- Решение правильное, легат, но если урги не совсем идиоты... а я думаю, они не таковы, то доски щитов хорошо вымочены в воде. Они не загорятся.
Генерал оказался прав. Доски шипели, дымили, но гореть отказывались. Арбалетчики засыпали плоты градом стрел - но потери ургов по-прежнему были невелики. Ладно, если одна из десяти-двенадцати стрел находила цель. Остальные же попусту дробили дерево.
Несколько больше толку было от двух десятков баллист - у легионеров не было катапульт, которые своими камнями вполне могли разнести плот в щепы - или по крайней мере смести с его настила десант. Но и баллисты, тяжелые дроты которых пробивали щиты навылет, смогли внести немалый вклад в битву. На одном плоту баллисты вообще смели щиты, оставив ургов без прикрытия, - несколько вздохов, и теперь мокрый настил плота устилали только трупы, щедро утыканные стрелами.
И все же это была не более чем капля в море. Потеря двух-трех сотен бойцов почти ничего не значила для того вала, что уверенно приближался к частоколу легионеров.
- Хочу я посмотреть, что они будут делать с частоколом, - спокойно заметил Таркин. - Готов признать, шутка с плотами удалась. Похоже, те, кто всю ночь орал песни у костров, были оставлены исключительно для отвода глаз. Остальные в это время рубили деревья... ну ладно, а что далее? У берега не так уж и глубоко, плоты не пройдут. Им придется выйти из-за щитов.
Ответ на свой вопрос он получил довольно скоро. Первый из плотов замер у самого частокола, а потом... а потом в воздух взвились многочисленные крюки на длинных цепях. Крюки впились в заостренные бревна - и где-то там, на плотах, их разом рванули десятки могучих рук.
Конечно, бревна были вкопаны и укреплены. Но изначально частокол строился, чтобы противостоять атакам извне. А рывок наружу попросту выворотил несколько бревен, образовав в частоколе проем шириной локтя в четыре.
- О Эрнис... - выдохнул Таркин, впервые вдруг осознав, что план предстоящей битвы написан явно не им и развивается совсем не по ожидаемому сценарию. К стене подходили все новые и новые плоты. Почти неуязвимые для стрел, они вновь и вновь выбрасывали цепи - скоро весь обращенный к реке частокол сиял дырами, А урги все не атаковали, лишь приблизились к берегу настолько, насколько позволяли глубоко ушедшие в воду плоты.
- Чего они ждут? - хрипло, чувствуя, как пересыхает горло, просипел Урбан.
- Они... - Таркин вдруг увидел, как прямо к корме упершегося в дно плота причалил другой. - О проклятие... Трубите отход! Боевое построение! Щиты сомкнуть! Арбалетчики - в укрытие!
Теперь и Урбану стало ясно, что происходит. Один за другим плоты ургов смыкались друг с другом, превращая воду в сушу. То ли они соединяли плоты веревками, то ли тут же вбивали в дерево железные скобы - но делали это они с завидной ловкостью.
- Покинуть лагерь! - орали центурионы, строя своих подчиненных в знаменитые имперские каре. Внутрь квадрата ушли арбалетчики - теперь их задачей было стрелять над головами своих товарищей. А снаружи выросла сплошная стена щитов. Легионеры медленно отступали за пределы своего еще недавно казавшегося таким надежным лагеря - чтобы развернуться, боевому строю нужно место.
И тут Орда бросилась в атаку. Разом полетели на настил плотов щиты - и по ним, как посуху, устремились вперед размахивающие мечами и топорами твари.
Арбалетчики успели сделать залп - теперь ургов не прикрывали доски, и стрелы, выпущенные почти в упор, собирали обильную жатву. А в следующее мгновение орущая, визжащая волна оскаленных пастей, горящих глаз и сверкающих лезвий обрушилась на легионеров. И последнее, что увидели многие из бегущих в первых рядах ургов, был блеск устремившихся им навстречу копий.
Над полем боя пронесся протяжный вой - последний глас смерти, пришедшей сразу ко многим. Легионеры сделали шаг назад, еще один, еще - они медленно отступали, освобождая место для живых врагов, намеревавшихся в ближайшем будущем стать мертвыми.
Таркин вдруг вспомнил, что драгоценные мешочки с мелкотертым порошком, дававшем при попадании и огонь видимый издалека цветной дым, так и остались лежать в палатке. Да и можно ли было предполагать, еще не начав как следует бой, что пройдет совсем немного времени - и лагерь, казавшийся таким надежным, будет брошен на произвол наступающей Орды.
И вот теперь ему нечем было подать сигнал укрывшемуся в лесу резерву.
Да только генерал и не считал нужным вызывать на подмогу кавалерию. И не потому, что свято верил в несокрушимость строя легионеров - просто видел, что, будь всадников и впятеро больше, они просто увязнут в неисчислимой толпе ургов, увязнут, потеряв скорость - свое единственное преимущество. И тогда скакунов не спасет их чешуйчатая броня - а наездники, лишенные тяжелых доспехов, станут . легкой добычей ургских топоров. Первоначальная оценка численности ургов оказалась неточной - их было больше, много больше...
Стрелы били и с той, и с другой стороны, били в упор, не особенно стараясь выискивать цель - тем более что промахнуться в такой толчее было мудрено. Но уже сейчас начинало сказываться преимущество регулярных имперских войск перед ургами, из которых мало кто мог похвастаться настоящими латами. Конечно, Орда прекрасно понимала преимущество стальных доспехов перед кожаными или наборными деревянными пластинами и даже перед кольчугами... Но Империя оплачивала амуницию своих солдат, оплачивала щедро, поскольку и нынешний Император, и любой из его предшественников твердо знали - сильная армия пусть и не единственный, но и немаловажный залог стабильной власти.
А Орда не могла такое себе позволить. Ни один кузнец-человек, будучи в здравом уме, не стал бы ковать латы на урга - ведь нельзя же не понимать, что эти латы, возможно, в скором времени придется рубить. Своих кузнецов у ургов было немало, но вот металла в их лесах отродясь не водилось, за железные чушки, годные для изготовления доброго оружия и доспехов, приходилось платить - а платить Орда не любила. Да и не всегда могла.
И все же немало нашлось бойцов, относившихся к собственной шкуре трепетнее, чем другие. На ком-то были старые, чуть не столетней давности латы людской ковки, помятые, погнутые... эти вмятины и изгибы свидетельствовали даже не о прежних битвах, а о попытках приспособить железо, рассчитанное на человека, для нескладной фигуры урга. Другие щеголяли в кожаных куртках, сплошь обшитых железной чешуей - а то и вовсе сшитых из шкуры скакунов. Были подобия нагрудников, вырубленные из дерева, были и из кости... и все же основная масса воинов была облачена лишь в панцири из толстой, в два-три слоя, кожи, Такой доспех прорубит не всякий меч - но для удара бритвенно-острого наконечника копья и уж тем более для стального арбалетного болта никакая кожа не могла стать серьезной преградой.
Поэтому сейчас, когда большая часть стрел ургов бессильно отскакивала от железных щитов тяжелой имперской пехоты или, даже пронзая их, теряла смертоносную силу, арбалетчики Империи валили ургов десятками, сотнями... но и сами нет-нет да падали под ноги своим товарищам, поймав вражескую стрелу смотровой щелью шлема, да и кованые нагрудники спасали далеко не всегда - разве что ург-ский болт пройдет по краю да отлетит, протяжно и обиженно звеня.
Толпы зеленокожих снова атаковали. На этот раз не менее десятка ургов схватили вывороченное из частокола бревно и, разогнавшись, бросились на копья. Всего лишь на мгновение подалась стена щитов - и этого оказалось достаточно. Строй смешался... лавина нападающих захлестнула сверкающие сталью ряды легионеров.
- Третьей и Пятой центуриям Белых отсечь ургов, - отдал приказ Таркин, и сквозь звон стали и яростные вопли ургов прорвался чистый звук боевого рога, передавая сигналы, прекрасно понятные любому легионеру начиная с десятника... да и рядовым бойцам тоже, большинству. - Четвертой отступать. Красной-один и Белой-два приготовиться к «челюстям».
Но уже не дожидаясь команды, шагнули вперед воины, составлявшие два каре, снова слаженно ударили тяжелые копья.
Если взглянуть на поле боя сверху, то толпа ургов, кромсающих сейчас истекающие кровью остатки Четвертой Белой центурии, могла бы показаться щупальцем, проникшим сквозь стену щитов и копий. И теперь это щупальце билось в конвульсиях, перерезаемое у основания. Казалось, еще мгновение, и ряды легионеров, неуклонно сближающиеся, пронзят копьями друг друга.
И вот Третья и Пятая центурии встретились. Теперь воинов двух каре разделял лишь тонкий слой пробитых копьями тел ургов.
Немалый отряд ургов неожиданно для них самих оказался в окружении, в плотном стальном кольце - и отовсюду на них были направлены не знающие пощады жала копий. Выход из этой смертельной ловушки был один - та центурия, что была прямо перед ургами, израненная, потерявшая уже три четверти солдат, могла быть опрокинута - и тогда перед отсеченной от основных сил толпой откроется свободное пространство, не грозящее сталью... И урги бросились вперед.
Казалось, остановить этот бросок невозможно. Казалось, еще мгновение - и когтистые лапы лесных жителей втопчут легионеров в грязь...
Но Четвертая центурия устояла. Она пятилась под мощным напором, она теряла и теряла бойцов. Но те, кто еще стоял на ногах, не поддались, продержавшись ровно столько времени, сколько было необходимо Первой Красной и Второй Белой центуриям, чтобы сомкнуться страшными челюстями, расплющив, разжевав зарвавшихся ургов, превратив их в груду исколотых и изрубленных тел... В то время как сомкнувшие ряды Третья и Пятая центурии отражали натиск озверевшей Орды, не давая ей прийти на выручку своим. Им даже удалось отбросить тварей. Ненадолго...
Гибель вырвавшейся слишком далеко вперед части воинов ничуть не смутила Орду. Даже столь жестокий удар имел не слишком много значения - их было много, очень много. Пауза длилась совсем недолго - от силы несколько минут. А потом урги снова, с удвоенной яростью бросились вперед.
Каре легионеров продолжало отступление. Таркин не рассчитывал, что его солдатам удастся повернуть ход битвы в свою пользу - силы были слишком неравны. Но был шанс измотать ургов, и тогда, возможно, понесшая тяжелые потери Орда приостановит натиск и даст легионам возможность вывести людей из боя... хотя все то, что генерал знал об ургах, говорило против такого расчета.
Остатки Четвертой когорты, где уцелел ладно если один из семи-восьми бойцов, укрылись за спинами еще не смятых каре. Такрин вдруг подумал, что здесь, на этом берегу, легионам все же недостает места, чтобы развернуться в полную силу. Даже сейчас, когда они покинули лагерь, одновременно вести бой могла ладно если треть армии. А вот если бы он ночью переправил бы легионы на противоположный, свободный от леса берег... и ударил утром - кто знает, как бы повернулось дело. Что ж, он решил, что форт даст ему преимущество... и ошибся.
Урги кидались на копья легионеров, не считаясь с потерями. Но и имперским войскам приходилось несладко. Бойцы-все более и более явно ощущали на своих плечах вес доспехов, а руки, держащие оружие, постепенно наливались свинцовой тяжестью, и на нанесение каждого удара требовалось все больше и больше сил. Конечно, каждый раз, когда каре получало хотя бы несколько мгновений передышки, наиболее уставшие бойцы отступали в задние ряды, пропуская вперед более свежих... но свежих становилось все меньше и меньше, и легионы несли потери. То там, то здесь удачно брошенный топор или копье, меткий выстрел из арбалета или пращи уносил жизнь очередного воина. Легионы отступали, и тела павших исчезали под лапами ургов.
Внезапно Орда отпрянула, воины ургов бросились назад, к оставленному людьми частоколу, освобождая между собой и измотанными солдатами широкую полосу свободной земли... хотя земли не было видно под слоем тел.
- Что они задумали? - прошептал Урбан.
Звук этих слов еще висел в воздухе, а ответ уже стал ясен всем. Из ворот частокола вышел невысокий ург. Он был немолод - даже с такого расстояния была видна седина в его пышной гриве.
- Шаман, - спокойно, слишком уж спокойно произнес Таркин.
- Только этого не хватало, - хмыкнул Урбан, сплевывая красноватую слюну на раскисшую землю. В отличие от генерала, еще ни разу не обагрившего меч ургской кровью, он был покрыт ею, казалось, с ног до головы. Легат был отменным мастером меча и большую часть последних часов бился в первых рядах. Сейчас он все еще тяжело дышал, а его измятые доспехи говорили о том, что немало вражеских ударов почти достигли цели.
Шаман воздел когтистые руки над головой. Наверное, он произносил заклинание, но с такого расстояния невозможно было разобрать слова, все заглушал мощный гомон ургов, хриплое дыхание измотанных людей, звон металла, хлюпанье под ногами грязи... в которой была немалая примесь крови.
Меж ладонями шамана начал зреть огненный шар. Обычный фаербол, столь любимый всеми магами за его простоту, доступность даже на начальном уровне обучения - и чудовищную эффективность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Генерал оказался прав. Доски шипели, дымили, но гореть отказывались. Арбалетчики засыпали плоты градом стрел - но потери ургов по-прежнему были невелики. Ладно, если одна из десяти-двенадцати стрел находила цель. Остальные же попусту дробили дерево.
Несколько больше толку было от двух десятков баллист - у легионеров не было катапульт, которые своими камнями вполне могли разнести плот в щепы - или по крайней мере смести с его настила десант. Но и баллисты, тяжелые дроты которых пробивали щиты навылет, смогли внести немалый вклад в битву. На одном плоту баллисты вообще смели щиты, оставив ургов без прикрытия, - несколько вздохов, и теперь мокрый настил плота устилали только трупы, щедро утыканные стрелами.
И все же это была не более чем капля в море. Потеря двух-трех сотен бойцов почти ничего не значила для того вала, что уверенно приближался к частоколу легионеров.
- Хочу я посмотреть, что они будут делать с частоколом, - спокойно заметил Таркин. - Готов признать, шутка с плотами удалась. Похоже, те, кто всю ночь орал песни у костров, были оставлены исключительно для отвода глаз. Остальные в это время рубили деревья... ну ладно, а что далее? У берега не так уж и глубоко, плоты не пройдут. Им придется выйти из-за щитов.
Ответ на свой вопрос он получил довольно скоро. Первый из плотов замер у самого частокола, а потом... а потом в воздух взвились многочисленные крюки на длинных цепях. Крюки впились в заостренные бревна - и где-то там, на плотах, их разом рванули десятки могучих рук.
Конечно, бревна были вкопаны и укреплены. Но изначально частокол строился, чтобы противостоять атакам извне. А рывок наружу попросту выворотил несколько бревен, образовав в частоколе проем шириной локтя в четыре.
- О Эрнис... - выдохнул Таркин, впервые вдруг осознав, что план предстоящей битвы написан явно не им и развивается совсем не по ожидаемому сценарию. К стене подходили все новые и новые плоты. Почти неуязвимые для стрел, они вновь и вновь выбрасывали цепи - скоро весь обращенный к реке частокол сиял дырами, А урги все не атаковали, лишь приблизились к берегу настолько, насколько позволяли глубоко ушедшие в воду плоты.
- Чего они ждут? - хрипло, чувствуя, как пересыхает горло, просипел Урбан.
- Они... - Таркин вдруг увидел, как прямо к корме упершегося в дно плота причалил другой. - О проклятие... Трубите отход! Боевое построение! Щиты сомкнуть! Арбалетчики - в укрытие!
Теперь и Урбану стало ясно, что происходит. Один за другим плоты ургов смыкались друг с другом, превращая воду в сушу. То ли они соединяли плоты веревками, то ли тут же вбивали в дерево железные скобы - но делали это они с завидной ловкостью.
- Покинуть лагерь! - орали центурионы, строя своих подчиненных в знаменитые имперские каре. Внутрь квадрата ушли арбалетчики - теперь их задачей было стрелять над головами своих товарищей. А снаружи выросла сплошная стена щитов. Легионеры медленно отступали за пределы своего еще недавно казавшегося таким надежным лагеря - чтобы развернуться, боевому строю нужно место.
И тут Орда бросилась в атаку. Разом полетели на настил плотов щиты - и по ним, как посуху, устремились вперед размахивающие мечами и топорами твари.
Арбалетчики успели сделать залп - теперь ургов не прикрывали доски, и стрелы, выпущенные почти в упор, собирали обильную жатву. А в следующее мгновение орущая, визжащая волна оскаленных пастей, горящих глаз и сверкающих лезвий обрушилась на легионеров. И последнее, что увидели многие из бегущих в первых рядах ургов, был блеск устремившихся им навстречу копий.
Над полем боя пронесся протяжный вой - последний глас смерти, пришедшей сразу ко многим. Легионеры сделали шаг назад, еще один, еще - они медленно отступали, освобождая место для живых врагов, намеревавшихся в ближайшем будущем стать мертвыми.
Таркин вдруг вспомнил, что драгоценные мешочки с мелкотертым порошком, дававшем при попадании и огонь видимый издалека цветной дым, так и остались лежать в палатке. Да и можно ли было предполагать, еще не начав как следует бой, что пройдет совсем немного времени - и лагерь, казавшийся таким надежным, будет брошен на произвол наступающей Орды.
И вот теперь ему нечем было подать сигнал укрывшемуся в лесу резерву.
Да только генерал и не считал нужным вызывать на подмогу кавалерию. И не потому, что свято верил в несокрушимость строя легионеров - просто видел, что, будь всадников и впятеро больше, они просто увязнут в неисчислимой толпе ургов, увязнут, потеряв скорость - свое единственное преимущество. И тогда скакунов не спасет их чешуйчатая броня - а наездники, лишенные тяжелых доспехов, станут . легкой добычей ургских топоров. Первоначальная оценка численности ургов оказалась неточной - их было больше, много больше...
Стрелы били и с той, и с другой стороны, били в упор, не особенно стараясь выискивать цель - тем более что промахнуться в такой толчее было мудрено. Но уже сейчас начинало сказываться преимущество регулярных имперских войск перед ургами, из которых мало кто мог похвастаться настоящими латами. Конечно, Орда прекрасно понимала преимущество стальных доспехов перед кожаными или наборными деревянными пластинами и даже перед кольчугами... Но Империя оплачивала амуницию своих солдат, оплачивала щедро, поскольку и нынешний Император, и любой из его предшественников твердо знали - сильная армия пусть и не единственный, но и немаловажный залог стабильной власти.
А Орда не могла такое себе позволить. Ни один кузнец-человек, будучи в здравом уме, не стал бы ковать латы на урга - ведь нельзя же не понимать, что эти латы, возможно, в скором времени придется рубить. Своих кузнецов у ургов было немало, но вот металла в их лесах отродясь не водилось, за железные чушки, годные для изготовления доброго оружия и доспехов, приходилось платить - а платить Орда не любила. Да и не всегда могла.
И все же немало нашлось бойцов, относившихся к собственной шкуре трепетнее, чем другие. На ком-то были старые, чуть не столетней давности латы людской ковки, помятые, погнутые... эти вмятины и изгибы свидетельствовали даже не о прежних битвах, а о попытках приспособить железо, рассчитанное на человека, для нескладной фигуры урга. Другие щеголяли в кожаных куртках, сплошь обшитых железной чешуей - а то и вовсе сшитых из шкуры скакунов. Были подобия нагрудников, вырубленные из дерева, были и из кости... и все же основная масса воинов была облачена лишь в панцири из толстой, в два-три слоя, кожи, Такой доспех прорубит не всякий меч - но для удара бритвенно-острого наконечника копья и уж тем более для стального арбалетного болта никакая кожа не могла стать серьезной преградой.
Поэтому сейчас, когда большая часть стрел ургов бессильно отскакивала от железных щитов тяжелой имперской пехоты или, даже пронзая их, теряла смертоносную силу, арбалетчики Империи валили ургов десятками, сотнями... но и сами нет-нет да падали под ноги своим товарищам, поймав вражескую стрелу смотровой щелью шлема, да и кованые нагрудники спасали далеко не всегда - разве что ург-ский болт пройдет по краю да отлетит, протяжно и обиженно звеня.
Толпы зеленокожих снова атаковали. На этот раз не менее десятка ургов схватили вывороченное из частокола бревно и, разогнавшись, бросились на копья. Всего лишь на мгновение подалась стена щитов - и этого оказалось достаточно. Строй смешался... лавина нападающих захлестнула сверкающие сталью ряды легионеров.
- Третьей и Пятой центуриям Белых отсечь ургов, - отдал приказ Таркин, и сквозь звон стали и яростные вопли ургов прорвался чистый звук боевого рога, передавая сигналы, прекрасно понятные любому легионеру начиная с десятника... да и рядовым бойцам тоже, большинству. - Четвертой отступать. Красной-один и Белой-два приготовиться к «челюстям».
Но уже не дожидаясь команды, шагнули вперед воины, составлявшие два каре, снова слаженно ударили тяжелые копья.
Если взглянуть на поле боя сверху, то толпа ургов, кромсающих сейчас истекающие кровью остатки Четвертой Белой центурии, могла бы показаться щупальцем, проникшим сквозь стену щитов и копий. И теперь это щупальце билось в конвульсиях, перерезаемое у основания. Казалось, еще мгновение, и ряды легионеров, неуклонно сближающиеся, пронзят копьями друг друга.
И вот Третья и Пятая центурии встретились. Теперь воинов двух каре разделял лишь тонкий слой пробитых копьями тел ургов.
Немалый отряд ургов неожиданно для них самих оказался в окружении, в плотном стальном кольце - и отовсюду на них были направлены не знающие пощады жала копий. Выход из этой смертельной ловушки был один - та центурия, что была прямо перед ургами, израненная, потерявшая уже три четверти солдат, могла быть опрокинута - и тогда перед отсеченной от основных сил толпой откроется свободное пространство, не грозящее сталью... И урги бросились вперед.
Казалось, остановить этот бросок невозможно. Казалось, еще мгновение - и когтистые лапы лесных жителей втопчут легионеров в грязь...
Но Четвертая центурия устояла. Она пятилась под мощным напором, она теряла и теряла бойцов. Но те, кто еще стоял на ногах, не поддались, продержавшись ровно столько времени, сколько было необходимо Первой Красной и Второй Белой центуриям, чтобы сомкнуться страшными челюстями, расплющив, разжевав зарвавшихся ургов, превратив их в груду исколотых и изрубленных тел... В то время как сомкнувшие ряды Третья и Пятая центурии отражали натиск озверевшей Орды, не давая ей прийти на выручку своим. Им даже удалось отбросить тварей. Ненадолго...
Гибель вырвавшейся слишком далеко вперед части воинов ничуть не смутила Орду. Даже столь жестокий удар имел не слишком много значения - их было много, очень много. Пауза длилась совсем недолго - от силы несколько минут. А потом урги снова, с удвоенной яростью бросились вперед.
Каре легионеров продолжало отступление. Таркин не рассчитывал, что его солдатам удастся повернуть ход битвы в свою пользу - силы были слишком неравны. Но был шанс измотать ургов, и тогда, возможно, понесшая тяжелые потери Орда приостановит натиск и даст легионам возможность вывести людей из боя... хотя все то, что генерал знал об ургах, говорило против такого расчета.
Остатки Четвертой когорты, где уцелел ладно если один из семи-восьми бойцов, укрылись за спинами еще не смятых каре. Такрин вдруг подумал, что здесь, на этом берегу, легионам все же недостает места, чтобы развернуться в полную силу. Даже сейчас, когда они покинули лагерь, одновременно вести бой могла ладно если треть армии. А вот если бы он ночью переправил бы легионы на противоположный, свободный от леса берег... и ударил утром - кто знает, как бы повернулось дело. Что ж, он решил, что форт даст ему преимущество... и ошибся.
Урги кидались на копья легионеров, не считаясь с потерями. Но и имперским войскам приходилось несладко. Бойцы-все более и более явно ощущали на своих плечах вес доспехов, а руки, держащие оружие, постепенно наливались свинцовой тяжестью, и на нанесение каждого удара требовалось все больше и больше сил. Конечно, каждый раз, когда каре получало хотя бы несколько мгновений передышки, наиболее уставшие бойцы отступали в задние ряды, пропуская вперед более свежих... но свежих становилось все меньше и меньше, и легионы несли потери. То там, то здесь удачно брошенный топор или копье, меткий выстрел из арбалета или пращи уносил жизнь очередного воина. Легионы отступали, и тела павших исчезали под лапами ургов.
Внезапно Орда отпрянула, воины ургов бросились назад, к оставленному людьми частоколу, освобождая между собой и измотанными солдатами широкую полосу свободной земли... хотя земли не было видно под слоем тел.
- Что они задумали? - прошептал Урбан.
Звук этих слов еще висел в воздухе, а ответ уже стал ясен всем. Из ворот частокола вышел невысокий ург. Он был немолод - даже с такого расстояния была видна седина в его пышной гриве.
- Шаман, - спокойно, слишком уж спокойно произнес Таркин.
- Только этого не хватало, - хмыкнул Урбан, сплевывая красноватую слюну на раскисшую землю. В отличие от генерала, еще ни разу не обагрившего меч ургской кровью, он был покрыт ею, казалось, с ног до головы. Легат был отменным мастером меча и большую часть последних часов бился в первых рядах. Сейчас он все еще тяжело дышал, а его измятые доспехи говорили о том, что немало вражеских ударов почти достигли цели.
Шаман воздел когтистые руки над головой. Наверное, он произносил заклинание, но с такого расстояния невозможно было разобрать слова, все заглушал мощный гомон ургов, хриплое дыхание измотанных людей, звон металла, хлюпанье под ногами грязи... в которой была немалая примесь крови.
Меж ладонями шамана начал зреть огненный шар. Обычный фаербол, столь любимый всеми магами за его простоту, доступность даже на начальном уровне обучения - и чудовищную эффективность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77