А
то, что ему могут нанести частный визит, этому джентльмену и в
голову не приходило. Но мы с вами как раз это и проделаем.
- А нельзя ли получить официальный ордер на обыск, чтобы
все было по закону?
- На основании имеющихся у нас данных - едва ли.
- Но что может дать нам обыск?
- Например, какую-нибудь корреспонденцию.
- Холмс, мне это не нравится.
- Дорогой мой, вам надо будет постоять на улице,
посторожить, только и всего. Всю противозаконную деятельность
беру на себя. Сейчас не время отступать из-за пустяков.
Вспомните, что писал Майкрофт, вспомните встревоженное
адмиралтейство и кабинет министров, высокую особу, ожидающую от
нас новостей. Мы обязаны это сделать.
Вместо ответа я встал из-за стола.
- Вы правы, Холмс. Это наш долг.
Он тоже вскочил и пожал мне руку.
- Я знал, что вы не подведете в последнюю минуту, -
сказал Холмс, и в глазах его я прочел что-то очень похожее на
нежность. В следующее мгновение он был снова самим собой -
уверенный, трезвый, властный. - Туда с полмили, но спешить нам
незачем, пойдемте пешком, - продолжал он. - Не растеряйте
ваше снаряжение, прошу вас. Если вас арестуют как
подозрительную личность, это весьма осложнит дело.
Колфилд-Гарденс - это ряд домов с ровными фасадами, с
колоннами и портиками, весьма типичный продукт середины
викторианской эпохи в лондонском Вест-Энде. В соседней квартире
звенели веселые молодые голоса и бренчало в ночной тишине
пианино. Поо-видимому, там был в разгаре детский праздник.
Туман еще держался и укрывал нас своей завесой. Холмс зажег
фонарик и направил его луч на массивную входную дверь.
- Да, солидно, - сказал он. - Тут, видимо, не только
замок, но и засовы. Попробуем черный ход - через дверь в
подвал. В случае, если появится какой-нибудь слишком рьяный
блюститель порядка, вон там внизу к нашим услугам великолепный
темный уголок. Дайте мне руку, Уотсон, придется лезть через
ограду, а потом я помогу вам.
Через минуту мы были внизу у входа в подвал. Едва мы
укрылись в спасительной тени, как где-то над нами в тумане
послышались шаги полицейского. Когда их негромкий, размеренный
стук затих вдали, Холмс принялся за работу. Я видел, как он
нагнулся, поднатужился, и дверь с треском распахнулась. Мы
проскользнули в темный коридор, прикрыв за собой дверь. Холмс
шел впереди по голым ступеням изогнутой лестницы. Желтый веерок
света от его фонарика упал на низкое лестничное окно.
- Вот оно. Должно быть, то самое.
Холмс распахнул раму, и в ту же минуту послышался
негромкий, тягучий гул, все нараставший и, наконец, перешедший
в рев, - мимо дома в темноте промчался поезд. Холмс провел
лучом фонарика по подоконнику - он был покрыт густым слоем
сажи, выпавшей из паровозных труб. В некоторых местах она
оказалась слегка смазана.
- Потому что здесь лежало тело. Эге! Смотрите-ка, Уотсон,
что это? Ну, конечно, следы крови. - Он указал на темные,
мутные пятна по низу рамы. - Я их заметил и на ступенях
лестницы. Картина ясна. Подождем, пока тут остановится поезд.
Ждать пришлось недолго. Следующий состав, с таким же ревом
вынырнувший из тоннеля, постепенно замедлил ход и, скрежеща
тормозами, стал под самым окном. От подоконника до крыши вагона
было не больше четырех футов. Холмс тихо притворил раму.
- Пока все подтверждается, - проговорил он. - Ну, что
скажете, Уотсон?
- Гениально! Вы превзошли самого себя.
- Тут я с вами не согласен. Требовалось только
сообразить, что тело находилось на крыше вагона, и это было не
Бог весть какой гениальной догадкой, а все остальное неизбежно
вытекало из того факта. Если бы на карту не были поставлены
серьезные государственные интересы, вся эта история, насколько
она нам пока известна, ничего особенно значительного собой не
представляла бы. Трудности у нас, Уотсон, все еще впереди. Но,
как знать, быть может, здесь мы найдем какие-нибудь новые
указания.
Мы поднялись по черной лестнице и очутились в квартире
второго этажа. Скупо обставленная столовая не заключала в себе
ничего для нас интересного. В спальне мы тоже ничего не
обнаружили. Третья комната сулила больше, и мой друг принялся
за систематический обыск. Комната, очевидно, служила кабинетом
- повсюду валялись книги и бумаги. Быстро и ловко Холмс
выворачивал одно за другим содержимое ящиков письменного стола,
полок шкафа, но его суровое лицо не озарилось радостью успеха.
Прошел час, и все никакого результата.
- Хитрая лисица, замел все следы, - сказал Холмс. -
Никаких улик. Компрометирующая переписка либо увезена, либо
уничтожена. Вот наш последний шанс.
Он взял стоявшую на письменном столе небольшую
металлическую шкатулку и вскрыл ее с помощью стамески. В ней
лежало несколько свернутых в трубку бумажных листков, покрытых
цифрами и расчетами, но угадать их смысл и значение было
невозможно. Лишь повторяющиеся слова "давление воды" и
"давление на квадратный дюйм" позволяли предполагать, что все
это имеет какое-то отношение к подводной лодке. Холмс
нетерпеливо отшвырнул листки в сторону. Оставался еще конверт с
какими-то газетными вырезками. Холмс разложил их на столе, и по
его загоревшимся глазам я понял, что появилась надежда.
- Что это такое, Уотсон, а? Газетные объявления и, судя
по шрифту и бумаге, из "Дейли телеграф" - из верхнего угла
правой полосы. Даты не указаны, но вот это, по-видимому,
первое:
"Надеялся услышать раньше. Условия приняты. Пишите
подробно по адресу, указанному на карточке.
Пьерро".
А вот второе:
"Слишком сложно для описания. Должен иметь полный отчет.
Оплата по вручении товара.
Пьерро".
И третье:
"Поторопитесь. Предложение снимается, если не будут
выполнены условия договора. В письме укажите дату встречи.
Подтвердим через объявление.
Пьерро"
И, наконец, последнее:
"В понедельник вечером после девяти. Стучать два раза.
Будем одни. Оставьте подозрительность. Оплата наличными по
вручении товара.
Пьерро".
Собрано все - вполне исчерпывающий отчет о ходе
переговоров! Теперь добраться бы до того, кому это адресовано.
Холмс сидел, крепко задумавшись, постукивая пальцем по
столу. И вдруг вскочил на ноги.
- А, пожалуй, это не так уж трудно. Здесь, Уотсон, нам
делать больше нечего. Отправимся в редакцию "Дейли телеграф" и
тем завершим наш плодотворный день.
Майкрофт Холмс и Лестрейд, как то было условленно, явились
на следующий день после завтрака, и Холмс поведал им о наших
похождениях накануне вечером. Полицейский сыщик покачал
головой, услышав исповедь о краже со взломом.
- У нас в Скотленд-Ярде такие вещи делать не полагается,
мистер Холмс, - сказал он. - Не удивительно, что вы
достигаете того, что нам не под силу. Но в один прекрасный день
вы с вашим приятелем хватите через край, и тогда вам не
миновать неприятностей.
- Погибнем "за Англию, за дом родной и за красу"2. А,
Уотсон? Мученики, сложившие головы на алтарь отечества. Но что
скажешь ты, Майкрофт?
- Превосходно, Шерлок! Великолепно! Но что это нам дает?
Холмс взял лежавший на столе свежий номер "Дейли телеграф".
- Ты видел сегодняшнее сообщение "Пьерро"?
- Как? Еще?
- Да. Вот оно:
"Сегодня вечером. То же место, тот же час. Стучать два раза. Дело чрезвычайно важное. На карте ваша собственная безопасность.
Пьерро".
- Ах, шут возьми! - воскликнул Лестрейд. - Ведь если он
откликнется, мы его схватим!
- С этой целью я и поместил это послание. Если вас обоих
не затруднит часов в восемь отправиться с нами на
Колфилд-Гарденс, мы приблизимся к разрешению нашей проблемы.
Одной из замечательных черт Шерлока Холмса была его
способность давать отдых голове и переключаться на более
легковесные темы, когда он полагал, что не может продолжать
работу с пользой для дела: И весь тот памятный день он целиком
посвятил задуманной им монографии "Полифонические мотеты
Лассуса"'. Я не обладал этой счастливой способностью
отрешаться, и день тянулся для меня бесконечно. Огромное
государственное значение итогов нашего расследования,
напряженное ожидание в высших правительственных сферах,
предстоящий опасный эксперимент - все способствовало моей
нервозности. Поэтому я почувствовал облегчение, когда после
легкого обеда мы, наконец, отправились на Колфилд-Гарденс,
Лестрейд и Майкрофт, как мы договорились, встретили нас возле
станции Глостер-роуд. Подвальная дверь дома, где жил Оберштейн
оставалась открытой с прошлой ночи, но так как Майкрофт Холмс
наотрез отказался лезть через ограду, мне пришлось пройти
вперед и открыть парадную дверь. К девяти часам мы все четверо
уже сидели в кабинете, терпеливо дожидаясь нужного нам лица.
Прошел час, другой. Когда пробило одиннадцать, бой часов н
церковной башне прозвучал для нас как погребальный звон но
нашим надеждам. Лестрейд и Майкрофт ерзали на стульях и
поминутно смотрели на часы. Шерлок Холмс сидел спокойно,
полузакрыв веки, но внутренне настороженный. Вдруг он вскинул
голову.
- Идет, - проговорил он.
Кто-то осторожно прошел мимо двери. Шаги удалились и снова
приблизились. Послышалось шарканье ног, и дважды стукнул
дверной молоток. Холмс встал, сделав нам знак оставаться на
месте. Газовый рожок в холле почти не давал света. Холмс открыл
входную дверь и, когда темная фигура скользнула мимо, запер
дверь на ключ.
- Прошу сюда, - услышали мы его голос, и в следующее
мгновение тот, кого мы поджидали, стоял перед нами.
Холмс шел за ним по пятам, и, когда вошедший с возгласом
удивления и тревоги отпрянул было назад, мой друг схватил его
за шиворот и втолкнул обратно в комнату. Пока наш пленник вновь
обрел равновесие, дверь в комнату была уже заперта, и Холмс
стоял к ней спиной. Пойманный испуганно обвел глазами комнату,
пошатнулся и упал замертво. При падении широкополая шляпа
свалилась у него с головы, шарф, закрывавший лицо, сполз, и мы
увидели длинную белокурую бороду и мягкие, изящные черты лица
полковника Валентайна Уолтера.
Холмс от удивления свистнул.
- Уотсон, - сказал он, - на этот раз можете написать в
своем рассказе, что я полный осел. Попалась совсем не та птица,
для которой я расставлял силки.
- Кто это? - спросил Майкрофт с живостью.
- Младший брат покойного сэра Джеймса Уолтера, главы
департамента субмарин. Да-да, теперь я вижу, как легли карты.
Полковник приходит в себя. Допрос этого джентльмена прошу
предоставить мне.
Мы положили неподвижное тело на диван. Но вот наш пленник
привстал, огляделся - лицо его выразило ужас. Он провел рукой
по лбу, словно не веря своим глазам.
- Что это значит? -- проговорил он. - Я пришел к
мистеру Оберштейну,
- Все раскрыто, полковник Уолтер, - сказал Холмс. - Как
мог английский дворянин поступить подобным образом, это
решительно не укладывается в моем сознании. Но нам известно все
о вашей переписке и отношениях с Оберштейном. А также и об
обстоятельствах, связанных с убийством Кадогена Уэста. Однако
некоторые подробности мы сможем узнать только от вас. Советую
вам чистосердечным признанием хоть немного облегчить свою вину.
Полковник со стоном уронил голову на грудь и закрыл лицо
руками. Мы ждали, но он молчал.
- Могу вас уверить, что основные факты для нас ясны, -
сказал Холмс. - Мы знаем, что у вас были серьезные денежные
затруднения, что вы изготовили слепки с ключей, находившихся у
вашего брата, и вступили в переписку с Оберштейном, который
отвечал на ваши письма в разделе объявлений в "Дейли телеграф".
Мы знаем также, что в тот туманный вечер в понедельник вы
проникли в помещение, где стоял сейф, и Кадоген Уэст вас
выследил, - очевидно, у него уже были основания подозревать
вас. Он был свидетелем похищения чертежей, но не решился
поднять тревогу, быть может, предполагая, что вы достаете
документы по поручению брата. Забыв про личные дела, Кадоген
Уэст, как истинный патриот, преследовал вас, скрытый туманом,
до самого этого дома. Тут он к вам подошел, и вы, полковник
Уолтер, к государственной измене прибавили еще одно, более
ужасное преступление - убийство.
- Нет! Нет! Клянусь Богом, я не убивал! - закричал
несчастный пленник.
- В таком случае, объясните, каким образом он погиб, что
произошло до того, как вы положили его труп на крышу вагона.
- Я расскажу. Клянусь, я вам все расскажу. Все остальное
действительно было именно так, как вы сказали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188
то, что ему могут нанести частный визит, этому джентльмену и в
голову не приходило. Но мы с вами как раз это и проделаем.
- А нельзя ли получить официальный ордер на обыск, чтобы
все было по закону?
- На основании имеющихся у нас данных - едва ли.
- Но что может дать нам обыск?
- Например, какую-нибудь корреспонденцию.
- Холмс, мне это не нравится.
- Дорогой мой, вам надо будет постоять на улице,
посторожить, только и всего. Всю противозаконную деятельность
беру на себя. Сейчас не время отступать из-за пустяков.
Вспомните, что писал Майкрофт, вспомните встревоженное
адмиралтейство и кабинет министров, высокую особу, ожидающую от
нас новостей. Мы обязаны это сделать.
Вместо ответа я встал из-за стола.
- Вы правы, Холмс. Это наш долг.
Он тоже вскочил и пожал мне руку.
- Я знал, что вы не подведете в последнюю минуту, -
сказал Холмс, и в глазах его я прочел что-то очень похожее на
нежность. В следующее мгновение он был снова самим собой -
уверенный, трезвый, властный. - Туда с полмили, но спешить нам
незачем, пойдемте пешком, - продолжал он. - Не растеряйте
ваше снаряжение, прошу вас. Если вас арестуют как
подозрительную личность, это весьма осложнит дело.
Колфилд-Гарденс - это ряд домов с ровными фасадами, с
колоннами и портиками, весьма типичный продукт середины
викторианской эпохи в лондонском Вест-Энде. В соседней квартире
звенели веселые молодые голоса и бренчало в ночной тишине
пианино. Поо-видимому, там был в разгаре детский праздник.
Туман еще держался и укрывал нас своей завесой. Холмс зажег
фонарик и направил его луч на массивную входную дверь.
- Да, солидно, - сказал он. - Тут, видимо, не только
замок, но и засовы. Попробуем черный ход - через дверь в
подвал. В случае, если появится какой-нибудь слишком рьяный
блюститель порядка, вон там внизу к нашим услугам великолепный
темный уголок. Дайте мне руку, Уотсон, придется лезть через
ограду, а потом я помогу вам.
Через минуту мы были внизу у входа в подвал. Едва мы
укрылись в спасительной тени, как где-то над нами в тумане
послышались шаги полицейского. Когда их негромкий, размеренный
стук затих вдали, Холмс принялся за работу. Я видел, как он
нагнулся, поднатужился, и дверь с треском распахнулась. Мы
проскользнули в темный коридор, прикрыв за собой дверь. Холмс
шел впереди по голым ступеням изогнутой лестницы. Желтый веерок
света от его фонарика упал на низкое лестничное окно.
- Вот оно. Должно быть, то самое.
Холмс распахнул раму, и в ту же минуту послышался
негромкий, тягучий гул, все нараставший и, наконец, перешедший
в рев, - мимо дома в темноте промчался поезд. Холмс провел
лучом фонарика по подоконнику - он был покрыт густым слоем
сажи, выпавшей из паровозных труб. В некоторых местах она
оказалась слегка смазана.
- Потому что здесь лежало тело. Эге! Смотрите-ка, Уотсон,
что это? Ну, конечно, следы крови. - Он указал на темные,
мутные пятна по низу рамы. - Я их заметил и на ступенях
лестницы. Картина ясна. Подождем, пока тут остановится поезд.
Ждать пришлось недолго. Следующий состав, с таким же ревом
вынырнувший из тоннеля, постепенно замедлил ход и, скрежеща
тормозами, стал под самым окном. От подоконника до крыши вагона
было не больше четырех футов. Холмс тихо притворил раму.
- Пока все подтверждается, - проговорил он. - Ну, что
скажете, Уотсон?
- Гениально! Вы превзошли самого себя.
- Тут я с вами не согласен. Требовалось только
сообразить, что тело находилось на крыше вагона, и это было не
Бог весть какой гениальной догадкой, а все остальное неизбежно
вытекало из того факта. Если бы на карту не были поставлены
серьезные государственные интересы, вся эта история, насколько
она нам пока известна, ничего особенно значительного собой не
представляла бы. Трудности у нас, Уотсон, все еще впереди. Но,
как знать, быть может, здесь мы найдем какие-нибудь новые
указания.
Мы поднялись по черной лестнице и очутились в квартире
второго этажа. Скупо обставленная столовая не заключала в себе
ничего для нас интересного. В спальне мы тоже ничего не
обнаружили. Третья комната сулила больше, и мой друг принялся
за систематический обыск. Комната, очевидно, служила кабинетом
- повсюду валялись книги и бумаги. Быстро и ловко Холмс
выворачивал одно за другим содержимое ящиков письменного стола,
полок шкафа, но его суровое лицо не озарилось радостью успеха.
Прошел час, и все никакого результата.
- Хитрая лисица, замел все следы, - сказал Холмс. -
Никаких улик. Компрометирующая переписка либо увезена, либо
уничтожена. Вот наш последний шанс.
Он взял стоявшую на письменном столе небольшую
металлическую шкатулку и вскрыл ее с помощью стамески. В ней
лежало несколько свернутых в трубку бумажных листков, покрытых
цифрами и расчетами, но угадать их смысл и значение было
невозможно. Лишь повторяющиеся слова "давление воды" и
"давление на квадратный дюйм" позволяли предполагать, что все
это имеет какое-то отношение к подводной лодке. Холмс
нетерпеливо отшвырнул листки в сторону. Оставался еще конверт с
какими-то газетными вырезками. Холмс разложил их на столе, и по
его загоревшимся глазам я понял, что появилась надежда.
- Что это такое, Уотсон, а? Газетные объявления и, судя
по шрифту и бумаге, из "Дейли телеграф" - из верхнего угла
правой полосы. Даты не указаны, но вот это, по-видимому,
первое:
"Надеялся услышать раньше. Условия приняты. Пишите
подробно по адресу, указанному на карточке.
Пьерро".
А вот второе:
"Слишком сложно для описания. Должен иметь полный отчет.
Оплата по вручении товара.
Пьерро".
И третье:
"Поторопитесь. Предложение снимается, если не будут
выполнены условия договора. В письме укажите дату встречи.
Подтвердим через объявление.
Пьерро"
И, наконец, последнее:
"В понедельник вечером после девяти. Стучать два раза.
Будем одни. Оставьте подозрительность. Оплата наличными по
вручении товара.
Пьерро".
Собрано все - вполне исчерпывающий отчет о ходе
переговоров! Теперь добраться бы до того, кому это адресовано.
Холмс сидел, крепко задумавшись, постукивая пальцем по
столу. И вдруг вскочил на ноги.
- А, пожалуй, это не так уж трудно. Здесь, Уотсон, нам
делать больше нечего. Отправимся в редакцию "Дейли телеграф" и
тем завершим наш плодотворный день.
Майкрофт Холмс и Лестрейд, как то было условленно, явились
на следующий день после завтрака, и Холмс поведал им о наших
похождениях накануне вечером. Полицейский сыщик покачал
головой, услышав исповедь о краже со взломом.
- У нас в Скотленд-Ярде такие вещи делать не полагается,
мистер Холмс, - сказал он. - Не удивительно, что вы
достигаете того, что нам не под силу. Но в один прекрасный день
вы с вашим приятелем хватите через край, и тогда вам не
миновать неприятностей.
- Погибнем "за Англию, за дом родной и за красу"2. А,
Уотсон? Мученики, сложившие головы на алтарь отечества. Но что
скажешь ты, Майкрофт?
- Превосходно, Шерлок! Великолепно! Но что это нам дает?
Холмс взял лежавший на столе свежий номер "Дейли телеграф".
- Ты видел сегодняшнее сообщение "Пьерро"?
- Как? Еще?
- Да. Вот оно:
"Сегодня вечером. То же место, тот же час. Стучать два раза. Дело чрезвычайно важное. На карте ваша собственная безопасность.
Пьерро".
- Ах, шут возьми! - воскликнул Лестрейд. - Ведь если он
откликнется, мы его схватим!
- С этой целью я и поместил это послание. Если вас обоих
не затруднит часов в восемь отправиться с нами на
Колфилд-Гарденс, мы приблизимся к разрешению нашей проблемы.
Одной из замечательных черт Шерлока Холмса была его
способность давать отдых голове и переключаться на более
легковесные темы, когда он полагал, что не может продолжать
работу с пользой для дела: И весь тот памятный день он целиком
посвятил задуманной им монографии "Полифонические мотеты
Лассуса"'. Я не обладал этой счастливой способностью
отрешаться, и день тянулся для меня бесконечно. Огромное
государственное значение итогов нашего расследования,
напряженное ожидание в высших правительственных сферах,
предстоящий опасный эксперимент - все способствовало моей
нервозности. Поэтому я почувствовал облегчение, когда после
легкого обеда мы, наконец, отправились на Колфилд-Гарденс,
Лестрейд и Майкрофт, как мы договорились, встретили нас возле
станции Глостер-роуд. Подвальная дверь дома, где жил Оберштейн
оставалась открытой с прошлой ночи, но так как Майкрофт Холмс
наотрез отказался лезть через ограду, мне пришлось пройти
вперед и открыть парадную дверь. К девяти часам мы все четверо
уже сидели в кабинете, терпеливо дожидаясь нужного нам лица.
Прошел час, другой. Когда пробило одиннадцать, бой часов н
церковной башне прозвучал для нас как погребальный звон но
нашим надеждам. Лестрейд и Майкрофт ерзали на стульях и
поминутно смотрели на часы. Шерлок Холмс сидел спокойно,
полузакрыв веки, но внутренне настороженный. Вдруг он вскинул
голову.
- Идет, - проговорил он.
Кто-то осторожно прошел мимо двери. Шаги удалились и снова
приблизились. Послышалось шарканье ног, и дважды стукнул
дверной молоток. Холмс встал, сделав нам знак оставаться на
месте. Газовый рожок в холле почти не давал света. Холмс открыл
входную дверь и, когда темная фигура скользнула мимо, запер
дверь на ключ.
- Прошу сюда, - услышали мы его голос, и в следующее
мгновение тот, кого мы поджидали, стоял перед нами.
Холмс шел за ним по пятам, и, когда вошедший с возгласом
удивления и тревоги отпрянул было назад, мой друг схватил его
за шиворот и втолкнул обратно в комнату. Пока наш пленник вновь
обрел равновесие, дверь в комнату была уже заперта, и Холмс
стоял к ней спиной. Пойманный испуганно обвел глазами комнату,
пошатнулся и упал замертво. При падении широкополая шляпа
свалилась у него с головы, шарф, закрывавший лицо, сполз, и мы
увидели длинную белокурую бороду и мягкие, изящные черты лица
полковника Валентайна Уолтера.
Холмс от удивления свистнул.
- Уотсон, - сказал он, - на этот раз можете написать в
своем рассказе, что я полный осел. Попалась совсем не та птица,
для которой я расставлял силки.
- Кто это? - спросил Майкрофт с живостью.
- Младший брат покойного сэра Джеймса Уолтера, главы
департамента субмарин. Да-да, теперь я вижу, как легли карты.
Полковник приходит в себя. Допрос этого джентльмена прошу
предоставить мне.
Мы положили неподвижное тело на диван. Но вот наш пленник
привстал, огляделся - лицо его выразило ужас. Он провел рукой
по лбу, словно не веря своим глазам.
- Что это значит? -- проговорил он. - Я пришел к
мистеру Оберштейну,
- Все раскрыто, полковник Уолтер, - сказал Холмс. - Как
мог английский дворянин поступить подобным образом, это
решительно не укладывается в моем сознании. Но нам известно все
о вашей переписке и отношениях с Оберштейном. А также и об
обстоятельствах, связанных с убийством Кадогена Уэста. Однако
некоторые подробности мы сможем узнать только от вас. Советую
вам чистосердечным признанием хоть немного облегчить свою вину.
Полковник со стоном уронил голову на грудь и закрыл лицо
руками. Мы ждали, но он молчал.
- Могу вас уверить, что основные факты для нас ясны, -
сказал Холмс. - Мы знаем, что у вас были серьезные денежные
затруднения, что вы изготовили слепки с ключей, находившихся у
вашего брата, и вступили в переписку с Оберштейном, который
отвечал на ваши письма в разделе объявлений в "Дейли телеграф".
Мы знаем также, что в тот туманный вечер в понедельник вы
проникли в помещение, где стоял сейф, и Кадоген Уэст вас
выследил, - очевидно, у него уже были основания подозревать
вас. Он был свидетелем похищения чертежей, но не решился
поднять тревогу, быть может, предполагая, что вы достаете
документы по поручению брата. Забыв про личные дела, Кадоген
Уэст, как истинный патриот, преследовал вас, скрытый туманом,
до самого этого дома. Тут он к вам подошел, и вы, полковник
Уолтер, к государственной измене прибавили еще одно, более
ужасное преступление - убийство.
- Нет! Нет! Клянусь Богом, я не убивал! - закричал
несчастный пленник.
- В таком случае, объясните, каким образом он погиб, что
произошло до того, как вы положили его труп на крышу вагона.
- Я расскажу. Клянусь, я вам все расскажу. Все остальное
действительно было именно так, как вы сказали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188