- сказал он. - И
возьмите свой меч и пусть он верно служит вам.
- Вы для меня как отец, - сказал Мерри.
- К сожалению, ненадолго, - ответил Теоден.
Они поговорили во время еды, потом заговорил Эомер.
- Близок час, когда мы должны выступить, повелитель, - сказал он. -
Могу я приказать трубить в рога? Но где же Арагорн? Место его пусто, и он
не ел.
- Пусть все будет готово к выходу, - проговорил Теоден, - и пошлите
сказать Арагорну, что час пробил.
Король со своей стражей и с Мерри вышел из ворот Бруга туда, где на
зеленой траве собирались всадники. Здесь их было уже много. Выступал
большой отряд: король оставлял в Хорнбурге лишь маленький гарнизон, и все,
кто мог носить оружие, отправлялись с ним в Эдорас. Около тысячи копий
готово было двинуться в Эдорас; более пятисот человек человек должно было
идти с королем - по большей части люди с полей и долин Вестфолда.
Немного в стороне в строгом порядке стояли следопыты, молчаливые,
вооруженные копьями, луками и мечами. Они были одеты в темно-серые плащи,
капюшоны которых были накинуты на шлемы и головы. Лошади их были сильны, с
гордой повадкой и грубой шерстью. Одна из них стояла без всадника. Это
была лошадь самого Арагорна, пришедшая с севера; звали ее Рохарин. В
одежде и оружии Следопытов не было драгоценностей или золота, не было
красивых вещей, у всадников не было никаких значков или символов, только
плащ каждого из них был заколот на левом плече серебряной брошью в виде
лучистой звезды.
Король сел на свою лошадь - Снежную Гриву, а Мерри - на пони по
кличке Стибба. Вскоре из ворот вышел Эомер; с ним шли Арагорн, Хальбарад,
несущий завернутый в черное жезл, и два высоких человека, не старых и не
молодых. Сыновья Элронда были так похожи друг на друга, что немногие могли
их различать: темноволосые, сероглазые, с прекрасными, как у эльфов,
лицами, одинаково одетые в яркие кольчуги под серебряно-серыми плащами. За
ними шли Леголас и Гимли. Но Мерри смотрел только на Арагорна, пораженный
происшедшей в нем переменой. За одну ночь как будто много лет легло на его
голову. Лицо у Арагорна было угрюмое, серое и усталое.
- Я обеспокоен, повелитель, - сказал он, останавливаясь возле лошади
короля. - Я слышал странные слова и видел новые далекие опасности. Всю
ночь провел я в размышлениях и, боюсь, теперь изменил свой план. Скажите
мне, Теоден, скоро ли вы достигните Дунхарроу?
- Сейчас час после полудня, - сказал Теоден. - К концу третьего дня
мы придем в крепость. Луна будет на одну ночь, старше полнолуния, и через
день должен состояться назначенный мною сбор. Если мы хотим собрать силы
Рохана, то быстрее мы не сможем двигаться.
Арагорн промолчал.
- Три дня, - пробормотал он, - и сбор Рохана лишь начнется. Но я
вижу, что быстрее невозможно. - Он посмотрел вверх; было похоже, что он
принял решение, лицо его стало спокойнее. - Тогда с вашего позволения,
повелитель, я должен посоветоваться со своими родичами. Мы поедем
собственной дорогой и больше не будем скрываться. Для меня время
скрытности миновало. Я поеду скорейшим путем и пройду тропами смерти.
- Тропы смерти! - воскликнул Теоден и задрожал. - Зачем вы говорите о
них?
Эомер, повернувшись, взглянул на Арагорна, и Мерри показалось, что
лица всадников, которые находились поблизости и слышали, этот разговор
побледнели.
- Если эти тропы и вправду существуют, вход в них находится в
Дунхарроу, - продолжал Теоден. - Но ни один живой человек не может пройти
через них.
- Увы! Арагорн, друг мой! - сказал Эомер печально. - Я надеялся, что
мы вместе поедем на войну: но если вы ищите тропы смерти, мы должны
расстаться, и маловероятно, чтобы мы еще раз встретились под солнцем.
- Тем не менее я пойду этой дорогой, - сказал Арагорн. - Но говорю
вам, Эомер, что в битве мы еще встретимся с вами, хотя бы все войска
Мордора разделяли нас.
- Поступайте так, как хотите, Арагорн, - проговорил Теоден. - Должно
быть, ваша судьба идти такими дорогами, на которые не смеют ступить
другие. Это расставание печалит меня и уменьшает мою силу, но теперь я
должен идти горной тропой и уже не могу задержаться дольше. Прощайте!
- Доброго пути, повелитель! - сказал ему Арагорн. - Скачите к великой
славе! До свидания, Мерри! Я оставлю вас в хороших руках, лучших, чем мы
надеялись, когда шли по следам орков в Фэнгорну. Гимли и Леголас снова
пойдут со мной, но мы не забудем вас.
- До свидания! - ответил Мерри. Он больше не нашел, что сказать. Он
чувствовал себя очень маленьким и был угнетен туманными словами. Все были
уже готовы, лошади беспокойно двигались: Мерри хотел, чтобы они уже
тронулись.
Теоден что-то сказал Эомеру, тот поднял руку и громко крикнул, и все
всадники двинулись вперед. Они выехали из пропасти, проехали по глубокой
долине и затем, резко свернув на восток, вступили на дорогу, на протяжении
примерно мили огибающую подножье горы, затем поворачивающую к югу и
исчезающую из вида. Арагорн ждал, пока все люди короля не исчезнут в
долине. Потом повернулся Хальбараду.
- С ними ушло трое, которых я люблю, и самый маленький из них не
самый последний, - сказал он. - Он не знает, к какому концу едет; но даже
если бы он знал, он все равно поехал бы.
- Маленький народ, но многого стоит, эти жители Удела, - сказал
Хальбарад. - Они не знают о нашей долгой работе по защите их границ, и я
все же не испытываю недовольства.
- А теперь наши судьбы переплелись, - сказал Арагорн. - И однако,
увы, мы расстаемся. Что ж, я немного поем, а потом мы тоже должны будем
двигаться. Идемте, Леголас и Гимли! Мы поговорим за едой.
Вскоре они вернулись в Бруг; некоторое время Арагорн молча сидел в
зале за столом, остальные ждали пока он заговорит.
- Давайте, - сказал наконец Леголас. - Говорите и успокойтесь,
отряхните тень! Что случилось с тех пор, как мы серым утром вернулись в
это укромное место?
- Была борьба, более трудная для меня, чем битва за Хорнбург, -
ответил Арагорн. - Я смотрел в камень Ортханка, друзья.
- Вы смотрели в этот проклятый колдовской камень? - со страхом и
удивлением воскликнул Гимли. - И вы видели его? Даже Гэндальф опасался
такой схватки.
- Вы забыли, с кем говорите, - строго сказал Арагорн, и глаза его
блеснули. - Я разве не провозгласил открыто свой титул у дверей Эдораса.
Чего вы боитесь? Нет, Гимли, - добавил он более мягким голосом, и суровое
выражение покинуло его лицо, он стал похож на человека, проработавшего
бессонной ночью долгое время. - Нет, друзья мои, я законный хозяин камня и
я имею право и силу им воспользоваться. Во всяком случае, так мне кажется.
Право не может быть оспорено. Силы хватило - едва.
Он глубоко вздохнул.
- Это была жестокая борьба, и усталость от нее проходит медленно. Я
не сказал ему ни слова и в конце концов подчинил камень своей воле. Этого
ему не вынести. И он видел меня. Да, мастер Гимли, он видел меня, но в
другом облике, чем вы видите меня сейчас. Если это поможет ему, тогда я
совершил ошибку. Но я так не думаю. Я считаю, что для него было ударом
узнать, что я живу и хожу по земле: до сих пор он этого не знал. Глаза
Ортханка не проникают под доспехи Теодена, но Саурон не забыл Исилдура и
меч Элендила. Теперь, казалось бы, в час исполнения его желания, потомок
Исилдура появился на свет, и меч восстановлен: я показал ему скованное
заново лезвие. Он не так могуч, чтобы не знать страха; и его грызет
сомнение.
- Но тем не менее он владеет огромными силами, - сказал Гимли, - и
теперь ударит быстрее.
- Торопливый удар тоже бывает неудачным, - сказал Арагорн. - Мы
должны наступать на врага, а не ждать, пока он начнет. Понимаете, друзья,
овладев камнем, я узнал многое. Огромная опасность надвинулась на Гондор с
юга, она отвлечет много сил от обороны Минас Тирита. Если ее быстро не
отразить, город падет через десять дней.
- Тогда он погиб, - сказал Гимли. - Какую помощь мы можем послать
туда, и как она прибудет туда вовремя?
- Я никого не могу послать на помощь, - сказал Арагорн, - поэтому
пойду сам. Но лишь путь под горами приведет меня к береговой линии до
того, как все погибнет... Это тропы смерти.
- Тропы смерти! - воскликнул Гимли. - Какое странное название; и я
заметил, что люди Рохана его не очень любят. Может ли живой использовать
эту дорогу и не погибнуть? И даже если мы пройдем там, могут ли несколько
человек противостоять силе всего Мордора?
- Живые никогда не использовали эту дорогу со времени прихода
рохиррим, - сказал Арагорн, - она закрыта для них. Но в трудный час
потомок Исилдура может воспользоваться ею, если посмеет. Слушайте: вот
какие слова своего отца, мудрейшего из знатоков сказаний, передали мне
сыновья Элронда: прошу Арагорна помнить слова пророка и тропы смерти.
- А что это за слова пророка? - спросил Леголас.
- Так говорил пророк Малбет в дни Арведуи, последнего короля в
Форносте, - пояснил Арагорн.
Над миром лежит длинная тень.
Крылья Тьмы дотянулись до запада.
Башня дрожит; к могилам королей
Приближается судьба. Мертвые проснулись,
Потому что пришел час нарушенных клятв:
У камня Эреча будут они стоять снова
И слышать рог, звенящий в холмах.
Чей это будет рог? Кто позовет их,
Забытых людей, из серых сумерек?
Потомок того, кому они нарушили клятву.
С севера придет он, необходимость приведет его:
Он пройдет тропами смерти.
- Тропы эти, несомненно, темны, - сказал Гимли, - но для меня не
темнее этих строк.
- Если вы поймете их лучше, чем я, прошу вас идти со мной, - сказал
Арагорн, - так как этим путем я намерен идти. Но я делаю это нерадостно:
лишь необходимость заставляет меня, поэтому я беру с собой только тех, кто
идет по доброй воле, потому что и там ждет нас тяжелая работа, и большой
страх, и, может, еще что-нибудь похуже.
- Я пойду с вами по тропе смерти туда, куда они могут привести, -
сказал Гимли.
- Я тоже пойду, - сказал Леголас, - но я не боюсь мертвых.
- Надеюсь, забытые люди не забыли, как сражаться, - сказал Гимли, - я
иначе не понимаю, почему мы должны дрожать перед ними.
- Это мы узнаем, если доберемся до Эреча, - сказал Арагорн. - Они
нарушили клятву бороться с Сауроном и должны сражаться теперь, если хотят
выполнить ее. В Эрече стоит черный камень, который, как говорят был
принесен из Нуменора Исилдуром; он был установлен на холме, и на нем
король гор поклялся в дружбе с ним с самого основания Гондора. Но когда
Саурон вернулся и снова стал силен, Исилдур призвал людей гор выполнить их
клятву, но они не сделали этого: они преклонились перед Сауроном в темные
годы.
Тогда Исилдур сказал их королю: "Ты будешь последним королем. И если
запад окажется сильнее Черного Хозяина, я налагаю на тебя и твой народ
проклятие: не знать отдыха, пока ваша клятва не будет выполнена. Эта война
будет длиться бесчисленные годы, и однажды вы будете призваны снова". И
они бежали перед гневом Исилдура и не осмелились выступить в войне на
стороне Саурона; и они притаились в тайных местах в горах и не имели
связей с другими людьми, но медленно уменьшались в числе. И ужас бессонной
ночи лежит на холме Эреча и на всех местах, где жили эти люди. Но я должен
идти этим путем, потому что никто из живущих не поможет мне.
Он встал.
- Вперед! - воскликнул он, выхватывая меч и взмахнув им в сумеречном
зале Бруга. - К камню Эреча! Я иду к тропам смерти. Идите со мной, кто
может!
Леголас и Гимли не ответили, но встали вышли вслед за Арагорном из
зала. На лужайке ждали, молчаливые и неподвижные, следопыты в капюшонах.
Леголас и Гимли сели на лошадь. Арагорн прыгнул на рохарина. Тогда
Хальбарад поднял большой рог, и трубный звук эхом отдался в пропасти
Хэлма. Всадники двинулись вперед, бурей пронеслись по долине глубокой, а
люди, оставшиеся в пропасти и в Бруге, с удивлением смотрели им вслед.
И пока Теоден пробирался по горным дорогам, серый отряд пронесся по
равнинам и в полдень следующего дня прибыл в Эдорас; здесь они сделали
короткую остановку, проскакали долиной и к наступлению темноты были в
Дунхарроу.
Леди Эовин приветствовала их и была рада их прибытию; она не видела
таких сильных людей, как дунаданцы и прекрасные сыновья Элронда; но чаще
всего ее глаза были устремлены на Арагорна. Когда они все сели ужинать,
она услышала обо всем, что произошло с отъезда Теодена; она узнала о битве
в пропасти Хэлма и о гибели врагов, и глаза ее сияли.
Но наконец она сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
возьмите свой меч и пусть он верно служит вам.
- Вы для меня как отец, - сказал Мерри.
- К сожалению, ненадолго, - ответил Теоден.
Они поговорили во время еды, потом заговорил Эомер.
- Близок час, когда мы должны выступить, повелитель, - сказал он. -
Могу я приказать трубить в рога? Но где же Арагорн? Место его пусто, и он
не ел.
- Пусть все будет готово к выходу, - проговорил Теоден, - и пошлите
сказать Арагорну, что час пробил.
Король со своей стражей и с Мерри вышел из ворот Бруга туда, где на
зеленой траве собирались всадники. Здесь их было уже много. Выступал
большой отряд: король оставлял в Хорнбурге лишь маленький гарнизон, и все,
кто мог носить оружие, отправлялись с ним в Эдорас. Около тысячи копий
готово было двинуться в Эдорас; более пятисот человек человек должно было
идти с королем - по большей части люди с полей и долин Вестфолда.
Немного в стороне в строгом порядке стояли следопыты, молчаливые,
вооруженные копьями, луками и мечами. Они были одеты в темно-серые плащи,
капюшоны которых были накинуты на шлемы и головы. Лошади их были сильны, с
гордой повадкой и грубой шерстью. Одна из них стояла без всадника. Это
была лошадь самого Арагорна, пришедшая с севера; звали ее Рохарин. В
одежде и оружии Следопытов не было драгоценностей или золота, не было
красивых вещей, у всадников не было никаких значков или символов, только
плащ каждого из них был заколот на левом плече серебряной брошью в виде
лучистой звезды.
Король сел на свою лошадь - Снежную Гриву, а Мерри - на пони по
кличке Стибба. Вскоре из ворот вышел Эомер; с ним шли Арагорн, Хальбарад,
несущий завернутый в черное жезл, и два высоких человека, не старых и не
молодых. Сыновья Элронда были так похожи друг на друга, что немногие могли
их различать: темноволосые, сероглазые, с прекрасными, как у эльфов,
лицами, одинаково одетые в яркие кольчуги под серебряно-серыми плащами. За
ними шли Леголас и Гимли. Но Мерри смотрел только на Арагорна, пораженный
происшедшей в нем переменой. За одну ночь как будто много лет легло на его
голову. Лицо у Арагорна было угрюмое, серое и усталое.
- Я обеспокоен, повелитель, - сказал он, останавливаясь возле лошади
короля. - Я слышал странные слова и видел новые далекие опасности. Всю
ночь провел я в размышлениях и, боюсь, теперь изменил свой план. Скажите
мне, Теоден, скоро ли вы достигните Дунхарроу?
- Сейчас час после полудня, - сказал Теоден. - К концу третьего дня
мы придем в крепость. Луна будет на одну ночь, старше полнолуния, и через
день должен состояться назначенный мною сбор. Если мы хотим собрать силы
Рохана, то быстрее мы не сможем двигаться.
Арагорн промолчал.
- Три дня, - пробормотал он, - и сбор Рохана лишь начнется. Но я
вижу, что быстрее невозможно. - Он посмотрел вверх; было похоже, что он
принял решение, лицо его стало спокойнее. - Тогда с вашего позволения,
повелитель, я должен посоветоваться со своими родичами. Мы поедем
собственной дорогой и больше не будем скрываться. Для меня время
скрытности миновало. Я поеду скорейшим путем и пройду тропами смерти.
- Тропы смерти! - воскликнул Теоден и задрожал. - Зачем вы говорите о
них?
Эомер, повернувшись, взглянул на Арагорна, и Мерри показалось, что
лица всадников, которые находились поблизости и слышали, этот разговор
побледнели.
- Если эти тропы и вправду существуют, вход в них находится в
Дунхарроу, - продолжал Теоден. - Но ни один живой человек не может пройти
через них.
- Увы! Арагорн, друг мой! - сказал Эомер печально. - Я надеялся, что
мы вместе поедем на войну: но если вы ищите тропы смерти, мы должны
расстаться, и маловероятно, чтобы мы еще раз встретились под солнцем.
- Тем не менее я пойду этой дорогой, - сказал Арагорн. - Но говорю
вам, Эомер, что в битве мы еще встретимся с вами, хотя бы все войска
Мордора разделяли нас.
- Поступайте так, как хотите, Арагорн, - проговорил Теоден. - Должно
быть, ваша судьба идти такими дорогами, на которые не смеют ступить
другие. Это расставание печалит меня и уменьшает мою силу, но теперь я
должен идти горной тропой и уже не могу задержаться дольше. Прощайте!
- Доброго пути, повелитель! - сказал ему Арагорн. - Скачите к великой
славе! До свидания, Мерри! Я оставлю вас в хороших руках, лучших, чем мы
надеялись, когда шли по следам орков в Фэнгорну. Гимли и Леголас снова
пойдут со мной, но мы не забудем вас.
- До свидания! - ответил Мерри. Он больше не нашел, что сказать. Он
чувствовал себя очень маленьким и был угнетен туманными словами. Все были
уже готовы, лошади беспокойно двигались: Мерри хотел, чтобы они уже
тронулись.
Теоден что-то сказал Эомеру, тот поднял руку и громко крикнул, и все
всадники двинулись вперед. Они выехали из пропасти, проехали по глубокой
долине и затем, резко свернув на восток, вступили на дорогу, на протяжении
примерно мили огибающую подножье горы, затем поворачивающую к югу и
исчезающую из вида. Арагорн ждал, пока все люди короля не исчезнут в
долине. Потом повернулся Хальбараду.
- С ними ушло трое, которых я люблю, и самый маленький из них не
самый последний, - сказал он. - Он не знает, к какому концу едет; но даже
если бы он знал, он все равно поехал бы.
- Маленький народ, но многого стоит, эти жители Удела, - сказал
Хальбарад. - Они не знают о нашей долгой работе по защите их границ, и я
все же не испытываю недовольства.
- А теперь наши судьбы переплелись, - сказал Арагорн. - И однако,
увы, мы расстаемся. Что ж, я немного поем, а потом мы тоже должны будем
двигаться. Идемте, Леголас и Гимли! Мы поговорим за едой.
Вскоре они вернулись в Бруг; некоторое время Арагорн молча сидел в
зале за столом, остальные ждали пока он заговорит.
- Давайте, - сказал наконец Леголас. - Говорите и успокойтесь,
отряхните тень! Что случилось с тех пор, как мы серым утром вернулись в
это укромное место?
- Была борьба, более трудная для меня, чем битва за Хорнбург, -
ответил Арагорн. - Я смотрел в камень Ортханка, друзья.
- Вы смотрели в этот проклятый колдовской камень? - со страхом и
удивлением воскликнул Гимли. - И вы видели его? Даже Гэндальф опасался
такой схватки.
- Вы забыли, с кем говорите, - строго сказал Арагорн, и глаза его
блеснули. - Я разве не провозгласил открыто свой титул у дверей Эдораса.
Чего вы боитесь? Нет, Гимли, - добавил он более мягким голосом, и суровое
выражение покинуло его лицо, он стал похож на человека, проработавшего
бессонной ночью долгое время. - Нет, друзья мои, я законный хозяин камня и
я имею право и силу им воспользоваться. Во всяком случае, так мне кажется.
Право не может быть оспорено. Силы хватило - едва.
Он глубоко вздохнул.
- Это была жестокая борьба, и усталость от нее проходит медленно. Я
не сказал ему ни слова и в конце концов подчинил камень своей воле. Этого
ему не вынести. И он видел меня. Да, мастер Гимли, он видел меня, но в
другом облике, чем вы видите меня сейчас. Если это поможет ему, тогда я
совершил ошибку. Но я так не думаю. Я считаю, что для него было ударом
узнать, что я живу и хожу по земле: до сих пор он этого не знал. Глаза
Ортханка не проникают под доспехи Теодена, но Саурон не забыл Исилдура и
меч Элендила. Теперь, казалось бы, в час исполнения его желания, потомок
Исилдура появился на свет, и меч восстановлен: я показал ему скованное
заново лезвие. Он не так могуч, чтобы не знать страха; и его грызет
сомнение.
- Но тем не менее он владеет огромными силами, - сказал Гимли, - и
теперь ударит быстрее.
- Торопливый удар тоже бывает неудачным, - сказал Арагорн. - Мы
должны наступать на врага, а не ждать, пока он начнет. Понимаете, друзья,
овладев камнем, я узнал многое. Огромная опасность надвинулась на Гондор с
юга, она отвлечет много сил от обороны Минас Тирита. Если ее быстро не
отразить, город падет через десять дней.
- Тогда он погиб, - сказал Гимли. - Какую помощь мы можем послать
туда, и как она прибудет туда вовремя?
- Я никого не могу послать на помощь, - сказал Арагорн, - поэтому
пойду сам. Но лишь путь под горами приведет меня к береговой линии до
того, как все погибнет... Это тропы смерти.
- Тропы смерти! - воскликнул Гимли. - Какое странное название; и я
заметил, что люди Рохана его не очень любят. Может ли живой использовать
эту дорогу и не погибнуть? И даже если мы пройдем там, могут ли несколько
человек противостоять силе всего Мордора?
- Живые никогда не использовали эту дорогу со времени прихода
рохиррим, - сказал Арагорн, - она закрыта для них. Но в трудный час
потомок Исилдура может воспользоваться ею, если посмеет. Слушайте: вот
какие слова своего отца, мудрейшего из знатоков сказаний, передали мне
сыновья Элронда: прошу Арагорна помнить слова пророка и тропы смерти.
- А что это за слова пророка? - спросил Леголас.
- Так говорил пророк Малбет в дни Арведуи, последнего короля в
Форносте, - пояснил Арагорн.
Над миром лежит длинная тень.
Крылья Тьмы дотянулись до запада.
Башня дрожит; к могилам королей
Приближается судьба. Мертвые проснулись,
Потому что пришел час нарушенных клятв:
У камня Эреча будут они стоять снова
И слышать рог, звенящий в холмах.
Чей это будет рог? Кто позовет их,
Забытых людей, из серых сумерек?
Потомок того, кому они нарушили клятву.
С севера придет он, необходимость приведет его:
Он пройдет тропами смерти.
- Тропы эти, несомненно, темны, - сказал Гимли, - но для меня не
темнее этих строк.
- Если вы поймете их лучше, чем я, прошу вас идти со мной, - сказал
Арагорн, - так как этим путем я намерен идти. Но я делаю это нерадостно:
лишь необходимость заставляет меня, поэтому я беру с собой только тех, кто
идет по доброй воле, потому что и там ждет нас тяжелая работа, и большой
страх, и, может, еще что-нибудь похуже.
- Я пойду с вами по тропе смерти туда, куда они могут привести, -
сказал Гимли.
- Я тоже пойду, - сказал Леголас, - но я не боюсь мертвых.
- Надеюсь, забытые люди не забыли, как сражаться, - сказал Гимли, - я
иначе не понимаю, почему мы должны дрожать перед ними.
- Это мы узнаем, если доберемся до Эреча, - сказал Арагорн. - Они
нарушили клятву бороться с Сауроном и должны сражаться теперь, если хотят
выполнить ее. В Эрече стоит черный камень, который, как говорят был
принесен из Нуменора Исилдуром; он был установлен на холме, и на нем
король гор поклялся в дружбе с ним с самого основания Гондора. Но когда
Саурон вернулся и снова стал силен, Исилдур призвал людей гор выполнить их
клятву, но они не сделали этого: они преклонились перед Сауроном в темные
годы.
Тогда Исилдур сказал их королю: "Ты будешь последним королем. И если
запад окажется сильнее Черного Хозяина, я налагаю на тебя и твой народ
проклятие: не знать отдыха, пока ваша клятва не будет выполнена. Эта война
будет длиться бесчисленные годы, и однажды вы будете призваны снова". И
они бежали перед гневом Исилдура и не осмелились выступить в войне на
стороне Саурона; и они притаились в тайных местах в горах и не имели
связей с другими людьми, но медленно уменьшались в числе. И ужас бессонной
ночи лежит на холме Эреча и на всех местах, где жили эти люди. Но я должен
идти этим путем, потому что никто из живущих не поможет мне.
Он встал.
- Вперед! - воскликнул он, выхватывая меч и взмахнув им в сумеречном
зале Бруга. - К камню Эреча! Я иду к тропам смерти. Идите со мной, кто
может!
Леголас и Гимли не ответили, но встали вышли вслед за Арагорном из
зала. На лужайке ждали, молчаливые и неподвижные, следопыты в капюшонах.
Леголас и Гимли сели на лошадь. Арагорн прыгнул на рохарина. Тогда
Хальбарад поднял большой рог, и трубный звук эхом отдался в пропасти
Хэлма. Всадники двинулись вперед, бурей пронеслись по долине глубокой, а
люди, оставшиеся в пропасти и в Бруге, с удивлением смотрели им вслед.
И пока Теоден пробирался по горным дорогам, серый отряд пронесся по
равнинам и в полдень следующего дня прибыл в Эдорас; здесь они сделали
короткую остановку, проскакали долиной и к наступлению темноты были в
Дунхарроу.
Леди Эовин приветствовала их и была рада их прибытию; она не видела
таких сильных людей, как дунаданцы и прекрасные сыновья Элронда; но чаще
всего ее глаза были устремлены на Арагорна. Когда они все сели ужинать,
она услышала обо всем, что произошло с отъезда Теодена; она узнала о битве
в пропасти Хэлма и о гибели врагов, и глаза ее сияли.
Но наконец она сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52