Отдышавшись, он ковыляет к трактиру, отставляя на выпадающем снегу новую цепочку следов.
– Что стряслось, целитель? – спрашивает грузный трактирщик, протирающий тряпкой стойку.
– Там, в конюшне... грабитель. Мертвый.
Кирил извлекает из-под стойки топор.
– Всего один?
– Он мертв.
– Надеюсь, но осторожность не помешает. Форра!
Из задней комнаты высовывается молодой парень, почти такой же грузный, как Кирил.
С фонарем в одной руке и дубинкой в другой Форра первым входит в конюшню, где обнаруживаются два распростертых человеческих тела. Одно лежит ничком, другое навзничь.
– Чего ты так долго... – сонно бормочет Пергун, поднимая голову... – Домой пора.
Ткнув тело бородатого разбойника дубиной, Форра переворачивает тело, и на его лице появляется изумленное выражение.
– Ну и ну! У него грудь пробита!
– Там его меч, – говорит Доррин, указывая посохом.
– Так это ты его уложил, паренек? – спрашивает Кирил, рассматривая лицо мертвеца в свете факела.
– Я не хотел, но он угрожал убить нас и забрать мою лошадь. Она там, в стойле.
– Ты тот самый молодой целитель, который работает подмастерьем у Яррла?
Доррин кивает.
– Где ж ты этому научился? – спрашивает Кирил, указывая на мертвеца.
– В школе... нас учили... посохом... Я не могу пользоваться клинком... – ноги Доррина подгибаются, и он сползает по стенке стойла.
– А ведь знаешь, парень, тебе причитаются деньжата. Это, – трактирщик не без удовольствия и даже с некоторым злорадством тычет в труп, – не кто иной, как Нисо, за которого Советом назначена награда. Не слишком большая, но десять золотых на дороге не валяются. Прошлой осенью он убил на пристани купца. А ты, – Кирил оборачивается к Форре, – теперь, небось, понял, почему разумный человек не станет связываться с кузнецом, даже таким тощим. Плоть и кости не устоят против того, кто кует железо.
Здоровяк Форра переводит взгляд с мертвого тела на Доррина и утирает лоб рукавом.
– Ворья в последнее время развелось... – зачем-то произносит он.
– Так ведь время-то какое тяжелое, – печально качает головой трактирщик. – Белые маги лишают людей средств к существованию, а те лезут к нам, думая, что у нас есть чем поживиться.
Ветер бросает в лицо Доррина снежные хлопья.
– Доррин... ты ж обещал... отведи меня домой... – канючит Пергун, ухитрившийся-таки приподняться и теперь сидящий привалившись спиной к бочонку.
– Проводи своего приятеля до дому, – говорит Кирил. – А Совету насчет награды я сам сообщу.
– Доррин получит награду... все мы за Доррина рады... – напевает Пергун.
– Получит, мой нализавшийся подмастерье с лесопилки, можешь не сомневаться. Или ты думаешь, кому-то захочется разозлить его и Яррла?
Сдерживая вздох, Доррин помогает Пергуну подняться на ноги, сажает его на Меривен и вставляет посох в держатель. Пергун раскачивается на конской спине. А на улице вовсю гуляет пурга.
LVII
Доррин держит кувалду, дожидаясь, когда Яррл вынет раскаленную заготовку из горна. Как только она оказывается на наковальне, юноша начинает наносить удары. Это продолжается до тех пор, пока железо не остывает и снова не отправляется в горн. В конце концов заготовка сплющивается до толщины сарайной петли, после чего настает черед рихтовального молота.
На улице продолжает валить снег, но в кузнице жарко. Юноша машинально наносит удары и выполняет указания кузнеца, однако из головы не идет убитый разбойник.
Неожиданно в кузнице появляется Петра. Обычно она дожидается перерыва в работе, но на сей раз подныривает под рычаг мехов, чтобы попасться на глаза отцу.
– Надеюсь, дочка, ты пришла по важному делу, – ворчит кузнец, откладывая деталь в сторону.
– Тут явились двое купцов. Они назвались членами Совета; хотят видеть тебя и Доррина.
– Проводи их сюда, Петра. Не на кухне же принимать таких важных шишек.
Как только девушка уходит, Яррл поворачивается к подмастерью:
– Ну, парень, что ты еще натворил?
– Я... убил разбойника. Кирил сказал, будто бы за него назначена награда, но...
– Но ты решил, что это пустая болтовня?
– Ну, я не знал...
– Ладно, чего там. От купцов никогда не знаешь, чего ждать, такой уж народ.
Осторожно, стараясь не запачкать дорогие плащи, в кузницу входят двое мужчин. Один – светловолосый и грузный, ростом более четырех локтей, а второй – чернявый, тощий как щепка и низенький.
– Мастер Яррл, – кивает кузнецу здоровяк, – мое имя Финтал. Я и купец Джаслот приехали по поручению Совета. Это твой подмастерье?
– Доррин? Ясное дело, подмастерье. Кто бы еще стал торчать в моей кузнице с кувалдой?
– И его зовут Доррином? – не унимается Финтал.
– Во всяком случае до этих пор он всегда откликался на это имя.
Представитель Совета поворачивается к юноше:
– Доррин, был ли ты прошлым вечером в «Рыжем Льве»?
– Да, почтеннейший.
– По словам содержателя гостиницы, на тебя напал разбойник, и ты расправился с ним при помощи посоха. Это правда?
– Да. Мы с Пергуном уже уходили и наткнулись на него в конюшне. Он собирался забрать лошадь и угрожал нас убить. Я хотел только остановить его – убивать не собирался, но так уж вышло.
– Должно быть, хозяин доверяет тебе, коли разрешает разъезжать на лошади, – елейным голосом замечает купец помоложе.
– Он хороший работник, – встревает Яррл, не давая Доррину возможности исправить неточность насчет того, кому принадлежит Меривен.
– Ну что ж, пожалуй, все ясно. Твой работник покончил с делом, долгое время заботившим Совет. Он разделался с пресловутым Нисо, грабителем и убийцей, повинным в смерти купца Сандика. Семья купца назначила через Совет награду за голову разбойника, каковую мы и вручаем.
Купец снимает с пояса тяжелый кошель и с поклоном подает его Яррлу.
Кузнец, даже не кивнув, принимает деньги и тут же передает Доррину.
– Благодарю за честь и за то, что вы отличили моего работника, – говорит Яррл.
– Всего доброго, мастер Яррл, – слегка морща нос от запаха сажи, Финтал кивает.
Почти сразу же после ухода купцов в кузницу являются Рейса с Петрой.
– Вот ведь надутые индюки, – хихикает девушка. – Молодой так задрал нос, что чуть не перелетел через Зилду.
– Может, они и спесивцы, но зато не обманщики, – замечает Яррл. – Про большинство ихней братии такого не скажешь.
– Ты правда убил разбойника? – спрашивает Рейса.
– Он пытался отобрать Меривен.
– Убил посохом?
– Я... неважно себя чувствую... – пытается замять разговор Доррин.
– Хороший кузнец и орясиной кого хочешь угробит, – смеется Яррл, – но наш паренек, убивши убийцу, расхворался.
Рейса понимающе кивает.
– Он ведь целитель, – говорит она – Не забывай, Яррл, он целитель.
– Ладно, женщины, шли бы вы отсюда. У нас дел по горло, а работа – лучшее лекарство. Особливо для хворенького целителя.
Ухмыльнувшись, Доррин начинает раздувать меха, а Яррл снова берется за щипцы.
LVIII
Солдаты едут вверх по склону холма. По обе стороны от дороги простираются припорошенные ранним снегом луга. Справа тянется низкая каменная ограда. Впереди над гребнем кружат стервятники.
– Дерьмо! – ворчит жилистый боец из авангарда. Несмотря на то что с покрытых снегом западных вершин дует студеный ветер, он вытирает лоб шейным платком синего спидларского цвета. – Где эти пташки, там неприятности.
Справа от возницы едет Брид, а рядом с ним, непрерывно упражняясь с коротким мечом, – Кадара.
– Знай вертит свой проклятущий клинок...
– Скажи спасибо, что тебя им не тычет!
– Ворбан, а сколько раз ее железяка спасала твою шкуру?
Когда спидларский отряд добирается до гребня, несколько стервятников лениво поднимаются в воздух, оставив на земле обглоданные трупы. Справа стоит уткнувшийся в каменную ограду фургон.
– Мерзавцы!
– Никого здесь нет, – говорит командир отряда, останавливаясь у фургона. – Они уже полдня как смылись.
На бурой листве распростерлось слегка припорошенное снегом тело толстого мужчины – судя по одеянию, спидларского купца. На его плаще расплылось темное пятно крови, а руки вытянуты, словно он пытался дотянуться до низкой стены.
Осматривая разбитый фургон, Кадара хмурится, приметив располосованный ударом клинка рулон голубого шелка. Другой рулон, такой же, но целый, обнаруживается под сиденьем возницы.
Проследив за ее взглядом, Брид спешивается, вручает ей поводья и опускается на колени у обочины.
– Что ты там выглядываешь? – спрашивает командир.
– Так, кое-что проверяю.
– Проклятые разбойники... – ворчит Ворбан.
– Ну, Брид, сознавайся: каким открытием ты удивишь нас сегодня?
Брид поднимается и с абсолютно бесстрастным видом вскакивает в седло.
– Что, плохо дело? – спрашивает, глядя на него, жилистый солдат.
– Еще хуже, чем ты думаешь! Там след – форменный кавалерийский сапог.
– Ну и что? – спрашивает командир, уже понимая, каков будет ответ.
– Это не разбойники. Регулярные войска, скорее всего кертанцы.
– Растолкуй, с чего ты вообще начал искать следы? – интересуется командир, жестом подзывая Брида поближе.
– Кадара нашла в фургоне два рулона шелка. Ты представляешь, сколько они стоят? Настоящие разбойники забрали бы все. Осмотр дороги показал, что все они были обуты одинаково. Видел ли ты когда-нибудь, чтобы вся шайка грабителей щеголяла в одинаковых сапогах?
– Свет и демоны! – командир трудно сглатывает. – Они просто хотели представить это преступление делом рук разбойников!
– Вот именно.
– Посмотрите, что там осталось, – дозволяет командир. – Покойникам их добро уже не понадобится.
В седлах остаются лишь командир, Кадара и Брид. Остальные обшаривают фургон.
– Отличный нож.
– Порезали шелк, гады...
– А деньжат не осталось.
– По коням! – командует предводитель.
– Спасибо, здоровяк, – с ухмылкой говорит Бриду жилистый солдат. – Благодаря тебе я разжился прекрасным ножом, да еще и вернусь из патруля раньше срока. Горячая еда да мягкая постель – это как раз для меня.
– Ну так радуйся, пока есть такая возможность, – отзывается Брид.
– Так стало быть, это кертанцы. Ну, как бойцы они медяка не стоят.
– Меня больше беспокоит, кто им эти медяки платит.
– Эх! – машет рукой жилистый, повязывая шею платком. – Что ты за человек: как что скажешь, непременно испортишь настроение, – он пришпоривает коня.
– Не нравится мне это, – говорит Кадара, подъезжая к Бриду.
– А что мы можем поделать?
– Домой теперь не вернуться. Белые перерезали путь на Отшельничий, и нынче туда плавают только контрабандисты. А я еще не настолько впала в отчаяние, чтобы обратиться к ним.
– Пожалуй, я тоже, – соглашается Брид.
– Это не просто пятно хаоса. Это начало распроклятой войны.
– Похоже на то.
– «Похоже»? И это все, что ты можешь сказать?
– А что еще я мог бы сказать? – со вздохом говорит Брид. – Порой мне жаль, что я не кузнец и целитель, как наш Доррин. Интересно, как у него дела?
– Наверняка, как обычно. Кует да исцеляет, исцеляет да кует, а все вокруг на него не нарадуются.
– Может быть, – Брид щелкает поводьями, чтобы сократить разрыв между ними и арьергардом отряда. – Но сдается мне, у него есть свои трудности. Такой уж выдался год.
LIX
Яррл поворачивает на наковальне металлический брус, подставляя его под равномерные удары Доррина. Потом кузнец снова отправляет заготовку в горн, а перед тем как вернуть на наковальню, достает пробойник. Доррин легко постукивает по пробойнику, образуя паз. Яррл достает вторую заготовку и помещает выступ точно над пазом. Точный удар Доррина, и металлическая затычка становится на место. Еще один удар, и Яррл, кивнув, возвращает деталь в горн.
Затем стальной прут закручивается спиралью, но эту работу кузнец выполняет сам. Доррин тем временем подгребает разворошенный древесный уголь.
Рейса заходит в кузницу и, остановившись у мехов, ждет.
Яррл раскаляет почти готовую пружину до вишнево-красного цвета и окунает ее в бак. Когда железо сереет, он вынимает пружину, опять помещает в горн и следит за накалом. Лишь когда кузнец откладывает деталь в сторону, Рейса заговаривает:
– Там парнишка пришел, назвался Ваосом. Спрашивает Доррина.
– Знаешь его? – поворачивается к Доррину Яррл.
– Это Кирилов конюх. Хороший парень.
– Бьюсь об заклад, пришел канючить работу, – ворчит Яррл.
Рейса, переступив через кучу ломаных тележных деталей, выходит наружу.
– Ты мог бы его взять, – негромко обращается к Яррлу Доррин.
– Зачем это? Ты что, уходишь?
– Я... – Доррин смущается. – Мне хотелось бы малость подзаняться целительством.
– Не скажу, чтобы меня это удивило, – бурчит Яррл, сплевывая в угол. – И когда ты уходишь?
– Я не хочу уходить. Мне хотелось бы по-прежнему работать здесь, но уделять некоторое время и целительству.
– Доррин, человек не может заниматься двумя ремеслами сразу.
– Мне кажется, я смогу. Ты позволишь мне попробовать?
– У меня никогда не было работника лучше, – Яррл снова сплевывает. – Иной за восьмидневку столько не наработает, сколько ты за полдня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81