Войско Рохана молча устремилось на поля Гондора, как мощный прилив
через бреши плотины, которую люди считали целой. Но мозг и воля черного
капитана были полностью поглощены гибнущим городом, и никаких известий не
получал он о том, что в планы его вкралась ошибка, просчет.
Через некоторое время король повернул со своими людьми немного к
востоку, чтобы пройти между осаждающими и огнями на полях. Их по-прежнему
не замечали, и Теоден по-прежнему не давал сигнала. Наконец он снова
остановился. Город приблизился. Запах дыма и смерти заполнил воздух.
Лошади волновались. Но король сидел на снежной гриве неподвижно, глядя на
агонию Минас Тирита, как будто пораженный внезапной болью или ужасом.
Казалось, он сморщился, ссохся от возраста. Мерри сам ощущал огромный вес
ужаса и сомнения. Сердце его упало. Они опоздали! Слишком поздно, хуже,
чем никогда. Наверное, Теоден дрогнет, склонит старую голову, повернется и
ускользнет в проход между холмами.
И тут Мерри ощутил внезапную перемену. Ветер дул ему в лицо! Стало
чуть светлее. Далеко на юге стали видны медленно движущиеся облака, за
ними лежало утро.
В тот же момент блеснула вспышка, как будто молния ударила из-под
земли в городе. На какое-то мгновение поднялся столб белого света на
черном фоне, вершина его была подобна сверкающей мгле; затем тьма
сомкнулась вновь, и над полями прокатилось тяжелое бум.
При этом звуке согнутая фигура короля неожиданно распрямилась. Он
вновь стал высоким и гордым; поднявшись в стременах, он крикнул громким
голосом:
Вставайте, вставайте, всадники Теодена!
Проснулись свирепые дела: огонь и убийство!
Будут трещать копья, будут ломаться щиты,
День меча, красный день до захода солнца!
Вперед! Вперед! Вперед к Гондору!
С этими словами он взял у Гутлафа, своего оруженосца, большой рог и
затрубил в него. И тут же загремели все рога в войске, и звук рогов Рохана
был подобен буре на равнинах и грому в горах.
Вперед! Вперед! Вперед к Гондору!
Король крикнул что-то Снежной Гриве, и лошадь понеслась вперед. За
ним развевалось на ветру королевское знамя - белый конь на зеленом поле,
но он опережал его. За королем грузно скакали рыцари королевского дома.
Здесь ехал Эомер, белый лошадиный хвост на его шлеме развевался: передние
ряды Эорда летели вперед, как бурун прибоя, но догнать Теодена было
невозможно. Ярость битвы новым огнем зажглась в его жилах, он был похож на
древнего бога, на Ороме великого в битве валар, когда мир был еще молод.
Его золотой щит сверкал, как солнце, трава разлеталась по сторонам из-под
белоснежных ног его лошади. Щит сверкал, потому что пришло утро, утро и
ветер с моря; Тьма отступила, и войско Мордора, охваченное ужасом,
закричало; враги побежали, они умирали, и копыта гнева топтали их. И тут
все войско Рохана запело, и, убивая, воины пели, потому что их охватила
радость битвы, и прекрасные и ужасные звуки их пения долетели даже до
города.

6. БИТВА НА ПОЛЯХ ПЕЛЕННОРА
Но не простой вождь орков руководил осадой Гондора. Тьма рассеялась
слишком быстро, раньше даты, назначенной его хозяином: счастье на
мгновение изменило ему и мир повернулся против него; победа ускользала в
тот самый момент, когда он протянул к ней руки. Но у него были длинные
руки. Он все еще располагал огромными силами. Король, Дух Кольца, глава
назгулов - он владел многими видами оружия. Он покинул ворота и исчез.
Теоден, король Марки, достиг дороги, соединяющей реку с городом, и
повернул к городу, до которого теперь было не больше мили. Он немного
уменьшил скорость в поисках новых врагов, и рыцари, а с ним и Дернхелм,
догнали его. Впереди, ближе к стенам, люди Элфхелма появились у осадных
машин; они рубили, убивали, сбрасывали врагов в огненные ямы. Вся северная
часть Пеленнора была захвачена, здесь пылали палатки, орки толпами бежали
к реке, как дичь перед охотниками. Рохиррим передвигались свободно во всех
направлениях. Но они еще не сняли осаду и не освободили ворота. Много
врагов оставалось перед ними, а на другой половине полей их войска еще не
вступили в бой. Южнее, за дорогой, находились главные силы харадрим, и
здесь всадники южан собирались вокруг знамени своего вождя. Вождь увидел,
что знамя короля Рохана находится далеко впереди и окружено лишь небольшим
отрядом. Он громко крикнул, развернул свое знамя - черный полумесяц на
алом фоне - и поскакал к белому коню во главе большого отряда. Блеск
кривых сабель южан напоминал блеск звезд.
Теоден увидел это и не дожидаясь нападения, поскакал ему навстречу.
Громкий звон сопровождал их встречу. Но ярость северянина была горячей, а
рыцари короля были искусней во владении длинными копьями. Их было меньше,
но они разбили южан, как молния жжет лес. Прямо через толпу скакал Теоден,
сын Тенгела, меч его сверкал и обрушился на врага. Потом меч короля
разрубил древко знамени и знаменосца - и черный полумесяц закатился. Тогда
все уцелевшие всадники южан повернули и побежали.
Но смотрите! Неожиданно в расцвете славы золотой королевский щит
померк. Новое утро исчезло с неба. Тьма опустилась на поле. Лошади
заржали. Люди падали с седел и десятками лежали на земле.
- Ко мне! Ко мне! - кричал Теоден. - Вставайте, Эорлинги! Не бойтесь
Тьмы.
Но Снежная Грива в ужасе поднялась на дыбы, забила ногами в воздухе и
затем с громким ржанием упала на бок: ее пронзила черная стрела. Король
оказался под лошадью.
Огромная тень опускалась, как падающее облако. И смотрите! Это было
крылатое существо - птица, но больше всех других птиц, - и оно было голое,
без перьев и пуха; его обширные крылья напоминали паутину между роговыми
пальцами; от него исходило зловоние. Может, это было существо из древнего
мира, чьи родители, скрываясь где-то в забытых горах, дожили до этих дней
и вывели в отвратительном гнезде своего птенца, склонного ко злу. А
Повелитель Тьмы взял его и кормил падалью, пока он не стал больше всех
летающих существ; и дал его своему слуге в качестве крылатого коня. Вниз,
вниз спускалась гигантская птица и затем, сложив крылья с пальцами,
испустила хриплый крик и села у тела снежной гривы, выпуская когти и
вытягивая голую шею.
На птице сидела фигура в черном, огромная и зловещая. На голове у нее
была корона, но между краем короны и одеждой не было ничего видно, кроме
тусклого блеска глаз, - это был глава назгулов. Он снова вернулся, вызвав
своего крылатого коня, когда Тьма подалась; и вот он снова явился, неся с
собой уничтожение, превращая в отчаяние надежду и победу в смерть. И он
размахивал большой черной булавой.
Однако Теоден еще не был обречен. Рыцари его лежали вокруг мертвые,
другие, не сумев справиться с безумством своих лошадей, были унесены ими
прочь. Но один из рыцарей оставался здесь - юный Дернхелм, чья преданность
была сильнее страха; он плакал, потому что любил своего повелителя, как
отца. Мерри, невредимый, прошел рядом с ним через всю атаку, но когда
пришла тень, Виндфола в ужасе сбросила Мерри и теперь дико скакала по
равнине. Мерри полз на четвереньках, как оглушенное животное, и такой ужас
охватил его, что он ослеп и оглох.
- Человек короля! Человек короля! - кричало его сердце. - Ты должен
остаться с ним. Ты сказал, что он будет тебе, как отец.
Но воля его не отвечала, а тело дрожало. Он не осмеливался открыть
глаза и взглянуть.
Потом сквозь тьму, охватившую мозг, ему послышался голос Дернхелма,
но голос это теперь казался странным и напоминал другой, женский, некогда
слышанный голос.
- Убирайся, гнусная тварь, повелитель падальщиков! Дай мир мертвым!
Холодный голос ответил.
- Не становись между назгулом и его добычей! Или он не убьет тебя
просто так. Он унесет тебя в Дома Плача, за пределы всякой тьмы, где плоть
твоя будет сожрана, а дрожащий разум предстанет обнаженным перед безвекими
глазами.
Послышался звон меча, извлекаемого из ножен.
- Делай, что хочешь. Но я помешаю, если смогу.
- Помешаешь мне? Ты дурак. Ни один живой муж не может помешать мне.
И тогда Мерри услышал звук, совершенно необычный для того часа.
Дернхелм смеялся, и его ясный голос был подобен звону стали.
- Но я не муж! Ты видишь женщину. Я Эовин, дочь Эомунда. Ты стоишь
между мной и моим королем и родственником. Убирайся, если ты не
бессмертен! Я убью тебя, если ты притронешься к нему.
Крылатое существо зарычало на нее, но Дух Кольца не ответил, как бы
охваченный внезапным сомнением. Крайнее изумление победило страх Мерри. Он
открыл глаза, и тьма покинула его. В нескольких шагах от него находилась
огромная птица, и все вокруг нее было во тьме: на ней сидел глава
назгулов, как тень отчаяния. Немного левее, лицом к ним, стояла она, та,
кого он называл дернхелмом. Шлем упал с ее головы, и светлые волосы
бледным золотом сверкали на ее плечах. Серые, как море, глаза смотрели
твердо и жестоко; на щеках блестели слезы. В руке она держала меч и
прикрывалась щитом от ужасных глаз врага.
Это была Эовин. В мозгу Мерри вспыхнуло воспоминание о лице, которое
он видел, когда уезжал из Дунхарроу, - лицо того, кто лишился надежды и
ждет смерти. Жалость заполнила его сердце, и неожиданно проснулась
медленно разгоравшаяся храбрость. Он сжал кулаки. Она не должна умереть,
такая прекрасная, такая отчаянная! Не должна умереть одна, без помощи!
Лицо врага было обращено не к нему, но Мерри по-прежнему не
осмеливался двигаться, боясь, что на него упадет взгляд свирепых глаз.
Мерри медленно пополз, но черный капитан обратил на него не больше
внимания, чем на червя в грязи.
Неожиданно крылатое существо взмахнуло крыльями, и поднялся зловонный
ветер. Оно поднялось в воздух и с криком упало на Эовин, угрожая клювом и
когтями.
Она не отступила, девушка из Рохана, дочь королей, хрупкая, но
прочная, как сталь, прекрасная, но и ужасная. Она нанесла сильный быстрый
удар, искусный и смертоносный. Она ударила по вытянутой шее, и отрубленная
голова упала, как камень. Огромное существо упало, раскинув крылья; Эовин
отпрыгнула, и на нее упал луч света, волосы ее заблестели в лучах восхода.
Высокий и злобный, поднялся черный капитан, возвышаясь над нею. С
криком ненависти, оглушившим всех, поднял он свою булаву и ударил. Щит
Эовин был разбит, рука сломана, она упала на колени. Он наклонился над
ней, как туча, глаза его сверкнули; он поднял булаву, чтобы добить ее.
Но неожиданно он тоже пошатнулся с криком боли, булава пролетела мимо
Эовин и вонзилась в землю. Это Мерри ударил его мечом сзади, пробил черный
плащ и под кольчугой перерезал мышцы могучей ноги.
- Эовин, Эовин! - кричал Мерри. Шатаясь, борясь с беспамятством,
напрягая последние силы, она подняла меч и ударила под корону, когда
широкие черные плечи наклонились к ней. Полетели искры, меч разбился на
много осколков. Корона со звоном откатилась в сторону. Эовин упала на
своего врага. Но что это? Плащ и кольчуга пусты! Они, съежившись,
бесформенно лежали на земле, разорванные и разбитые; и в задрожавшем
воздухе послышался крик, перешедший в резкий вой, унесенный ветром,
бестелесный крик; этот крик улетел, и больше никто никогда не слышал его в
этом мире.
Хоббит Мериадок стоял среди груды тел, мигая, как сова при дневном
свете; слезы ослепили его: сквозь туман смотрел он на прекрасную голову
Эовин. Она лежала неподвижно. Он взглянул на лицо короля, павшего в разгар
свой славы. Снежная грива в агонии прокатилась над ним, она и послужила
причиной гибели своего хозяина.
Мерри наклонился и поднял его руку, чтобы поцеловать ее. Но вот!
Теоден открыл глаза, они были ясными, он заговорил с усилием, но спокойно.
- Прощайте, мастер Холбитла! - сказал он Мерри. - Тело мое разбито. Я
иду к своим предкам. И даже в их могучем обществе мне нечего будет
стыдиться. Я низверг черный полумесяц. Угрюмое утро, радостный день и
золотой закат!
Мерри не мог говорить, он снова заплакал.
- Простите меня, повелитель, - сказал он наконец, - я нарушил ваш
приказ, но не могу больше ничем послужить вам, только при расставании
плакать.
Старый король улыбнулся.
- Не печальтесь. Я прощаю вас. Нельзя отвергать щедрое сердце. Будьте
благословенны. И когда будете мирно сидеть со своей трубкой, вспомните обо
мне! Ибо не сидеть мне с вами в медусельде, как я обещал, не слушать ваших
рассказов, - он закрыл глаза, и мери склонился к нему. Король вскоре снова
заговорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52