Ведь у вас есть все, что
вам нужно: еда, и одежда, и лучшее зелье для ваших трубок. О, да я знаю. Я
знаю, откуда оно. Не дадите ли нищему на затяжку?
- Я бы дал, если бы оно у меня было, - сказал Фродо.
- Можете взять все, что у меня осталось еще, - сказал Мерри, - если
немного подождете. - Он нагнулся и порылся в мешке. Потом протянул
Саруману кожаный мешочек и сказал. - Возьмите это. Оно из Изенгарда.
- Мое, мое, и дорого за него заплачено! - воскликнул Саруман, сжимая
мешочек рукой. - Это только часть, вы взяли гораздо больше. Но нищий
должен быть благодарен, если ему возвращают хоть горстку его собственного
добра. Ну, что ж, оно хорошо послужит вам дома, если вы обнаружите, что в
южном Уделе не все обстоит так, как вам хотелось бы. Долго в вашей земле
будет не хватать листа!
- Спасибо! - сказал Мерри. - В таком случае я хочу получить обратно
кисет. Он не ваш, он путешествовал вместе со мной. Заверните лист в
какую-нибудь тряпку.
- Один вор стоит другого, - ответил Саруман и, отвернувшись от Мерри
и пнув своего спутника, пошел к лесу.
- Вот это мне нравится! - воскликнул Пиппин. - А как же насчет
засады, связывания и похода с орками через весь Рохан?
- Ах! - сказал Сэм. - Дорого заплачено, он сказал, интересно, кому? И
мне не нравится то, что он сказал о южном Уделе. Пора нам возвращаться
домой.
- Да, - согласился Фродо. - Но мы не можем идти туда, не увидев
Бильбо. Я же во всяком случае сначала иду в Раздол.
- Так будет лучше, - сказал Гэндальф. - Жаль Сарумана! Боюсь, больше
ничего нельзя для него сделать. Но не думаю, чтобы Древобрад был прав.
Саруман еще может навредить.
На следующий день они прибыли в северный Дунланд, где сейчас не жили
люди, хотя это была зеленая и приятная страна. Наступил сентябрь с
золотыми днями и серебряными ночами, и они ехали налегке, пока не
добрались до реки Лебединый Полет и нашли старый брод к востоку от
водопадов, где река неожиданно спускается в низины. Далеко на запад в
дымке лежали озера и острова, через которые река извиваясь текла к
Грейфлуду; здесь, в тростниках жили бесчисленные лебеди.
Так прошли они в Эрегион, и в одно прекрасное утро, глядя из своего
лагеря на низком холме, путники увидели на востоке три освещенных солнцем
пика над плывущими облаками: Карадрас, Келебдил и Фриундол. Они
приближались к воротам Мории.
Здесь они задержались на семь дней, ибо близилось еще одно печалившее
их расставание. Вскоре Келеборн, Галадриэль и их народ должны были
повернуть на восток и пройти через проход красного рога, спуститься по
лестнице Димрилла к Сильверлоуд и к своей стране. Они так далеко прошли
западным путем, потому что им о многом нужно было поговорить с Элрондом и
Гэндальфом, и, задержавшись, они продолжали беседы со своими друзьями.
Часто после того, как хоббиты засыпали, они сидели под звездами, вспоминая
ушедшие века, и свои радости, и свою работу в мире, или советуясь о
наступающих днях. Если бы мимо случилось пройти какому-нибудь путнику,
мало что он услышал бы и увидел, ему показалось бы только, что он видит
вырезанные из камня серые фигуры - воспоминание о давно забытых днях в
ненаселенной земле. Ибо они не двигались и не говорили словами, а прямо
обменивались мыслями от мозга к мозгу; и лишь глаза их горели и жили при
этом.
Но наконец все было сказано, и они расстались на время, пока не
наступит час ухода Трех Колец. Быстро слившись с камнями, одетый в серое
народ Лориена двинулся к горам. А те, что должны были идти в Раздол,
сидели на холме и смотрели, пока из тумана вдали не блеснула вспышка.
Фродо знал, что это Галадриэль подняла руку в знак прощания.
Сэм отвернулся и вздохнул:
- Я хотел бы снова побывать в Лориене!
Наконец однажды вечером они неожиданно, как всегда кажется путникам,
оказались на высоком краю долины Раздола и далеко внизу увидели огни дома
Элронда. Они спустились и пересекли мост, и подошли к двери и весь дом
наполнился светом и радостными песнями.
Прежде всего, не поев, не помывшись, и даже не сняв плащей, хоббиты
отправились на поиски Бильбо. Они нашли его одного в его маленькой
комнате. Она была забита бумагами, перьями и карандашами. Бильбо сидел в
кресле перед очагом, в котором ярко горел огонь. Он выглядел очень старым,
но мирным, и он... спал.
Бильбо открыл глаза и взглянул на них.
- Здравствуйте! - сказал он. - Вы уже вернулись? А завтра мой день
рождения. Как хорошо с вашей стороны! Вы знаете, мне исполнится сто
двадцать девять. Через год, если проживу, я сравняюсь со старым Туком. Мне
хочется побить его рекорд, но посмотрим.
Отметив день рождения Бильбо, четверо хоббитов еще несколько дней
оставались в Раздоле; большую часть времени они проводили со своим старым
другом, который теперь почти не выходил из комнаты, разве что лишь поесть.
Ибо он по-прежнему был очень пунктуален в этом и никогда не просыпал время
обеда или ужина. Сидя у огня, они во очереди рассказывали ему о своих
приключениях. Вначале он пытался кое-что записывать, но часто засыпал; а
проснувшись, говорил: "Как прекрасно! Как удивительно! Но на чем мы
остановились?" И они продолжали рассказ с того места, где он начал
дремать.
Единственный момент в их повествовании, который действительно привлек
его внимание, был рассказ о короновании и женитьбе Арагорна.
- Меня, конечно, пригласили тоже, - сказал он. - Но нашлись дела. А
собираться - это такие хлопоты!
Однажды утром, посмотрев в окно, Фродо увидел, что ночью был
заморозок и что паутина похожа на белые сети. И он понял, что должен
попрощаться с Бильбо и идти. Погода по-прежнему была прекрасной после
одного из лучших лет, какие только могли припомнить люди. Наступал
октябрь, и вскоре должны были начаться дожди. А путь еще предстоял
неблизкий. Но не мысль о погоде заставляла его торопиться. Он чувствовал,
что пора возвращаться в Удел. Сэм разделял это чувство. Лишь накануне
вечером он сказал:
- Что ж, мастер Фродо, мы ходили далеко и видели много, но я думаю,
что места лучше этого так и не нашли. Здесь все есть, вы меня понимаете: и
Удел, и золотой лес, и Гондор, и дворцы королей, и гостиницы, и луга, и
горы - все смешано. И все же я чувствую, что нам пора уходить. Я
беспокоюсь о своем старике, по правде говоря.
- Да, Сэм, все кроме моря, - ответил Фродо и повторил как бы про
себя. - Кроме моря.
Фродо поговорил с Элрондом, и было решено, что они выступят на
следующее утро. К их радости, Гэндальф сказал:
- Думаю, что я тоже должен идти. По крайней мере до Пригорья. Хочу
увидеться с Баттербуром.
Вечером они зашли к Бильбо.
- Что ж, если вы должны идти, значит, должны, - сказал он. - Жаль. Я
теряю вас. Приятно будет думать, что вы дома. Но я стал таким соней.
Затем он отдал Фродо митриловую кольчугу и жало, забыв, что когда-то
уже сделал это. Он дал ему также три книги записей, сделанных им в разное
время. На их красных переплетах было написано "Переведено с эльфийского
Б.Т."
Сэму он дал мешочек с золотом.
- Последняя капля сокровищ Смога, - сказал он. - Пригодится, если ты
задумаешь жениться, Сэм. - И Сэм покраснел.
- У меня нет ничего для вас, мои юные друзья, - сказал он, обращаясь
к Мерри и Пиппину, - кроме доброго совета. - И он дал им немало советов,
добавив в лучших традициях Удела. - Не допускайте, чтобы ваши головы
становились слишком великими для шляп. Если будете продолжать расти, скоро
одежда обойдется вам в копеечку.
- Если вы хотите побить старого Тука, - парировал Пиппин, - не вижу,
почему бы нам не попытаться побить бычьего рева.
Бильбо засмеялся и достал из кармана две прекрасных трубки с
жемчужными наконечниками и отделкой из серебра.
- Думайте обо мне, когда будете курить их, - сказал он. - Их сделали
для меня эльфы, но я больше не курю. - Тут он уснул ненадолго, а
проснувшись, сказал. - Где мы остановились? Да, конечно, подарки. И,
кстати... Кстати, я вспомнил кое-что, Фродо, а где мое кольцо?
- Я потерял его, Бильбо, дорогой, - ответил Фродо. - Точнее, я
избавился от него.
- Какая жалость! - проговорил Бильбо. - Я хотел бы еще раз взглянуть
на него. Но что я говорю глупости! Для этого ведь вы и уходили - чтобы
избавиться от него. Но все это так сложно, и у меня смешалось в голове:
дела Арагорна, и Белый Совет, и Гондор, и Всадники, и южане, и элефанты,
ты на самом деле видел элефанта, Сэм? - и пещеры, и башни, и золотые
деревья, и бог знает еще что.
Я, очевидно, пришел домой из своего путешествия слишком прямой
дорогой. Думаю, Гэндальф мог бы и мне кое-что показать. Да, но ведь все
началось после моего возвращения. Да и поздно: мне сейчас кажется гораздо
удобнее и приятнее сидеть здесь и слушать об этом. Огонь здесь такой
уютный и еда очень хороша, а когда захочешь, к тебе приходят эльфы. Чего
еще можно пожелать?
Дорога уходит все вперед и вперед от двери, где она начинается,
Далеко вперед ушла дорога, пусть идет по ней, кто может!
Пусть они начнут новое путешествие, а я поверну наконец
свои усталые ноги
К освещенной гостинице навстречу ужину и сну.
С последними словами голова Бильбо опустилась на грудь, и он уснул.
Вечер сгущался в комнате, огонь в очаге горел ярче. Они смотрели на
спящего Бильбо и видели, что он улыбается во сне. Некоторое время они
сидели молча. Затем Сэм, осмотревшись по сторонам, негромко сказал:
- Не думаю, мастер Фродо, чтобы он много писал, пока мы
отсутствовали. Он не сможет записать наш рассказ.
Бильбо открыл глаза, как бы услышав.
- Понимаете, я стал таким сонливым, - сказал он. - А когда у меня
есть время писать, я люблю писать только стихи. Фродо, ты как-то привел в
порядок здесь все. Возьми с собой мои заметки, бумаги и мой дневник тоже,
если захочешь. Понимаешь, теперь у меня для этого мало времени. Пусть тебе
поможет Сэм, а когда вы все разберете, возвращайтесь, и я перечитаю. Я не
буду слишком критиковать.
- Конечно, я это сделаю, - сказал Фродо, добавив. - И, конечно, я
скоро вернусь: теперь это не опасно. Есть настоящий король, и он скоро
наведет порядок на дорогах.
- Спасибо, мой дорогой, - сказал Бильбо. - Это принесет мне большое
облегчение.
Тотчас же он снова уснул.
На следующий день Гэндальф и хоббиты попрощались с Бильбо в его
комнате, потому что у дверей было холодно; попрощались они и с Элрондом и
другими жителями Раздола.
Элронд пожелал им счастливого пути и сказал:
- Я думаю, Фродо, может быть, вам и не понадобиться возвращаться. В
это же время года, когда листья золотятся перед падением, ищите Бильбо в
лесах Удела. Я буду с ним.
Никто не слышал этих слов, но Фродо их запомнил.
7. ДОРОГА ДОМОЙ
Наконец хоббиты повернулись лицами к дому. Им очень хотелось снова
увидеть Удел; но вначале они ехали медленно, потому что заболел Фродо.
Когда они подъехали к броду Бруинен, он остановился, и, казалось, не хотел
въезжать в воду; и они заметили, что глаза его не видят ни их, ни
окружающего. Весь этот день Фродо молчал. Было шестое октября.
- Тебе больно, Фродо? - спросил Гэндальф негромко, подъехав к нему.
- Да, - ответил Фродо. - В плече. Рука болит, и память о Тьме тяготит
меня. Это было ровно год назад.
- Увы! Существуют раны, которые невозможно излечить полностью, -
сказал колдун.
- Боюсь, со мной именно так, - согласился Фродо. - Настоящего
возвращения назад не будет. Хоть я и вернусь в Удел, это будет не то: я
сам уже не тот. Я ранен ножом, жалом, зубом и тяжелой ношей. Где мне найти
отдых?
Гэндальф не ответил.
К концу следующего дня боль и беспокойство прошли, и Фродо был снова
весел, так весел, как будто забыл о тьме прошлого. После этого путешествие
шло хорошо, и дни бежали быстро; они ехали не торопясь и часто
задерживались в прекрасных лесах, где листья отсвечивали красным и желтым
на осеннем солнце. Наконец они прибыли на заверть; день клонился к вечеру,
и темная тень холма лежала на дороге. Фродо попросил всех поторопиться и
не смотрел на холм, но проехал через тень со склоненной головой и
завернувшись в плащ. Ночью погода изменилась, подул западный ветер,
пахнущий дождем, и желтые листья кружили в воздухе, как птицы. Когда они
приехали в Четвуд, ветви деревьев были почти голые и большой занавес дождя
закрывал от их взора холм Пригорья.
Итак, в конце дождливого холодного дня пятеро путешественников
поднялись по дороге и подошли к южным воротам Пригорья. Ворота были крепко
заперты;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
вам нужно: еда, и одежда, и лучшее зелье для ваших трубок. О, да я знаю. Я
знаю, откуда оно. Не дадите ли нищему на затяжку?
- Я бы дал, если бы оно у меня было, - сказал Фродо.
- Можете взять все, что у меня осталось еще, - сказал Мерри, - если
немного подождете. - Он нагнулся и порылся в мешке. Потом протянул
Саруману кожаный мешочек и сказал. - Возьмите это. Оно из Изенгарда.
- Мое, мое, и дорого за него заплачено! - воскликнул Саруман, сжимая
мешочек рукой. - Это только часть, вы взяли гораздо больше. Но нищий
должен быть благодарен, если ему возвращают хоть горстку его собственного
добра. Ну, что ж, оно хорошо послужит вам дома, если вы обнаружите, что в
южном Уделе не все обстоит так, как вам хотелось бы. Долго в вашей земле
будет не хватать листа!
- Спасибо! - сказал Мерри. - В таком случае я хочу получить обратно
кисет. Он не ваш, он путешествовал вместе со мной. Заверните лист в
какую-нибудь тряпку.
- Один вор стоит другого, - ответил Саруман и, отвернувшись от Мерри
и пнув своего спутника, пошел к лесу.
- Вот это мне нравится! - воскликнул Пиппин. - А как же насчет
засады, связывания и похода с орками через весь Рохан?
- Ах! - сказал Сэм. - Дорого заплачено, он сказал, интересно, кому? И
мне не нравится то, что он сказал о южном Уделе. Пора нам возвращаться
домой.
- Да, - согласился Фродо. - Но мы не можем идти туда, не увидев
Бильбо. Я же во всяком случае сначала иду в Раздол.
- Так будет лучше, - сказал Гэндальф. - Жаль Сарумана! Боюсь, больше
ничего нельзя для него сделать. Но не думаю, чтобы Древобрад был прав.
Саруман еще может навредить.
На следующий день они прибыли в северный Дунланд, где сейчас не жили
люди, хотя это была зеленая и приятная страна. Наступил сентябрь с
золотыми днями и серебряными ночами, и они ехали налегке, пока не
добрались до реки Лебединый Полет и нашли старый брод к востоку от
водопадов, где река неожиданно спускается в низины. Далеко на запад в
дымке лежали озера и острова, через которые река извиваясь текла к
Грейфлуду; здесь, в тростниках жили бесчисленные лебеди.
Так прошли они в Эрегион, и в одно прекрасное утро, глядя из своего
лагеря на низком холме, путники увидели на востоке три освещенных солнцем
пика над плывущими облаками: Карадрас, Келебдил и Фриундол. Они
приближались к воротам Мории.
Здесь они задержались на семь дней, ибо близилось еще одно печалившее
их расставание. Вскоре Келеборн, Галадриэль и их народ должны были
повернуть на восток и пройти через проход красного рога, спуститься по
лестнице Димрилла к Сильверлоуд и к своей стране. Они так далеко прошли
западным путем, потому что им о многом нужно было поговорить с Элрондом и
Гэндальфом, и, задержавшись, они продолжали беседы со своими друзьями.
Часто после того, как хоббиты засыпали, они сидели под звездами, вспоминая
ушедшие века, и свои радости, и свою работу в мире, или советуясь о
наступающих днях. Если бы мимо случилось пройти какому-нибудь путнику,
мало что он услышал бы и увидел, ему показалось бы только, что он видит
вырезанные из камня серые фигуры - воспоминание о давно забытых днях в
ненаселенной земле. Ибо они не двигались и не говорили словами, а прямо
обменивались мыслями от мозга к мозгу; и лишь глаза их горели и жили при
этом.
Но наконец все было сказано, и они расстались на время, пока не
наступит час ухода Трех Колец. Быстро слившись с камнями, одетый в серое
народ Лориена двинулся к горам. А те, что должны были идти в Раздол,
сидели на холме и смотрели, пока из тумана вдали не блеснула вспышка.
Фродо знал, что это Галадриэль подняла руку в знак прощания.
Сэм отвернулся и вздохнул:
- Я хотел бы снова побывать в Лориене!
Наконец однажды вечером они неожиданно, как всегда кажется путникам,
оказались на высоком краю долины Раздола и далеко внизу увидели огни дома
Элронда. Они спустились и пересекли мост, и подошли к двери и весь дом
наполнился светом и радостными песнями.
Прежде всего, не поев, не помывшись, и даже не сняв плащей, хоббиты
отправились на поиски Бильбо. Они нашли его одного в его маленькой
комнате. Она была забита бумагами, перьями и карандашами. Бильбо сидел в
кресле перед очагом, в котором ярко горел огонь. Он выглядел очень старым,
но мирным, и он... спал.
Бильбо открыл глаза и взглянул на них.
- Здравствуйте! - сказал он. - Вы уже вернулись? А завтра мой день
рождения. Как хорошо с вашей стороны! Вы знаете, мне исполнится сто
двадцать девять. Через год, если проживу, я сравняюсь со старым Туком. Мне
хочется побить его рекорд, но посмотрим.
Отметив день рождения Бильбо, четверо хоббитов еще несколько дней
оставались в Раздоле; большую часть времени они проводили со своим старым
другом, который теперь почти не выходил из комнаты, разве что лишь поесть.
Ибо он по-прежнему был очень пунктуален в этом и никогда не просыпал время
обеда или ужина. Сидя у огня, они во очереди рассказывали ему о своих
приключениях. Вначале он пытался кое-что записывать, но часто засыпал; а
проснувшись, говорил: "Как прекрасно! Как удивительно! Но на чем мы
остановились?" И они продолжали рассказ с того места, где он начал
дремать.
Единственный момент в их повествовании, который действительно привлек
его внимание, был рассказ о короновании и женитьбе Арагорна.
- Меня, конечно, пригласили тоже, - сказал он. - Но нашлись дела. А
собираться - это такие хлопоты!
Однажды утром, посмотрев в окно, Фродо увидел, что ночью был
заморозок и что паутина похожа на белые сети. И он понял, что должен
попрощаться с Бильбо и идти. Погода по-прежнему была прекрасной после
одного из лучших лет, какие только могли припомнить люди. Наступал
октябрь, и вскоре должны были начаться дожди. А путь еще предстоял
неблизкий. Но не мысль о погоде заставляла его торопиться. Он чувствовал,
что пора возвращаться в Удел. Сэм разделял это чувство. Лишь накануне
вечером он сказал:
- Что ж, мастер Фродо, мы ходили далеко и видели много, но я думаю,
что места лучше этого так и не нашли. Здесь все есть, вы меня понимаете: и
Удел, и золотой лес, и Гондор, и дворцы королей, и гостиницы, и луга, и
горы - все смешано. И все же я чувствую, что нам пора уходить. Я
беспокоюсь о своем старике, по правде говоря.
- Да, Сэм, все кроме моря, - ответил Фродо и повторил как бы про
себя. - Кроме моря.
Фродо поговорил с Элрондом, и было решено, что они выступят на
следующее утро. К их радости, Гэндальф сказал:
- Думаю, что я тоже должен идти. По крайней мере до Пригорья. Хочу
увидеться с Баттербуром.
Вечером они зашли к Бильбо.
- Что ж, если вы должны идти, значит, должны, - сказал он. - Жаль. Я
теряю вас. Приятно будет думать, что вы дома. Но я стал таким соней.
Затем он отдал Фродо митриловую кольчугу и жало, забыв, что когда-то
уже сделал это. Он дал ему также три книги записей, сделанных им в разное
время. На их красных переплетах было написано "Переведено с эльфийского
Б.Т."
Сэму он дал мешочек с золотом.
- Последняя капля сокровищ Смога, - сказал он. - Пригодится, если ты
задумаешь жениться, Сэм. - И Сэм покраснел.
- У меня нет ничего для вас, мои юные друзья, - сказал он, обращаясь
к Мерри и Пиппину, - кроме доброго совета. - И он дал им немало советов,
добавив в лучших традициях Удела. - Не допускайте, чтобы ваши головы
становились слишком великими для шляп. Если будете продолжать расти, скоро
одежда обойдется вам в копеечку.
- Если вы хотите побить старого Тука, - парировал Пиппин, - не вижу,
почему бы нам не попытаться побить бычьего рева.
Бильбо засмеялся и достал из кармана две прекрасных трубки с
жемчужными наконечниками и отделкой из серебра.
- Думайте обо мне, когда будете курить их, - сказал он. - Их сделали
для меня эльфы, но я больше не курю. - Тут он уснул ненадолго, а
проснувшись, сказал. - Где мы остановились? Да, конечно, подарки. И,
кстати... Кстати, я вспомнил кое-что, Фродо, а где мое кольцо?
- Я потерял его, Бильбо, дорогой, - ответил Фродо. - Точнее, я
избавился от него.
- Какая жалость! - проговорил Бильбо. - Я хотел бы еще раз взглянуть
на него. Но что я говорю глупости! Для этого ведь вы и уходили - чтобы
избавиться от него. Но все это так сложно, и у меня смешалось в голове:
дела Арагорна, и Белый Совет, и Гондор, и Всадники, и южане, и элефанты,
ты на самом деле видел элефанта, Сэм? - и пещеры, и башни, и золотые
деревья, и бог знает еще что.
Я, очевидно, пришел домой из своего путешествия слишком прямой
дорогой. Думаю, Гэндальф мог бы и мне кое-что показать. Да, но ведь все
началось после моего возвращения. Да и поздно: мне сейчас кажется гораздо
удобнее и приятнее сидеть здесь и слушать об этом. Огонь здесь такой
уютный и еда очень хороша, а когда захочешь, к тебе приходят эльфы. Чего
еще можно пожелать?
Дорога уходит все вперед и вперед от двери, где она начинается,
Далеко вперед ушла дорога, пусть идет по ней, кто может!
Пусть они начнут новое путешествие, а я поверну наконец
свои усталые ноги
К освещенной гостинице навстречу ужину и сну.
С последними словами голова Бильбо опустилась на грудь, и он уснул.
Вечер сгущался в комнате, огонь в очаге горел ярче. Они смотрели на
спящего Бильбо и видели, что он улыбается во сне. Некоторое время они
сидели молча. Затем Сэм, осмотревшись по сторонам, негромко сказал:
- Не думаю, мастер Фродо, чтобы он много писал, пока мы
отсутствовали. Он не сможет записать наш рассказ.
Бильбо открыл глаза, как бы услышав.
- Понимаете, я стал таким сонливым, - сказал он. - А когда у меня
есть время писать, я люблю писать только стихи. Фродо, ты как-то привел в
порядок здесь все. Возьми с собой мои заметки, бумаги и мой дневник тоже,
если захочешь. Понимаешь, теперь у меня для этого мало времени. Пусть тебе
поможет Сэм, а когда вы все разберете, возвращайтесь, и я перечитаю. Я не
буду слишком критиковать.
- Конечно, я это сделаю, - сказал Фродо, добавив. - И, конечно, я
скоро вернусь: теперь это не опасно. Есть настоящий король, и он скоро
наведет порядок на дорогах.
- Спасибо, мой дорогой, - сказал Бильбо. - Это принесет мне большое
облегчение.
Тотчас же он снова уснул.
На следующий день Гэндальф и хоббиты попрощались с Бильбо в его
комнате, потому что у дверей было холодно; попрощались они и с Элрондом и
другими жителями Раздола.
Элронд пожелал им счастливого пути и сказал:
- Я думаю, Фродо, может быть, вам и не понадобиться возвращаться. В
это же время года, когда листья золотятся перед падением, ищите Бильбо в
лесах Удела. Я буду с ним.
Никто не слышал этих слов, но Фродо их запомнил.
7. ДОРОГА ДОМОЙ
Наконец хоббиты повернулись лицами к дому. Им очень хотелось снова
увидеть Удел; но вначале они ехали медленно, потому что заболел Фродо.
Когда они подъехали к броду Бруинен, он остановился, и, казалось, не хотел
въезжать в воду; и они заметили, что глаза его не видят ни их, ни
окружающего. Весь этот день Фродо молчал. Было шестое октября.
- Тебе больно, Фродо? - спросил Гэндальф негромко, подъехав к нему.
- Да, - ответил Фродо. - В плече. Рука болит, и память о Тьме тяготит
меня. Это было ровно год назад.
- Увы! Существуют раны, которые невозможно излечить полностью, -
сказал колдун.
- Боюсь, со мной именно так, - согласился Фродо. - Настоящего
возвращения назад не будет. Хоть я и вернусь в Удел, это будет не то: я
сам уже не тот. Я ранен ножом, жалом, зубом и тяжелой ношей. Где мне найти
отдых?
Гэндальф не ответил.
К концу следующего дня боль и беспокойство прошли, и Фродо был снова
весел, так весел, как будто забыл о тьме прошлого. После этого путешествие
шло хорошо, и дни бежали быстро; они ехали не торопясь и часто
задерживались в прекрасных лесах, где листья отсвечивали красным и желтым
на осеннем солнце. Наконец они прибыли на заверть; день клонился к вечеру,
и темная тень холма лежала на дороге. Фродо попросил всех поторопиться и
не смотрел на холм, но проехал через тень со склоненной головой и
завернувшись в плащ. Ночью погода изменилась, подул западный ветер,
пахнущий дождем, и желтые листья кружили в воздухе, как птицы. Когда они
приехали в Четвуд, ветви деревьев были почти голые и большой занавес дождя
закрывал от их взора холм Пригорья.
Итак, в конце дождливого холодного дня пятеро путешественников
поднялись по дороге и подошли к южным воротам Пригорья. Ворота были крепко
заперты;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52