Они называли их пукель-людьми и едва
бросали на них взгляд. Но Мерри смотрел с удивлением и жалостью.
Спустя некоторое время он оглянулся и увидел, что поднялся уже на
несколько сотен футов над долиной, но далеко внизу по-прежнему смутно
виднелась длинная цепочка всадников, пересекавших брод и направляющихся в
приготовленный для них лагерь. Только король и его охрана поднималась на
холм.
Наконец отряд короля приблизился к обрыву, и тропа углубилась между
стенами из скал: после короткого прохода открылось плоскогорье. Люди
называли его Фиринфельд - зеленый горный луг высоко над Сноуборн. К югу
возвышался Старкхорн, в северной стороне - белоснежные вершины Иренсаги,
туда смотрели всадники: за ними поднимала свои крутые склоны гора
призраков. Разделяя высокогорье надвое, шла двойная линия бесформенных
стоящих камней. Те, кто осмеливался двинуться по этой дороге, скоро
оказывались у Димхолга под Двиннорбергом, перед запретной дверью.
Такова была темная Дунхарроу, творение давно забытых людей. Имя их
было утрачено и ни в одной песне, ни в одной легенде не сохранили они это
место - как тайное укрытие или же как могилу своих королей. Здесь работали
они в темные годы, задолго до основания Гондора. Теперь они исчезли, и
остались лишь старые пукель-люди, сидящие на поворотах дороги.
Мерри смотрел на эти камни: они были обветренны и черные; некоторые
наклонились, а другие упали, камни были разбитые и треснувшие: они
напоминали ряды древних голодных зубов. Он дивился, размышляя, что это
такое, и надеялся, что король не поедет туда, куда они ведут. Потом он
увидел по обе стороны дороги группы палаток и навесов, но они не были
размещены под деревьями, и скорее тяготели к стене утеса. Больше всего их
было справа, где Фиринфельд был шире; слева был меньший лагерь, в середине
которого стоял высокий павильон. Отсюда им навстречу скакал всадник.
Королевский отряд свернул с дороги.
Когда всадник приблизился, Мерри увидел, что это женщина с длинными
вьющимися волосами, блестевшими в темноте; женщина была одета как воин и
вооружена мечом.
- Привет, повелитель Марки! - воскликнула она. - Мое сердце радуется
вашему возвращению.
- Приветствую тебя, Эовин, - ответил Теоден, - все ли в порядке?
- Все хорошо, - сказала она, но Мерри показалось, что голос выдает
ее; он бы решил даже, что она плакала, если бы это было возможно при таком
строгом лице. - Все хорошо. Утомительная дорога ждала людей и трудно было
увести их из домов. Слышались недовольные голоса, потому что уже давно
война не отрывала людей от полей; но злых дел не было. Теперь все в
порядке, как вы видите. Ваши помещения готовы: я знала и час вашего
прибытия.
- Значит, Арагорн был здесь, - спросил Эомер. - Он еще здесь?
- Нет, он ушел, - ответила Эовин, отворачиваясь и глядя на темные
горы на востоке и юге.
- Куда он пошел? - спросил Эомер.
- Не знаю, - ответила она. - Он прибыл вечером и уехал вчера утром,
до того, как взошло солнце. Он уехал.
- Ты опечалена, дочь, - сказал Теоден. - Что случилось? Скажи мне, он
говорил об этой дороге, - король указал на линию камней, уходящих к
Двинобергу. - О тропах смерти?
- Да, повелитель, - сказала Эовин. - И он ушел в тень, откуда нет
возврата. Я не могла переубедить его. Он ушел.
- Тогда наши пути расходятся, - сказал Эомер. - Он погиб. Мы должны
ехать без него, и наша надежда ослабла.
Медленно проехали они через небольшие заросли вереска, не
разговаривая больше, пока не подъехали к королевскому павильону. Здесь
Мерри увидел, что все готово и что не забыли и про него. Рядом с
королевским помещением была натянута маленькая палатка; здесь он сидел
один, пока люди проходили взад и вперед, направляясь к королю и совещаясь
с ним. Наступила ночь, вершины гор на западе увенчались звездами, но
восток был черен и мрачен. Марширующие камни терялись из виду, но за ними,
чернее ночи, возвышалась огромная тень Двиморберга.
- Тропы смерти, - пробормотал он про себя. - Тропы смерти? Что все
это значит? И все они покинули меня. Все ушли навстречу судьбе: Гэндальф и
Пиппин на войну на востоке; Сэм и Фродо в Мордор; Бродяжник с Леголасом и
Гимли на тропы смерти, но я думаю, скоро придет и наша очередь. Интересно,
о чем они говорят, и что собирается делать король? Ибо я пойду туда, куда
он.
Лишь теперь он вспомнил, что очень проголодался, и отправился
посмотреть испытывает ли в лагере кто-нибудь тоже самое. Но в этот момент
прозвучала труба, и его пригласили к королевскому столу.
Внутри павильона небольшое пространство было отделено занавесами и
устлано шкурами: здесь стоял небольшой стол, за ним сидели Теоден, Эомер,
Эовин и Дунхар, вождь Харроудейл. Мерри остановился у королевского стула и
ждал; старый король, очнувшись от глубокой задумчивости, повернулся к нему
и улыбнулся.
- Мастер Мериадок, - сказал он. - Вы не должны стоять, пока я в своей
земле, вы должны сидеть рядом со мной и веселить мое сердце рассказами.
Слева от короля для хоббита было оставлено место, но никто не
вспоминал о рассказах. Большую часть времени они ели и пили в молчании,
пока наконец, набравшись храбрости, Мерри не задал мучивший его вопрос.
- Дважды, повелитель, слышал я о тропах смерти, - сказал он. -
Скажите, что это такое? И где Бродяжник, я имею в виду Арагорна, куда он
ушел?
Король вздохнул, но никто ничего не ответил. Наконец заговорил Эомер.
- Мы не знаем, и наши сердца тяжелы, - сказал он. - Что же касается
троп смерти, то вы сами шли по их началу. Нет, я не буду говорить слова
дурных предзнаменований! Дорога, на которой мы попрощались, ведет к двери,
там в Димхолте. Но никто не знает, что лежит за дверью.
- Ни один человек не знает, - сказал Теоден, - но старые легенды,
которые теперь редко вспоминают, кое-что рассказывают... Если легенды,
дошедшие до нас от первых сыновей Эорла, говорят правду, то за дверью под
Двиморбергом тайный путь под горами ведет к какому-то забытому холму. Но
никто не осмеливается использовать его, с тех пор, как Балдор, сын Браго,
прошел в дверь и не вернулся. На пиру, который давал Браго, освящая
завершение постройки Медусельда, Балдор, выпив полный рог, произнес
необдуманные слова похвальбы и никогда больше не вернулся к высокому
старику, наследником которого он был.
Говорят, мертвецы в белых горах охраняют путь и не позволяют живым
проходить по нему: иногда они выходят из двери, как тени и спускаются по
каменной дороге. И тогда люди в Харроудейл плотнее закрывают двери и окна
и сидят в страхе. Но мертвые выходят лишь изредка во времена больших
испытаний и наступающей смерти.
- Но в Харроудейл говорят, - тихо сказала Эовин, - что совсем недавно
в безлунную ночь прошло большое войско теней. Откуда оно пришло, никто не
знает, но оно поднялось по каменной дороге и исчезло в горе, как будто
спешило к месту встречи.
- Тогда зачем Арагорн пошел этим путем? - спросил Мерри. - Вы знаете
что-нибудь, объясняющее это?
- Никто в мире живых не знает его цели, если только он не говорит сам
о ней, как другу, - сказал Эомер.
- Он показался мне сильно изменившимся с тех пор, как я его впервые
видела в королевском доме, - сказала Эовин. - Он стал угрюмым и старым,
мне он показался обреченным, которого ожидает смерть.
- Может он был правым, - сказал Теоден задумчиво, - и мое сердце
говорит мне, что я никогда не увижу его больше. Но он благородный человек
высоких достоинств. Утешься этим, дочь, потому что мне кажется, что ты
горюешь из-за нашего гостя. Говорят, что в те времена, когда Эорлинги
пришли с севера и прошли вдоль Сноуборн в поисках мест защиты, Браго и сын
его Балдор поднялись по лестнице на холм и пришли к двери. На пороге сидел
старик, такой древний, что о возрасте его нельзя было догадаться. Он был
высок и некогда могуч, но теперь напоминал обветренный камень. И они
приняли его сначала за камень, потому что он не двигался и не говорил ни
слова, пока они не прошли мимо него к входу. Тогда послышался его голос,
шедший как бы из-под земли; к их удивлению, он говорил на западном языке.
- Путь закрыт, - сказал он.
Они остановились и посмотрели на него и увидели, что он жив, но он не
смотрел на них.
- Путь закрыт, - повторил его голос. - Он сделан теми, кто мертв, и
мертвые хранят его, пока не наступит время. Путь закрыт.
- А когда же наступит время? - спросил Балдор. Но ответа не было,
потому что старик умер и упал лицом вниз. И больше ничего о древних
жителях этих мест наш народ не узнал. Но может, давно предсказанное время
наступило и Арагорн сможет пройти.
- Но как же сможет человек проверить, наступило ли время? Только
осмелившись вступить в дверь? - сказал Эомер. - Я не пошел бы этим путем,
даже если бы все войско Мордора стояло передо мной, и я был бы один и не
имел бы другого убежища. Как жаль, что такая судьба выпала могучему
человеку, необходимому для нас! Разве мало зла на земле, чтобы искать его
под землей? Война близится.
Он замолчал, и в этот момент снаружи послышался шум, кто-то
выкрикивал имя Теодена.
Вскоре капитан королевской гвардии отодвинул полог.
- Вестник Гондора, повелитель, - сказал он. - Желает немедленно
предстать перед вами.
- Пусть войдет! - сказал Теоден.
Вошел высокий человек, и Мерри с трудом сдержал крик: ему показалось,
что воскрес Боромир. Потом он увидел, что это не так: человек был ему
незнаком, хотя был так похож на Боромира, что можно было подумать, что они
родственники. Как и Боромир, был он высок, сероглаз и горд. Поверх
кольчуги на нем был темно-зеленый плащ, на шлеме впереди сияла маленькая
серебряная звезда. В руке он держал стрелу с черным оперением и стальным
наконечником, окрашенным в красный цвет.
Он опустился на одно колено и протянул стрелу Теодену.
- Привет повелителю рохиррим, другу Гондора! - сказал он. - Я Хиргон,
вестник Денетора, и принес вам знак войны. Гондор в большой опасности.
Часто рохиррим помогали нам, но на этот раз повелитель Денетор просит все
ваши силы и всю быстроту - иначе Гондор погибнет.
- Красная стрела! - сказал Теоден, как человек давно ожидавший вызова
и в тоже время боявшийся его. - За всю мою жизнь в Марке не видели красной
стрелы! Неужели пришло время? И какими считает повелитель Денетор мои силы
и мою быстроту?
- Это лучше известно вам, повелитель, - ответил Хиргон. - Но Минас
Тирит может быть окружен, и если у вас не хватит сил, чтобы прорвать
осаду, мой повелитель Денетор просил меня сказать, что сильные руки
рохиррим скорее нужны за его стенами, чем снаружи.
- Но он знает, что мы сражаемся на лошадях и в открытых местах, что
мы живем разбросанно и нужно время для сбора наших всадников. Правда ли,
Хиргон, что повелитель Минас Тирита знает больше, чем сообщил в своем
послании? Потому что мы тоже воюем, как вы могли видеть, и вы не застали
нас неготовыми. Гэндальф серый был среди нас, и даже теперь мы собираемся
для битвы на востоке.
- Что знает или о чем догадывается повелитель Денетор, я не могу
сказать, - ответил Хиргон. - Но наше положение отчаянно. Мой повелитель не
шлет никаких приказов, он только просит вспомнить старую дружбу и давно
произнесенные клятвы и для вашего же добра сделать все, что сможете. Нам
сообщили, что многие короли прибыли с востока на службу Мордору. На
севере, на поле Дагорлад, смятение и толки о войне. На юге движутся
Харадрим, и все побережье охвачено страхом, так что мало помощи пришло к
нам оттуда. Торопитесь! Ибо у стен Минас Тирита решается судьба нашего
времени, и если наводнение не будет там остановлено, оно зальет прекрасные
равнины Рохана и даже в этой крепости среди гор не будет спасения.
- Плохие новости, - согласился Теоден. - Но неожиданные. Передайте
Денетору, что даже если Рохану самому угрожала бы опасность, мы все равно
пришли бы на помощь. Но у нас большие потери в битвах с изменником
Саруманом, и мы должны также думать о защите своих границ на севере и
востоке, что ясно и из его послания. Такая сила, которой теперь обладает
Повелитель Тьмы, может связать нас в битве перед городом и в то же время
ударить за реку за воротами королей.
Но мы не будем говорить о благоразумии. Мы придем. Общий сбор
назначен на завтра. Приведя все в порядок, мы выступим. Десять тысяч копий
мог бы послать я на нашего врага. Но боюсь, что их будет меньше, я не могу
оставить свои крепости без охраны. Но шесть тысяч по крайней мере поедет
со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
бросали на них взгляд. Но Мерри смотрел с удивлением и жалостью.
Спустя некоторое время он оглянулся и увидел, что поднялся уже на
несколько сотен футов над долиной, но далеко внизу по-прежнему смутно
виднелась длинная цепочка всадников, пересекавших брод и направляющихся в
приготовленный для них лагерь. Только король и его охрана поднималась на
холм.
Наконец отряд короля приблизился к обрыву, и тропа углубилась между
стенами из скал: после короткого прохода открылось плоскогорье. Люди
называли его Фиринфельд - зеленый горный луг высоко над Сноуборн. К югу
возвышался Старкхорн, в северной стороне - белоснежные вершины Иренсаги,
туда смотрели всадники: за ними поднимала свои крутые склоны гора
призраков. Разделяя высокогорье надвое, шла двойная линия бесформенных
стоящих камней. Те, кто осмеливался двинуться по этой дороге, скоро
оказывались у Димхолга под Двиннорбергом, перед запретной дверью.
Такова была темная Дунхарроу, творение давно забытых людей. Имя их
было утрачено и ни в одной песне, ни в одной легенде не сохранили они это
место - как тайное укрытие или же как могилу своих королей. Здесь работали
они в темные годы, задолго до основания Гондора. Теперь они исчезли, и
остались лишь старые пукель-люди, сидящие на поворотах дороги.
Мерри смотрел на эти камни: они были обветренны и черные; некоторые
наклонились, а другие упали, камни были разбитые и треснувшие: они
напоминали ряды древних голодных зубов. Он дивился, размышляя, что это
такое, и надеялся, что король не поедет туда, куда они ведут. Потом он
увидел по обе стороны дороги группы палаток и навесов, но они не были
размещены под деревьями, и скорее тяготели к стене утеса. Больше всего их
было справа, где Фиринфельд был шире; слева был меньший лагерь, в середине
которого стоял высокий павильон. Отсюда им навстречу скакал всадник.
Королевский отряд свернул с дороги.
Когда всадник приблизился, Мерри увидел, что это женщина с длинными
вьющимися волосами, блестевшими в темноте; женщина была одета как воин и
вооружена мечом.
- Привет, повелитель Марки! - воскликнула она. - Мое сердце радуется
вашему возвращению.
- Приветствую тебя, Эовин, - ответил Теоден, - все ли в порядке?
- Все хорошо, - сказала она, но Мерри показалось, что голос выдает
ее; он бы решил даже, что она плакала, если бы это было возможно при таком
строгом лице. - Все хорошо. Утомительная дорога ждала людей и трудно было
увести их из домов. Слышались недовольные голоса, потому что уже давно
война не отрывала людей от полей; но злых дел не было. Теперь все в
порядке, как вы видите. Ваши помещения готовы: я знала и час вашего
прибытия.
- Значит, Арагорн был здесь, - спросил Эомер. - Он еще здесь?
- Нет, он ушел, - ответила Эовин, отворачиваясь и глядя на темные
горы на востоке и юге.
- Куда он пошел? - спросил Эомер.
- Не знаю, - ответила она. - Он прибыл вечером и уехал вчера утром,
до того, как взошло солнце. Он уехал.
- Ты опечалена, дочь, - сказал Теоден. - Что случилось? Скажи мне, он
говорил об этой дороге, - король указал на линию камней, уходящих к
Двинобергу. - О тропах смерти?
- Да, повелитель, - сказала Эовин. - И он ушел в тень, откуда нет
возврата. Я не могла переубедить его. Он ушел.
- Тогда наши пути расходятся, - сказал Эомер. - Он погиб. Мы должны
ехать без него, и наша надежда ослабла.
Медленно проехали они через небольшие заросли вереска, не
разговаривая больше, пока не подъехали к королевскому павильону. Здесь
Мерри увидел, что все готово и что не забыли и про него. Рядом с
королевским помещением была натянута маленькая палатка; здесь он сидел
один, пока люди проходили взад и вперед, направляясь к королю и совещаясь
с ним. Наступила ночь, вершины гор на западе увенчались звездами, но
восток был черен и мрачен. Марширующие камни терялись из виду, но за ними,
чернее ночи, возвышалась огромная тень Двиморберга.
- Тропы смерти, - пробормотал он про себя. - Тропы смерти? Что все
это значит? И все они покинули меня. Все ушли навстречу судьбе: Гэндальф и
Пиппин на войну на востоке; Сэм и Фродо в Мордор; Бродяжник с Леголасом и
Гимли на тропы смерти, но я думаю, скоро придет и наша очередь. Интересно,
о чем они говорят, и что собирается делать король? Ибо я пойду туда, куда
он.
Лишь теперь он вспомнил, что очень проголодался, и отправился
посмотреть испытывает ли в лагере кто-нибудь тоже самое. Но в этот момент
прозвучала труба, и его пригласили к королевскому столу.
Внутри павильона небольшое пространство было отделено занавесами и
устлано шкурами: здесь стоял небольшой стол, за ним сидели Теоден, Эомер,
Эовин и Дунхар, вождь Харроудейл. Мерри остановился у королевского стула и
ждал; старый король, очнувшись от глубокой задумчивости, повернулся к нему
и улыбнулся.
- Мастер Мериадок, - сказал он. - Вы не должны стоять, пока я в своей
земле, вы должны сидеть рядом со мной и веселить мое сердце рассказами.
Слева от короля для хоббита было оставлено место, но никто не
вспоминал о рассказах. Большую часть времени они ели и пили в молчании,
пока наконец, набравшись храбрости, Мерри не задал мучивший его вопрос.
- Дважды, повелитель, слышал я о тропах смерти, - сказал он. -
Скажите, что это такое? И где Бродяжник, я имею в виду Арагорна, куда он
ушел?
Король вздохнул, но никто ничего не ответил. Наконец заговорил Эомер.
- Мы не знаем, и наши сердца тяжелы, - сказал он. - Что же касается
троп смерти, то вы сами шли по их началу. Нет, я не буду говорить слова
дурных предзнаменований! Дорога, на которой мы попрощались, ведет к двери,
там в Димхолте. Но никто не знает, что лежит за дверью.
- Ни один человек не знает, - сказал Теоден, - но старые легенды,
которые теперь редко вспоминают, кое-что рассказывают... Если легенды,
дошедшие до нас от первых сыновей Эорла, говорят правду, то за дверью под
Двиморбергом тайный путь под горами ведет к какому-то забытому холму. Но
никто не осмеливается использовать его, с тех пор, как Балдор, сын Браго,
прошел в дверь и не вернулся. На пиру, который давал Браго, освящая
завершение постройки Медусельда, Балдор, выпив полный рог, произнес
необдуманные слова похвальбы и никогда больше не вернулся к высокому
старику, наследником которого он был.
Говорят, мертвецы в белых горах охраняют путь и не позволяют живым
проходить по нему: иногда они выходят из двери, как тени и спускаются по
каменной дороге. И тогда люди в Харроудейл плотнее закрывают двери и окна
и сидят в страхе. Но мертвые выходят лишь изредка во времена больших
испытаний и наступающей смерти.
- Но в Харроудейл говорят, - тихо сказала Эовин, - что совсем недавно
в безлунную ночь прошло большое войско теней. Откуда оно пришло, никто не
знает, но оно поднялось по каменной дороге и исчезло в горе, как будто
спешило к месту встречи.
- Тогда зачем Арагорн пошел этим путем? - спросил Мерри. - Вы знаете
что-нибудь, объясняющее это?
- Никто в мире живых не знает его цели, если только он не говорит сам
о ней, как другу, - сказал Эомер.
- Он показался мне сильно изменившимся с тех пор, как я его впервые
видела в королевском доме, - сказала Эовин. - Он стал угрюмым и старым,
мне он показался обреченным, которого ожидает смерть.
- Может он был правым, - сказал Теоден задумчиво, - и мое сердце
говорит мне, что я никогда не увижу его больше. Но он благородный человек
высоких достоинств. Утешься этим, дочь, потому что мне кажется, что ты
горюешь из-за нашего гостя. Говорят, что в те времена, когда Эорлинги
пришли с севера и прошли вдоль Сноуборн в поисках мест защиты, Браго и сын
его Балдор поднялись по лестнице на холм и пришли к двери. На пороге сидел
старик, такой древний, что о возрасте его нельзя было догадаться. Он был
высок и некогда могуч, но теперь напоминал обветренный камень. И они
приняли его сначала за камень, потому что он не двигался и не говорил ни
слова, пока они не прошли мимо него к входу. Тогда послышался его голос,
шедший как бы из-под земли; к их удивлению, он говорил на западном языке.
- Путь закрыт, - сказал он.
Они остановились и посмотрели на него и увидели, что он жив, но он не
смотрел на них.
- Путь закрыт, - повторил его голос. - Он сделан теми, кто мертв, и
мертвые хранят его, пока не наступит время. Путь закрыт.
- А когда же наступит время? - спросил Балдор. Но ответа не было,
потому что старик умер и упал лицом вниз. И больше ничего о древних
жителях этих мест наш народ не узнал. Но может, давно предсказанное время
наступило и Арагорн сможет пройти.
- Но как же сможет человек проверить, наступило ли время? Только
осмелившись вступить в дверь? - сказал Эомер. - Я не пошел бы этим путем,
даже если бы все войско Мордора стояло передо мной, и я был бы один и не
имел бы другого убежища. Как жаль, что такая судьба выпала могучему
человеку, необходимому для нас! Разве мало зла на земле, чтобы искать его
под землей? Война близится.
Он замолчал, и в этот момент снаружи послышался шум, кто-то
выкрикивал имя Теодена.
Вскоре капитан королевской гвардии отодвинул полог.
- Вестник Гондора, повелитель, - сказал он. - Желает немедленно
предстать перед вами.
- Пусть войдет! - сказал Теоден.
Вошел высокий человек, и Мерри с трудом сдержал крик: ему показалось,
что воскрес Боромир. Потом он увидел, что это не так: человек был ему
незнаком, хотя был так похож на Боромира, что можно было подумать, что они
родственники. Как и Боромир, был он высок, сероглаз и горд. Поверх
кольчуги на нем был темно-зеленый плащ, на шлеме впереди сияла маленькая
серебряная звезда. В руке он держал стрелу с черным оперением и стальным
наконечником, окрашенным в красный цвет.
Он опустился на одно колено и протянул стрелу Теодену.
- Привет повелителю рохиррим, другу Гондора! - сказал он. - Я Хиргон,
вестник Денетора, и принес вам знак войны. Гондор в большой опасности.
Часто рохиррим помогали нам, но на этот раз повелитель Денетор просит все
ваши силы и всю быстроту - иначе Гондор погибнет.
- Красная стрела! - сказал Теоден, как человек давно ожидавший вызова
и в тоже время боявшийся его. - За всю мою жизнь в Марке не видели красной
стрелы! Неужели пришло время? И какими считает повелитель Денетор мои силы
и мою быстроту?
- Это лучше известно вам, повелитель, - ответил Хиргон. - Но Минас
Тирит может быть окружен, и если у вас не хватит сил, чтобы прорвать
осаду, мой повелитель Денетор просил меня сказать, что сильные руки
рохиррим скорее нужны за его стенами, чем снаружи.
- Но он знает, что мы сражаемся на лошадях и в открытых местах, что
мы живем разбросанно и нужно время для сбора наших всадников. Правда ли,
Хиргон, что повелитель Минас Тирита знает больше, чем сообщил в своем
послании? Потому что мы тоже воюем, как вы могли видеть, и вы не застали
нас неготовыми. Гэндальф серый был среди нас, и даже теперь мы собираемся
для битвы на востоке.
- Что знает или о чем догадывается повелитель Денетор, я не могу
сказать, - ответил Хиргон. - Но наше положение отчаянно. Мой повелитель не
шлет никаких приказов, он только просит вспомнить старую дружбу и давно
произнесенные клятвы и для вашего же добра сделать все, что сможете. Нам
сообщили, что многие короли прибыли с востока на службу Мордору. На
севере, на поле Дагорлад, смятение и толки о войне. На юге движутся
Харадрим, и все побережье охвачено страхом, так что мало помощи пришло к
нам оттуда. Торопитесь! Ибо у стен Минас Тирита решается судьба нашего
времени, и если наводнение не будет там остановлено, оно зальет прекрасные
равнины Рохана и даже в этой крепости среди гор не будет спасения.
- Плохие новости, - согласился Теоден. - Но неожиданные. Передайте
Денетору, что даже если Рохану самому угрожала бы опасность, мы все равно
пришли бы на помощь. Но у нас большие потери в битвах с изменником
Саруманом, и мы должны также думать о защите своих границ на севере и
востоке, что ясно и из его послания. Такая сила, которой теперь обладает
Повелитель Тьмы, может связать нас в битве перед городом и в то же время
ударить за реку за воротами королей.
Но мы не будем говорить о благоразумии. Мы придем. Общий сбор
назначен на завтра. Приведя все в порядок, мы выступим. Десять тысяч копий
мог бы послать я на нашего врага. Но боюсь, что их будет меньше, я не могу
оставить свои крепости без охраны. Но шесть тысяч по крайней мере поедет
со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52