Тогда Майк сказал:
- Проблема слишком неопределенна. Как я должен ее решить?
Пессимистически? Оптимистически? Или в виде вероятностной кривой или
нескольких кривых? Что скажете, профессор, мой друг?
- Мануэль?
- Майк, - сказал я, - когда я бросаю игральную кость, то один шанс из
шести за то, что выпадет единица. Я не прошу владельца лавочки проверить
кость на плавучесть, не измеряю ее кронциркулем, не беспокоюсь о том, что
кто-то может дунуть на нее. Не надо нам ни оптимистических, ни
пессимистических подходов, не надо нам никаких кривых. Скажи нам одной
фразой: каковы шансы. Равные? Один на тысячу? Никаких?
- Да, Мануэль Гарсия О'Келли, мой первый друг.
В течение тринадцати с половиной минут не было слышно ни звука. Вайо
чуть не сгрызла себе костяшки пальцев. Никогда я еще не видел, чтобы Майку
для расчетов потребовалось столько времени. Надо думать, он сверялся с
каждой книгой, которую прочел, и перетряхнул все наборы случайных чисел. Я
уже стал подозревать, что у него что-нибудь сгорит от перенапряжения или
начнется нервный срыв, требующий операции наподобие лоботомии, чтобы
прекратить осцилляцию.
Наконец Майк заговорил:
- Ман, мой друг, я страшно сожалею.
- Что случилось, Майк?
- Я проделал расчет несколько раз, проверял и перепроверял. На победу
есть всего лишь _о_д_и_н _ш_а_н_с _и_з_ с_е_м_и_.

7
Я поглядел на Вайо, она на меня; мы громко расхохотались. Я вскочил и
заорал: "Ура!" Вайо разрыдалась, обняла профа и принялась целовать его.
Майк грустно сказал:
- Я не понимаю вас. Шансы семь к одному _п_р_о_т_и_в_ нас. Не _з_а
нас.
Вайо прекратила слюнявить профессора и вскрикнула:
- Ты слышишь! Майк сказал "нас". Он включил и себя.
- Еще бы! Майк, старичок, мы все понимаем. Но знаешь ли ты хоть
одного лунаря, который отказался бы поставить на такой роскошный шанс -
один к семи?!
- Я знаю только вас троих. Данных, чтобы построить кривую,
недостаточно.
- Что ж... мы лунари. А лунари - народ азартный. Тут поневоле станешь
азартным, черт побери! Нас выперли сюда и заключили пари, что мы подохнем.
А мы их обхитрили. И снова оставим их в дураках! Вайо! Где твоя сумочка?
Давай сюда красный колпак! Надень на Майка. Поцелуй его. И примем по
граммулечке. Налей Майку тоже - хочешь выпить, Майк?
- Я бы с удовольствием выпил, - с завистью отозвался Майк, -
поскольку неоднократно размышлял над проблемой воздействия этилового
спирта на нервную систему человека. Очевидно, оно аналогично легкому
повышению вольтажа. Но поскольку я пить не могу, выпейте за меня
кто-нибудь.
- Программа принята. Поехали. Вайо, где колпак?
Телефон был заподлицо со стеной - вделан прямо в скалу, так что
напялить на него колпак не удалось. Мы водрузили колпак на полку,
заменявшую письменный стол, и произнесли в честь Майка тост, и назвали его
"товарищ", и он чуть было не прослезился. Во всяком случае, голос у него
дрогнул. Затем Вайо схватила "колпак свободы", надела его на меня и
поцелуем посвятила, на сей раз уже официально, в подпольщики, причем с
такой страстью, что моя старшая жена хлопнулась бы в обморок при виде
этого зрелища. Затем Вайо нахлобучила колпак на профа, повторив с ним ту
же процедуру, - слава богу, с сердцем у него, по словам Майка, было все
о'кей.
После этого Вайо надела колпак на себя, подошла к телефону,
наклонилась и, приблизив губы к промежутку между микрофонами, послала
несколько громких воздушных поцелуев.
- Это тебе, Майк, мой дорогой товарищ! А Мишель тут?
И будь я проклят, если ей тут же не ответило нежнейшее сопрано:
- Я здесь, милочка! И я _т_а_-_а_к_ счастлива!
Тогда поцелуй получила и Мишель, а мне пришлось объяснить профу, кто
она такая и представить его. Он был необычайно вежлив, громко втягивал
воздух сквозь зубы, свистел и хлопал в ладоши - иногда мне кажется, что
проф все-таки немного с приветом.
Вайо разлила водку. Проф подхватил стаканы, подлил в наши кофе, а в
ее - _ч_а_й_ и всем набухал меда.
- Мы провозгласили начало революции, - сказал он твердо. - Теперь мы
начнем ее творить. На трезвую голову. Мануэль, тебя избрали председателем.
Начнем?
- Председателем будет Майк, - ответил я. - Это очевидно. И он же
будет секретарем. Мы не станем держать ни единого клочка исписанной бумаги
- это первое правило конспирации. С Майком нам бумага не нужна. И прежде
чем что-то решать, надо одеться и понять, на каком мы свете; я ведь в этих
делах новичок.
- Кстати, - сказал проф, - к вопросу о конспирации. Тайна, связанная
с Майком, должна быть ограничена пределами исполнительной ячейки. Круг
допущенных лиц может быть расширен лишь в случае единогласного одобрения
все троих... поправка: всех четверых.
- Какая тайна? - спросила Вайо. - Майк согласился хранить все наши
секреты. Он более надежен, чем мы. Ему нельзя промыть мозги. Верно ведь,
Майк, милый?
- Мне можно промыть мозги, - ответил Майк, - прибегнув к высокому
вольтажу. Меня можно разбить, можно воздействовать на меня растворителями
или позитивной энтропией или другими средствами - мне даже думать об этом
неприятно. Но если под "промывкой мозгов" ты подразумеваешь, что меня
могут заставить выдать ваши секреты, ответ будет категорически
отрицательным.
- Вайо, - сказал я, - проф имел в виду тайну самого существования
Майка. Майк, старина, ты наше секретное оружие - ты ведь понимаешь это,
верно?
Майк застенчиво произнес:
- При определении шансов на успех мне пришлось учесть это
обстоятельство.
- И какие были шансы без тебя, товарищ? Совсем никудышные?
- Не совсем хорошие. Отличались на порядок.
- Ладно. Замнем для ясности. Но секретное оружие должно быть
секретным. Майк, кто-нибудь еще подозревает, что ты живой?
- А я живой? - В голосе его звучало трагическое одиночество.
- Хм... не будем спорить о семантике. Конечно, ты _ж_и_в_о_й_.
- Я не был в этом уверен. А как славно быть живым! Нет, Манни, мой
первый друг, только вы трое знаете об этом. Трое моих друзей.
- Так должно остаться и впредь, если мы хотим сорвать банк. О'кей?
Только нас трое - и больше никаких разговоров ни с кем.
- Зато мы с тобой будем болтать до посинения, - пообещала Вайо.
- Это не просто о'кей, - твердо сказал Майк, - это необходимость. Я
включил этот фактор в расчет шансов.
- Значит, вопрос решен, - сказал я. - На их стороне все оружие в
мире, зато на нашей - Майк. Такой вот расклад. Слушай, Майк, мне только
что стукнуло в голову... нам придется воевать с Террой?
- Мы будем воевать с Террой... если не проиграем еще до того.
- Типун тебе на язык. У землеедов есть такие же смышленые компьютеры,
как ты? Или живые?
Майк помедлил с ответом.
- Не знаю, Ман.
- Нет данных?
- Мало данных. Я искал сведения не только в технических изданиях, но
и в других источниках. На рынке нет компьютеров моей нынешней мощности...
однако аналогичные мне модели можно усовершенствовать точно так же, как
это проделали со мной. Кроме того, сведения об экспериментальном мощном
компьютере могли быть засекречены и не опубликованы.
- М-м-м... что ж, придется идти на риск.
- Да, Ман.
- Таких умниц, как наш Майк, вообще больше быть не может, -
презрительно заявила Вайо. - Не валяй дурака, Манни.
- Вайо, Ман вовсе не валяет дурака. Манни, я видел одно странное
сообщение. В Пекинском университете предпринята попытка соединить
компьютер с человеческим мозгом с целью достичь колоссального увеличения
мощности. Компьютерный киборг.
- И было написано, как это сделать?
- Заметка была не технического характера.
- Что ж, не беспокойся о том, чего не в силах изменить. Верно, проф?
- Правильно, Мануэль. Революционер должен избегать тревожных
сомнений, иначе нервная система не выдержит.
- Не верю я ни одному вашему слову, - заявила Вайо. - У нас есть
Майк, и мы победим. Майк, милый, ты сказал, что нам придется сражаться с
Террой, а Манни утверждает, что Терру нам не одолеть. Наверняка у тебя
есть какая-то идея, как выиграть в этой схватке, иначе ты не дал бы нам
шанса из семи. Что у тебя на уме?
- Мы побьем их камнями, - ответил Майк.
- Не смешно, - буркнул я. - Вайо, не ставь телегу впереди лошади. Мы
еще не решили даже, как выбраться из этой норы, чтобы нас не прищучили.
Майк, проф сказал, что вчера вечером были убиты девять стражников, а Вайо
утверждает, что их всего двадцать семь. Так что осталось восемнадцать; Ты
в курсе, так это или нет? Может, знаешь, где они и что затевают? Нельзя же
начинать революцию, если мы носа не можем высунуть наружу.
Проф меня перебил:
- Мануэль, это трудности преходящие, мы сами с ними справимся.
Проблема же, поднятая Вайо, основополагающая, и ее необходимо обсудить.
Сегодня же и до конца. Меня интересует мнение Майка.
- О'кей, о'кей... вы можете чуть-чуть подождать, пока Майк ответит на
мой вопрос?
- Извините, сэр.
- Майк?
- Ман, официально у Смотрителя числится двадцать семь охранников.
Если девять убиты, теперь их, по официальным данным, осталось
восемнадцать.
- Что значит - "официально числится"?
- У меня есть некоторая информация; не исключено, что она
существенна. Позволь мне изложить ее, прежде чем выдвигать гипотетические
предположения. Номинально в департаменте шефа безопасности, кроме клерков,
числятся только охранники. Но я составляю платежные ведомости для
Комплекса Администрации, и число двадцать семь _н_е _с_о_в_п_а_д_а_е_т_ с
численностью персонала департамента безопасности.
Проф кивнул:
- Стукачи, да?
- Подождите, проф. И кто же эти люди?
- Это просто номера в ведомостях, Ман, - ответил Майк. - Я
подозреваю, что имена, которые они заменяют, находятся в банке данных шефа
безопасности.
- Погоди-ка, Майк. Шеф безопасности Альварес хранит у тебя свои
файлы?
- Предполагаю, что так, поскольку его банк данных перекрыт паролем,
запрещающим поиск информации.
- Во зараза! - сказал я и добавил: - Проф, как вам это нравится? Он
использует Майка для хранения информации, Майк знает, где она спрятана, но
не может к ней прикоснуться.
- Почему не может, Мануэль?
Я постарался объяснить профу и Вайо, какими видами памяти обладает
наш "умник". Постоянная память, которая не может быть стерта ввиду особого
устройства логической части, то есть самого процессора; оперативная
память, которая используется для текущих программ, а затем стирается -
вроде той памяти, что подсказывает вам, подсластили вы кофе или нет;
временная память, которая сохраняется в течение обусловленного времени -
миллисекунд, дней, лет - и стирается по истечении срока; постоянно
накапливаемая память, то есть базы данных, подобные образованию,
получаемому человеком, с той разницей, что машина ничего не забывает, хотя
сами эти данные могут быть сжаты, рассортированы, перемещены и
отредактированы и, наконец, длинный список специальных памятей - от файлов
с записками-памятками до сложнейших программ. Причем каждая память
активизируется собственным сигналом поиска, блокируемым или нет, с
бесконечными разновидностями блокировки - последовательными,
параллельными, временными, ситуационными и так далее.
Никогда не пытайтесь объяснить устройство компьютера невеждам. Легче
девственнице объяснить, что такое секс. Вайо никак не могла взять в толк,
почему Майк, зная, где Альварес хранит свои материалы, не может добраться
до них.
Я сдался.
- Майк, ты не можешь ей растолковать?
- Попытаюсь, Ман. Вайо, я могу выдать заблокированные материалы,
только получив задание извне. Я не могу сам себе задать такую программу
поиска информации. Моя логическая структура не позволяет этого. Я должен
получить сигнал, введенный извне.
- Хорошо, но скажи, ради Бога, что это за сигнал?
- Это, - без запинки выдал Майк, - специальный файл "Зебра". - И
выжидательно замолк.
- Майк! - сказал я. - Разблокируй специальный файл "Зебра"!
Он повиновался, и информация хлынула к нам потоком. Пришлось еще
убеждать Вайо, что дело было отнюдь не в упрямстве Майка - он ведь почти
у_м_о_л_я_л_ нас щекотнуть его за это место. Конечно, ему был известен
сигнал, как же иначе! Но он должен был поступить извне, этого требовала
сама конструкция Майка.
- Майк, напомни мне проверить вместе с тобой все специальные сигналы
блокировки и пуска. Возможно, там мы наткнемся на залежи ценной
информации.
- Я уже думал об этом, Ман.
- О'кей, но это потом. А теперь вернемся обратно и не торопясь
пройдемся по материалам "Зебры".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67