- Не сомневаюсь, повелитель, - сказал глава, - что вы больше узнаете
от невысоклика, который с нею; он ехал с королем и был с нею до конца.
Так Мерри был послан к Фарамиру, и пока длился день, они долго
разговаривали, и Фарамир узнал многое, гораздо больше, чем было выражено в
словах. И он подумал, что понимает теперь печаль и беспокойство Эовин
роханской. И прекрасным вечером Фарамир и Мерри прогуливались в саду, но
она не пришла.
Но на утро, выйдя из дома, Фарамир увидел ее. Она стояла на стене.
Одетая в белое, она сверкала на солнце. Он позвал ее и она спустилась, и
они гуляли по траве и сидели под зелеными деревьями, иногда молча, иногда
разговаривая. И каждый последующий день они поступали так же. И глава
домов, глядя на них из окна, радовался: он был целитель, и задача его
облегчалась. И хотя дни были тяжелы от страха и дурных предчувствий, эти
двое с каждым днем становились сильнее.
Так наступил пятый день с тех пор, как Эовин впервые пришла к
Фарамиру; они вместе стояли на стене города и смотрели наружу. Все еще не
приходило никаких новостей, и сердца всех были омрачены. Погода тоже стала
хуже. Было холодно. Дул резкий северный ветер, земля вокруг города
выглядела серой и унылой.
Они были одеты в теплую одежду и теплые плащи, а поверх всего на леди
Эовин была большая накидка цвета летней ночи, вся усаженная серебряными
звездами. Фарамир послал за этой накидкой, укутал в нее Эовин; и она
стояла рядом с ним, была прекрасна и горда, как королева. Накидка эта была
изготовлена для матери Фарамира, Финдуилас Амротской, безвременно умершей;
и для него она была лишь смутным воспоминанием о чем-то ласковом и о
первом большом горе; и ее одежда казалась ему соответствующей красоте и
печали Эовин.
Она вздрогнула под звездной накидкой и посмотрела на север.
- Куда вы смотрите, Эовин? - спросил Фарамир.
- Разве не в той стороне черные ворота? И разве он теперь не там?
Прошло семь дней, как он уехал.
- Семь дней, - сказал Фарамир. - Не думайте обо мне плохо, но я скажу
вам: эти семь дней принесли мне радость и печаль, которых я не знал
раньше. Радость видеть вас, и боль, потому что теперь страхи и сомнения
этого злого времени удвоились. Я не хочу конца мира, Эовин, не хочу
утратить так скоро то, что нашел.
- Утратить то, что вы нашли? - повторила она, серьезно глядя на него.
- Я не знаю, о чем вы говорите. Но не будем, друг мой, говорить об этом. Я
стою на самом краю, мрачная пропасть открывается у моих ног, и есть ли
какой-нибудь свет за мной, я не могу сказать. Потому что я еще не могу
повернуться. Я жду знака судьбы.
- Да, мы ждем знака судьбы, - согласился Фарамир. Больше они ничего
не сказали. Им показалось, что ветер стих, свет померк, солнце потемнело и
все звуки города прекратились. Не слышно было ни ветра, ни голоса, ни
крика птицы, ни шелеста листвы и ни их собственного дыхания. Даже биение
сердец не было ощутимо. Время остановилось.
Руки их встретились и сжались, хотя они и не знали этого. Они ждали,
сами не зная чего. И вот им показалось, что над хребтами отдаленных гор
поднимается еще одна огромная гора тьмы, поднимается, как волна, готовая
поглотить весь мир; в ней сверкали молнии. Дрожь пробежала по земле, и они
почувствовали, как затряслись стены города. Земля испустила звук, похожий
на вздох. Сердца их вновь забились.
- Это напомнило мне Нуменор, - сказал Фарамир и сам удивился звуку
собственного голоса.
- Нуменор?
- Да, потонувшую землю запада, и черную волну, поглотившую зеленые
земли и холмы. Мне это часто снилось.
- Значит, вы думаете, что идет тьма? - спросила Эовин. - Тьма
неизбежна? - И она вдруг прижалась к нему.
- Нет, - ответил Фарамир, глядя ей в лицо. - это просто видение. Я не
знаю, что происходит. Разум говорит мне, что приближается большое зло и мы
стоим у конца дней. Но сердце говорит - нет. Тело у меня легкое, и надежда
и радость пришли ко мне, хотя я сам не понимаю, почему, Эовин. Эовин,
белая леди рохана, не верьте в этот час, что тьма победит! - Он наклонился
и поцеловал ее в лоб.
Так стояли они на стене города, дул сильный ветер, и их волосы,
черные и золотые, смешивались при порывах ветра. И тень ушла, и солнце
горячо ударило лучами, и всюду стало светло. Воды Андуина сверкали
серебром, и во всех домах города запели от радости, овладевшей их сердцами
неизвестно почему.
И прежде чем солнце стало склоняться к закату, прилетел большой орел.
Он выкрикивал новости от капитанов запада:
Пойте, люди башни Анора:
Королевство Саурона кончилось навсегда,
И Башня Тьмы разрушена.
Пойте и радуйтесь, люди Башни Стражи
Ваша вахта была не напрасной, черные ворота разбиты
Ваш король в них, он непобедим.
Пойте и радуйтесь, дети запада: ваш король вернулся,
Он будет жить среди вас все дни вашей жизни.
И увядшее дерево зацветет вновь,
И король вырастит его в высоких местах,
И город будет благословенен.
Пойте все, вы, люди!
И люди во всем городе пели.
Следующие дни были золотыми, весна и лето соединились и пировали на
полях Гондора. Быстрые всадники привезли от Каир Андроса сообщения о всем
случившемся, и город готовился к прибытию короля. Мерри был вызван и уехал
с телегами, которые везли припасы в Осгилиат и оттуда кораблями к Каир
андросу; но Фарамир остался - вылечившись, он принял на себя власть и
наместничество, хотя и ненадолго. Его обязанностью было подготовить все
для того, кто его сменит.
И Эовин не уехала, хотя брат просил ее прибыть на поле Кормаллен.
Фарамир дивился этому, но он редко видел ее, будучи занятым многими
делами; она продолжала жить в домах излечения и одна ходила по саду, и
лицо ее снова побледнело, и казалось, что во всем городе она одна была
нездорова и печальна. Глава домов забеспокоился и поговорил с Фарамиром.
Тогда Фарамир пришел и увидел ее, и они снова вместе стояли на стене.
И он сказал ей:
- Эовин, почему вы задержались здесь и не отправились в Кормаллен за
Ктаир Андросом, где вас ждет ваш брат?
И она сказала:
- Разве вы не знаете?
Но он ответил:
- Могут быть две причины, но которая из них истинная, я не знаю.
И она сказала:
- Я не хочу играть в прятки. Говорите яснее.
- Если хотите, леди, - согласился он, - вы не пошли, потому что вас
звал только ваш брат, и вид лорда Арагорна, потомка Элендила, в его
торжестве теперь не принесет вам радости. Или же потому, что я не пошел, а
вы хотите оставаться рядом со мной. А может, верны обе причины, и вы сами
не можете выбрать. Эовин, любите ли вы меня, полюбите ли когда-нибудь?
- Я желала быть любимой другим, - ответила она. - Но мне не нужна
ничья жалость.
- Это я знаю, - сказал он. - Вы желали любви лорда Арагорна. Он велик
и могуществен, а вы хотели славы, хотели быть поднятой над всеми, кто
ползает по земле. Он казался вам восхитительным, как великий капитан юному
солдату. И он действительно величайший из людей. Но когда он ответил вам
лишь пониманием и жалостью, вы не захотели ничего, вы искали доблестной
смерти в битве. Посмотрите на меня, Эовин.
И Эовин долго смотрела на Фарамира, и Фарамир сказал:
- Не называйте жалостью дар верного сердца, Эовин! Я не предлагаю вам
жалость. Вы высокая и доблестная леди и сами заслужили славу, которая не
будет забыта. И вы прекрасны, даже в языке Эльфов не найдется слов для
описания вашей красоты, и я люблю вас. Раньше я жалел вас. Но теперь, даже
если бы у вас не было никаких печалей, если бы не было у вас страхов, если
бы вы были благословенной королевой Гондора, я все равно любил бы вас,
Эовин, любите ли вы меня?
И тогда сердце Эовин смягчилось, или она сама поняла его. Неожиданно
зима прошла и солнце улыбнулось ей.
- Я осталась в минас аноре, башне солнца, - сказала она, - и
смотрите! Тень исчезла! Я больше не буду девушкой с мечом, не буду
соперничать с великими всадниками, не буду наслаждаться лишь песнями об
убийствах. Я буду целителем, полюблю все, что растет. - она снова
посмотрела на Фарамира и сказала. - Я больше не хочу быть королевой.
И Фарамир весело рассмеялся.
- Это хорошо, - сказал он, - потому что я не король. Но я женюсь на
белой леди рохана, если она того пожелает. И если она захочет, мы
пересечем реку и в счастливые дни будем жить в прекрасном Итилиене и там
разобьем сад. Все будет расти там с радостью, если придет белая леди.
- Значит, я должна буду оставить своих людей, гондорец? - спросила
она. - И ваш гордый народ будет говорить о вас: "Вот идет тот, кто
приручил дикую девушку с севера! Разве не было для него женщин из расы
Нуменора?"
И Фарамир обнял ее, и поцеловал под солнечным небом, и не заботился о
том, что они стоят высоко на стене и видны многим. И многие действительно
видели их и исходивший от них свет, когда они сошли со стены и пошли рука
об руку к домам излечения.
А главе домов излечения Фарамир сказал:
- Вот леди Эовин роханская, теперь она здорова.
И глава ответил:
- Тогда я отпускаю ее из под своего присмотра и прощусь с ней. Пусть
никогда не знает она ни ран, ни болезней. Я передаю ее в распоряжение
наместника города до возвращения ее брата.
Но Эовин сказала:
- Теперь, получив разрешение уйти, я остаюсь. Из всех домов города
этот стал для меня самым благословенным.
И она осталась там до возвращения короля Эомера.
Все было готово в городе. Собралось множество людей, так как новости
разлетелись по всем окраинам Гондора Мин-Риммон и до далеких морских
берегов. И все кто мог прийти в город поторопились прийти. Город снова
наполнился женщинами и прекрасными детьми, вернувшимися домой. Из дол
амрота прибыли искусные арфисты, а из долин лебеннина - музыканты,
играющие на виолах, флейтах и серебряных рогах, и многоголосые певцы.
Наконец пришел вечер, когда со стен увидели павильоны в поле, и всю
ночь горели костры и люди ждали рассвета. Когда же ясным утром солнце
встало над восточными горами, на которых больше не лежала тень, зазвонили
все колокола, развернулись и затрепетали на ветру знамена. И в последний
раз над Гондором на белой башне было поднято знамя наместника -
ярко-серебряное, как снег под солнцем, без всякого изображения или девиза.
Капитаны запада повели свои войска к городу, и народ видел, как они
приближаются линия за линией, сверкая и блестя в солнечных лучах. Они
подошли к дороге, ведущей к воротам, и остановились в одной восьмой мили
от стены. И хотя ворота были разрушены и не восстановлены, вход в город
преграждал барьер: здесь стояли люди в черном и серебряном с обнаженными
длинными мечами. Перед барьером стоял Фарамир - наместник, и Хурин, глава
ключей и другие капитаны Гондора, и леди Эовин Роханская с маршалом
Элфхелмом, и много рыцарей Марки; и с каждой стороны ворот толпился народ
в разноцветных одеждах и с охапками цветов.
Перед стенами Минас Тирита образовалось обширное пространство,
ограниченное со всех сторон рыцарями и солдатами Гондора и Рохана и
жителями города и других областей земли. Наступила тишина. И вот из войска
вышли вперед дунаданцы в серебряном и сером, а перед ними медленно шел
лорд Арагорн. Он был одет в черную кольчугу, отделанную серебром и в
длинный снежно-белый плащ с наколотым вверху большим зеленым камнем.
Голова его была обнажена, лишь на лбу горела звезда, привязанная тонкой
серебряной нитью. С ним шли Эомер Роханский, принц имрахил, Гэндальф, весь
в белом и четыре маленькие фигурки, на которые дивились все люди.
- Нет, сестра, это не мальчики, - сказала Иорет своей родственнице из
Имлот Мелуя, стоявшей рядом с ней. - Это перианы из далекой земли
невысокликов, они принцы с великой славой, говорят. Я знаю это, потому что
лечила одного из них в домах. Они маленькие, но доблестные. Да, сестра,
один из них отправился со своим оруженосцем в землю тьмы, сражался там с
самим повелителем тьмы и сжег его башню. Так по крайней мере говорят в
городе. Это тот, что идет рядом с эльфийским камнем. Я слышала, они
большие друзья. А какое чудо лорд эльфийский камень. Речь у него слишком
мягкая, уверяю тебя, но сердце золотое. И у него руки целителя. "Руки
короля - руки целителя" - сказала я; и так все и открылось. А Митрандир
сказал мне: "Иорет, люди долго будут помнить твои слова", и...
Но Иорет не пришлось продолжать свой рассказ, пропела труба, и
наступила мертвая тишина. От ворот выступил вперед Фарамир и Хурин, а за
ними шли четыре воина в высоких шлемах и мундирах цитадели, они несли
большую шкатулку из черного лебетрона, отделанную серебром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52