- Вы хотели бы что-то спросить, мистер Холмс? - сказал
Хопкинс.
- Нет, я не хочу больше испытывать терпение леди
Брэкенстолл и злоупотреблять ее временем, - сказал Холмс. -
Но прежде чем пойти осматривать столовую, я был бы рад
послушать ваш рассказ, - обратился он к горничной.
- Я видела этих людей еще до того, как они вошли в дом,
- сказала она. - Я сидела у окна своей комнаты и вдруг
увидела у сторожки привратника трех мужчин. Ночь-то была
лунная. Но ничего плохого я тогда не подумала. А через час я
услышала стоны моей хозяйки, бросилась вниз и нашла ее,
голубушку, привязанной в этом кресле, точь-в-точь как она вам
рассказывала. Хозяин лежал на полу, а комната была забрызгана
мозгами и кровью. И даже у нее на платье была кровь. От этого
кто угодно в обморок упадет. Но она всегда была мужественной,
мисс Мэри Фрейзер из Аделаиды. И она ни капельки не изменилась,
став леди Брэкенстолл из Эбби-Грейндж. Вы очень долго
расспрашивали ее, джентльмены. Видите, как она устала. Старая
верная Тереза отведет ее в спальню. Ей надо отдохнуть.
Эта худая, суровая женщина с материнской нежностью обняла
за талию свою хозяйку и увела ее из комнаты.
- Она прожила с ней всю жизнь, - сказал Хопкинс. -
Нянчила ее, когда та была маленькой. Полтора года назад они
покинули Австралию и вместе приехали в Англию. Ее зовут Тереза
Райт, и таких слуг вы теперь не найдете. Вот так, мистер Холмс!
Выразительное лицо Холмса стало безучастным. Я знал, для
него вместе с тайной исчезает и вся привлекательность дела.
Правда, оставалось еще найти и арестовать преступников. Но дело
было такое заурядное, что Холмсу не стоило тратить время. Он
чувствовал примерно то же, что чувствует крупный специалист,
светило в медицинском мире, когда его приглашают к постели
ребенка лечить корь. Но, войдя в столовую и воочию увидев
картину преступления, Холмс оживился и снова почувствовал
интерес к этому делу.
Столовая была большой высокой комнатой с потолком из
резного дуба, с дубовыми панелями и отличным собранием оленьих
рогов и старого оружия на стенах. Напротив входа в дальнем
конце комнаты находилась та самая стеклянная дверь, о которой
говорила леди Брэкенстолл. Справа три окна, наполнявшие комнату
холодным светом зимнего солнца. По левую сторону зияла пасть
большого, глубокого камина под массивной дубовой полкой. У
камина стояло тяжелое дубовое кресло с подлокотниками и резьбой
внизу спинки. Сквозь отверстия резьбы был продет красный шнур,
концы которого были привязаны к нижней перекладине. Когда леди
освободили от пут, шнур соскочил, но узлы так и остались не
развязаны.
Эти детали мы заметили позже, потому что теперь все наше
внимание было приковано к телу, распростертому на тигровой
шкуре перед камином.
Это был высокий, хорошо сложенный мужчина лет сорока. Он
лежал на спине, с запрокинутым лицом и торчащей вверх короткой
черной бородкой, скаля в усмешке белые зубы. Над головой были
занесены стиснутые кулаки, а поверх рук лежала накрест его
тяжелая дубинка. Его красивое, смуглое, орлиное лицо исказила
гримаса мстительной ненависти и неистовой злобы. Он, видимо,
был уже в постели, когда поднялась тревога, потому что на нем
была щегольская, вышитая ночная сорочка, а из брюк торчали
босые ноги. Голова была размозжена, и все в комнате говорило о
дикой жестокости, с которой был нанесен удар. Рядом с ним
валялась тяжелая кочерга, согнувшаяся от удара в дугу. Холмc
внимательно осмотрел кочергу и нанесенную ею рану на голове.
- Видимо, этот старший Рэндол - могучий мужчина, -
заметил он.
- Да, - сказал Хопкинс. - У меня есть о нем кое-какие
данные. Опасный преступник.
- Вам будет нетрудно его взять.
- Конечно. Мы давно за ним следим. Ходили слухи, что он
подался в Америку. А он, оказывается, здесь. Ну, теперь ему от
нас не уйти. Мы уже сообщили его приметы во все морские порты,
и еще до вечера будет объявлена денежная премия за поимку. Я
одного не могу понять: как они решились на такое отчаянное
дело, зная, что леди опишет их нам, а мы по описанию непременно
их опознаем.
- В самом деле, почему им было не прикончить и леди
Брэкенстолл?
- Наверное, думали, - высказал я предположение, - что
она не скоро придет в себя.
- Возможно. Они видели, что она без сознания, вот и
пощадили ее. А что вы можете рассказать, Хопкинс, об этом
несчастном? Я как будто слышал о нем что-то не очень лестное.
- Трезвым он был неплохой человек. Но когда напивался,
становился настоящим чудовищем. Точно сам дьявол вселялся в
него. В такие минуты он бывал способен на все. Несмотря на
титул и на богатство, он уже дважды чуть не попал к нам. Как-то
облил керосином собаку и поджег ее, а собака принадлежала самой
леди. Скандал едва замяли. В другой раз он бросил в горничную
графин. В эту самую Терезу Райт. И с этим делом сколько было
хлопот! Вообще говоря, только это между нами, без него в доме
станет легче дышать... Что вы делаете. Холмс?
Холмс опустился на колени и с величайшим вниманием
рассматривал узлы на красном шнуре, которым леди привязали к
креслу. Затем он так же тщательно осмотрел оборванный конец
шнура, который был сильно обтрепан.
- Когда за этот шнур дернули, то в кухне, надо думать,
громко зазвонил звонок, - заметил он.
- Да, но услышать его никто не мог. Кухня - направо, в
противоположной стороне здания.
- Откуда грабитель мог знать, что звонка не услышат? Как
он решился столь неосмотрительно дернуть шнур?
- Верно, мистер Холмс, верно. Вы задаете тот же вопрос,
который и я много раз задавал себе. Нет сомнения, что грабители
должны были хорошо знать и самый дом и его порядки. Прежде
всего они должны были знать, что все слуги в этот сравнительно
ранний час уже в постели и что ни один из них не услышит
звонка. Стало быть, кто-то из слуг был их союзником. Но в доме
восемь слуг, и у всех отличные рекомендации.
- При прочих равных условиях, - сказал Холмс, -
можно было бы заподозрить служанку, в которую хозяин
бросил графин. Но это означало бы предательство по отношению к
хозяйке, а Тереза Райт безгранично предана ей. Но это -
второстепенное обстоятельство. Арестовав Рэндола, вы без
особого труда установите и его сообщников. Рассказ леди
полностью подтверждается - если требуются подтверждения -
всем тем, что мы здесь видим.
Он подошел к стеклянной двери и отворил ее.
- Никаких следов, да их и не может быть: земля твердая,
как железо. Между прочим, свечи на камине горели ночью!
- Да. Именно эти свечи и свеча в спальне леди послужили
грабителям ориентиром.
- Что грабители унесли?
- Совсем немного. Только полдюжины серебряных приборов из
буфета. Леди Брэкенстолл думает, что, убив сэра Юстеса, они
испугались и не стали дочиста грабить дом, как это было
наверняка задумано.
- Пожалуй, что так. Странно только, что у них хватило
духу задержаться и выпить вина.
- Нервы, видно, хотели успокоить.
- Пожалуй. К этим бокалам никто не притрагивался сегодня?
- Никто, и бутылка как стояла, так и стоит на буфете.
- Сейчас посмотрим. А это что такое? Три бокала стояли в
ряд, все со следами вина. В одном на дне темнел осадок, какой
дает старое, выдержанное вино. Тут же стояла бутылка,
наполненная на две трети, а рядом лежала длинная, вся
пропитанная вином пробка. Эта пробка и пыль на бутылке говорили
о том, что убийцы лакомились не простым вином.
Холмс вдруг на глазах переменился. Куда девалась его
апатия! Взгляд стал живым и внимательным. Он взял в руки пробку
и стал ее рассматривать.
- Как они вытащили ее? - спросил он.
Хопкинс кивнул на выдвинутый наполовину ящик буфета. В нем
лежало несколько столовых скатертей и большой пробочник.
- Леди Брэкенстолл упоминала этот пробочник?
- Нет. Но ведь она была без сознания, когда они открывали
бутылку.
- Да, действительно. Между прочим, бутылку открывали
штопором из складного ножа с набором инструментов. Он был
длиной не более полутора дюймов. Если присмотреться к головке
пробки, то видно, что штопор ввинчивался трижды, прежде чем
пробка была извлечена. И штопор ни разу не прошел насквозь.
Этот длинный пробочник насквозь бы пробуравил пробку и вытащил
ее с первого раза. Когда вы поймаете субъекта, непременно
поищите у него складной перочинный нож с многочисленными
инструментами.
- Великолепно! - воскликнул Хопкинс.
- Но эти бокалы, признаюсь, ставят меня в тупик. Леди
Брэкенстолл в самом деле видела, как все трое пили вино?
- Да, видела.
- Ну, тогда не о чем говорить! А все-таки вы должны
признать, Хопкинс, что эти бокалы весьма примечательны. Что? Вы
ничего не замечаете? Ну хорошо, пусть. Возможно, что, когда
человек развил в себе некоторые способности, вроде моих, и
углубленно занимался наукой дедукции, он склонен искать сложные
объяснения там, где обычно напрашиваются более простые. Эти
бокалы, вероятно, ничего не значат. Всего хорошего, Хопкинс. Не
вижу, чем я могу быть полезен вам. Дело как будто ясное.
Сообщите мне, когда Рэндол будет арестован, и вообще о всех
дальнейших событиях. Надеюсь, что скоро смогу поздравить вас с
успешным завершением дела. Идемте, Уотсон. Думаю, что дома мы с
большей пользой проведем время.
На обратном пути я по лицу Холмса видел, что ему не дает
покоя какая-то мысль. Усилием воли он старался избавиться от
ощущения какой-то несообразности и старался вести разговор так,
будто все для него ясно. Но сомнения снова и снова одолевали
его. Нахмуренные брови, невидящие глаза говорили о том, что его
мысли опять устремились к той большой столовой в Эбби-Грейндж,
где разыгралась эта полночная трагедия. И в конце концов на
какой-то пригородной станции, когда поезд уже тронулся. Холмс,
побежденный сомнениями, выскочил на платформу и потянул меня за
собой.
- Извините меня, дорогой друг, - сказал он, когда задние
вагоны нашего поезда скрылись за поворотом, - мне совестно
делать вас жертвой своей прихоти, как это может показаться. Но,
клянусь жизнью, я просто не могу оставить дело в таком
положении. Мой опыт, моя интуиция восстают против этого. Все
неправильно, готов поклясться, что все неправильно. А между тем
рассказ леди точен и ясен, в показаниях горничной нет никаких
противоречий, все подробности сходятся. Что я могу
противопоставить этому? Три пустых бокала, вот и все. Но если
бы я подошел к делу без предвзятого мнения, если бы стал
расследовать его с той тщательностью, которой требует дело de
novo, если бы не было готовой версии, которая сразу увела нас в
сторону, - неужели я не нашел бы ничего более определенного,
чем эти бокалы? Конечно, нашел бы. Садитесь на эту скамью,
Уотсон, подождем чизилхерстский поезд. А пока послушайте мои
рассуждения. Только прошу вас - это очень важно, - пусть
показания хозяйки и горничной не будут для вас непреложной
истиной. Личное обаяние леди Брэкенстолл не должно мешать нашим
выводам.
В ее рассказе, если к нему отнестись беспристрастно,
несомненно, есть подозрительные детали. Эти взломщики совершили
дерзкий налет в Сайденхэме всего две недели назад. В газетах
сообщались о них кое-какие сведения, давались их приметы. И
если бы кто-нибудь решил сочинить версию об ограблении, он мог
бы воспользоваться этим. Подумайте, разве взломщики, только что
совершившие удачный налет, пойдут на новое опасное дело, вместо
того чтобы мирно радоваться удаче где-нибудь в недосягаемом
месте? Далее, разве принято у грабителей действовать в столь
ранний час или бить женщину, чтобы она молчала, хотя это самый
верный способ заставить ее закричать? Не будут они и убивать
человека, если их достаточно, чтобы справиться с ним без
кровопролития. Не упустят они добычи и не ограничатся
пустяками, если добыча сама идет в руки. Оставить бутылку вина
недопитой тоже не в правилах этих людей. Не удивляют ли вас все
эти несообразности, Уотсон?
- Все вместе они производят впечатление, хотя каждая в
отдельности не такая уж невозможная вещь. Самое странное в этом
деле, мне кажется, то, что леди привязали к креслу.
- Мне это не кажется странным, Уотсон. Они должны были
или убить ее, или сделать так, чтобы она не подняла тревоги
сразу же после их ухода. Но все равно, Уотсон, разве я не
убедил вас, что в рассказе леди Брэкенстолл не все заслуживает
доверия? А хуже всего эти бокалы.
- Почему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188