Увидев огромный дуб, он остановился. Тот рос прямо позади музея; его
ветки, слегка опалившиеся, дотягивались до крыши.
Обжигающее дыхание огня коснулось его спины; деревья на Каулингтон и
улицах, лежащих за ней, были объяты оранжево-белым пламенем. Горящая ветка
треснула, отвалилась, упала на крышу, за ней последовала другая. Дома
окутала яркая паутина, и Эван увидел случайную фигуру, бегущую по улицам.
Мы ждем. Приходите на вечер. Мы ждем только вас. Ваша милая
очаровательная жена находится здесь...
Эван повернул прочь от пламени, добежал до этого дуба, подтянулся на
его нижние ветки и начал взбираться вверх. Мускулы отчаянно ныли, но он
все продолжал карабкаться по направлению к крыше. Горячая зола дымящихся
листьев обжигала. Достигнув верхних веток, больше не думая об огне и боли,
он сорвал с себя остатки опалившейся рубашки и бросил вниз. Он прыгнул на
крышу как раз в тот момент, когда весь дуб превратился в ослепительный
огненный шар.
Эван обнаружил, что смотрит через потолочное окно на ту часть музея,
которая была закрыта черной дверью.
Это была широкая комната с полом из твердой древесины. В ее центре
находилась черная каменная плита, и на ней лежала обнаженная Кэй; ее плоть
казалась бледной и прозрачной на фоне камня. Казалось, что она спит или
накачана наркотиками, потому что не двигалась. Рядом с каменным алтарем
стояла светящаяся красным жаровня, на которой прокаливались металлические
инструменты. По периметру комнаты стояли хорошо сохранившиеся
неповрежденные статуи, застывшие в воинственных позах. В руках они сжимали
остроконечные мечи, топоры или луки. Еще одна статуя стояла спиной к
Эвану, прямо в ногах у Кэй.
Амазонки, облаченные в черные одеяния, окружали кольцом обнаженную
женщину; они что-то пели на своем невразумительном языке, затем опустились
на колени перед статуей и простерли к ней руки. И только тогда он заметил,
что их руки мокры от крови. Кровью были запачканы их рты, словно некой
непристойной помадой; Эван изогнул шею, чтобы лучше все рассмотреть. В
изголовье у Кэй стояли медный котел, до краев наполненный кровью, и шесть
медных чаш. Прямо над этим котлом стоял мрачного вида железный шест с
отрубленной треугольной головой черной лошади, из которой все еще сочилась
кровь.
Пение продолжалось, до Эвана доносился неровный гул их голосов. Он
видел их горящие жестокостью глаза. Искры и пепел кружились вокруг него и
падали на крышу. Древесная щепка больно уколола его в плечо. Амазонки,
казалось, не испытывали страха перед пожаром и перед тем, что скоро
пожарные бригады начнут прибывать сюда. В этот момент Эван почувствовал
уважение и зависть их мужеству, как бы не были они злобны и испорчены: эти
женщины не боялись ничего, даже самой Смерти в ярком огненном одеянии.
Тварь-Драго в волочащемся по полу черном одеянии оказалась в его поле
зрения. Стоящие вокруг нее твари, поглотившие души миссис Джайлз, миссис
Бартлетт, доктора Мабри и других, которых он видел раньше, но не знал,
слегка наклонили головы в знак уважения к королеве. Драго остановилась
перед высокой статуей, проговорила несколько фраз монотонным речитативом и
отступила к горящей жаровне. Правой рукой, облаченной в металлическую
перчатку, она достала один из железных инструментов. Щипцы, похожие на
ножницы, пульсировали ужасающим темно-красным жаром. После этого она
повернулась к Кэй.
Другие амазонки тоже поднялись, их глаза засверкали. Доктор Мабри
шагнула к Драго, чтобы помочь ей.
Щипцы раскрылись и начали опускаться вниз по направлению к холмику
правой груди Кэй. Кэй, лежа все еще с закрытыми глазами, открыла рот и
начала молчаливо корчиться.
Ее грудь, понял Эван. Они собираются оторвать ее грудь!
И в тот же момент он ударил по стеклу ногой и пробил потолок. Осколки
дождем посыпались вниз; амазонки посмотрели вверх, их лица исказились.
Эван еще раз ударил ногой по стеклу и затем спрыгнул вниз через
образовавшееся отверстие. Приземлившись на ноги около каменного алтаря, он
упал на колени и попытался встать. Они обступили его, дыша ненавистью; их
руки, как когтистые лапы, норовили вцепиться в него. Эван навалился своим
весом на жаровню и высыпал угли наружу. Это на мгновение заставило их
отступить назад. Угли начали тлеть и разбрасывать искры; Эван обернулся и
посмотрел на статую на пьедестале. Это была статуя женщины, ее руки были
раскинуты и одна из них отломана. Вокруг плеч и шеи аккуратными рядами
располагались мраморные груди с тугими сосками; на торжественном лице
слепые глаза горели яростной нечестивой синевой. Этот огонь все разгорался
и разгорался.
Эван понял, что смотрит в ужасный лик Артемиды, богини амазонок,
носящей символические жертвенные приношения от женщин, которые посвятили
свои жизни и души уничтожению мужчин.
Эти глаза, казалось, обжигали его череп и чуть не заставили его
отступить назад и упасть на колени.
- НЕТ! - закричал его срывающийся внутренний голос. И он бросился на
эту статую, наклонил пьедестал; статуя зашаталась и рухнула на пол. Голова
и левая рука отвалились, но в этой отделившейся от тела голове глаза все
еще продолжали гореть.
Позади послышался шипящий звук и свист рассекаемого воздуха.
Он пригнулся, отступил, и докрасна раскаленные щипцы пролетели мимо
его лица. Тварь-Драго с маской холодной абсолютной ненависти на лице
накинулась на него, вынуждая отступить назад, в руки двух амазонок,
стоявших по обе стороны от него; они вцепились в его грудь и горло
стальной хваткой.
Драго держала раскаленные щипцы перед его лицом.
- Вот и пришло твое время, - прошептала она двойным голосом,
сплетенным из двух других голосов, отдающихся эхом друг от друга.
Кэй на алтаре слегка пошевелилась. - Подержите его, пока я закончу, -
приказала Драго; женщины теснее сжали его в своих объятиях, перехватив
дыхание. Затем она повернулась к его жене.
- ОСТАВЬ ЕЕ В ПОКОЕ, ДЬЯВОЛ! - закричал Эван. Он отчаянно боролся, но
обнаружил, что не может шевельнуться. - ОТОЙДИ ОТ НЕЕ! - Слезы ярости и
ужаса подкатились к его глазам.
Щипцы, которые держала эта металлическая перчатка, опускались к
белому телу Кэй.
- ОСТАНОВИТЕСЬ! ОСТАНОВИТЕСЬ! - заорал он, его горло саднило и
разрывалось на части. - ЕСЛИ ВАМ НУЖНА ЖЕРТВА, ВОЗЬМИТЕ МЕНЯ!
Драго моргнула, остановив щипцы прямо над грудью Кэй, и медленно
повернула голову к нему; ее ехидная улыбка заморозила его до мозга костей.
- Оставьте ее в покое! - сказал Эван, осмеливаясь взглянуть ей в
лицо. - Возьмите меня в качестве жертвы, если вы не боитесь...
Драго не шевелилась.
Где-то вдалеке завывала сирена. Затем другая. Дым заклубился по
комнате, и Эван услышал, как пламя гложет крышу музея. Звук сирены
усилился.
- Давай сразимся один на один, - продолжал настаивать Эван. - Иди
сюда, ты, бессовестная шлюха!
Губы Драго разошлись, образовав ужасный оскал, но она все еще не
шевелилась.
- У тебя мало времени, - сказал он. - Они скоро придут. Темискрия
горит, сука, и я развел первый костер. - Рука сильнее сдавила его горло. -
ИДИ СЮДА, СВОЛОЧЬ! РЕШАЙСЯ! - Дым клубился между ними; где-то в доме
задребезжало стекло.
- Забирайте Оливиадру и уходите, - прошептала Драго остальным,
пристально глядя на Эвана. - Все уходите, быстро. Удостоверьтесь, что все
дети вытащены из домов и выведены из деревни. - Женщины колебались. -
ИДИТЕ ПРОЧЬ, СЕЙЧАС ЖЕ! - воскликнула Драго, ее голос дрожал от мощи и был
полон власти.
Амазонки выпустили Эвана и отступили. Тварь-Джайлз и другая женщина,
блондинка, попытались пробудить Кэй к жизни; она пошевелилась,
пробормотала что-то и села на алтаре. Тварь-Джайлз помогла ей подняться на
ноги, и именно тогда Эван увидел лицо своей жены. Когда она направила на
него свой взгляд, один ее глаз горел ужасной призрачной силой, и одна
сторона лица была искажена ненавистью; другой глаз был ясный и
перепуганный. И он понял, что без обряда трансформация была неполной; без
благословения Артемиды, богини этих сук, она все еще оставалась Кэй, но
также частично и Оливиадрой. Она находилась между двумя мирами.
- УВЕДИТЕ ЕЕ! - скомандовала Драго.
- Кэй, - сказал Эван.
Она посмотрела на него, один ее глаз пламенел синим цветом. Губы
начали шевелиться, но ни одного слова не было слышно.
- Не позволяй им завладеть собой, Кэй, - прошептал он. - Пожалуйста,
во имя всего святого, не позволяй им завладеть собой. Я люблю тебя.
Пожалуйста, помни, что я люблю тебя...
Драго шагнула вперед с щипцами.
- Заберите ее отсюда, - велела она амазонкам. - БЫСТРЕЕ! - Последнее
слово она выкрикнула на языке амазонок.
Лицо Кэй исказилось, ненависть на нем боролось с любовью. Слеза
стекла из незамутненного яростью глаза и упала на щеку.
- Эв...ан? - хрипло прошептала она. - Эван? Эв?.. - и в этот момент
женщины повернули ее кругом, одна из них накинула на ее тело черную
мантию, чтобы прикрыть наготу; они вывели ее через дверь в музей, и доктор
Мабри на секунду остановилась, чтобы взглянуть на Эвана.
Затем задняя дверь захлопнулась.
Эван остался наедине с воительницей, дышащей ненавистью.
Она схватила щипцы и направилась к нему, как львица, выслеживающая
добычу, медленно и осторожно. Эван отступал.
- Ни один мужчина не сможет остановить нас, - прошипела она. - Ни
один мужчина.
И затем она нанесла удар, быстрее, чем за ним мог проследить взгляд
Эвана; щипцы просвистели в воздухе и ударили его в грудь, высекая из нее
струю пузырящейся крови. Он откинул назад голову и закричал от
пронзительной боли; Драго снова подняла щипцы и быстро сделала шаг вперед,
чтобы нанести еще один удар. Но Эван, превозмогая лихорадочный жар в
голове, сумел отразить удар. Они сошлись в рукопашной схватке с яростью,
от которой затрещали половицы. Эван дотянулся и ухватил ее за запястье, в
котором было оружие; свободной рукой Драго пыталась найти его глаза и
надавила на один из них. Она терзала его лицо, чуть не разрывая надвое.
Эван застонал от безумной кровожадной ярости и стал теснить ее к алтарю,
все еще сжимая ее запястье с щипцами. Другой рукой он сдавливал ей горло.
Она оскалилась и закрутила его волчком, словно игрушку, потом приподняла и
откинула к дальней стене.
Он отчаянно боролся за то, чтобы вздохнуть. Своим не залитым кровью
глазом он видел, как языки пламени проникают внутрь через трещины в крыше,
как лужи огня собираются на полу. Взорвавшийся застекленный потолок
превратился в неровные красные щепки, и через отверстие он увидел овальный
лик луны. Драго снова накинулась на него, размахивая щипцами; он отдернул
голову, и горячее раскаленное железо выжгло след на его щеке. Он ударил
кулаком и с размаху угодил ей в лицо, но она даже не пошатнулась; потом он
ударил еще раз и еще. Ее голова наконец свесилась в сторону, и Эван ударил
со всей силой по ее подбородку. Ее зубы клацнули, и кровь потекла из
уголка рта; она выплюнула куски мяса, и Эван понял, что она перекусила
свой язык. Но ее глаза все еще горели, теперь еще яростнее, и она широко
ухмылялась ему безумной улыбкой воина, который видел Смерть и осмеливался
бороться с ней. Эван стиснул обе руки вокруг ее горла и сдавил его: они
упали на пол, прокатились сквозь огонь и стекло. Свободной рукой женщина
колотила его по лбу и вискам, а другой рукой с побелевшими суставами
судорожно сжимала щипцы. Крыша над ними треснула, и потоки огня, словно
праздничное конфетти, ринулись внутрь.
Драго изогнулась и пихнула его в сторону одной из статуй, застывшей в
боевой позе. Каменное копье процарапало ему бок. Щипцы снова засвистели и
пронеслись возле его головы. Он не позволил ей вновь воспользоваться этим
оружием. Обжигаясь, он вырвал его и отбросил в сторону. Закричав от ярости
и гнева, она ударила его своей металлической перчаткой, и он рухнул на
колени. Он лежал, превозмогая боль в ребрах и разбитой голове. Огонь уже
почти сглодал весь пол вокруг них, и в его блеске он увидел на стене тень
женщины: огромной чудовищной твари, источающей яд ночного кошмара и ужаса.
Амазонка стояла над ним, тяжело дыша. Перепачканное кровью лицо
казалось таким же суровым и нечеловеческим, как и лица статуй
женщин-воительниц. Она вытерла кровь, посмотрела на мужчину с презрением и
плюнула в него кровавой слюной. Затем повернулась, нащупывая упавшие
щипцы, чтобы с их помощью отделить голову врага от тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54