- ответил тот хоббиту. - Повелитель
Денетор или серый путник?
- Серый путник или вообще никто, как кажется, - сказал Пиппин и
заторопился по извивающемуся пути, как быстро могли нести его ноги, мимо
изумленного привратника за дверь, вверх, пока не пришел к воротам
цитадели. Часовой окликнул его, и Пиппин узнал голос Берегонда.
- Куда вы бежите, мастер Перегрин? - спросил он.
- Искать Митрандира, - ответил Пиппин.
- Приказание повелителя срочное, и я не могу вас задерживать, -
сказал Берегонд, - но ответьте мне быстро: куда пошел повелитель? Я только
что заступил на дежурство, но слышал, что он прошел в закрытую дверь и что
перед ним несли Фарамира.
- Да, - сказал Пиппин. - На Молчаливую улицу.
Берегонд наклонил свою голову, чтобы скрыть свои слезы.
- Говорили, что он умирает, - сказал он, - а теперь он умер.
- Нет, - возразил Пиппин, - еще нет. Даже сейчас его смерть можно
предотвратить, я думаю. Но повелитель города, любимый Берегонд, пал
раньше, чем взят его город. Он безумен и опасен. - Он быстро пересказал
слова и странные поступки Денетора. - Я должен немедленно найти Гэндальфа.
- Тогда вам нужно спустится к битве.
- Я знаю. Повелитель отпустил меня. Но Берегонд, если сможете,
сделайте что-либо, чтобы остановить ужасное.
- Повелитель не разрешает одетым в черное и серебряное оставлять свой
пост в любом случае, кроме его собственного приказа.
- Что ж, придется выбирать между приказом и жизнью Фарамира, - сказал
Пиппин. - Что же касается приказов, то теперь их отдает сумасшедший, а не
повелитель. Я должен бежать. Вернусь, если смогу.
Он побежал вниз к внешнему кругу. Мимо него пробегали люди,
спасающиеся от пожаров. Некоторые видя его мундир, поворачивались и
кричали, но он не обращал на них внимания. Наконец он добежал до вторых
ворот, за которыми стеной поднимался огонь. Было необыкновенно тихо. Не
слышались ни крики битвы, ни звон оружия. Потом раздался ужасающий крик и
глухой удар эха. Преодолевая приступ ужаса, который чуть не опустил его на
колени, Пиппин завернул за угол и увидел площадь перед городскими
воротами. Он застыл. Он нашел Гэндальфа, но отшатнулся, прячась в тени.
В середине ночи началось решающее наступление. Загремели барабаны. С
севера и с юга отряд за отрядом враги устремились к стенам. Как дома,
двигались мумаки - огромные животные из Харада, таща за собой через линии
огня большие башни и машины. Капитан врага не очень заботился о том, что
делают наступающие и сколько их убито: главная задача заключалась в том,
чтобы испытать силу обороны и держать людей Гондора занятыми во многих
местах. Главный удар обрушился на ворота. Ворота были очень прочны,
сделаны из стали и железа, охранялись башнями и укреплениями из
неприступного камня, однако это был ключ, самое слабое место всей высокой
и несокрушимой стены.
Барабаны загремели громче. Огни наступали. Большие машины ползли по
полю; а в середине полз огромный таран, в сотню футов длиной, подвешенный
на могучих цепях. Давно ковали его в темных кузнецах Мордора, а его
отвратительный лоб из черной стали был отлит в виде воющего волка. Этот
таран назывался Гронд, в память о молоте подземного мира древности.
Большие животные тащили его, окруженные орками, а сзади шли горные тролли,
чтобы управлять его работой.
Но у ворот сопротивление было по-прежнему сильным, здесь стояли
рыцари Дол Амрота и храбрейшие из гарнизона. Стрелы и снаряды падали
дождем; осадные башни вспыхивали, как факелы. Земля по обе стороны ворот
была усыпана обломками и телами убитых; но как безумные, стремились вперед
все новые и новые враги.
Гронд полз вперед. Его не мог затронуть огонь. И хоть время от
времени огромное животное, тащившее его, в безумии бросалось по сторонам,
топча бесчисленное количество орков, их тела отбрасывали с дороги, и
другие занимали их место.
Гронд полз вперед. Барабаны дико гремели. Над горами убитых появилась
страшная фигура - всадник, высокий с капюшоном и одетый в черное.
Медленно, топча павших, ехал он вперед, не обращая внимания на стрелы. Он
остановился и выхватил длинный бледный меч. И когда он сделал это,
сильнейший ужас охватил всех - и защитников, и осаждавших. Руки людей
опустились, ни один лук не выстрелил. На мгновение все затихло.
Барабаны гремели. Гронд, направляемый огромными руками, качнулся и
устремился вперед. Он достиг ворот. Ударил. Глухой удар прогремел по
городу, как гром из туч. Но железные двери и стальные столбы выдержали
удар.
Тогда черный капитан поднялся в стременах и закричал ужасным голосом,
выкрикивая на каком-то забытом языке слова власти и ужаса, потрясшие
сердца и камень.
Трижды он крикнул. Трижды ударил тяжелый таран. И с последним ударом
ворота Гондора разбились. Как от взрыва, они подались, блеснул огонь, и
обломки упали на землю.
Глава назгулов двинулся вперед. Большая черная фигура маячила на фоне
огня, распространяя ужас и отчаяние. Вперед под арку ехал глава назгулов,
куда никогда не входил враг, и все бежали перед ним.
Все, кроме одного. Молча и неподвижно на площади за воротами ждал
Гэндальф на Обгоняющем Тень. Лишь Обгоняющий Тень из всех лошадей мог
выдержать этот ужас, не двигаясь, непоколебимый, как гравированное
изображение из Рат Динен.
- Здесь ты не пройдешь, - сказал Гэндальф, и огромная тень
остановилась. - Возвращайся в бездну, приготовленную для тебя! Уходи!
Провались в ничто, которое ждет тебя и твоего хозяина! Иди!
Черный всадник откинул капюшон, и смотрите! На нем была королевская
корона; но она сидела на невидимой голове. Красные огни просвечивали между
короной и широкими черными плечами. Из невидимого рта донесся смертоносный
хохот.
- Старый дурак! - сказал черный всадник. - Старый дурак! Это мой час.
Разве ты не узнаешь смерть? Умри и будь проклят!
С этими словами он высоко поднял меч, и пламя пробежало по лезвию.
Гэндальф не двигался. И в этот момент на каком-то городском дворе
прокричал петух. Резко и чисто прозвучал его голос. Не зная ничего о
колдовстве, ни о войне, он приветствовал утро, которое пришло далеко и
высоко над тенями смерти.
И как бы в ответ, издалека донеслись звуки. Рога, рога, рога. Темные
склоны Миндолуина отразили их протяжным эхом. Звучали большие рога севера.
Наконец пришел Рохан.
5. РЕЙД РОХИРРИМ
Было темно, и Мерри, лежавший на земле, завернувшись в одеяло, ничего
не мог разглядеть; однако, хотя ночь была тихой и безветренной, он слышал,
как вокруг него тихонько шумят невидимые деревья. Он поднял голову. И
снова услышал слабый звук - как будто где-то далеко в лесистых холмах и на
горных склонах били барабаны. Звук замолкал, потом раздавался из другого
места, то ближе, то дальше. Мерри не мог угадать слышат ли его часовые.
Он не видел их, но знал, что вокруг разместились отряды рохиррим. Он
чувствовал во тьме запах лошадей, слышал их фырканье и негромкий стук
копыт, переступавших по покрытой мхами земле. Войско остановилось на
ночлег в сосновом лесу, раскинувшемся вокруг маяка Эйленаха - высокого
холма, выступающего из длинной полосы леса Друидан, идущего вдоль большой
дороги в восточном Анориене.
Хотя Мерри очень устал, он не мог спать. Они ехали уже четыре дня, и
все сгущающаяся тьма сказывалась на его духе. Он начал размышлять, зачем
он так стремился ехать, когда у него была уважительная причина и даже
прямое приказание оставаться. Он видел также, что будет, если старый
король узнает о его непослушании и разгневается. А может, и нет. Казалось,
существует какое-то понимание между Дернхелмом и Элфхелмом, маршалом
командовавшим эордом, в котором они ехали. И он, и все его люди не
обращали на Мерри внимания и делали вид, что не слышат, когда он говорит.
Он просто был мешком, который вез Дернхелм. Дернхелм не был хорошим
попутчиком, он почти не разговаривал. Мерри чувствовал себя маленьким,
нежеланным и одиноким. Сейчас они находились менее чем в дневном переходе
от внешней стены Минас Тирита, окружавшей пригородные поля. Вперед были
посланы разведчики. Некоторые не вернулись. Другие торопливо прискакали и
сообщили, что дорога впереди охраняется... Вражеское войско стоит на нем
лагерем в трех милях к западу от амон дина, некоторые его отряды движутся
по дороге и сейчас находятся не более чем в трех лигах... Холмы и леса
вдоль дороги кишат орками. Король и Эомер устроили ночью совещание.
Мерри очень хотел, чтобы кто-то поговорил с ним, и думал о Пиппине.
Но эта мысль только усилила его беспокойство. Бедный Пиппин, заключенный в
огромном каменном городе, одинокий и испуганный. И Мерри хотел бы быть
высоким всадником, как Эомер, чтобы протрубить в рог и помчаться на
выручку. Он сел, прислушиваясь к барабанам, которые теперь загудели уже
гораздо ближе. Вскоре он расслышал также голоса и увидел, как за деревьями
пронесли тусклые полуприкрытые лампадки.
Высокий человек споткнулся о него, выругав древесные корни. Он узнал
голос маршала Элфхелма.
- Я не древесный корень, сэр, - сказал он, - и не мешок, а избитый
хоббит. В виде извинения не скажете ли вы мне, что происходит?
- Все что угодно может происходить в этой дьявольской тьме, - ответил
Элфхелм. - Мы получили распоряжение быть в готовности, в любую минуту
может прийти приказ о выступлении.
- Значит, враг приближается? - беспокойно спросил Мерри. - А эти
барабаны? Я думал, что это мое воображение, так как никто не обращает на
них внимания.
- Нет, нет, - сказал Элфхелм, - враг на дороге, а не холмах. Вы
слышите восов, диких лесных людей. Говорят, они все еще живут в лесу
Друидан. Остатки древних племен, они живут, скрываясь; их мало, они дики и
осторожны, как звери. Они не воюют с Гондором или с Маркой, но теперь они
встревожены темнотой и приходом орков. Они боятся возвращения темных
годов, которое кажется теперь вероятным. И надо радоваться, что они не
охотятся на нас: говорят, они используют отравленные стрелы, а в знании
леса с ними никто не может сравниться. Они предложили свои услуги Теодену.
Сейчас одного из их вождей ведут к королю. Вон там, где лампадки. Так я
слышал, но больше ничего не знаю... А теперь я должен заняться своими
делами. Упакуйтесь, мастер мешок!
И он исчез во тьме.
Мерри не понравился этот разговор о дикарях и об отравленных стрелах,
но, помимо этого, какой-то ужас охватил его. Ожидание становилось
невыносимым. Он хотел знать, что происходит. Он встал и устало двинулся за
последней лампой, исчезнувшей среди деревьев.
Вскоре он вышел на поляну, где под большим деревом для короля была
установлена маленькая платка. Большая лампа, закрытая сверху, свисала с
ветки и отбрасывала вниз бледный круг света. Здесь были Теоден и Эомер, а
перед ними на земле сидел странный низкорослый человек, угловатый, как
старый камень, волосы редкой бороды торчали на его шишковатом подбородке,
как сухой мох. У него были короткие ноги и толстые жирные руки, одеждой
ему служили лишь травяная циновка вокруг пояса. Мерри показалось, что он
его уже где-то видел, и вдруг он встрепенулся и вспомнил пукель-людей из
Дунхарроу. Одно из этих древних изображений теперь ожило - перед ним сидел
человек, происходящий по прямой линии от тех давно ушедших людей, которые
служили моделями забытому скульптору.
Когда Мерри подобрался ближе, стояла тишина, а потом дикарь начал
говорить, по-видимому, отвечая на какой-то вопрос. Голос у него был
глубокий и гортанный, но, к удивлению Мерри, он говорил на общем языке,
хотя и запинаясь и иногда употребляя незнакомые слова.
- Нет, отец всадников, - сказал он, - мы не сражаемся. Только
охотимся. Мы убиваем горгунов в лесах, ненавидим орков. Вы тоже ненавидите
горгунов. Мы вам поможем, если сумеем. У диких людей длинные уши и хорошие
глаза; они знают все дороги. Дикие люди жили здесь до каменных домов, до
того, как по воде пришли высокие люди.
- Но нам нужна помощь в битве, - сказал Эомер. - Как вы и ваш народ
сможете помочь нам?
- Приносить новости, - ответил дикарь. - Мы смотрим с холмов.
Взбираемся на большие горы и оттуда смотрим вниз. Каменный город закрыт,
вокруг него горят огни, теперь они горят и внутри. Вы хотите идти туда?
Тогда вам нужно торопиться. Но горгуны и люди издалека, - он махнул
короткой шишковатой рукой на восток, - оседали верховую дорогу. Очень
много, больше, чем лошадиных людей.
- Откуда вы это знаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Денетор или серый путник?
- Серый путник или вообще никто, как кажется, - сказал Пиппин и
заторопился по извивающемуся пути, как быстро могли нести его ноги, мимо
изумленного привратника за дверь, вверх, пока не пришел к воротам
цитадели. Часовой окликнул его, и Пиппин узнал голос Берегонда.
- Куда вы бежите, мастер Перегрин? - спросил он.
- Искать Митрандира, - ответил Пиппин.
- Приказание повелителя срочное, и я не могу вас задерживать, -
сказал Берегонд, - но ответьте мне быстро: куда пошел повелитель? Я только
что заступил на дежурство, но слышал, что он прошел в закрытую дверь и что
перед ним несли Фарамира.
- Да, - сказал Пиппин. - На Молчаливую улицу.
Берегонд наклонил свою голову, чтобы скрыть свои слезы.
- Говорили, что он умирает, - сказал он, - а теперь он умер.
- Нет, - возразил Пиппин, - еще нет. Даже сейчас его смерть можно
предотвратить, я думаю. Но повелитель города, любимый Берегонд, пал
раньше, чем взят его город. Он безумен и опасен. - Он быстро пересказал
слова и странные поступки Денетора. - Я должен немедленно найти Гэндальфа.
- Тогда вам нужно спустится к битве.
- Я знаю. Повелитель отпустил меня. Но Берегонд, если сможете,
сделайте что-либо, чтобы остановить ужасное.
- Повелитель не разрешает одетым в черное и серебряное оставлять свой
пост в любом случае, кроме его собственного приказа.
- Что ж, придется выбирать между приказом и жизнью Фарамира, - сказал
Пиппин. - Что же касается приказов, то теперь их отдает сумасшедший, а не
повелитель. Я должен бежать. Вернусь, если смогу.
Он побежал вниз к внешнему кругу. Мимо него пробегали люди,
спасающиеся от пожаров. Некоторые видя его мундир, поворачивались и
кричали, но он не обращал на них внимания. Наконец он добежал до вторых
ворот, за которыми стеной поднимался огонь. Было необыкновенно тихо. Не
слышались ни крики битвы, ни звон оружия. Потом раздался ужасающий крик и
глухой удар эха. Преодолевая приступ ужаса, который чуть не опустил его на
колени, Пиппин завернул за угол и увидел площадь перед городскими
воротами. Он застыл. Он нашел Гэндальфа, но отшатнулся, прячась в тени.
В середине ночи началось решающее наступление. Загремели барабаны. С
севера и с юга отряд за отрядом враги устремились к стенам. Как дома,
двигались мумаки - огромные животные из Харада, таща за собой через линии
огня большие башни и машины. Капитан врага не очень заботился о том, что
делают наступающие и сколько их убито: главная задача заключалась в том,
чтобы испытать силу обороны и держать людей Гондора занятыми во многих
местах. Главный удар обрушился на ворота. Ворота были очень прочны,
сделаны из стали и железа, охранялись башнями и укреплениями из
неприступного камня, однако это был ключ, самое слабое место всей высокой
и несокрушимой стены.
Барабаны загремели громче. Огни наступали. Большие машины ползли по
полю; а в середине полз огромный таран, в сотню футов длиной, подвешенный
на могучих цепях. Давно ковали его в темных кузнецах Мордора, а его
отвратительный лоб из черной стали был отлит в виде воющего волка. Этот
таран назывался Гронд, в память о молоте подземного мира древности.
Большие животные тащили его, окруженные орками, а сзади шли горные тролли,
чтобы управлять его работой.
Но у ворот сопротивление было по-прежнему сильным, здесь стояли
рыцари Дол Амрота и храбрейшие из гарнизона. Стрелы и снаряды падали
дождем; осадные башни вспыхивали, как факелы. Земля по обе стороны ворот
была усыпана обломками и телами убитых; но как безумные, стремились вперед
все новые и новые враги.
Гронд полз вперед. Его не мог затронуть огонь. И хоть время от
времени огромное животное, тащившее его, в безумии бросалось по сторонам,
топча бесчисленное количество орков, их тела отбрасывали с дороги, и
другие занимали их место.
Гронд полз вперед. Барабаны дико гремели. Над горами убитых появилась
страшная фигура - всадник, высокий с капюшоном и одетый в черное.
Медленно, топча павших, ехал он вперед, не обращая внимания на стрелы. Он
остановился и выхватил длинный бледный меч. И когда он сделал это,
сильнейший ужас охватил всех - и защитников, и осаждавших. Руки людей
опустились, ни один лук не выстрелил. На мгновение все затихло.
Барабаны гремели. Гронд, направляемый огромными руками, качнулся и
устремился вперед. Он достиг ворот. Ударил. Глухой удар прогремел по
городу, как гром из туч. Но железные двери и стальные столбы выдержали
удар.
Тогда черный капитан поднялся в стременах и закричал ужасным голосом,
выкрикивая на каком-то забытом языке слова власти и ужаса, потрясшие
сердца и камень.
Трижды он крикнул. Трижды ударил тяжелый таран. И с последним ударом
ворота Гондора разбились. Как от взрыва, они подались, блеснул огонь, и
обломки упали на землю.
Глава назгулов двинулся вперед. Большая черная фигура маячила на фоне
огня, распространяя ужас и отчаяние. Вперед под арку ехал глава назгулов,
куда никогда не входил враг, и все бежали перед ним.
Все, кроме одного. Молча и неподвижно на площади за воротами ждал
Гэндальф на Обгоняющем Тень. Лишь Обгоняющий Тень из всех лошадей мог
выдержать этот ужас, не двигаясь, непоколебимый, как гравированное
изображение из Рат Динен.
- Здесь ты не пройдешь, - сказал Гэндальф, и огромная тень
остановилась. - Возвращайся в бездну, приготовленную для тебя! Уходи!
Провались в ничто, которое ждет тебя и твоего хозяина! Иди!
Черный всадник откинул капюшон, и смотрите! На нем была королевская
корона; но она сидела на невидимой голове. Красные огни просвечивали между
короной и широкими черными плечами. Из невидимого рта донесся смертоносный
хохот.
- Старый дурак! - сказал черный всадник. - Старый дурак! Это мой час.
Разве ты не узнаешь смерть? Умри и будь проклят!
С этими словами он высоко поднял меч, и пламя пробежало по лезвию.
Гэндальф не двигался. И в этот момент на каком-то городском дворе
прокричал петух. Резко и чисто прозвучал его голос. Не зная ничего о
колдовстве, ни о войне, он приветствовал утро, которое пришло далеко и
высоко над тенями смерти.
И как бы в ответ, издалека донеслись звуки. Рога, рога, рога. Темные
склоны Миндолуина отразили их протяжным эхом. Звучали большие рога севера.
Наконец пришел Рохан.
5. РЕЙД РОХИРРИМ
Было темно, и Мерри, лежавший на земле, завернувшись в одеяло, ничего
не мог разглядеть; однако, хотя ночь была тихой и безветренной, он слышал,
как вокруг него тихонько шумят невидимые деревья. Он поднял голову. И
снова услышал слабый звук - как будто где-то далеко в лесистых холмах и на
горных склонах били барабаны. Звук замолкал, потом раздавался из другого
места, то ближе, то дальше. Мерри не мог угадать слышат ли его часовые.
Он не видел их, но знал, что вокруг разместились отряды рохиррим. Он
чувствовал во тьме запах лошадей, слышал их фырканье и негромкий стук
копыт, переступавших по покрытой мхами земле. Войско остановилось на
ночлег в сосновом лесу, раскинувшемся вокруг маяка Эйленаха - высокого
холма, выступающего из длинной полосы леса Друидан, идущего вдоль большой
дороги в восточном Анориене.
Хотя Мерри очень устал, он не мог спать. Они ехали уже четыре дня, и
все сгущающаяся тьма сказывалась на его духе. Он начал размышлять, зачем
он так стремился ехать, когда у него была уважительная причина и даже
прямое приказание оставаться. Он видел также, что будет, если старый
король узнает о его непослушании и разгневается. А может, и нет. Казалось,
существует какое-то понимание между Дернхелмом и Элфхелмом, маршалом
командовавшим эордом, в котором они ехали. И он, и все его люди не
обращали на Мерри внимания и делали вид, что не слышат, когда он говорит.
Он просто был мешком, который вез Дернхелм. Дернхелм не был хорошим
попутчиком, он почти не разговаривал. Мерри чувствовал себя маленьким,
нежеланным и одиноким. Сейчас они находились менее чем в дневном переходе
от внешней стены Минас Тирита, окружавшей пригородные поля. Вперед были
посланы разведчики. Некоторые не вернулись. Другие торопливо прискакали и
сообщили, что дорога впереди охраняется... Вражеское войско стоит на нем
лагерем в трех милях к западу от амон дина, некоторые его отряды движутся
по дороге и сейчас находятся не более чем в трех лигах... Холмы и леса
вдоль дороги кишат орками. Король и Эомер устроили ночью совещание.
Мерри очень хотел, чтобы кто-то поговорил с ним, и думал о Пиппине.
Но эта мысль только усилила его беспокойство. Бедный Пиппин, заключенный в
огромном каменном городе, одинокий и испуганный. И Мерри хотел бы быть
высоким всадником, как Эомер, чтобы протрубить в рог и помчаться на
выручку. Он сел, прислушиваясь к барабанам, которые теперь загудели уже
гораздо ближе. Вскоре он расслышал также голоса и увидел, как за деревьями
пронесли тусклые полуприкрытые лампадки.
Высокий человек споткнулся о него, выругав древесные корни. Он узнал
голос маршала Элфхелма.
- Я не древесный корень, сэр, - сказал он, - и не мешок, а избитый
хоббит. В виде извинения не скажете ли вы мне, что происходит?
- Все что угодно может происходить в этой дьявольской тьме, - ответил
Элфхелм. - Мы получили распоряжение быть в готовности, в любую минуту
может прийти приказ о выступлении.
- Значит, враг приближается? - беспокойно спросил Мерри. - А эти
барабаны? Я думал, что это мое воображение, так как никто не обращает на
них внимания.
- Нет, нет, - сказал Элфхелм, - враг на дороге, а не холмах. Вы
слышите восов, диких лесных людей. Говорят, они все еще живут в лесу
Друидан. Остатки древних племен, они живут, скрываясь; их мало, они дики и
осторожны, как звери. Они не воюют с Гондором или с Маркой, но теперь они
встревожены темнотой и приходом орков. Они боятся возвращения темных
годов, которое кажется теперь вероятным. И надо радоваться, что они не
охотятся на нас: говорят, они используют отравленные стрелы, а в знании
леса с ними никто не может сравниться. Они предложили свои услуги Теодену.
Сейчас одного из их вождей ведут к королю. Вон там, где лампадки. Так я
слышал, но больше ничего не знаю... А теперь я должен заняться своими
делами. Упакуйтесь, мастер мешок!
И он исчез во тьме.
Мерри не понравился этот разговор о дикарях и об отравленных стрелах,
но, помимо этого, какой-то ужас охватил его. Ожидание становилось
невыносимым. Он хотел знать, что происходит. Он встал и устало двинулся за
последней лампой, исчезнувшей среди деревьев.
Вскоре он вышел на поляну, где под большим деревом для короля была
установлена маленькая платка. Большая лампа, закрытая сверху, свисала с
ветки и отбрасывала вниз бледный круг света. Здесь были Теоден и Эомер, а
перед ними на земле сидел странный низкорослый человек, угловатый, как
старый камень, волосы редкой бороды торчали на его шишковатом подбородке,
как сухой мох. У него были короткие ноги и толстые жирные руки, одеждой
ему служили лишь травяная циновка вокруг пояса. Мерри показалось, что он
его уже где-то видел, и вдруг он встрепенулся и вспомнил пукель-людей из
Дунхарроу. Одно из этих древних изображений теперь ожило - перед ним сидел
человек, происходящий по прямой линии от тех давно ушедших людей, которые
служили моделями забытому скульптору.
Когда Мерри подобрался ближе, стояла тишина, а потом дикарь начал
говорить, по-видимому, отвечая на какой-то вопрос. Голос у него был
глубокий и гортанный, но, к удивлению Мерри, он говорил на общем языке,
хотя и запинаясь и иногда употребляя незнакомые слова.
- Нет, отец всадников, - сказал он, - мы не сражаемся. Только
охотимся. Мы убиваем горгунов в лесах, ненавидим орков. Вы тоже ненавидите
горгунов. Мы вам поможем, если сумеем. У диких людей длинные уши и хорошие
глаза; они знают все дороги. Дикие люди жили здесь до каменных домов, до
того, как по воде пришли высокие люди.
- Но нам нужна помощь в битве, - сказал Эомер. - Как вы и ваш народ
сможете помочь нам?
- Приносить новости, - ответил дикарь. - Мы смотрим с холмов.
Взбираемся на большие горы и оттуда смотрим вниз. Каменный город закрыт,
вокруг него горят огни, теперь они горят и внутри. Вы хотите идти туда?
Тогда вам нужно торопиться. Но горгуны и люди издалека, - он махнул
короткой шишковатой рукой на восток, - оседали верховую дорогу. Очень
много, больше, чем лошадиных людей.
- Откуда вы это знаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52