В центре каждого алого щита была изображена черная корона, венчающая серебряную башню.
Бельтан поднял меч, но кровь из его плеча продолжала течь, и клинок дрожал в руке. Вани подняла руки, приготовившись к схватке, но она едва держалась на ногах. Удар Льюита повредил ей ребра.
Фолкен встал перед Грейс.
— Чего вы хотите?
Один из рыцарей пришпорил лошадь и выехал вперед. Грейс не сомневалась, что если бы он сошел на землю, то оказался бы выше Бельтана. Казалось, доспехи ему малы. Блестящую черную грудную пластину украшали три серебряные короны. Наверное, он был командиром. Мечом он указал на Грейс. На кончике его клинка она увидела кровь.
— Нам нужна она. — Его низкий голос гулким эхом прокатился по двору. — Вы знаете, что нужно делать, братья.
Грейс оставалось только наблюдать, как смыкается круг черных рыцарей.
Часть III
БЕЛЫЙ КОРАБЛЬ
ГЛАВА 33
Тревис сидел на расшатанном стуле на крыльце «Голубого колокольчика». Мисс Джиневра удобно устроилась у него на коленях, а он наблюдал за темными тучами, медленно наплывавшими с запада.
В горы пришло лето. Четвертое июля осталась позади, и почти каждый день грозовые фронты собирались над Касл-Сити, наполняя долину далеким громом индейских барабанов войны. Большую часть времени тучи висели над горами, но иногда, перед наступлением сумерек, собирались над долиной и с грохотом, подобным взрыву динамитной шашки, на землю низвергался ливень, причем капли были крупными и такими холодными, что возникали мысли о пустынных небесных озерах из тающего снега.
В течение десяти минут ливень барабанил по жестяным крышам Касл-Сити так громко, словно прибежало стадо диких оленей, а улицы превращались в реки, несущие на своих гребнях красный песок. Затем дождь стихал. Ветер отгонял тучи прочь; солнечные лучи легко пронизывали разреженный горный воздух, плескались в лужах. Земля и небо приобретали яркие оттенки зеленого и голубого, подобно цветам, растущим в тени рядом с пансионом, в честь которых он и получил свое название.
Иногда, сидя на крылечке, Тревис мечтал о том, чтобы дождь унес все его тревоги, как пыль с улицы Гранта, и позволил ему начать с чистого листа.
А что ты станешь делать, если получишь возможность начать все сначала, Тревис? Останешься в Касл-Сити, в этом веке?
В некотором смысле заманчивая перспектива. Ему нравилось жить у Моди, а работа в «Шахтном стволе» доставляла удовольствие. Более того, в городе скоро появится Джек Грейстоун. Тревис представлял себе, как Джек заходит к нему в салун и просит помочь перенести бронзовые светильники, или побитые молью кресла, или другую антикварную мебель, которую он только что купил. И все снова будет, как в старые времена.
Слишком старые, Тревис. Твое место не здесь. Ты не являешься владельцем «Шахтного ствола». И не можешь остаться у Моди, потому что она скоро умрет. А Сарета собираются повесить.
Он ждал все утро, но дождь в тот день так и не пролился. Лишь тучи и раскаты грома, наполняющего воздух гудящей энергией, словно огромная молния собиралась нанести последний удар.
В пять часов до крыльца долетел аромат жареной рыбы. Джиневра зевнула и спрыгнула с колен Тревиса, чтобы отыскать Моди и получить пару кусочков радужной форели. Тревис засунул руку в карман и вытащил скарабея.
Золотой паук пополз по его ладони, осторожно переступая изящными лапками. Вставленный в его брюшко рубин блестел, точно капля крови. Она вернет их на Зею при помощи артефакта, спрятанного под стропилами в их комнате. Но какие другие чудеса можно сотворить, использовав эту каплю? Сарет сказал, что одна капля крови бога-короля Ору столь же могущественна, как кровь тысячи волшебников. Тревис собственными глазами видел, что она сотворила с Ксеметом.
Но что подарило Ксемету его могущество? В результате его поглотил демон. Самого Ору заковали в кандалы собственные жрецы. Несмотря на свое могущество — или вследствие него — Ору заснул вечным сном, а его жрецы молились ему и пили его кровь, чтобы обрести волшебную силу, а еще хранили его кровь в скарабеях, подобных этому. Быть может, сила и власть, в конечном счете, есть тюрьма. Или смертный приговор.
Тревис ощутил легкое покалывание в правой руке там, где его ладони касались лапки скарабея; почувствовал символ, запечатленный на ней. Сейчас символ оставался невидимым, но стоило Тревису произнести название какой-нибудь руны, он начинал испускать серебристое сияние.
А как насчет твоей силы, Тревис? Приведет ли она тебя к гибели? Или к гибели мира?
Прежде чем Тревис сумел найти ответ на свой вопрос, со стороны улицы Гранта появилась сутулая фигура Даржа. Когда рыцарь подошел к крыльцу, стало видно, что он залит кровью.
Тревис вскочил на ноги, быстро засунув скарабея в карман.
— Дарж, что с тобой?
Левую щеку Даржа располосовали глубокие царапины, чуть ниже расплывался синяк.
— Чепуха, — ответил рыцарь. — Нарушитель порядка швырнул бутылку, вот и все. Она попала в меня, когда я возвращался в тюрьму с едой для Сарета — моя вина, что не успел увернуться. Я сказал сэру Тэннеру, что могу остаться на посту, но он приказал мне вернуться сюда, а я поклялся ему повиноваться.
Тревис знал, что стойкий рыцарь никогда не признается, что ему больно. Похоже, Тэннер это тоже уже понял.
— Шериф прав, — сказал Тревис, взял Даржа за руку и подтолкнул к двери. — Пусть Лирит тебя осмотрит.
Они нашли колдунью на кухне вместе с Моди.
— Боже Всевышний! — воскликнула Моди, увидев лицо Даржа. — Мистер Дирк, что с вами случилось?
Лирит быстро подошла к рыцарю, протянула к нему руки, но потом остановилась. Дарж коротко кивнул, и Лирит закрыла глаза, коснулась его щеки, осторожно ощупала скулы. Открыв глаза, она сказала:
— Все кости целы, ничего страшного. Но на щеке остались осколки стекла. Их необходимо вытащить, иначе царапины не заживут.
Они посадили Даржа за кухонный стол. Моди вскипятила пинцет, а когда он остыл, Лирит аккуратно вытащила кусочки стекла из щеки Даржа. Ее движения были быстрыми и уверенными, да и рыцарь не привык жаловаться, но всякий раз, когда колдунья вытаскивала новый осколок, он вздрагивал.
— Останутся шрамы, — сказала Лирит, промывая царапины.
Дарж поморщился.
— Быть может, я стану более привлекательным.
— Прошу простить мои выражения, — вмешалась Моди, — но то, что вы говорите, мистер Дирк, собачье дерьмо. У вас хорошее лицо. Сильное и умное. Я бы даже рискнула назвать его благородным. А это намного лучше, чем красота. И вы самый настоящий глупец, если заставляете ее ждать только из-за того, что полагаете, будто она заслуживает более красивого мужчину.
Дарж отвернулся, но все успели заметить, как он густо покраснел.
Затем Тревис и Лирит помогли Моди накрыть ужин, а Дарж поднялся наверх, чтобы сменить залитую кровью рубашку. За едой они почти не разговаривали; Тревис не забывал о троице старателей, сидевшей рядом. Но как только они ушли — в один из салунов, — Моди заявила, что Дарж должен рассказать им о происшествии.
Впрочем, рассказывать было не о чем. Дарж не видел, кто бросил бутылку, а если кто-то из зевак и заметил виновного, то не посчитал необходимым делиться информацией с шерифом. Тревис ничуть не удивился. Шум, поднявшийся после событий Четвертого июля в «Шахтном стволе», улегся в течение недели, точно воды пруда, куда кто-то бросил камень, но гнев все еще таился под поверхностью. Жителям Касл-Сити не удалось линчевать Сарета, и они не могли с этим смириться. Они бы быстро забыли о происшествии, каких тут бывает тысячи, но им постоянно напоминали о чужаке, убившем горожанина Касл-Сити.
— Ты читал сегодняшнюю газету? — спросил Тревис у Даржа.
Рыцарь покачал головой. Моди постучала ладонью по столу.
— Я же говорила, что не стану терпеть эту мерзость в своем доме!
Несколько дней назад Моди собрала все газеты, скопившиеся в «Голубом колокольчике», и сожгла их на заднем дворе. Однако один из старателей оставил свежий номер на столе, и Тревис успел его прочитать до того, как он попался на глаза Моди. Он сбегал в свою комнату и вернулся с газетой. Моди отвернулась, но остальные склонились над первой страницей.
ШЕРИФ ПРОДОЛЖАЕТ ПОКРЫВАТЬ УБИЙЦУ
Мы получили еще одно доказательство того, что в нашем городе некому вершить правосудие — во всяком случае, среди представителей Закона таких людей нет: наш собственный шериф, давший клятву служить нам и защищать нас, озабочен лишь тем, чтобы прятать от народного гнева известного преступника в тюрьме, построенной на деньги налогоплательщиков. Преступник — речь идет о мистере Сэмсоне, весьма сомнительного происхождения, — на глазах у множества свидетелей хладнокровно убил Четвертого июля одного из лучших молодых людей города, мистера Кэлвина Мюррея.
И хотя законы Колорадо гласят, что преступника следует содержать в тюрьме до прибытия окружного судьи — а его нужно ждать две недели, — не вызывает сомнений, что столь ужасное преступление не предполагает роскошного содержания, достойного богатого бизнесмена в «Серебряном дворце».
Однако, по свидетельству заслуживающего доверия источника, нам стало известно, что мистер Сэмсон спит на мягкой постели, пьет отличное виски, и стоит ему щелкнуть пальцами, как один из помощников шерифа приносит ему лучшие блюда из ресторана Скажите нам, горожане, можете ли вы похвастать, что обедаете так каждый день?
Редакция.
Тревис вздохнул.
— Пожалуй, теперь ясно, почему в тебя швыряют бутылки, Дарж. Кажется, ты нес Сарету ужин, когда на тебя напали?
— Человек должен есть, — ответил Дарж. — В тюрьме нет кухни, поэтому мы покупаем еду в ресторане миссис Виккери, поскольку она дает нам приличные скидки. Однако я не стал бы утверждать, что миссис Виккери хорошо готовит. Она умеет делать только бифштекс с картошкой.
Тревис посмотрел на Моди.
— Кажется, это вы послали мягкий матрас в тюрьму?
— Он очень старый, к тому же все перья давно вылезли, — сказала Моди. — Я беспокоилась, что мистеру Сэмсону придется спать на голой деревянной скамье. Он еще не совсем поправился.
— И ты дала Даржу виски для него, не так ли, Лирит?
Карие глаза колдуньи сверкнули.
— Я передала ему лекарственную настойку, чтобы облегчить дыхание. Алкоголь необходим для ее приготовления — вот и все.
— Значит, все правда. — Тревис сложил газету. — И кто-то сообщил эти сведения в газету.
Лирит сжала руки в кулаки.
— Как им удается делать правду такой… отвратительной?
— Они хорошо знают свое дело, — ответил Тревис. — И у них одна задача: продавать газету.
Дарж пригладил усы.
— Интересно, как они узнали такие подробности. Мне бы хотелось поговорить с владельцем газеты.
— Нет, мистер Дирк! — Моди испуганно покачала головой. — Мортимер Хейл владеет половиной города. Он самый могущественный человек в Касл-Сити и один из самых жестоких. Я знаю это на личном опыте. Даже не приближайтесь к нему. Обещайте мне, что не станете с ним связываться.
Но Дарж опустил глаза и промолчал. Моди прижала руку ко рту и поспешно ушла на кухню.
— Я хочу повидать Сарета, — заявила Лирит, вставая. — Сейчас.
Дарж покачал головой.
— Может быть, завтра, если в газете не появится новой истории. Сейчас идти туда слишком опасно, миледи.
— А как насчет самого Сарета? — дрожа, спросила Лирит. — Не грозит ли опасность ему?
— За ним присматривает сэр Тэннер. Кроме того, в тюрьме находится Вилсон, другой помощник шерифа. Сейчас тюрьма самое безопасное место для Сарета, миледи.
Лирит тяжело вздохнула.
— Я знаю, Дарж. — Она понизила голос. — Я все понимаю. Спасибо тебе.
Рыцарь кивнул, подхватил стопку тарелок и направился на кухню вслед за Моди.
Тревис встал и коснулся плеча Лирит.
— Нам пора в «Шахтный ствол».
— Я только умоюсь.
Чтобы скоротать время, Тревис принялся листать газету. Кроме истории про Сарета, он не нашел ничего интересного. В «Утренних увечьях» сообщалось, что в окрестностях города появились волки — к югу от города, на одной из ферм пропали две овцы. Однако Тревиса беспокоили вовсе не четвероногие хищники.
Вернулась Лирит, на лице ее читалась решимость. Тревис взял ее под руку, и они вместе направились на Лосиную улицу.
Тревис чувствовал, что прохожие бросают в их сторону любопытные взгляды. В этом не было ничего удивительного: они с Лирит выделялись из толпы. Но об их дружбе с Саретом мало кто знал.
Кое для кого это не просто дружба, Тревис.
— Ты любишь его, не так ли? — спросил он на ходу. — Я имею в виду Сарета.
Лирит споткнулась, но тут же уверенно зашагала вперед, глядя перед собой.
— Не имеет значения, люблю я его или нет. Мы не можем быть вместе. Морнишам запрещено жениться на женщинах, не принадлежащих к их клану.
Тревис ощутил, как в нем вспыхнул гнев. Он ненавидел подобные вещи: деспотичные правила, предписываемые обществом и заставляющие людей подчиняться определенным законам без всяких на то разумных причин — с какой стати ты должен жить так, как того хотят другие?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Бельтан поднял меч, но кровь из его плеча продолжала течь, и клинок дрожал в руке. Вани подняла руки, приготовившись к схватке, но она едва держалась на ногах. Удар Льюита повредил ей ребра.
Фолкен встал перед Грейс.
— Чего вы хотите?
Один из рыцарей пришпорил лошадь и выехал вперед. Грейс не сомневалась, что если бы он сошел на землю, то оказался бы выше Бельтана. Казалось, доспехи ему малы. Блестящую черную грудную пластину украшали три серебряные короны. Наверное, он был командиром. Мечом он указал на Грейс. На кончике его клинка она увидела кровь.
— Нам нужна она. — Его низкий голос гулким эхом прокатился по двору. — Вы знаете, что нужно делать, братья.
Грейс оставалось только наблюдать, как смыкается круг черных рыцарей.
Часть III
БЕЛЫЙ КОРАБЛЬ
ГЛАВА 33
Тревис сидел на расшатанном стуле на крыльце «Голубого колокольчика». Мисс Джиневра удобно устроилась у него на коленях, а он наблюдал за темными тучами, медленно наплывавшими с запада.
В горы пришло лето. Четвертое июля осталась позади, и почти каждый день грозовые фронты собирались над Касл-Сити, наполняя долину далеким громом индейских барабанов войны. Большую часть времени тучи висели над горами, но иногда, перед наступлением сумерек, собирались над долиной и с грохотом, подобным взрыву динамитной шашки, на землю низвергался ливень, причем капли были крупными и такими холодными, что возникали мысли о пустынных небесных озерах из тающего снега.
В течение десяти минут ливень барабанил по жестяным крышам Касл-Сити так громко, словно прибежало стадо диких оленей, а улицы превращались в реки, несущие на своих гребнях красный песок. Затем дождь стихал. Ветер отгонял тучи прочь; солнечные лучи легко пронизывали разреженный горный воздух, плескались в лужах. Земля и небо приобретали яркие оттенки зеленого и голубого, подобно цветам, растущим в тени рядом с пансионом, в честь которых он и получил свое название.
Иногда, сидя на крылечке, Тревис мечтал о том, чтобы дождь унес все его тревоги, как пыль с улицы Гранта, и позволил ему начать с чистого листа.
А что ты станешь делать, если получишь возможность начать все сначала, Тревис? Останешься в Касл-Сити, в этом веке?
В некотором смысле заманчивая перспектива. Ему нравилось жить у Моди, а работа в «Шахтном стволе» доставляла удовольствие. Более того, в городе скоро появится Джек Грейстоун. Тревис представлял себе, как Джек заходит к нему в салун и просит помочь перенести бронзовые светильники, или побитые молью кресла, или другую антикварную мебель, которую он только что купил. И все снова будет, как в старые времена.
Слишком старые, Тревис. Твое место не здесь. Ты не являешься владельцем «Шахтного ствола». И не можешь остаться у Моди, потому что она скоро умрет. А Сарета собираются повесить.
Он ждал все утро, но дождь в тот день так и не пролился. Лишь тучи и раскаты грома, наполняющего воздух гудящей энергией, словно огромная молния собиралась нанести последний удар.
В пять часов до крыльца долетел аромат жареной рыбы. Джиневра зевнула и спрыгнула с колен Тревиса, чтобы отыскать Моди и получить пару кусочков радужной форели. Тревис засунул руку в карман и вытащил скарабея.
Золотой паук пополз по его ладони, осторожно переступая изящными лапками. Вставленный в его брюшко рубин блестел, точно капля крови. Она вернет их на Зею при помощи артефакта, спрятанного под стропилами в их комнате. Но какие другие чудеса можно сотворить, использовав эту каплю? Сарет сказал, что одна капля крови бога-короля Ору столь же могущественна, как кровь тысячи волшебников. Тревис собственными глазами видел, что она сотворила с Ксеметом.
Но что подарило Ксемету его могущество? В результате его поглотил демон. Самого Ору заковали в кандалы собственные жрецы. Несмотря на свое могущество — или вследствие него — Ору заснул вечным сном, а его жрецы молились ему и пили его кровь, чтобы обрести волшебную силу, а еще хранили его кровь в скарабеях, подобных этому. Быть может, сила и власть, в конечном счете, есть тюрьма. Или смертный приговор.
Тревис ощутил легкое покалывание в правой руке там, где его ладони касались лапки скарабея; почувствовал символ, запечатленный на ней. Сейчас символ оставался невидимым, но стоило Тревису произнести название какой-нибудь руны, он начинал испускать серебристое сияние.
А как насчет твоей силы, Тревис? Приведет ли она тебя к гибели? Или к гибели мира?
Прежде чем Тревис сумел найти ответ на свой вопрос, со стороны улицы Гранта появилась сутулая фигура Даржа. Когда рыцарь подошел к крыльцу, стало видно, что он залит кровью.
Тревис вскочил на ноги, быстро засунув скарабея в карман.
— Дарж, что с тобой?
Левую щеку Даржа располосовали глубокие царапины, чуть ниже расплывался синяк.
— Чепуха, — ответил рыцарь. — Нарушитель порядка швырнул бутылку, вот и все. Она попала в меня, когда я возвращался в тюрьму с едой для Сарета — моя вина, что не успел увернуться. Я сказал сэру Тэннеру, что могу остаться на посту, но он приказал мне вернуться сюда, а я поклялся ему повиноваться.
Тревис знал, что стойкий рыцарь никогда не признается, что ему больно. Похоже, Тэннер это тоже уже понял.
— Шериф прав, — сказал Тревис, взял Даржа за руку и подтолкнул к двери. — Пусть Лирит тебя осмотрит.
Они нашли колдунью на кухне вместе с Моди.
— Боже Всевышний! — воскликнула Моди, увидев лицо Даржа. — Мистер Дирк, что с вами случилось?
Лирит быстро подошла к рыцарю, протянула к нему руки, но потом остановилась. Дарж коротко кивнул, и Лирит закрыла глаза, коснулась его щеки, осторожно ощупала скулы. Открыв глаза, она сказала:
— Все кости целы, ничего страшного. Но на щеке остались осколки стекла. Их необходимо вытащить, иначе царапины не заживут.
Они посадили Даржа за кухонный стол. Моди вскипятила пинцет, а когда он остыл, Лирит аккуратно вытащила кусочки стекла из щеки Даржа. Ее движения были быстрыми и уверенными, да и рыцарь не привык жаловаться, но всякий раз, когда колдунья вытаскивала новый осколок, он вздрагивал.
— Останутся шрамы, — сказала Лирит, промывая царапины.
Дарж поморщился.
— Быть может, я стану более привлекательным.
— Прошу простить мои выражения, — вмешалась Моди, — но то, что вы говорите, мистер Дирк, собачье дерьмо. У вас хорошее лицо. Сильное и умное. Я бы даже рискнула назвать его благородным. А это намного лучше, чем красота. И вы самый настоящий глупец, если заставляете ее ждать только из-за того, что полагаете, будто она заслуживает более красивого мужчину.
Дарж отвернулся, но все успели заметить, как он густо покраснел.
Затем Тревис и Лирит помогли Моди накрыть ужин, а Дарж поднялся наверх, чтобы сменить залитую кровью рубашку. За едой они почти не разговаривали; Тревис не забывал о троице старателей, сидевшей рядом. Но как только они ушли — в один из салунов, — Моди заявила, что Дарж должен рассказать им о происшествии.
Впрочем, рассказывать было не о чем. Дарж не видел, кто бросил бутылку, а если кто-то из зевак и заметил виновного, то не посчитал необходимым делиться информацией с шерифом. Тревис ничуть не удивился. Шум, поднявшийся после событий Четвертого июля в «Шахтном стволе», улегся в течение недели, точно воды пруда, куда кто-то бросил камень, но гнев все еще таился под поверхностью. Жителям Касл-Сити не удалось линчевать Сарета, и они не могли с этим смириться. Они бы быстро забыли о происшествии, каких тут бывает тысячи, но им постоянно напоминали о чужаке, убившем горожанина Касл-Сити.
— Ты читал сегодняшнюю газету? — спросил Тревис у Даржа.
Рыцарь покачал головой. Моди постучала ладонью по столу.
— Я же говорила, что не стану терпеть эту мерзость в своем доме!
Несколько дней назад Моди собрала все газеты, скопившиеся в «Голубом колокольчике», и сожгла их на заднем дворе. Однако один из старателей оставил свежий номер на столе, и Тревис успел его прочитать до того, как он попался на глаза Моди. Он сбегал в свою комнату и вернулся с газетой. Моди отвернулась, но остальные склонились над первой страницей.
ШЕРИФ ПРОДОЛЖАЕТ ПОКРЫВАТЬ УБИЙЦУ
Мы получили еще одно доказательство того, что в нашем городе некому вершить правосудие — во всяком случае, среди представителей Закона таких людей нет: наш собственный шериф, давший клятву служить нам и защищать нас, озабочен лишь тем, чтобы прятать от народного гнева известного преступника в тюрьме, построенной на деньги налогоплательщиков. Преступник — речь идет о мистере Сэмсоне, весьма сомнительного происхождения, — на глазах у множества свидетелей хладнокровно убил Четвертого июля одного из лучших молодых людей города, мистера Кэлвина Мюррея.
И хотя законы Колорадо гласят, что преступника следует содержать в тюрьме до прибытия окружного судьи — а его нужно ждать две недели, — не вызывает сомнений, что столь ужасное преступление не предполагает роскошного содержания, достойного богатого бизнесмена в «Серебряном дворце».
Однако, по свидетельству заслуживающего доверия источника, нам стало известно, что мистер Сэмсон спит на мягкой постели, пьет отличное виски, и стоит ему щелкнуть пальцами, как один из помощников шерифа приносит ему лучшие блюда из ресторана Скажите нам, горожане, можете ли вы похвастать, что обедаете так каждый день?
Редакция.
Тревис вздохнул.
— Пожалуй, теперь ясно, почему в тебя швыряют бутылки, Дарж. Кажется, ты нес Сарету ужин, когда на тебя напали?
— Человек должен есть, — ответил Дарж. — В тюрьме нет кухни, поэтому мы покупаем еду в ресторане миссис Виккери, поскольку она дает нам приличные скидки. Однако я не стал бы утверждать, что миссис Виккери хорошо готовит. Она умеет делать только бифштекс с картошкой.
Тревис посмотрел на Моди.
— Кажется, это вы послали мягкий матрас в тюрьму?
— Он очень старый, к тому же все перья давно вылезли, — сказала Моди. — Я беспокоилась, что мистеру Сэмсону придется спать на голой деревянной скамье. Он еще не совсем поправился.
— И ты дала Даржу виски для него, не так ли, Лирит?
Карие глаза колдуньи сверкнули.
— Я передала ему лекарственную настойку, чтобы облегчить дыхание. Алкоголь необходим для ее приготовления — вот и все.
— Значит, все правда. — Тревис сложил газету. — И кто-то сообщил эти сведения в газету.
Лирит сжала руки в кулаки.
— Как им удается делать правду такой… отвратительной?
— Они хорошо знают свое дело, — ответил Тревис. — И у них одна задача: продавать газету.
Дарж пригладил усы.
— Интересно, как они узнали такие подробности. Мне бы хотелось поговорить с владельцем газеты.
— Нет, мистер Дирк! — Моди испуганно покачала головой. — Мортимер Хейл владеет половиной города. Он самый могущественный человек в Касл-Сити и один из самых жестоких. Я знаю это на личном опыте. Даже не приближайтесь к нему. Обещайте мне, что не станете с ним связываться.
Но Дарж опустил глаза и промолчал. Моди прижала руку ко рту и поспешно ушла на кухню.
— Я хочу повидать Сарета, — заявила Лирит, вставая. — Сейчас.
Дарж покачал головой.
— Может быть, завтра, если в газете не появится новой истории. Сейчас идти туда слишком опасно, миледи.
— А как насчет самого Сарета? — дрожа, спросила Лирит. — Не грозит ли опасность ему?
— За ним присматривает сэр Тэннер. Кроме того, в тюрьме находится Вилсон, другой помощник шерифа. Сейчас тюрьма самое безопасное место для Сарета, миледи.
Лирит тяжело вздохнула.
— Я знаю, Дарж. — Она понизила голос. — Я все понимаю. Спасибо тебе.
Рыцарь кивнул, подхватил стопку тарелок и направился на кухню вслед за Моди.
Тревис встал и коснулся плеча Лирит.
— Нам пора в «Шахтный ствол».
— Я только умоюсь.
Чтобы скоротать время, Тревис принялся листать газету. Кроме истории про Сарета, он не нашел ничего интересного. В «Утренних увечьях» сообщалось, что в окрестностях города появились волки — к югу от города, на одной из ферм пропали две овцы. Однако Тревиса беспокоили вовсе не четвероногие хищники.
Вернулась Лирит, на лице ее читалась решимость. Тревис взял ее под руку, и они вместе направились на Лосиную улицу.
Тревис чувствовал, что прохожие бросают в их сторону любопытные взгляды. В этом не было ничего удивительного: они с Лирит выделялись из толпы. Но об их дружбе с Саретом мало кто знал.
Кое для кого это не просто дружба, Тревис.
— Ты любишь его, не так ли? — спросил он на ходу. — Я имею в виду Сарета.
Лирит споткнулась, но тут же уверенно зашагала вперед, глядя перед собой.
— Не имеет значения, люблю я его или нет. Мы не можем быть вместе. Морнишам запрещено жениться на женщинах, не принадлежащих к их клану.
Тревис ощутил, как в нем вспыхнул гнев. Он ненавидел подобные вещи: деспотичные правила, предписываемые обществом и заставляющие людей подчиняться определенным законам без всяких на то разумных причин — с какой стати ты должен жить так, как того хотят другие?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86