Да, это было его лицо, прижавшееся к оконному стеклу:
он глядел на меня, подняв руку, словно пытаясь открыть окно.
Если бы ему это удалось, я, наверное, сошла бы с ума. Не
подумайте, будто мне это померещилось, мистер Холмс. Не
обманывайте себя. Пожалуй, добрых полминуты я пролежала не в
силах шевельнуться, глядя на это лицо. Затем оно исчезло, и
все-таки я никак, ну никак не могла заставить себя встать с
кровати и посмотреть, куда оно делось. Так и пролежала до утра,
дрожа от озноба. За завтраком отец был резок и раздражен, но о
ночном эпизоде даже не заикнулся. Я - тоже. Я только выдумала
предлог, чтобы отлучиться в город, и вот я здесь.
Рассказ мисс Пресбери, судя по всему, глубоко удивил
Холмса.
- Вы говорите, милая барышня, что ваша комната на третьем
этаже. Есть в саду большая лестница?
- Нет, мистер Холмс, то-то и странно. До окна никак не
достать, и тем не менее он все-таки забрался туда.
- И было это пятого сентября, - сказал Холмс. - Это,
бесспорно, усложняет дело.
Теперь настала очередь мисс Пресбери сделать удивленное
лицо.
- Вы уже второй раз заговариваете о датах, мистер Холмс,
- заметил Беннет. - Неужели это существенно в данном случае?
- Возможно, и даже очень. Впрочем, пока что я не
располагаю достаточно полным материалом.
- Уж не связываете ли вы приступы помрачения рассудка с
фазами луны?
- Нет, уверяю вас. Моя мысль работает в совершенно ином
направлении. Вы не могли бы оставить мне вашу записную книжку?
Я бы сверил числа. Ну, Уотсон, по-моему, наш с вами план
действия предельно ясен. Эта юная дама сообщила нам - а на ее
чутье я полагаюсь безусловно, - что ее отец почти не помнит
того, что происходит с ним в определенные дни. Вот мы и нанесем
ему визит под тем предлогом, что якобы в один из таких дней
условились с ним о встрече. Он припишет это своей забывчивости.
Ну, а мы, открывая нашу кампанию, сможем для начала хорошенько
рассмотреть его на короткой дистанции.
- Превосходная мысль! - сказал мистер Беннет. - Только
должен предупредить вас, что профессор бывает по временам
вспыльчив и буен.
Холмс улыбнулся.
- И все же есть причины - притом, если мои предположения
верны, причины очень веские, - чтобы мы поехали к нему тотчас
же. Завтра, мистер Беннет, мы, безусловно, будем в Кэмфорде. В
гостинице "Шахматная Доска", если мне память не изменяет, очень
недурен портвейн, а постельное белье выше всяких похвал. Право
же, Уотсон, наша судьба на ближайшие несколько дней
складывается куда как завидно.
В понедельник утром мы уже сидели в поезде - направляясь
в знаменитый университетский городок. Холмсу, вольной птице,
ничего не стоило сняться с места, мне же потребовалось
лихорадочно менять свои планы, так как моя практика в то время
была весьма порядочна. О деле Холмс заговорил лишь после того,
как мы оставили чемоданы в той самой старинной гостинице,
которую он похвалил накануне.
- Я думаю, Уотсон, мы застанем профессора дома. В
одиннадцать у него лекция, а в перерыве он, конечно,
завтракает.
- Но как мы объясним наш визит?
Холмс заглянул в свою записную книжечку.
- Один из приступов беспокойного состояния приходится на
26 августа. Будем исходить из того, что в такие дни он не
вполне ясно представляет себе, что делает. Если мы твердо
скажем, что договорились о приезде заранее, думаю, он едва ли
отважится это отрицать. Хватит ли только у вас духу на такое
нахальство?
- Риск - благородное дело.
- Браво, Уотсон! Не то стишок для самых маленьких, не то
поэма Лонгфелло. Девиз фирмы: "Риск - благородное дело".
Какой-нибудь дружественный туземец наверняка покажет нам
дорогу.
И действительно, вскоре один из них, восседая на козлах
щегольского кэба, уже мчал нас мимо старинных университетских
зданий и, наконец, свернув в аллею, остановился у подъезда
прелестного особняка, окруженного газонами и увитого пурпурной
глицинией. Все говорило о том, что профессор Пресбери живет в
полном комфорте и, даже более того, в роскоши. В тот самый миг,
как мы подъехали к дому, в одном окне появилась чья-то седая
голова и глаза в больших роговых очках устремили на нас
пронзительный взгляд из-под косматых бровей. Еще минута, и мы
очутились в святая святых - в кабинете, а перед нами
собственной персоной стоял таинственный ученый, чьи странные
выходки привели нас сюда из Лондона. Впрочем, ни его внешний
вид, ни манера держаться не выдавали и тени эксцентричности:
это был представительный мужчина в сюртуке, высокий, важный, с
крупными чертами лица и полной достоинства осанкой, отличающей
опытного лектора. Замечательнее всего были его глаза: зоркие,
острые и умные, дьявольски умные.
Он взглянул на наши визитные карточки.
- Садитесь, пожалуйста, джентльмены. Чем могу служить?
Холмс подкупающе улыбнулся.
- Именно этот вопрос я собирался задать вам, профессор.
- Мне, сэр?
- Возможно, произошла какая-то ошибка, но мне передали
через третье лицо, что профессор Пресбери из Кэмфорда нуждается
в моих услугах.
- Ах, вот как! - Мне почудилось, что в серых
внимательных глазах профессора вспыхнул злобный огонек. -
Передали, стало быть? А позвольте спросить, кто именно?
- Простите, профессор, но разговор был конфиденциальный.
Если я и ошибся, беда невелика. Мне останется лишь принести
свои извинения.
- Ну нет. Я не намерен так оставлять это дело. Вы
возбудили мой интерес. Можете вы привести какое-нибудь
письменное доказательство в подтверждение ваших слов - письмо,
телеграмму, записку, наконец?
- Нет.
- Не возьмете же вы на себя смелость утверждать, будто я
сам вас вызвал?
- Я предпочел бы не отвечать ни на какие вопросы.
- Еще бы! - насмешливо отозвался профессор. - Ничего,
на этот-то вопрос легко получить ответ и без вашей помощи.
Он повернулся и подошел к звонку. На зов явился наш
лондонский знакомец - мистер Беннет.
- Входите, мистер Беннет. Вот эти два джентльмена
приехали из Лондона в уверенности, что их сюда вызвали. Вы
ведаете всей моей корреспонденцией. Значится у вас где-нибудь
адресат по имени Холмс?
- Нет, сэр, - вспыхнув, ответил Беннет.
- Это решает вопрос, - отрезал профессор, свирепо
воззрившись на моего спутника. - Ну-с, сэр, - он подался
вперед всем телом, опершись руками на стол, - положение у вас,
на мой взгляд, довольно-таки двусмысленное.
Холмс пожал плечами.
- Я могу только еще раз извиниться за наше напрасное
вторжение.
- Маловато, мистер Холмс! - пронзительно взвизгнул
старик, и его лицо исказилось неописуемой злобой. Он преградил
нам путь к двери, неистово потрясая кулаками. - Сомневаюсь,
чтобы вам удалось так легко выкрутиться!
С перекошенным лицом, он в дикой ярости гримасничал,
выкрикивая бессвязные угрозы. Я убежден, что нам пришлось бы
пробиваться к двери силой, если б не вмешательство мистера
Беннета.
- Дорогой профессор, вспомните о вашем положении! -
вскричал он. - Подумайте, что будут говорить в университете!
Мистер Холмс - человек известный. Нельзя допустить такую
неучтивость по отношению к нему.
Наш не слишком гостеприимный хозяин хмуро отступил от
двери. Как приятно было вырваться из его дома и снова очутиться
в тиши тенистой аллеи! Холмса это происшествие, казалось,
немало позабавило.
- У нашего ученого друга пошаливают нервы, - произнес
он. - Быть может, мы и впрямь вторглись к нему чуточку слишком
бесцеремонно, зато получили возможность вступить с ним в
непосредственный контакт, что мне и требовалось. Но погодите,
Уотсон! Так и есть, он мчится в погоню! Злодей еще не
отступился от нас.
Слышно было, как кто-то бежит вслед за нами, но, к моему
облегчению, вместо грозного профессора из-за поворота аллеи
показался его ассистент. Переводя дыхание, он остановился возле
нас.
- Мне так неприятно, мистер Холмс! Я хотел извиниться
перед вами.
- Зачем, дорогой мой? Для человека моей профессии все это
в порядке вещей.
- Я никогда не видел его в таком взвинченном состоянии. С
ним становится просто страшно. Вы понимаете теперь, отчего мы с
его дочерью в такой тревоге? А между тем ум его совершенно
ясен.
- Слишком ясен!- отозвался Холмс. - В этом-то и
заключался мой просчет. Очевидно, его память работает куда
более точно, чем я полагал. Кстати, нельзя ли нам, пока мы
здесь, посмотреть на окно мисс Пресбери?
Мистер Беннет, раздвигая кусты, вывел нас на такое место,
откуда особняк был виден сбоку.
- Вон оно. Второе слева.
- Ого, до него как будто и не добраться. Впрочем,
обратите внимание: внизу вьется плющ, а выше торчит водосточная
труба. Как-никак, точка опоры.
- Мне бы, честно говоря, не влезть, - заметил мистер
Беннет.
- Вполне допускаю. Для любого нормального человека это,
несомненно, была бы опасная затея.
- Я вам еще кое-что хотел сказать, мистер Холмс. Я достал
адрес того человека, которому профессор шлет письма в Лондон.
Одно он, по-видимому, отправил сегодня утром, и я списал адрес
с бювара. Недостойный прием для личного секретаря, но что
поделаешь!
Холмс пробежал глазами бумажку с адресом и спрятал в
карман.
- Дорак - занятное имя! Славянское, как я понимаю. Что
ж, это - важное звено. Мы возвращаемся в Лондон сегодня же,
мистер Беннет. Не вижу смысла оставаться. Арестовать профессора
мы не можем: он не совершил никакого преступления; поместить
его под наблюдение тоже нельзя, потому что нельзя доказать, что
он сумасшедший. Действовать пока рано.
- Да, но как же быть?
- Немножко терпения, мистер Беннет. События начнут
назревать в самом скором времени. Либо я ничего не понимаю,
либо во вторник можно ждать кризиса. В этот день мы,
естественно, будем в Кэмфорде. При всем том нельзя отрицать,
что обстановка в доме не из приятных, и если мисс Пресбери
имеет возможность продлить свое отсутствие...
- Это нетрудно.
- Тогда пусть побудет в Лондоне, пока мы не сможем
заверить ее, что всякая опасность миновала. Ну, а пока пусть
профессор делает что хочет, не перечьте ему. Лишь бы он был в
добром расположении духа, и все обойдется.
- Смотрите, вон он! - испуганно шепнул Беннет, и мы
увидели из-за ветвей, как в дверях дома показалась высокая,
осанистая фигура. Профессор стоял, чуть подавшись вперед,
покачивая руками прямо перед собой, и озирался по сторонам,
поворачивая голову то вправо, то влево. Его секретарь, помахав
нам на прощание рукой, исчез за деревьями, и вскоре мы увидели,
как он подошел к своему шефу и оба направились в дом, горячо,
можно сказать, даже ожесточенно, обсуждая что-то.
- Видимо, почтенный джентльмен смекнул что к чему, -
говорил Холмс по дороге в гостиницу. - От этой короткой
встречи у меня осталось впечатление, что он человек на редкость
ясного и логического ума. Вспыльчив, как порох, не спорю, а
впрочем, его можно понять: поневоле вспылишь, если к тебе
приставили сыщиков, причем, как ты подозреваешь, не кто иной,
как твои собственные домочадцы. Боюсь, нашему Беннету сейчас
приходится несладко.
По пути Холмс завернул на почту, чтобы отправить кому-то
телеграмму. Ответ пришел вечером, и Холмс протянул его мне.
"Был на Коммершл-роуд, видел Дорака. Пожилой чех, очень
учтив. Владелец большого универсального магазина.
Мерсер".
- Мерсера при вас еще не было, - объяснил Холмс. - Я
ему поручаю всякую черновую работу. Важно было разузнать
кое-что про человека, с которым у нашего профессора такая
секретная переписка. Он чех - тут есть связь с поездкой в
Прагу.
- Слава Богу, наконец у чего-то с чем-то обнаружилась
связь, - сказал я. - Пока что, кажется, перед нами целый
набор необъяснимых событий, не имеющих ни малейшего отношения
друг к другу. Каким образом, например, можно связать злобный
нрав овчарки с поездкой в Чехию или то и другое - с человеком,
который ночами разгуливает по коридору на четвереньках? А самое
необъяснимое - эти ваши даты.
Холмс усмехнулся и потер руки. Замечу, кстати, что этот
разговор происходил в старинном холле гостиницы "Шахматная
Доска" за бутылкой знаменитого портвейна, о котором давеча
вспоминал мой друг.
- Ну что ж, тогда давайте и поговорим прежде всего об
этих датах, - произнес он, сомкнув кончики пальцев с видом
учителя, который обращается к классу. - Из дневника этого
милого молодого человека явствует, что нелады с профессором
начались второго июля и с тех пор - насколько я помню, с
одним-единственным исключением - повторяются через каждые
девять дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188
он глядел на меня, подняв руку, словно пытаясь открыть окно.
Если бы ему это удалось, я, наверное, сошла бы с ума. Не
подумайте, будто мне это померещилось, мистер Холмс. Не
обманывайте себя. Пожалуй, добрых полминуты я пролежала не в
силах шевельнуться, глядя на это лицо. Затем оно исчезло, и
все-таки я никак, ну никак не могла заставить себя встать с
кровати и посмотреть, куда оно делось. Так и пролежала до утра,
дрожа от озноба. За завтраком отец был резок и раздражен, но о
ночном эпизоде даже не заикнулся. Я - тоже. Я только выдумала
предлог, чтобы отлучиться в город, и вот я здесь.
Рассказ мисс Пресбери, судя по всему, глубоко удивил
Холмса.
- Вы говорите, милая барышня, что ваша комната на третьем
этаже. Есть в саду большая лестница?
- Нет, мистер Холмс, то-то и странно. До окна никак не
достать, и тем не менее он все-таки забрался туда.
- И было это пятого сентября, - сказал Холмс. - Это,
бесспорно, усложняет дело.
Теперь настала очередь мисс Пресбери сделать удивленное
лицо.
- Вы уже второй раз заговариваете о датах, мистер Холмс,
- заметил Беннет. - Неужели это существенно в данном случае?
- Возможно, и даже очень. Впрочем, пока что я не
располагаю достаточно полным материалом.
- Уж не связываете ли вы приступы помрачения рассудка с
фазами луны?
- Нет, уверяю вас. Моя мысль работает в совершенно ином
направлении. Вы не могли бы оставить мне вашу записную книжку?
Я бы сверил числа. Ну, Уотсон, по-моему, наш с вами план
действия предельно ясен. Эта юная дама сообщила нам - а на ее
чутье я полагаюсь безусловно, - что ее отец почти не помнит
того, что происходит с ним в определенные дни. Вот мы и нанесем
ему визит под тем предлогом, что якобы в один из таких дней
условились с ним о встрече. Он припишет это своей забывчивости.
Ну, а мы, открывая нашу кампанию, сможем для начала хорошенько
рассмотреть его на короткой дистанции.
- Превосходная мысль! - сказал мистер Беннет. - Только
должен предупредить вас, что профессор бывает по временам
вспыльчив и буен.
Холмс улыбнулся.
- И все же есть причины - притом, если мои предположения
верны, причины очень веские, - чтобы мы поехали к нему тотчас
же. Завтра, мистер Беннет, мы, безусловно, будем в Кэмфорде. В
гостинице "Шахматная Доска", если мне память не изменяет, очень
недурен портвейн, а постельное белье выше всяких похвал. Право
же, Уотсон, наша судьба на ближайшие несколько дней
складывается куда как завидно.
В понедельник утром мы уже сидели в поезде - направляясь
в знаменитый университетский городок. Холмсу, вольной птице,
ничего не стоило сняться с места, мне же потребовалось
лихорадочно менять свои планы, так как моя практика в то время
была весьма порядочна. О деле Холмс заговорил лишь после того,
как мы оставили чемоданы в той самой старинной гостинице,
которую он похвалил накануне.
- Я думаю, Уотсон, мы застанем профессора дома. В
одиннадцать у него лекция, а в перерыве он, конечно,
завтракает.
- Но как мы объясним наш визит?
Холмс заглянул в свою записную книжечку.
- Один из приступов беспокойного состояния приходится на
26 августа. Будем исходить из того, что в такие дни он не
вполне ясно представляет себе, что делает. Если мы твердо
скажем, что договорились о приезде заранее, думаю, он едва ли
отважится это отрицать. Хватит ли только у вас духу на такое
нахальство?
- Риск - благородное дело.
- Браво, Уотсон! Не то стишок для самых маленьких, не то
поэма Лонгфелло. Девиз фирмы: "Риск - благородное дело".
Какой-нибудь дружественный туземец наверняка покажет нам
дорогу.
И действительно, вскоре один из них, восседая на козлах
щегольского кэба, уже мчал нас мимо старинных университетских
зданий и, наконец, свернув в аллею, остановился у подъезда
прелестного особняка, окруженного газонами и увитого пурпурной
глицинией. Все говорило о том, что профессор Пресбери живет в
полном комфорте и, даже более того, в роскоши. В тот самый миг,
как мы подъехали к дому, в одном окне появилась чья-то седая
голова и глаза в больших роговых очках устремили на нас
пронзительный взгляд из-под косматых бровей. Еще минута, и мы
очутились в святая святых - в кабинете, а перед нами
собственной персоной стоял таинственный ученый, чьи странные
выходки привели нас сюда из Лондона. Впрочем, ни его внешний
вид, ни манера держаться не выдавали и тени эксцентричности:
это был представительный мужчина в сюртуке, высокий, важный, с
крупными чертами лица и полной достоинства осанкой, отличающей
опытного лектора. Замечательнее всего были его глаза: зоркие,
острые и умные, дьявольски умные.
Он взглянул на наши визитные карточки.
- Садитесь, пожалуйста, джентльмены. Чем могу служить?
Холмс подкупающе улыбнулся.
- Именно этот вопрос я собирался задать вам, профессор.
- Мне, сэр?
- Возможно, произошла какая-то ошибка, но мне передали
через третье лицо, что профессор Пресбери из Кэмфорда нуждается
в моих услугах.
- Ах, вот как! - Мне почудилось, что в серых
внимательных глазах профессора вспыхнул злобный огонек. -
Передали, стало быть? А позвольте спросить, кто именно?
- Простите, профессор, но разговор был конфиденциальный.
Если я и ошибся, беда невелика. Мне останется лишь принести
свои извинения.
- Ну нет. Я не намерен так оставлять это дело. Вы
возбудили мой интерес. Можете вы привести какое-нибудь
письменное доказательство в подтверждение ваших слов - письмо,
телеграмму, записку, наконец?
- Нет.
- Не возьмете же вы на себя смелость утверждать, будто я
сам вас вызвал?
- Я предпочел бы не отвечать ни на какие вопросы.
- Еще бы! - насмешливо отозвался профессор. - Ничего,
на этот-то вопрос легко получить ответ и без вашей помощи.
Он повернулся и подошел к звонку. На зов явился наш
лондонский знакомец - мистер Беннет.
- Входите, мистер Беннет. Вот эти два джентльмена
приехали из Лондона в уверенности, что их сюда вызвали. Вы
ведаете всей моей корреспонденцией. Значится у вас где-нибудь
адресат по имени Холмс?
- Нет, сэр, - вспыхнув, ответил Беннет.
- Это решает вопрос, - отрезал профессор, свирепо
воззрившись на моего спутника. - Ну-с, сэр, - он подался
вперед всем телом, опершись руками на стол, - положение у вас,
на мой взгляд, довольно-таки двусмысленное.
Холмс пожал плечами.
- Я могу только еще раз извиниться за наше напрасное
вторжение.
- Маловато, мистер Холмс! - пронзительно взвизгнул
старик, и его лицо исказилось неописуемой злобой. Он преградил
нам путь к двери, неистово потрясая кулаками. - Сомневаюсь,
чтобы вам удалось так легко выкрутиться!
С перекошенным лицом, он в дикой ярости гримасничал,
выкрикивая бессвязные угрозы. Я убежден, что нам пришлось бы
пробиваться к двери силой, если б не вмешательство мистера
Беннета.
- Дорогой профессор, вспомните о вашем положении! -
вскричал он. - Подумайте, что будут говорить в университете!
Мистер Холмс - человек известный. Нельзя допустить такую
неучтивость по отношению к нему.
Наш не слишком гостеприимный хозяин хмуро отступил от
двери. Как приятно было вырваться из его дома и снова очутиться
в тиши тенистой аллеи! Холмса это происшествие, казалось,
немало позабавило.
- У нашего ученого друга пошаливают нервы, - произнес
он. - Быть может, мы и впрямь вторглись к нему чуточку слишком
бесцеремонно, зато получили возможность вступить с ним в
непосредственный контакт, что мне и требовалось. Но погодите,
Уотсон! Так и есть, он мчится в погоню! Злодей еще не
отступился от нас.
Слышно было, как кто-то бежит вслед за нами, но, к моему
облегчению, вместо грозного профессора из-за поворота аллеи
показался его ассистент. Переводя дыхание, он остановился возле
нас.
- Мне так неприятно, мистер Холмс! Я хотел извиниться
перед вами.
- Зачем, дорогой мой? Для человека моей профессии все это
в порядке вещей.
- Я никогда не видел его в таком взвинченном состоянии. С
ним становится просто страшно. Вы понимаете теперь, отчего мы с
его дочерью в такой тревоге? А между тем ум его совершенно
ясен.
- Слишком ясен!- отозвался Холмс. - В этом-то и
заключался мой просчет. Очевидно, его память работает куда
более точно, чем я полагал. Кстати, нельзя ли нам, пока мы
здесь, посмотреть на окно мисс Пресбери?
Мистер Беннет, раздвигая кусты, вывел нас на такое место,
откуда особняк был виден сбоку.
- Вон оно. Второе слева.
- Ого, до него как будто и не добраться. Впрочем,
обратите внимание: внизу вьется плющ, а выше торчит водосточная
труба. Как-никак, точка опоры.
- Мне бы, честно говоря, не влезть, - заметил мистер
Беннет.
- Вполне допускаю. Для любого нормального человека это,
несомненно, была бы опасная затея.
- Я вам еще кое-что хотел сказать, мистер Холмс. Я достал
адрес того человека, которому профессор шлет письма в Лондон.
Одно он, по-видимому, отправил сегодня утром, и я списал адрес
с бювара. Недостойный прием для личного секретаря, но что
поделаешь!
Холмс пробежал глазами бумажку с адресом и спрятал в
карман.
- Дорак - занятное имя! Славянское, как я понимаю. Что
ж, это - важное звено. Мы возвращаемся в Лондон сегодня же,
мистер Беннет. Не вижу смысла оставаться. Арестовать профессора
мы не можем: он не совершил никакого преступления; поместить
его под наблюдение тоже нельзя, потому что нельзя доказать, что
он сумасшедший. Действовать пока рано.
- Да, но как же быть?
- Немножко терпения, мистер Беннет. События начнут
назревать в самом скором времени. Либо я ничего не понимаю,
либо во вторник можно ждать кризиса. В этот день мы,
естественно, будем в Кэмфорде. При всем том нельзя отрицать,
что обстановка в доме не из приятных, и если мисс Пресбери
имеет возможность продлить свое отсутствие...
- Это нетрудно.
- Тогда пусть побудет в Лондоне, пока мы не сможем
заверить ее, что всякая опасность миновала. Ну, а пока пусть
профессор делает что хочет, не перечьте ему. Лишь бы он был в
добром расположении духа, и все обойдется.
- Смотрите, вон он! - испуганно шепнул Беннет, и мы
увидели из-за ветвей, как в дверях дома показалась высокая,
осанистая фигура. Профессор стоял, чуть подавшись вперед,
покачивая руками прямо перед собой, и озирался по сторонам,
поворачивая голову то вправо, то влево. Его секретарь, помахав
нам на прощание рукой, исчез за деревьями, и вскоре мы увидели,
как он подошел к своему шефу и оба направились в дом, горячо,
можно сказать, даже ожесточенно, обсуждая что-то.
- Видимо, почтенный джентльмен смекнул что к чему, -
говорил Холмс по дороге в гостиницу. - От этой короткой
встречи у меня осталось впечатление, что он человек на редкость
ясного и логического ума. Вспыльчив, как порох, не спорю, а
впрочем, его можно понять: поневоле вспылишь, если к тебе
приставили сыщиков, причем, как ты подозреваешь, не кто иной,
как твои собственные домочадцы. Боюсь, нашему Беннету сейчас
приходится несладко.
По пути Холмс завернул на почту, чтобы отправить кому-то
телеграмму. Ответ пришел вечером, и Холмс протянул его мне.
"Был на Коммершл-роуд, видел Дорака. Пожилой чех, очень
учтив. Владелец большого универсального магазина.
Мерсер".
- Мерсера при вас еще не было, - объяснил Холмс. - Я
ему поручаю всякую черновую работу. Важно было разузнать
кое-что про человека, с которым у нашего профессора такая
секретная переписка. Он чех - тут есть связь с поездкой в
Прагу.
- Слава Богу, наконец у чего-то с чем-то обнаружилась
связь, - сказал я. - Пока что, кажется, перед нами целый
набор необъяснимых событий, не имеющих ни малейшего отношения
друг к другу. Каким образом, например, можно связать злобный
нрав овчарки с поездкой в Чехию или то и другое - с человеком,
который ночами разгуливает по коридору на четвереньках? А самое
необъяснимое - эти ваши даты.
Холмс усмехнулся и потер руки. Замечу, кстати, что этот
разговор происходил в старинном холле гостиницы "Шахматная
Доска" за бутылкой знаменитого портвейна, о котором давеча
вспоминал мой друг.
- Ну что ж, тогда давайте и поговорим прежде всего об
этих датах, - произнес он, сомкнув кончики пальцев с видом
учителя, который обращается к классу. - Из дневника этого
милого молодого человека явствует, что нелады с профессором
начались второго июля и с тех пор - насколько я помню, с
одним-единственным исключением - повторяются через каждые
девять дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188