И в финансовом отношении он был крепче
других - банкноты банка Гонконга-в-Луне котировались куда выше официальных
купонов Администрации.
Гонконгские доллары, пожалуй, не были "деньгами" в юридическом
смысле. Администрация их не принимала; когда я летал на Землю, мне
приходилось приобретать купоны, чтобы заплатить за билет. Но с собой я
брал гонконгскую валюту, которую на Земле можно было обменять с небольшой
потерей, тогда как купоны там вообще не котировались. Деньги или нет, но
гонконгские банкноты не были бюрократическими бумажками - за ними стояли
честные китайские банкиры. Сотня гонкогнских долларов соответствовала 31,1
грамма золота (старая тройская унция), и его действительно можно было
получить в главном офисе банка - золото провозили туда из Австралии. А не
хотите золота - получите товары: бытовую воду, сталь нужных марок, тяжелую
воду для реакторов - в общем, что душе угодно. Все это можно было
приобрести и за купоны, но Администрация постоянно взвинчивала цены. Я не
специалист в области финансов, и когда Майк попытался меня просветить, у
меня чуть голова не лопнула. Я просто знаю, что мы были рады заполучить
эти "неденьги", тогда как купоны брали без всякой охоты и не только
потому, что ненавидели Администрацию.
Так что Гонконг, по идее, должен был стать партийной цитаделью.
Должен был - но пока что не стал. Мы решили, что мне имеет смысл рискнуть
и пойти на личный контакт, даже частично раскрыться, поскольку человеку с
одной рукой замаскироваться не так-то просто. Это был риск, угрожавший в
случае провала не только мне: следы неминуемо привели бы к Вайо, Ма, Грегу
и Сидрис. Но кто сказал, что революция - спокойное занятие?
Товарищ Клейтон оказался молодым японцем - то есть на самом деле не
таким уж и молодым, просто все они выглядят юными, пока внезапно не
становятся старичками. Не чистокровным - была у него и малайская примесь,
и еще какая-то, но имя было японское, а дома тщательно соблюдались
японские обычаи; все определялось "гири" и "гиму" [традиционные элементы
японской культуры; гири - чувство (сознание) долга, гиму - обязанность,
обязательство]. На мое счастье, у Клейтона было множество "гиму" в
отношении Вайо.
Предки Клейтона не были ссыльными. Они "добровольно", как и многие
другие, поднялись по трапам кораблей под дулами автоматов, когда Великий
Китай стал создавать свою Империю. Но это ни в коем случае не порочило
Клейтона - он ненавидел Смотрителя так же люто, как любой старый лагерник.
Сначала мы с ним встретились в чайном домике - по-нашему, что-то
вроде пивнушки - и часа два трепались обо всем, кроме политики. Он ко мне
пригляделся и пригласил домой. У меня всего одна претензия к японскому
гостеприимству эти японские ванны, в которые ты погружаешься до
подбородка, наполняются чистым кипятком.
В сущности, я почти ничем не рисковал Мама-сан была сведуща в
гримировке не хуже Сидрис, а моя "представительская" рука сошла за
настоящую, поскольку кимоно скрывало шрам. За два дня я посетил четыре
ячейки в качестве "товарища Борка", преображенного благодаря гриму, кимоно
и таби [особые японские носки из плотной ткани], и даже если среди
присутствующих были стукачи, они не смогли распознать во мне Мануэля
О'Келли. Я прибыл в Гонконг набитый фактами, бесконечными цифрами и
прогнозами и говорил только об одном - о голоде, который ждет нас через
шесть лет, в 2082 году. "Вы еще счастливчики, вас это коснется позже. Но
теперь, когда туннель построен, все больше и больше ваших фермеров начнут
выращивать пшеницу и рис и отправлять их к голове катапульты. Вот тогда
наступит и ваш черед".
Это произвело впечатление. Прежняя организация, судя по тому, что мне
доводилось видеть и слышать, в основном нажимала на ораторское искусство,
зажигательную музыку и эмоции, походя в этом отношении на церковь. Я же
сказал совсем просто: "Такие дела, товарищи. Проверьте эти цифры. Я их вам
оставлю".
С одним из товарищей я встретился с глазу на глаз. Это был
инженер-китаец, которому было достаточно посмотреть на вещь, чтобы тут же
сообразить, как ее сделать. Я спросил его, видал ли он когда-нибудь
лазерную пушку размером не больше ружья? Оказалось, не видал. Я упомянул,
что паспортная система в наши дни весьма затруднила контрабанду. Он
задумчиво сообщил в ответ, что это вряд ли касается перевозки драгоценных
камней и что он через неделю собирается в Луна-Сити, в гости к своему
кузену. Я сказал, что дядя Адам будет рад с ним познакомиться.
В общем, получилось, что съездил не зря. На обратном пути сделал
остановку в Новолене, зашел в старомодный кабачок "Подрядчик" - я его
давно заприметил, пунш у них классный, - сел за столик и случайно
столкнулся с собственным папашей. Мы с ним дружим, хотя и не страдаем,
если не видимся год-другой. Посидели, поболтали за пивом с бутербродами, а
когда я встал, родитель мой выдал:
- Рад был тебя повидать, Манни. Свободу Луне!
Я ответил ему тем же, поскольку был слишком удивлен, чтобы
отмолчаться. Такого аполитичного циника, как мой папаша, поискать. Раз уж
о_н_ так заговорил, значит, наша кампания набирает силу.
Итак, я вернулся в Луна-Сити воодушевленным и не слишком усталым, так
как после Торричелли всю дорогу проспал. На станции "Южная" пересел на
кольцевую, потом спустился вниз и через Боттом-Эли, чтобы не толкаться на
Казвее, направился домой. По дороге завернул в судебный участок судьи
Броуди, просто так, поздоровкаться. Это мой старый приятель, нас с ним
вместе оперировали. Потеряв ногу, он стал судьей, и хорошим к тому же: в
то время в Луна-Сити он был единственным судьей, которому не приходилось
подрабатывать на стороне - букмекером или страховым агентом.
Когда двое противников являлись к нему на суд, а примирить их ему не
удавалось, Броуди возвращал им гонорар, и, если они решали выяснить
отношения в поединке, бесплатно выступал в качестве рефери, продолжая при
этом уговаривать драчунов воздержаться от ножей и попытаться прийти к
мирному соглашение.
В зале заседаний Броуди не оказалось, хотя его цилиндр стоял на
столе. Я собрался было уходить, но тут в зал ввалилась группа
с_т_и_л_я_г_, а среди них одна девица и пожилой мужичок, которого они
тащили силком. Мужичок был здорово потрепан, но по одежке сразу видно, что
турист.
Туристы бывали у нас даже в те времена. Не орды, но все-таки. Они
прилетали с Земли, останавливались на недельку в отелях и отправлялись
обратно с тем же кораблем или оставались еще на неделю. Большинство,
погуляв денек-другой по городу и обязательно совершив никому не нужную
вылазку на поверхность, проводило досуг в азартных играх. Лунари, как
правило, их игнорировали - пусть себе, мол, развлекаются, каждый сходит с
ума по своему.
Старший из ребят - лет восемнадцати, явно главарь ватаги, спросил у
меня:
- Где судья?
- Не знаю, здесь его нет.
Он растерянно пожевал губу. Я поинтересовался:
- Что-нибудь случилось?
- Да вот, хотим ликвидировать этого субчика, - ответил он с серьезным
видом. - Но желательно, чтобы суд утвердил.
- Поищи в ближайших пивнушках, - посоветовал я, - надо думать, судья
где-нибудь там ошивается.
- Послушайте, - встрял парнишка лет четырнадцати, - а вы случайно не
г_о_с_п_о_д_и_н_ О'Келли?
- Точно.
- А почему бы _в_а_м_ не рассмотреть наше дело?
Старший оживился:
- Вы согласны, _г_о_с_п_о_д_и_н_?
Я задумался. Конечно, время от времени мне случалось выступать в роли
судьи, да и кто в ней не выступал? Но такого уж жгучего желания брать на
себя ответственность у меня не было. Однако слова юноши насчет ликвидации
туриста меня насторожили. Такое дело могло вызвать шум.
Я решил вмешаться и обратился к туристу:
- Вы принимаете меня в качестве судьи?
Он удивился:
- А разве у меня есть выбор?
- Разумеется, - ответил я вежливо. - Если вы не захотите принять мой
вердикт, я и в дело вникать не стану. Но я вас не неволю. Речь-то в конце
концов идет о вашей жизни, не о моей.
Он удивился еще больше, но не испугался, в глазах искорки загорелись.
- О моей жизни, вы говорите?
- Очевидно. Вы же слышали, ребята сказали, что намерены вас
ликвидировать. Может, вы предпочитаете подождать судью Броуди?
Он ни минуты не колебался. Улыбнулся и сказал:
- Я принимаю вас как судью по моему делу, сэр.
- Как вам будет угодно. - Я посмотрел на старшего парня. - Кто
участвовал в ссоре? Только ты и твой дружок?
- Нет-нет, судья. Мы все.
- Я пока еще не ваш судья. - Я обвел их взглядом. - _В_с_е_ ли вы
просите меня быть вашим судьей?
Они закивали. Никто не сказал "нет". Главарь повернулся к девушке и
произнес:
- Не молчи, Тиш. Ты принимаешь судьей О'Келли?
- Чего? Ах да, конечно!
Девчонка была пошловатым созданием лет четырнадцати - пухлявенькая,
смазливая и пустая; тип шлюшки, что из нее, видимо, и получится в будущем.
Такие девицы предпочитают царить в своре _с_т_и_л_я_г_, замужество их
привлекает гораздо меньше. Нет, _с_т_и_л_я_г_ я не осуждаю: женщины в Луне
дефицит, вот ребята и слоняются по коридорам. Днем-то они вкалывают, а
вечерами им не к кому спешить домой.
- О'кей, судья одобрен, и вы все обязаны повиноваться моему вердикту.
Теперь договоримся об оплате. Готовы раскошелиться, мальчики? Прошу иметь
в виду, что я не собираюсь выносить приговор о ликвидации за какие-то
жалкие гроши. Так что складывайтесь, иначе я просто отпущу его на свободу.
Главарь похлопал глазами, потом ватага сбилась в кучу. Через минуту
он подошел ко мне и сказал:
- Денег у нас маловато. Пять гонконгских с носа - вы согласны?
Их было шестеро.
- Нет. Просить суд вынести приговор о ликвидации за такую цену просто
непристойно.
Они снова сбились в кучу.
- Пятьдесят долларов, судья?
- Шестьдесят. По десятке с каждого. И еще десятка с тебя, Тиш, -
повернулся я к девчонке.
Тиш возмущенно вылупила глаза.
- Давай, давай, - сказал я ей. - Дарзанебы.
Она поморгала и полезла в сумочку. Деньги у нее были. У таких девок
они всегда водятся.
Я собрал семьдесят долларов, положил их на стол и спросил у туриста:
- Покроете?
- Извините?
- Ребята платят мне семьдесят гонконгских долларов за приговор. Вы
должны дать столько же. Если не можете, откройте бумажник и докажите; в
этом случае останетесь моим должником. Но таково ваше долевое участие. В
общем-то, дешевка за высшую меру. Но у ребят нет денег, так что вам
повезло.
- Понял. Думаю, что понял. - Он выложил семьдесят долларов.
- Спасибо, - сказал я. - Нужны ли какой-нибудь из сторон присяжные?
У девчонки загорелись глаза:
- Еще бы! Пусть уж все будет по правилам!
- В таком случае, я, пожалуй, тоже "за", - сказал эемлеед.
- Пожалуйста, - говорю я. - Хотите защитника?
- Да, конечно. Думаю, адвокат мне не помешает.
- Я сказал "защитник", а не адвокат. У нас тут адвокатов нет.
Он опять заулыбался.
- Я полагаю, защитник, если бы я пожелал такового, был бы столь же...
гм... неформальным, как и вся процедура?
- Может, да, а может, и нет. Я действительно неформальный судья, вот
и все. Так что выбирайте.
- М-м-м... пожалуй, я положусь на вашу неформальность, Ваша честь.
Тот парень, что был постарше, спросил:
- Это... насчет присяжных... Вы им сами отстегнете? Или придется нам?
- Я им заплачу. Я согласился судить за сто сорок чистыми. Ты что -
никогда в суде не бывал? Но я не собираюсь швырять деньги на роскошь, без
которой вполне смогу обойтись. Шесть присяжных, по пять долларов каждому.
Посмотри, нет ли кого в переулке?
Один из ребят вышел и крикнул:
- Нужны присяжные. Плата пять долларов!
Собралось шесть мужиков - типичных обитателей Боттом-Эли. Мне-то один
черт, мне они нужны были только для мебели. А вообще, если хочешь стать
судьей, лучше этим заниматься в приличном районе - там есть шанс
заполучить в присяжные солидных людей.
Я сел за стол, надел цилиндр Броуди - и откуда только он его выкопал?
Не иначе как в чьих-то отбросах порылся.
- Суд начинает заседание, - произнес я. - Назовитесь и изложите суть.
Старшего парня звали Слим Лемке, девчонку - Патриция Кармен Жукова;
остальных не помню. Турист подошел к столу, покопался в бумажнике и
сказал:
- Вот моя карточка, сэр.
Она у меня хранится до сих пор. Там было написано:
Стьюарт Рене Лажуа
Поэт-путешественник - солдат удачи
Суть дела была трагикомична: прекрасный пример того, почему туристам
не следует шататься без гида.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
других - банкноты банка Гонконга-в-Луне котировались куда выше официальных
купонов Администрации.
Гонконгские доллары, пожалуй, не были "деньгами" в юридическом
смысле. Администрация их не принимала; когда я летал на Землю, мне
приходилось приобретать купоны, чтобы заплатить за билет. Но с собой я
брал гонконгскую валюту, которую на Земле можно было обменять с небольшой
потерей, тогда как купоны там вообще не котировались. Деньги или нет, но
гонконгские банкноты не были бюрократическими бумажками - за ними стояли
честные китайские банкиры. Сотня гонкогнских долларов соответствовала 31,1
грамма золота (старая тройская унция), и его действительно можно было
получить в главном офисе банка - золото провозили туда из Австралии. А не
хотите золота - получите товары: бытовую воду, сталь нужных марок, тяжелую
воду для реакторов - в общем, что душе угодно. Все это можно было
приобрести и за купоны, но Администрация постоянно взвинчивала цены. Я не
специалист в области финансов, и когда Майк попытался меня просветить, у
меня чуть голова не лопнула. Я просто знаю, что мы были рады заполучить
эти "неденьги", тогда как купоны брали без всякой охоты и не только
потому, что ненавидели Администрацию.
Так что Гонконг, по идее, должен был стать партийной цитаделью.
Должен был - но пока что не стал. Мы решили, что мне имеет смысл рискнуть
и пойти на личный контакт, даже частично раскрыться, поскольку человеку с
одной рукой замаскироваться не так-то просто. Это был риск, угрожавший в
случае провала не только мне: следы неминуемо привели бы к Вайо, Ма, Грегу
и Сидрис. Но кто сказал, что революция - спокойное занятие?
Товарищ Клейтон оказался молодым японцем - то есть на самом деле не
таким уж и молодым, просто все они выглядят юными, пока внезапно не
становятся старичками. Не чистокровным - была у него и малайская примесь,
и еще какая-то, но имя было японское, а дома тщательно соблюдались
японские обычаи; все определялось "гири" и "гиму" [традиционные элементы
японской культуры; гири - чувство (сознание) долга, гиму - обязанность,
обязательство]. На мое счастье, у Клейтона было множество "гиму" в
отношении Вайо.
Предки Клейтона не были ссыльными. Они "добровольно", как и многие
другие, поднялись по трапам кораблей под дулами автоматов, когда Великий
Китай стал создавать свою Империю. Но это ни в коем случае не порочило
Клейтона - он ненавидел Смотрителя так же люто, как любой старый лагерник.
Сначала мы с ним встретились в чайном домике - по-нашему, что-то
вроде пивнушки - и часа два трепались обо всем, кроме политики. Он ко мне
пригляделся и пригласил домой. У меня всего одна претензия к японскому
гостеприимству эти японские ванны, в которые ты погружаешься до
подбородка, наполняются чистым кипятком.
В сущности, я почти ничем не рисковал Мама-сан была сведуща в
гримировке не хуже Сидрис, а моя "представительская" рука сошла за
настоящую, поскольку кимоно скрывало шрам. За два дня я посетил четыре
ячейки в качестве "товарища Борка", преображенного благодаря гриму, кимоно
и таби [особые японские носки из плотной ткани], и даже если среди
присутствующих были стукачи, они не смогли распознать во мне Мануэля
О'Келли. Я прибыл в Гонконг набитый фактами, бесконечными цифрами и
прогнозами и говорил только об одном - о голоде, который ждет нас через
шесть лет, в 2082 году. "Вы еще счастливчики, вас это коснется позже. Но
теперь, когда туннель построен, все больше и больше ваших фермеров начнут
выращивать пшеницу и рис и отправлять их к голове катапульты. Вот тогда
наступит и ваш черед".
Это произвело впечатление. Прежняя организация, судя по тому, что мне
доводилось видеть и слышать, в основном нажимала на ораторское искусство,
зажигательную музыку и эмоции, походя в этом отношении на церковь. Я же
сказал совсем просто: "Такие дела, товарищи. Проверьте эти цифры. Я их вам
оставлю".
С одним из товарищей я встретился с глазу на глаз. Это был
инженер-китаец, которому было достаточно посмотреть на вещь, чтобы тут же
сообразить, как ее сделать. Я спросил его, видал ли он когда-нибудь
лазерную пушку размером не больше ружья? Оказалось, не видал. Я упомянул,
что паспортная система в наши дни весьма затруднила контрабанду. Он
задумчиво сообщил в ответ, что это вряд ли касается перевозки драгоценных
камней и что он через неделю собирается в Луна-Сити, в гости к своему
кузену. Я сказал, что дядя Адам будет рад с ним познакомиться.
В общем, получилось, что съездил не зря. На обратном пути сделал
остановку в Новолене, зашел в старомодный кабачок "Подрядчик" - я его
давно заприметил, пунш у них классный, - сел за столик и случайно
столкнулся с собственным папашей. Мы с ним дружим, хотя и не страдаем,
если не видимся год-другой. Посидели, поболтали за пивом с бутербродами, а
когда я встал, родитель мой выдал:
- Рад был тебя повидать, Манни. Свободу Луне!
Я ответил ему тем же, поскольку был слишком удивлен, чтобы
отмолчаться. Такого аполитичного циника, как мой папаша, поискать. Раз уж
о_н_ так заговорил, значит, наша кампания набирает силу.
Итак, я вернулся в Луна-Сити воодушевленным и не слишком усталым, так
как после Торричелли всю дорогу проспал. На станции "Южная" пересел на
кольцевую, потом спустился вниз и через Боттом-Эли, чтобы не толкаться на
Казвее, направился домой. По дороге завернул в судебный участок судьи
Броуди, просто так, поздоровкаться. Это мой старый приятель, нас с ним
вместе оперировали. Потеряв ногу, он стал судьей, и хорошим к тому же: в
то время в Луна-Сити он был единственным судьей, которому не приходилось
подрабатывать на стороне - букмекером или страховым агентом.
Когда двое противников являлись к нему на суд, а примирить их ему не
удавалось, Броуди возвращал им гонорар, и, если они решали выяснить
отношения в поединке, бесплатно выступал в качестве рефери, продолжая при
этом уговаривать драчунов воздержаться от ножей и попытаться прийти к
мирному соглашение.
В зале заседаний Броуди не оказалось, хотя его цилиндр стоял на
столе. Я собрался было уходить, но тут в зал ввалилась группа
с_т_и_л_я_г_, а среди них одна девица и пожилой мужичок, которого они
тащили силком. Мужичок был здорово потрепан, но по одежке сразу видно, что
турист.
Туристы бывали у нас даже в те времена. Не орды, но все-таки. Они
прилетали с Земли, останавливались на недельку в отелях и отправлялись
обратно с тем же кораблем или оставались еще на неделю. Большинство,
погуляв денек-другой по городу и обязательно совершив никому не нужную
вылазку на поверхность, проводило досуг в азартных играх. Лунари, как
правило, их игнорировали - пусть себе, мол, развлекаются, каждый сходит с
ума по своему.
Старший из ребят - лет восемнадцати, явно главарь ватаги, спросил у
меня:
- Где судья?
- Не знаю, здесь его нет.
Он растерянно пожевал губу. Я поинтересовался:
- Что-нибудь случилось?
- Да вот, хотим ликвидировать этого субчика, - ответил он с серьезным
видом. - Но желательно, чтобы суд утвердил.
- Поищи в ближайших пивнушках, - посоветовал я, - надо думать, судья
где-нибудь там ошивается.
- Послушайте, - встрял парнишка лет четырнадцати, - а вы случайно не
г_о_с_п_о_д_и_н_ О'Келли?
- Точно.
- А почему бы _в_а_м_ не рассмотреть наше дело?
Старший оживился:
- Вы согласны, _г_о_с_п_о_д_и_н_?
Я задумался. Конечно, время от времени мне случалось выступать в роли
судьи, да и кто в ней не выступал? Но такого уж жгучего желания брать на
себя ответственность у меня не было. Однако слова юноши насчет ликвидации
туриста меня насторожили. Такое дело могло вызвать шум.
Я решил вмешаться и обратился к туристу:
- Вы принимаете меня в качестве судьи?
Он удивился:
- А разве у меня есть выбор?
- Разумеется, - ответил я вежливо. - Если вы не захотите принять мой
вердикт, я и в дело вникать не стану. Но я вас не неволю. Речь-то в конце
концов идет о вашей жизни, не о моей.
Он удивился еще больше, но не испугался, в глазах искорки загорелись.
- О моей жизни, вы говорите?
- Очевидно. Вы же слышали, ребята сказали, что намерены вас
ликвидировать. Может, вы предпочитаете подождать судью Броуди?
Он ни минуты не колебался. Улыбнулся и сказал:
- Я принимаю вас как судью по моему делу, сэр.
- Как вам будет угодно. - Я посмотрел на старшего парня. - Кто
участвовал в ссоре? Только ты и твой дружок?
- Нет-нет, судья. Мы все.
- Я пока еще не ваш судья. - Я обвел их взглядом. - _В_с_е_ ли вы
просите меня быть вашим судьей?
Они закивали. Никто не сказал "нет". Главарь повернулся к девушке и
произнес:
- Не молчи, Тиш. Ты принимаешь судьей О'Келли?
- Чего? Ах да, конечно!
Девчонка была пошловатым созданием лет четырнадцати - пухлявенькая,
смазливая и пустая; тип шлюшки, что из нее, видимо, и получится в будущем.
Такие девицы предпочитают царить в своре _с_т_и_л_я_г_, замужество их
привлекает гораздо меньше. Нет, _с_т_и_л_я_г_ я не осуждаю: женщины в Луне
дефицит, вот ребята и слоняются по коридорам. Днем-то они вкалывают, а
вечерами им не к кому спешить домой.
- О'кей, судья одобрен, и вы все обязаны повиноваться моему вердикту.
Теперь договоримся об оплате. Готовы раскошелиться, мальчики? Прошу иметь
в виду, что я не собираюсь выносить приговор о ликвидации за какие-то
жалкие гроши. Так что складывайтесь, иначе я просто отпущу его на свободу.
Главарь похлопал глазами, потом ватага сбилась в кучу. Через минуту
он подошел ко мне и сказал:
- Денег у нас маловато. Пять гонконгских с носа - вы согласны?
Их было шестеро.
- Нет. Просить суд вынести приговор о ликвидации за такую цену просто
непристойно.
Они снова сбились в кучу.
- Пятьдесят долларов, судья?
- Шестьдесят. По десятке с каждого. И еще десятка с тебя, Тиш, -
повернулся я к девчонке.
Тиш возмущенно вылупила глаза.
- Давай, давай, - сказал я ей. - Дарзанебы.
Она поморгала и полезла в сумочку. Деньги у нее были. У таких девок
они всегда водятся.
Я собрал семьдесят долларов, положил их на стол и спросил у туриста:
- Покроете?
- Извините?
- Ребята платят мне семьдесят гонконгских долларов за приговор. Вы
должны дать столько же. Если не можете, откройте бумажник и докажите; в
этом случае останетесь моим должником. Но таково ваше долевое участие. В
общем-то, дешевка за высшую меру. Но у ребят нет денег, так что вам
повезло.
- Понял. Думаю, что понял. - Он выложил семьдесят долларов.
- Спасибо, - сказал я. - Нужны ли какой-нибудь из сторон присяжные?
У девчонки загорелись глаза:
- Еще бы! Пусть уж все будет по правилам!
- В таком случае, я, пожалуй, тоже "за", - сказал эемлеед.
- Пожалуйста, - говорю я. - Хотите защитника?
- Да, конечно. Думаю, адвокат мне не помешает.
- Я сказал "защитник", а не адвокат. У нас тут адвокатов нет.
Он опять заулыбался.
- Я полагаю, защитник, если бы я пожелал такового, был бы столь же...
гм... неформальным, как и вся процедура?
- Может, да, а может, и нет. Я действительно неформальный судья, вот
и все. Так что выбирайте.
- М-м-м... пожалуй, я положусь на вашу неформальность, Ваша честь.
Тот парень, что был постарше, спросил:
- Это... насчет присяжных... Вы им сами отстегнете? Или придется нам?
- Я им заплачу. Я согласился судить за сто сорок чистыми. Ты что -
никогда в суде не бывал? Но я не собираюсь швырять деньги на роскошь, без
которой вполне смогу обойтись. Шесть присяжных, по пять долларов каждому.
Посмотри, нет ли кого в переулке?
Один из ребят вышел и крикнул:
- Нужны присяжные. Плата пять долларов!
Собралось шесть мужиков - типичных обитателей Боттом-Эли. Мне-то один
черт, мне они нужны были только для мебели. А вообще, если хочешь стать
судьей, лучше этим заниматься в приличном районе - там есть шанс
заполучить в присяжные солидных людей.
Я сел за стол, надел цилиндр Броуди - и откуда только он его выкопал?
Не иначе как в чьих-то отбросах порылся.
- Суд начинает заседание, - произнес я. - Назовитесь и изложите суть.
Старшего парня звали Слим Лемке, девчонку - Патриция Кармен Жукова;
остальных не помню. Турист подошел к столу, покопался в бумажнике и
сказал:
- Вот моя карточка, сэр.
Она у меня хранится до сих пор. Там было написано:
Стьюарт Рене Лажуа
Поэт-путешественник - солдат удачи
Суть дела была трагикомична: прекрасный пример того, почему туристам
не следует шататься без гида.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67