Вам нужно будет зайти туда как-нибудь, когда будет
открыто, и посмотреть самому. - Он остановил машину на обочине перед домом
Эвана. - Вот мы и приехали. Хороший у вас здесь домик.
Эван выбрался из машины и закрыл дверь, а Вайсингер наклонился, чтобы
опустить окно.
- Жаль, что я не заехал, чтобы поприветствовать вас по поводу
прибытия в деревню. Однако моя работа сильно сковывает мою свободу
действий. Хочу как-нибудь познакомиться с вашей женой и детишками.
- У нас только один ребенок, - сказал Эван. - Маленькая девочка.
- Да? И еще раз, - пожал плечами Вайсингер, - очень сожалею, что был
резок с вами около музея.
- Все в порядке.
- Ну и отлично. Я, пожалуй, поеду обратно. Позаботьтесь о себе сейчас
сами. До встречи. - Вайсингер приветственно поднял руку, затем поехал
вдоль по Мак-Клейн обратно к центру деревни и скрылся из виду.
Эван прошел по дорожке к своей парадной двери, взглянув по пути на
дом Демарджонов. На подъездной дорожке машины не было. Тишина и безмолвие.
Он подумал, дома ли Гаррис Демарджон, почти что направился туда, но решил
не беспокоить его. Он вытащил свой ключ из кармана и отпер входную дверь,
вошел в прихожую и закрыл дверь за собой. Кэй и Лори вернуться домой не
раньше чем через полчаса. Он зашел в кухню, выпил стакан воды и затем
уселся в кресло в кабинете. Рукопись, возвращенная из "Эсквайр", лежала
перед ним на столе, и он старался не смотреть на нее. Он попытался
расслабиться, но обнаружил, что его мускулы все еще напряжены, и ощутил
странное покалывание в руках и ногах, будто бы кровь только что прилила к
ним из сердечных сосудов. В течение долгого времени он сидел неподвижно,
пока его сознание сплетало вместе части узора, который он еще не мог
понять. Воображение? Были ли его чувства просто воображением, как и
говорила Кэй? Что это за внутренний страх, спросил он себя. И почему, во
имя Господа, он как будто бы становится все сильнее день ото дня, а я
становлюсь все слабее.
Внутренним зрением он увидел музей, находившийся в центре деревни, и
все остальное, окружающее. Затем картина сменилась. Глаза Джесса,
отдаленные и затуманенные. Еще одна смена картины. Эта картина на стене в
библиотеке с надписью. Доктор Катрин Драго? Новый кадр. Тень за
занавешенным окном, фигура, у которой не хватает левой руки. И даже когда
он закрыл глаза и откинул голову, своим внутренним зрением он видел все со
значительно более ужасной отчетливостью, продолжал вглядываться во
фрагменты картины, проносившиеся в его сознании, словно искры, отлетающие
от точильного колеса.
Потому что он знал, что случилось сегодня днем и почему его так
притягивало к этому музею, знал и боялся этого знания с ужасающей
определенностью. Это воображение, как сказала бы Кэй; ты знаешь, что это
только воображение и ничего больше, и мне не нравиться как ты вскрикиваешь
посреди ночи, у меня от этого голова болит. По мере того как его
предчувствия росли, они начинали затрагивать его больше, чем сны. Они
начинали просачиваться через занавес между двумя мирами. Второе зрение -
"дар", - говорила его мать; "проклятие", - ворчал его отец. Эрик мертв,
его нашли на поле. Эван, почему ты не помог ему? - второе зрение пришло к
нему через поколения, через дедушку Фредерика и прадедушку Эфран, и только
Господь знал, через скольких еще предков, запрятанных в переплетениях
фамильного родословного дерева; оно обострялось, усиливалось, пугало.
Этого никогда не было раньше, никогда, и он не знал толком, как с этим
справиться. Или куда это приведет. По мере того как его предчувствия
станут более сиюминутными, не возьмут ли они контроль над ним,
окончательно порвав с его снами и превратив в призрачную тень его действий
в мире живых. Господи, подумал он, он будет видеть все через внутреннее
восприятие своего сознания, хорошее или плохое, прекрасное или насквозь
пропитанное беспричинным ужасом. Ему не хотелось думать об этом, потому
что это заставляло бояться будущего. Нет. Мне надо контролировать себя, не
допускать этих кошмаров, потому что если они меня одолеют, что будет?..
Какова будет реакция Кэй? Ужас? Отвращение? Жалость?
И так он продолжал сидеть в кабинете, в компании с этими быстрыми и
ускользающими видениями, пока не услышал, как распахнулась дверь, и Кэй с
Лори возвратились домой, обе счастливые, улыбающиеся и не подозревающие ни
о чем.

15. СОН КЭЙ
- Нас сегодня пригласили на вечер, - сообщила Кэй Эвану с кровати,
пока он чистил зубы в ванной. - В субботу вечером, - добавила она через
несколько секунд.
Он прополоскал рот и поглядел на свои зубы в зеркало - ровные и
прямые. У него никогда не было никаких проблем с зубами, никаких пломб и
очень мало дырок. - Кто пригласил на вечер? - спросил он.
- Глава исторического отделения в колледже Джорджа Росса. Ее зовут
доктор Драго.
Эван внезапно напрягся, затем расслабился и положил свою зубную щетку
рядом с чашкой для воды. Он что-то проворчал и спросил:
- Ты с ней познакомилась?
- Да. И это была очень странная встреча. Сегодня днем кто-то бродил
около моего кабинета, или мне это только показалось. Наверно я ошиблась.
Так или иначе, я встретилась с ней в ее аудитории и мы несколько минут
побеседовали. Помнишь тот особняк сразу за пределами деревни? Это ее дом.
Эван выключил свет в ванной и прошел в спальню. Кэй сидела в кровати,
подтянув колени, держа в руках июльский выпуск "Редбукс". Мягкий свет
ночника на столе рядом с ней отбрасывал тень на потолок.
- Это официальный вечер? - спросил он ее, подходя к кровати.
- Нет, ничего подобного. Она сказала, что это будет просто сборище
некоторых сотрудников факультета.
Он отбросил одеяла и скользнул в кровать, облокотившись на подушку.
- И как она выглядит?
- Темноволосая. Мне она кажется крупной женщиной. - Она на мгновение
замолчала, и Эван посмотрел на нее. - Ее глаза, - сказала Кэй. - Они...
поразительные и... это забавно.
- Что забавно?
Она пожала плечами.
- Так, ничего. Она очень примечательная женщина. Ее взгляд... прямой
и твердый. А глаза самого удивительного зеленого цвета, который я
когда-либо видела. Правда.
Эван улыбнулся.
- Ты говоришь так же, как и кое-кто, кого я сегодня видел.
- Да? Кто же?
- Женщина по имени Энн, которая работает здесь в библиотеке. Я уже
слышал от нее об этой Катрин Драго. Ты знаешь, что она также является
мэром Вифаниина Греха?
- Боже мой, - в изумлении воскликнула Кэй. - Как же она находит
время, чтобы устраивать вечеринки?
- А еще она основала историческое общество, которое управляет музеем,
- там, на Каулингтон-стрит. Я бы сказал, что у нее достаточно плотный
график, не правда ли?
- Уверена. Но она кажется очень собранной, целеустремленной женщиной.
- Я бы сказал, что ей приходится ею быть. Знаешь, я слышу в твоем
голосе те же интонации, что и у библиотекаря. Растущее восхищение.
Конечно, согласен, что эта женщина достойна восхищения и уважения, но тебе
следовало бы послушать ту особу в библиотеке. Это граничило с обожанием
героя.
Кэй молчала несколько секунд. Наконец она сказала:
- В этой женщине есть что-то, что приказывает тебе уважать ее. Да,
это то слово, которое я искала: приказывает. Стоя перед ней, я чувствовала
себя... ничтожной, как песчинка у подножия огромной статуи. Это тебе
что-нибудь говорит?
- Благоговение, - сказал Эван. - Чистое благоговение. А может быть
это объясняется еще некоторой нервозностью из-за того, что ты
почувствовала себя новой овечкой в ее стаде.
Кэй закрыла журнал и отложила его в сторону, но не пошевельнулась,
чтобы выключить свет. Вместе этого, в течение некоторого времени она
сидела очень тихо, и Эван нежно взял ее за руку.
- Прости, - сказала она. - Я просто кое о чем задумалась. - Затем она
снова замолчала.
- О школе? У тебя в классе появились плохие мальчики и девочки? - Он
увидел, что она где-то далеко, ее глаза были расфокусировались и
затуманились. - Эй, - мягко спросил он. - Что не так? - Он подождал, потом
слегка толкнул ее. - Что не так? - спросил он, когда она посмотрела на
него.
- Я задумалась. О том... - и я не знаю почему, - о глазах той
женщины. О том, как она смотрела на меня.
Эван погладил ее руку, чувствуя напряжение, выбивавшееся из нее так,
словно в центр ее души была помещена некая туго заведенная пружина.
Пружина, которую заводили все туже, туже и туже.
- О ее глазах? - спросил он, внимательно глядя на нее. Что же это я
чувствую? - спросил он сам себя. Что-то здесь неладно.
- Да. Когда она пристально посмотрела на меня, я... не могла
шевельнуться. Действительно не могла. Эти глаза были так невыразимо
прекрасны и так... невыразимо сильны. По пути домой я испытывала странное
ощущение какого-то содрогания до самых костей. Но к тому времени, когда я
захватила Лори и добралась до дома, это чувство исчезло, и вместо этого
все казалось... нормальным, как будто так и должно быть.
- Так все и есть, - сказал Эван, целуя ее в щеку. Ее кожа была тугой
и прохладной. - Так ты хочешь пойти на вечер к доктору Драго?
Кэй помолчала.
- Да, - сказала она наконец. - Я хочу.
- Хорошо. Мы пойдем. Так или иначе, мне бы хотелось увидеть, как же
выглядит эта суперженщина. Почему бы тебе теперь не выключить свет?
Она кивнула, потянулась и выключила свет. Темнота тут же мгновенно
заполнила комнату. Эван придвинулся под одеялом к Кэй, поцеловал ее еще
раз в щеку, потом в губы, сначала очень легко и нежно, так, как он знал,
нравилось ей. Прижавшись к ней всем телом, обнимая крепко и успокаивающе,
он целовал губы и ждал, что она ответит ему.
Но она не отвечала. Она подоткнула одеяло вокруг себя и, не говоря ни
слова, чуть отодвинулась от него.
Он был уязвлен и смущен. Он спрашивал себя, не сделал ли что-нибудь
не так: не поранил ли ее чувства? не забыл ли чего-нибудь по оплошности?
Он начал было спрашивать у нее, что не так, когда вдруг осознал, что ее
кожа холодна; сперва это озадачило его и заставило вздрогнуть, но потом
положив руку на ее обнаженное плечо, он почувствовал тепло, излучаемое ее
телом. Она не разговаривала и ритмично дышала, но, не видя ее лица, он не
знал, закрыты или открыты ее глаза.
- Кэй, - нежно позвал он. - Ответа не было. - Кэй? - Молчание.
Она не двигалась. Эван долгое время лежал без сна рядом с ней. Ее
кожа была странной на ощупь: холодная и липкая, как сморщившаяся кожа
человека, просидевшего часы в бочке с тепловатой водой. Или как остывающая
кожа трупа. Ее дыхание было нормальным, и теперь, когда она заснула, не
таким глубоким. Эван наклонился, нежно отвел волосы с ее лица и вгляделся
в черты Кэй. Она была красивой женщиной: чувственной,
высокоинтеллигентной, нежной и заботливой. Он знал, что любит ее, он
всегда любил ее, и знал также, как сильно ранил ее в последние несколько
лет, и презирал себя за это. Превыше всего она нуждалась в постоянстве и
безопасности, и Эван понимал, что он снова и снова ломает ее мечты из-за
своего собственного непрочного положения и бушующих внутри у него страхов,
которые иногда грозили вырваться наружу из его горла. Он вел Кэй и Лори то
в один ужасный тупик, то в другой, и горькое понимание того, как сильно
сотрясал он этим основы их жизни, ранило до мозга костей. Они заслуживали
лучшей участи, чем он мог им предоставить, иногда он спрашивал себя, не
будет ли им лучше без него. Но он никогда не говорил об этих мыслях; он
только задумывался над ними.
Еще немного посмотрев на Кэй, он снова лег и закрыл глаза. Засыпая,
он почувствовал, что Кэй неожиданно шевельнулась рядом с ним, как будто
что-то потревожило ее, но в следующий момент он решил, что ему это только
показалось. Когда темнота поглотила его, он внезапно вспомнил ту гравюру в
библиотеке. Увидел эти пристально всматривающиеся глаза. Подумал о реакции
Кэй на Катрин Драго. Драго. Драго. Это имя словно отдавалось эхом внутри
него.
И затем наконец он заснул, сном без сновидений.
Но Кэй видела сон.
Она оказалась в странном и незнакомом месте, где солнце стояло
высоко, горело красным светом, а стервятники кружили широкими кругами над
долиной, покрытой мертвыми останками. Тела лежали, распростершись,
кровавыми кучами, у их ног валялись остатки боевого снаряжения. Но оружие
было... совсем другое: мечи и копья, разрубленные шлемы, пробитые щиты,
нагрудники и другие вещи. Мертвые и умирающие лошади, человеческие руки и
ноги, вырванные из суставов, обезглавленные тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54