Несмотря на это, Рэйчел не слишком хотелось идти. Но Динни недвусмысленно дала понять, что воспримет отказ как личное оскорбление. Так что Рэйчел все-таки пришлось принять приглашение, но потом она поняла, что совершила ошибку. Ее сестра, уверявшая, что все время будет поблизости, забыла о своем обещании и через пять минут скрылась в неизвестном направлении, оставив Рэйчел в толпе гостей. Рэйчел обнаружила, что не знает никого из этих людей, зато им она слишком хорошо известна.
– Несколько педель назад я видела вас с мужем по телевизору, – сообщила какая-то дама, представившаяся как Кимберли, вторая лучшая подруга Динни (Рэйчел было недосуг ломать голову над тем, что означает это странное звание). – Тогда как раз транслировали одно из этих чудных гала-шоу. Судя по вашим лицам, вы здорово веселились. Я сказала Фрэнки – это мой муж, вон, поглядите, он стоит с хот-догом в руках. Кстати, он работает вместе с мужем вашей сестры. Так вот, я сказала Фрэнки: этим людям можно позавидовать. Вокруг них все сверкает.
– Сверкает?
– Сверкает, – убежденно повторила Кимберли. – Сверкает и блестит. – Стоило Кимберли припомнить изумительное зрелище, глаза ее тоже засверкали восторгом. Рэйчел не хватило духу сказать ей о том, что на пресловутом гала-шоу была смертная тоска, угощение было несъедобным, речи – бесконечными, общество – надменным и скучным. Она сочла за благо не мешать своей новой знакомой в течение нескольких минут нести упоенный вздор, а сама лишь улыбалась или кивала головой в наиболее патетические моменты. От надоедливой собеседницы ее спас мужчина, который, судя по всему, отдал должное угощению – за ворот рубашки у него была заткнута салфетка, а лицо украшали пятна соуса.
– Простите за бесцеремонное вмешательство, – обратился он к любительнице светской жизни, – но я так давно не видел эту юную леди, что больше не в силах терпеть.
– Ты весь перемазался соусом, Нейл Уилкинс, – сообщила Кимберли.
– Неужели?
– Да. Вытри как следует рот, обжора.
Нейл Уилкинс вытащил из-за ворота салфетку и принялся вытираться, Рэйчел тем временем лихорадочно соображала, кто он такой. Наконец она поняла – перед ней выросший и даже постаревший мальчик, некогда похитивший и разбивший ее девичье сердце. Годы изрядно потрудились над его внешностью, наградив Нейла круглым пивным брюшком, заметными залысинами и рыжеватой бородой. Но когда он кончил наконец возиться с салфеткой, выяснилось, что его улыбка по-прежнему лучезарна.
– Ты меня узнала? – спросил он.
– Нейл.
– Он самый.
– Я так рада тебя видеть, А я думала, ты в Чикаго. Мне кажется, Динни говорила что-то такое.
– Он вернулся с поджатым хвостом, – бестактно вмешалась Кимберли.
Но, судя по всему, Нейлу трудно было испортить настроение.
– Все эти большие города не по мне, – заявил он, по-прежнему сияя улыбкой. – В глубине души я так и остался мальчишкой из захолустья. Поэтому я и вернулся сюда, в Дански, и начал небольшое дело вместе с Фрэнки...
– Фрэнки – это мой муж, – уточнила Кимберли на тот случай, если Рэйчел этого еще не уяснила.
– Мы занимаемся ремонтом домов. Чиним крыши, водопровод и все такое.
– Они вечно ссорятся, – вставила Кимберли.
– Неправда, – возразил Нейл.
– Ссоритесь, ссоритесь. То жить друг без друга не можете, то грызетесь, как кошка с собакой.
– Вся беда в том, что твой Фрэнки – закоренелый коммунист.
– Вот уж ерунда, – возмутилась Кимберли.
– Не отпирайся. А старина Джек и вовсе был завзятым комми. У него даже партийный билет был.
– Кто такой Джек? – спросила Рэйчел.
– Папаша Фрэнки. Он умер в прошлом году.
– От рака простаты, – пояснила Кимберли.
– Так вот, просматривая оставшиеся после старика бумаги, Фрэнки обнаружил членский билет коммунистической партии. И теперь носит его на груди и толкует о том, что пришло время восстать против темных сил капитализма.
– Он не это имеет в виду, – возразила Кимберли.
– А тебе откуда известно, что твой муженек имеет в виду?
– Просто я знаю его дурацкий юмор. Не сразу поймешь, когда он шутит, а когда говорит всерьез. А люди думают черт знает что, – кипятилась Кимберли.
Нейл поймал взгляд Рэйчел и едва заметно улыбнулся ей. Он явно поддразнивал Кимберли, чтобы повеселить Рэйчел.
– Конечно, ты выгораживаешь своего благоверного. А по-моему, раз у парня в кармане партийный билет, значит, он комми, и ничего с этим не поделаешь.
– Иногда ты ведешь себя как последний идиот, – обиделась Кимберли и, повернувшись, пошла прочь.
– Ну и потеха с ней, – усмехнулся Нейл. – Стоит хоть чуть-чуть задеть ее ненаглядного Фрэнки, сразу выходит из себя. А сама пилит его день и ночь. Когда он на ней женился, волос у него была целая копна, а теперь она проела ему хорошую плешь. Мне, правда, тоже нечем хвастать, – и он похлопал по своей лысеющей макушке.
– По-моему, лысина тебе даже идет, – улыбнулась Рэйчел.
– Правда? – просиял Нейл. – Слышала бы тебя Лайза. Она на мою лысину смотреть не могла без слез.
– Лайза – это твоя жена?
– Мать моих детей, и не более того, – с усмешкой уточнил Нейл.
– Так ты не женат?
– Я был женат. В глазах закона мы с Лайзой до сих пор женаты. Но она с детьми живет в Чикаго, а я... как видишь, здесь. Они собирались приехать ко мне, когда я устроюсь и встану на ноги, но похоже, нам уже не жить вместе. У Лайзы кто-то появился, а детям нравится в Чикаго. По крайней мере, она так говорит.
– Мне жаль, что у тебя не все сложилось.
– Мне тоже жаль, – вздохнул он. – Я знаю, такое случается сплошь и рядом, но когда это происходит именно с тобой, с этим трудно смириться.
И, словно застеснявшись собственных слов, он опустил голову и уставился на свои не слишком чистые ботинки.
– А я знала Лайзу? – спросила Рэйчел.
– Конечно, знала, – буркнул он, все еще не отрывая взгляда от ботинок. – Ее девичья фамилия Фроман. Лайза Анжела Фроман. Ровесница твоей сестры. Они вместе ходили в воскресную школу.
– О, я ее помню, – кивнула головой Рэйчел, представив себе хорошенькую белокурую девочку лет шестнадцати, в больших очках. – Она всегда была такой тихоней.
– Она и сейчас тихоня. Но голова у нее соображает как надо. Слава богу, дети пошли в нее, я-то звезд с неба не хватаю.
– Ты скучаешь по ним?
– Безумно. Все время. Все время... – Нейл произнес это так, будто сам не верил, что способен на столь сильное чувство. – Мне казалось, постепенно я привыкну, но... – Он покачал головой. – Слушай, а ты не хочешь пива или еще чего? У меня есть косяк.
– Ты так и не бросил курить?
– Ну, я стараюсь этим не злоупотреблять. Но, знаешь, иногда одолевает тоска и хочется отвлечься. Ни о чем не думать. Не травить себе душу воспоминаниями.
Они пересекли двор, потом перебрались через низкий забор и оказались на свалке старых автомобилей. Рэйчел все это казалось захватывающим приключением, которое становилось все более увлекательным по мере того, как заканчивалась сигарета Нейла.
– Вот этого мне и не хватало, – заявил Нейл, сделав несколько затяжек. – Надо было покурить до того, как являться на эту вечеринку. А то подобные развлечения нагоняют на меня скуку. Раньше все было по-другому. – Он вновь втянул в себя дым и передал сигарету Рэйчел. – Должен признаться...
– В чем?
– В том, что теперь все нагоняет на меня скуку. И ничто не радует. Похоже, я кончу, как мой отец. Ты его знала?
– Конечно. Его звали Эверетт.
– Надо же, ты помнишь.
– Я еще слишком молода для склероза, – усмехнулась Рэйчел.
– Его звали Эверетт Хэнкок Уилкинс.
– Хэнкок?
– Да, и попрошу воздержаться от насмешек. Да будет тебе известно, мое второе имя тоже Хэнкок.
– Хэнкок, – сквозь смех повторила Рэйчел. Неожиданно это имя показалось ей чертовски забавным.
– Кто-нибудь зовет тебя Хэнкок? – хихикнула она.
– Только мама, – сообщил он и вдруг сам прыснул. – В детстве я всякий раз холодел от ужаса, стоило мне услышать, как она кричит...
Они дружно выкрикнули: «Хэнкок!» – и, словно испугавшись, обвели двор виноватыми взглядами. Несколько человек повернулись в их сторону.
– Люди подумают, что мы сошли с ума, – заметила Рэйчел, изо всех сил сдерживая новый приступ смеха.
– Мне не привыкать. Я всю жизнь хожу в дураках, – сказал Нейл, и, несмотря на нарочитую небрежность тона, в голосе его проскользнула обида. – Но меня это мало волнует.
Рэйчел отчаянным усилием согнала с лица улыбку.
– Мне очень жаль, если это так, – изрекла она и тут же снова согнулась пополам от хохота.
– Что тебя так забавляет? – осведомился Нейл.
– Хэнкок, – пробормотала она. – Ну до чего идиотское имя. – От смеха из глаз ее выступили слезы. – Ох, прости, – она с трудом перевела дух и достала носовой платок. – Так о чем ты говорил?
– О всякой ерунде, – махнул рукой Нейл. – Не стоит повторять.
Он тоже улыбался, но взгляд его неожиданно стал сосредоточенным и задумчивым.
– Что случилось? – насторожившись, спросила она.
– Ничего. Я просто подумал...
Она вдруг поняла, что он сейчас скажет. Сейчас все будет испорчено, а жаль... Но ее догадка оказалась неверной.
– Я был тогда ужасным идиотом...
– Нейл.
– Я имею в виду, когда решил расстаться с тобой.
– Нейл, не надо...
– Нет, пожалуйста, дай мне договорить. Мне вряд ли представится еще случай сказать тебе о том, что у меня на душе...
– А может, нам лучше просто сделать еще несколько затяжек?
– Все эти годы я думал о тебе.
– Что ж, приятно слышать.
– Я сказал это не ради красного словца. В своей жизни я наделал много ошибок. Сейчас мне бы так хотелось их исправить. И ты, Рэйчел, – моя главная ошибка. Всякий раз, когда я видел тебя по телевизору или натыкался на твою фотографию в журнале, я думал: она могла бы быть моей. И я сумел бы сделать ее счастливой. – Он взглянул ей прямо в глаза. – Ты веришь в это? В то, что я сделал бы тебя счастливой?
– Верю. Но мы с тобой пошли разными путями, – тихо сказала она.
– Не просто разными. Мы пошли неверными путями.
– Не думаю, что...
– Нет, я неточно выразился. Наверное, ты выбрала правильный путь. И не жалеешь, что вышла замуж за своего Гири. Я говорил только о себе. О собственной дурости.
Он отчаянно затряс головой, и Рэйчел с удивлением увидела, что на глазах его выступили слезы.
– Нейл, милый...
– Не утешай меня. Я понимаю, что сам испортил себе жизнь...
– Может, вернемся к гостям?
– Зачем?
– Думаю, нас уже хватились. Никто не знает, куда мы делись.
– Мне на них наплевать. На всех. Они мне осточертели. Весь этот провинциальный сброд.
– Ты недавно сказал, что в глубине души всегда останешься мальчишкой из захолустья, – с улыбкой заметила Рэйчел.
– Я сам не знаю, кто я такой, – пожал плечами Нейл. – Раньше я думал, что...
Взгляд его внезапно затуманился и устремился на темневшие в сумерках очертания машин.
– Знаешь, Рэйчел, раньше я умел мечтать...
– Думаю, ты и сейчас не разучился.
– Нет, – вздохнул он. – Разучился. Мое время ушло. Я упустил свой шанс. И больше он не вернется. Жизнь не слишком-то щедра к нам. Каждому дается один шанс, а тот, кто не сумел им воспользоваться, пусть пеняет на себя.
– Ты стал настоящим философом, но все же...
– Не надо ничего говорить. Я и так все знаю. Ты никогда меня не любила, так что от меня ничего не зависело. Но я все равно думал о тебе, Рэйчел. И буду думать о тебе до конца своих дней. Почему-то мне кажется, сложись все иначе, ты сумела бы меня полюбить. Если бы только я... – Губы его тронула грустная улыбка. – Все могло быть иначе.
На следующее утро Динни устроила сестре настоящий скандал. О чем только Рэйчел думала, уединившись с Нейлом Уилкинсом? Надо же, нашла себе компанию. Может, в Нью-Йорке подобное поведение считается хорошим тоном, но, да будет известно Рэйчел, у них в провинции так не принято. Рэйчел надоело ощущать себя нашкодившим ребенком, и она посоветовала Динни умерить свой пыл. Кроме того, что зазорного в том, что она поговорила с Нейлом Уилкинсом?
– Да он же законченный алкоголик, – заявила Динни. – И ужасно обращался с женой.
– Уверена, все это досужие выдумки.
– Это самая что ни на есть правда, – вновь повысила голос Динни. – Мне лучше знать. И прошу тебя, Рэйчел, держись от него подальше.
– Я вовсе не собиралась...
– Ты не можешь вытворять здесь все, что взбредет тебе в голову...
– Подожди, я не понимаю...
– Не можешь ни с кем не считаться...
– Ради бога, о чем ты говоришь?
Динни, которая мыла посуду, повернула к сестре пылающее от гнева лицо.
– Ты прекрасно все понимаешь.
– Ни черта я не понимаю.
– Ты поставила меня в дурацкое положение.
– Каким образом? И когда?
– Не надо притворяться! Вчера вечером ты куда-то смылась, а я должна была за тебя отдуваться. Меня буквально засыпали вопросами. И что мне было отвечать? Что моя сестра вспомнила детство и флиртует с Нейлом Уилкинсом?
– Я с ним не флиртовала.
– Да кого ты обманываешь? Я тебя прекрасно видела! И все видели, как вы с ним воркуете, причем ты хихикала, как школьница. Я чуть сквозь землю со стыда не провалилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109