Однако слова мои, исполненные мудрости предков, достигали не всех ушей, Ар-Тагар, ставший первым вождем, возомнил в гордыне своей, что сила его, укрепленная послушными огненными червями, отныне непомерна. И возжелал Ар-Тагар не одной славы, но добычи, что можно было взять у проклятых шанков, коих люди гномами называют, что живут в пещерах. И повел Ар-Тагар воинов, что слушались его во всем, в те пещеры за золотом и камнями, коими славны шахты проклятых шанков. Да только мало кто вернулся из похода, и воины многие, и первый вождь Ар-Тагар сгинули в пещерах без следа. А Урук, воин из стражей Ар-Тагара, принес огненных червей, что утратили огонь свой и умерли. А великий Аш-Дагот, верховный шаман Вечного, сказал, что умерли огненные черви от того, что слишком много возомнил о себе Ар-Тагар, за что и лишил его Венный своей милости.
Я, Ур-Шагал, провидец и летописец, говорю вам, дети мои, - помчите, что гордыня есть зло и что скоро покарает Вечный всякого, кто пойдет против его воли и знамений, посланных им богоизбранному народу ургов.
Первым желанием Жарова по приходу домой было напиться до бесчувствия. Вторым - пообещать себе не пить никогда. Ни рюмки. Ни грамма.
А некоторое время раздумий над сложившимся положением принесло решение. Может, и не идеальное, может быть, даже глупое, ребяческое - но это было по крайней мере связано хоть с какими-то действиями. Найти Кейт, потребовать объяснений...
Денис понимал, что именно сейчас, после скандального «интервью», ему добраться до мисс Феллон будет не просто сложно - скорее почти невозможно. Но попробовать стоило. Хотя бы для того, чтобы взглянуть этой сучке в лицо - не на экран, а глаза в глаза. Правда, вряд ли от этого будет какой-нибудь толк, не он первый, на ком журналисты делают свои репортажи, не он и последний.
Он стянул с себя комбинезон, поморщился, ощутив запах, - хотя яхта и претендовала на звание «дорогой», избытком удобств она не страдала, как, впрочем, и почти любая посудина малого тоннажа. Залез в душ, долго и с наслаждением смывал с себя пот, всей кожей ощущая, как утекают в слив злость, отвращение и другие отрицательные эмоции. Здесь можно было не думать об экономии воды - он бывал дома так редко, что вполне мог использовать месячную норму, входившую в квартплату, в течение одного-двух дней - что толку экономить, если неиспользованный остаток все равно не будет перенесен на следующий срок.
Постепенно на душе полегчало, он даже почувствовал приятную истому, расслабляющую, тянущую в постель. Перед глазами возникло зрелище гидроматраса, хрустящих от чистоты простыней... И долгого, долгого сна - часов этак с двенадцать. Картинка была такой заманчивой, что Денис даже ощутил всей кожей противный звонок будильника, доставшегося по наследству еще от деда. Будильник давно следовало бы выбросить, мало того что он был напрочь лишен полезных функций вроде получения из Сети прогноза погоды - он еще и будил своего хозяина отвратительно мерзким свистком. Денис постоянно надеялся, что этот раритет когда-нибудь сломается, и тогда с легким сердцем... но стоящий на полке анахронизм с упрямством отсчитывал дни, недели, месяцы и годы, не желая сдаваться. И Денис, уважая стойкость даже в бездушном механизме, продолжал по Утрам просыпаться от неприятного свистка, в очередной раз ощущая бегущие по телу холодные мурашки.
Он открыл глаза. Похоже, ему не показалось, похоже, в квартире и в самом деле раздался посторонний звук. Какой именно? Он попытался сосредоточиться, сбрасывая остатки сонливости.
Посторонний звук повторился, и Денис вдруг понял, что к нему заявился посетитель, в настоящее время упрямо давящий на кнопку вызова интеркома.
Жаров вылез из душевой кабинки и, оставляя за собой мокрые следы, медленно двинулся к терминалу интеркома, надеясь, что посетитель уйдет раньше, чем он нажмет на кнопку ответа. Примерно на полпути сигнал замолчал. Денис облегченно вздохнул - в настоящее время ему совершенно не нужны были гости, ему нужен был сон.
Интерком запищал снова.
- Скотина, - бросил майор в сторону ни в чем не виновного средства связи. Без особой злости - она вся ушла в трубу, смытая струями горячей воды. Конечно, можно было бы не открывать, но-., но Жаров не любил кривить душой даже перед самим собой. Протянуть минуту-другую, прежде чем приступить к неприятной процедуре, это ладно. Ну а так...
Он решительно подошел к интеркому. Экран показывал человека, стоящего перед входной дверью. Вгляделся.
Человек был уже далеко не молод. Темная... мантия?., плащ?., ряса?., с откинутым капюшоном скрывала тело, далекое от стандартов красоты. Седые волосы чуть шевелил ветерок. Лицо непрошеного гостя было Денису совершенно незнакомо - а он, как правило, запоминал лица легко, даже те, которые попадались на пути случайно. Уж этого-то человека он бы запомнил - крючковатый мясистый нос, глубокие морщины, избороздившие кожу, косматые седые брови.
Старик не проявлял ни малейших признаков беспокойства, нетерпения или раздражения. Снова и снова он с равнодушием автомата нажимал кнопку вызова, как будто бы и не сомневаясь, что хозяин рано или поздно ответит.
Денис вздохнул и с силой вдавил кнопку приема.
- Слушаю, - буркнул он не слишком дружелюбно.
- Господин Жаров, - это был не вопрос, а утверждение, - меня зовут Браун. Отец Браун, к вашим услугам.
- Я уже делал пожертвование...
- Я пришел не за этим, - перебил его священник. Его голос был настолько спокоен, что на какой-то момент Денису почудилось, что перед ним робот. Хотя вряд ли это было возможно, если и существовала работа, к которой не допускали киборгов, то это было все, относящееся к религии. Его Святейшество Папа Римский до сих пор в каждом даваемом интервью старался ввернуть свое нелицеприятное мнение о моделировании человека вообще и о киборгах в частности.
Священник закашлялся, отвернувшись от микрофона, потом, вытерев рот темным, под цвет сутаны, платком, вновь заговорил.
- Дело в том, что мне необходимо побеседовать с вами. Дело не терпит отлагательства. Касательно того, что произошло с вами...
Денис почувствовал, как ушедшее было раздражение снова наполняет тело, туманя разум.
- Я понимаю, - талдычил священник, - вам сейчас тяжело вспоминать об этом. Но... поверьте, это необходимо. Прошу, разрешите мне войти, это очень важно.
Наверное, будь на месте старика кто угодно другой - ребенок, молодой мужчина или даже смазливая стройная девчонка, - Денис послал бы их далеко-далеко, после чего отдал бы должное тем хрустящим простыням. Но старик выглядел таким... старым. Ему не довелось увидеть своих родителей старыми, они погибли еще в зрелом возрасте, у него остался только дед, который сейчас жил на другой стороне планеты... И, может быть, поэтому каждый старик напоминал ему о родителях, которые не дожили до этого возраста, которые ушли так рано и так не вовремя. Он не мог, физически не мог относиться к старикам плохо... и не мог отказать в такой пустячной просьбе.
- Входите.
Пока лифт поднимал непрошеного гостя, Жаров накинул на плечи старенький халат, мгновение подумал, а не надеть ли что-нибудь поприличнее, затем махнул рукой. Раз уж гость заявился без приглашения, следовательно, пусть мирится с причудами хозяина.
Снова пискнул интерком, на этот раз сигнал шел от двери квартиры.
- Впустить, - бросил компьютеру Денис.
Вообще говоря, системы голосового управления давно вышли из моды и теперь считались чем-то вроде архаизма, совершенно неприемлемого в приличных домах. Свою квартиру Денис к «приличным» не относил и ничего в ней менять не собирался, В те редкие моменты, когда очередная появившаяся в этих стенах подружка пыталась навести здесь свой порядок, он с усмешкой заявлял, что проще поменять квартиру целиком, чем возиться с благоустройством этой. Объективности ради стоит заметить, что после таких претензий подружки в его доме обычно долго не задерживались.
Не то чтобы он панически боялся брака - скорее просто не чувствовал себя в достаточной мере готовым к тому, чтобы возложить на себя ответственность за кого-то, кроме себя самого. И когда очередная претендентка на роль спутницы жизни, нервно запихивая свои вещи в сумку, называла его одиноким волком, Денис соглашался. Да, это название вполне подходило. Он и вправду был одиноким волком - и предпочитал таким же одиноким и оставаться. По крайней мере большую часть времени.
Дверь, повинуясь команде, щелкнула замком и откатилась в сторону, пропуская священника в квартиру.
Тот вошел неспешной шаркающей походкой старого и больного человека. Жаров тут же кивнул в сторону глубокого мягкого кресла.
- Благодарю вас, - кивнул старик, медленно опуская тело в объятия мягкой кожи.
- Что-нибудь выпьете? Виски, водка, мартини?
- Простите, не употребляю, - покачал головой старик. - А вот от чашечки чая не откажусь... если вас не затруднит. И, если можно, включите камин... сегодня холодно, знаете ли. А старческие кости тепло любят.
- Не затруднит, - пожал плечами Жаров.
Происходящее постепенно начало вызывать у него интерес. Не похоже, чтобы этот дед чувствовал себя неловко, хотя ведь заперся в дом к совершенно незнакомому человеку. Хоть он и немощен, но чувствует себя уверенно.
Пока он гремел чашками, старик все так же неподвижно сидел в кресле, явно наслаждаясь теплом. Он не проронил ни слова до тех пор, пока горячий ароматный напиток не был поставлен перед ним на столик, и только после того, как с видимым наслаждением втянул в себя первый глоток обжигающей жидкости, он заговорил.
- Меня зовут отец Браун, как я уже говорил. Дело, которое привело меня к вам, мистер Жаров, столь же необычное, сколь и... простите, сколь и сам факт вашего возвращения с «Сигмы»... Я имею в виду, возвращения живым.
- О-о... - застонал Жаров. - Прошу, только не это... Мало мне неприятностей на службе.
- Неприятности на службе? - криво усмехнулся священник. - Неприятности у вас на службе, боюсь, могут оказаться лишь малой каплей.
Странно, но старик не походил на фанатиков и самозваных провидцев, всегда и с готовностью вещающих о близящемся конце света. В последнее время таких развелось немало, редко проходил месяц, чтобы какой-нибудь гуру, пророк или ясновидец не предсказал очередного конца света. Но отец Браун выглядел... в общем, он казался серьезным.
Словно бы читая его мысли, священник продолжил:
- Да, я понимаю, что сейчас предсказывать грядущие несчастья стало модным. Церковь не приветствует эту тенденцию, но бороться с ней, как вы понимаете, практически невозможно, свобода слова превыше всего. Хотя вы, пожалуй, меня поймете - было бы лучше, если бы некоторые слова не были такими... свободными.
- Да уж... - хмыкнул Жаров, прекрасно понимая, что имеет в виду священник.
- Как вы знаете, официальная церковь не приветствует прорицателей и провидцев, поскольку все делается по замыслу Божьему, а все эти... представители племени людского, утверждая, что им ведомы тайны грядущего, по сути, претендуют на знание божественного замысла, который в принципе непознаваем. Но если не трогать сейчас вопросы религии, я думаю, для этого не время и не место...
- Я бы сразу хотел уточнить, святой отец, что мое отношение к религии всегда было...
- Я бы сказал, терпимым, - прервал его отец Браун. - Нам известно, что вы не являетесь приверженцем какой-то из религий, но и в то же время не проявляли себя как воинствующий атеист. И разумеется, мне или кому-либо другому было бы поставлено в заслугу привлечь в лоно матери-церкви столь заблудшую, но не окончательно потерянную овцу. Но, как я уже говорил, явился я не за этим.
Он помолчал, отхлебывая мелкими глотками чай. Затем, с огорчением взглянув на опустевшую кружку, поднял на Дениса вопросительный взгляд. Тот понял и налил отцу Брауну следующую порцию.
- Мята, гибискус... вы гурман, мистер Жаров. Я могу называть вас просто по имени? Все ж таки я намного старше вас, позвольте старику такую вольность.
- Да, пожалуйста, - пожал плечами майор.
- Спасибо... так вот, о чем я? Ах да, я говорил о том, что церковь не приветствует попытки предсказывать будущее. Тем не менее у этого правила... как у любого правила, вы меня понимаете, есть исключения. Собственно, их немного, и все они относятся, я бы сказал, к временам давним, кое-какие даже вошли в официальные догматы...
Он замялся, подбирая слова.
- М-да... так вот, имеется одно... ну, назовем это пророчеством, хотя по большому счету скорее это обрывки, уцелевшие до наших дней. Пророчество было написано... хотя, с вашего позволения, я воздержусь от указаний на первоисточник. Дело в том, что это пророчество длительное время пребывало в архивах Церкви как образец... как пример бреда душевнобольного. Возможно, потому, что сохранилось от оригинала очень мало и интерпретировать его правильно удалось только в недавнее время.
- Мне кажется, отец Браун, что вы все ходите вокруг да около...
Браун чуть поднял бровь, затем усмехнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77