, когда он скрылся из виду.
– Уверяю тебя, этот малый получил огромное удовольствие. Большинство мужчин в глубине души обожает, когда над ними издеваются.
– По-моему, тебе стоит это записать.
– Что именно?
– Свои содержательные наблюдения над человеческой природой.
– Увы, при ближайшем рассмотрении они кажутся вовсе не такими уж содержательными, – тяжело вздохнула Марджи. – Как и я сама. Я способна произвести впечатление, но только на приличном расстоянии. – Она невесело рассмеялась. – А почему ты не пьешь? Номер тринадцатый вовсе не плох.
– С меня хватит, – сказала Рэйчел. – И так голова кружится. Марджи, хватит подогревать мое любопытство, что ты хотела мне сказать?
– Хорошо... хотя ничего особенного я и не собиралась говорить. Дело в том, лапочка, что тебе надо устроить себе небольшие каникулы.
– Я только что их устроила.
– Боже, поездка домой – это совсем не то. Это не каникулы, а наказание. Тебе надо поехать туда, где ты сможешь быть собой. В кругу семьи это невозможно.
– Я вижу, ты что-то придумала?
– Ты была на Гавайях?
– По пути в Австралию мы с Митчем останавливались в Гонолулу.
– Кошмар, – изрекла Марджи.
– Ты имеешь в виду Австралию или Гонолулу?
– И то и другое. Нет, в Гонолулу ты не поедешь. Ты поедешь на Кауаи. На Остров Садов.
– Никогда о нем не слышала.
– Детка, это самое прекрасное место на земле. Настоящий рай. Клянусь тебе. Иначе, как рай, его не назовешь. – Марджи сделала глоток мартини. – И мне известно про один уютный домик, что стоит в маленькой бухте на Северном берегу, в пятидесяти ярдах от воды. Изумительный домик. Ты даже представить себе не можешь, до чего он чудесный. Правда, никакой фантазии не хватит, чтобы представить, как там хорошо. Ты думаешь я преувеличиваю, рисуя какую-то идиллию, но... действительность лучше всяких слов.
– Неужели?
Как только Марджи начала рассказывать о домике на берегу, голос ее упал до хриплого шепота, и теперь она говорила так тихо, что Рэйчел пришлось наклониться вперед.
– Знаю, это звучит глупо... и не слишком убедительно. Но это место, где... черт побери, даже не знаю, как точнее сказать... место, где до сих пор иногда происходит... нечто чудесное.
– Все это очень заманчиво, – улыбнулась Рэйчел.
Никогда прежде она не видела Марджи в таком волнении и теперь была тронута. Ее циничная приятельница, любительница выпить, неожиданно превратилась в маленькую девочку, которая, захлебываясь от восторга, рассказывает о сказочной стране. Восторг Марджи был столь искренним, что почти убедил Рэйчел в существовании этой страны.
– А кому принадлежит сей дивный домик?
– А, вот это самое интересное, – расплылась в улыбке Марджи и подняла указательный палец, словно призывая Рэйчел ко вниманию. – Он принадлежит нам.
– Кому это – нам?
– Женщинам Гири.
– Как это?
– Очень просто. Мужчинам запрещено даже приближаться к этому месту. Такова древняя семейная традиция.
– Откуда же она пошла?
– Я думаю, этот обычай завела мамочка Кадма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109