Осталась только ширь воды - огромная и зловещая.
- Держись, Кейт! - шепнул я. И сам не поверил, что так спокойно говорю. Я действительно думал, что все получится.
“Рик, что получится? - спросил я себя. - Ты ведь ничего не продумал. Ты только хотел убраться с острова. Ты даже не знаешь, что будет дальше”.
Рокот вдруг прекратился. И крики. И грохот кулаков.
Тихо-тихо стало, когда машина въехала в озеро. Толстый кузов “роллс-ройса” заглушил почти все звуки погружающегося в воду автомобиля.
- Рик, что ты делаешь?
- Вожусь с кондиционером. Если отключить вентиляцию, может быть… вот.
Машина все еще двигалась, но уже беззвучно. С леденящей плавностью она скользила прочь от острова.
Вдруг раздался глухой удар в стекло. Скорчившись на капоте, на нас смотрел Дебил.
- Убирайся, кретин! - прошипел я. - Плыви на берег!
Но он вцепился намертво, и со своей бородой и безумным взглядом был похож на Чарльза Мэнсона. Кровь у него на лбу засохла, наполовину закрыв свастику.
- Рик, мы тонем!
- Может, и ничего страшного. Считается, что машины всегда в воде тонут. Но показывают репортажи о наводнениях, бывает, машины плавают как пробки.
- Бывает?
- Ну, кабина и бак… иногда работают как поплавки.
- Она клонится вперед. Мы уходим в воду носом.
- Это вот тот идиот на капоте. Лишний вес тянет вниз.
- Отчего он не уплывает?
- Кейт, переберись назад. Попробуем сместить центр тяжести.
У меня по лицу стекал пот. Замкнутое пространство давило. Я все еще не мог поверить, что погнал машину в черт знает сколько километров водной шири в надежде, что этот кусок стали поплывет, как лодка.
Машина постепенно погружалась носом вперед. В окна виднелась плещущая вода. Берег острова был в тридцати метрах. И шайки психов, из-за которых мы сюда попали, видно не было.
Я полез на заднее сиденье следом за Кейт, зацепил ногой кнопку магнитолы, и тут же салон заполнила музыка. Медленная спокойная пьеса с поющими скрипками.
Проклятие!
Я оглянулся.
Вода нашла путь сквозь резиновое уплотнение дверей и текла медленной, но постоянной струйкой. Возле педалей на полу стала натекать лужа.
Дебил на капоте вцепился в дворники. Один отломился. Он вцепился в другой, глаза его горели сквозь стекло безумным жаром.
- Плыви! - крикнул я ему. - Плыви к острову!
Вода покрыла капот и дошла до ветрового стекла. Будто смотришь в аквариум, где на дне два сантиметра вспененной воды.
Дебил стал кричать, но я не разбирал слов.
Кейт поняла.
- Боже мой, - сказала она тусклым голосом. - Он не умеет плавать.
Нос машины погружался в воду. Чтобы не упасть вперед, нам пришлось развернуться на заднем сиденье и упереться ногами в передние.
Сцена была совершенно невероятная. Яркое солнце, синее небо. Широкое озеро разлива с мелкими островками, верхушками телеграфных столбов, фонарей, крышами домов. А посреди - кобальтовый “роллс-ройс” с хромированным радиатором, и эмблема летящей дамы уже под водой. Корма машины - багажник, задние колеса, половина пассажирского салона - торчит над поверхностью. С задних шин каплет вода, и круги расходятся по поверхности. А на капоте сидит сумасшедший, колотит кулаками по стеклу и орет.
Вода дошла до половины ветрового стекла. Дебил хлопал по закаленному стеклу, расплескивая воду.
Теперь уже было видно сквозь полузатопленные окна, что делается под водой. Она была черной от взмученного осадка, но солнце светило достаточно, чтобы видно было примерно на метр. Руки Дебила смотрелись как через лупу. Видны были вытатуированные на тыльной стороне пальцев кинжалы. Дебил тряс головой, и при каждом резком вдохе ему в рот попадала вспененная вода.
Машина еще наклонилась. Мы теперь стояли, скрючившись, на спинках передних сидений. Автомобиль становился вертикально. И все так же звучала тихая колыбельная, обволакивающая мелодия из колонок.
- Боже мой, мы тонем! - выдохнула Кейт, цепляясь за спинку заднего сиденья. Сквозь заднее стекло теперь было видно только небо.
Скрежет металла по камню. Бетонный фонарный столб скользнул мимо, обдирая краску машины. Глухо стукнул по крыше стеклянный фонарь.
Я видел чуть меньше верхней четверти столба. Так какая же здесь глубина? Ну-ка, Рик, оцени? Метров шесть.
Стук в окно стал отчаянней, слышались крики Дебила, громкие, хотя заглушенные водой и стальным корпусом машины.
Дебил ушел под воду и бил по машине из последних сил, пуская пузыри.
И машина затонула.
65
Вот так. Была и нет. Ушла под воду без всплеска, как субмарина.
Кейт ахнула.
Я стиснул зубы.
Все заняло не больше четырех секунд.
И машина пошла вниз к ложу нового озера. Пузыри цепочкой серебряных шаров потянулись из окон. Машина наполнилась дребезжанием, будто где-то в кузове заработал десяток электромоторов - это выходил воздух из всех полостей дверей, из-под капота и из багажника. Послышались глухие удары - вода заполняла пустоту, созданную уходом воздуха.
Мы скользили в полную тьму. И казалось, это будет вечно.
И наконец раздался удар, от которого мы упали на спинки передних сидений. Машина дошла до дна.
- Рик, вода!
- Знаю, знаю. Без паники, Кейт. Только без паники.
Она стала глубоко дышать.
- Я без паники. Только нам надо отсюда выбраться. Выбраться!
Я огляделся. В машине было почти совсем темно. Очень мало света проникало на глубину, но блики бегали по богатой обивке салона. Мы были пойманы в воздушном кармане в пассажирском отсеке. Еще несколько секунд это будет спасать, потом вода медленно вползет внутрь, заполняя машину…
Бум!
Дебил все еще цеплялся за автомобиль.
Я увидел, что машина остановилась, упершись носом в сетчатую изгородь, и Дебил застрял между сеткой и машиной.
Бедный дурак был еще жив. Он стучал в ветровое стекло, будто мы могли открыть шлюз и впустить его внутрь.
- Боже мой, Боже мой, - чуть слышно шептала Кейт. - Бедняга, бедняга…
- Этот бедняга нас бы с удовольствием прикончил… Так, теперь как бы нам отсюда вылезти?
Я включил плафон в салоне. Он загорелся тускло, потом стал ярче и тут же снова потускнел. Аккумулятор долго не протянет.
Вода сочилась сквозь уплотнение дверей. И приборная панель стала кровоточить тонкими струйками. Запах речной воды стоял в горле. Через минуту-другую вода дойдет до передних сидений. При таких темпах машина наполнится минут за десять. Хотя это и не важно - к тому времени воздух уже станет непригоден для дыхания.
А музыка все играла, наполняя салон звуками оркестра, где никого из музыкантов, наверное, давно уже нет на свете.
И мы скоро к ним присоединимся, если я ничего не придумаю.
Кейт снова начала дышать часто и перепугано. Я заметил, что при выдохе образуется облачко белого пара. Вода была настолько холодной, что мы оказались будто в холодильнике. Окна покрыла испарина.
Я глянул на Дебила. Он висел в воде недвижимо, глаза были широко открыты - до боли широко. Длинные волосы и борода развевались темным ореолом.
На моих глазах перед его лицом мелькнул темный предмет величиной с кулак. На щеке появилась отметина размером с монету, хлынула кровь. Мелькнула еще одна тень, и у Дебила исчез кончик носа.
Крысы не теряли времени, обнаружив свежую еду.
Кейт сказала тихо, но с напором.
- Рик, мы должны… должны выбраться. Иначе погибнем.
- Знаю. Если… если раскачать машину, может быть, сумеем ее освободить?
- Ладно, попробуем.
- На счет “три”. Раз, два, три!
Мы стали раскачиваться взад-вперед. Автомобиль зашевелился. С жутким стоном заскреб металл по металлу.
- Еще раз, сильнее. Раз, два, три!
Тот же жуткий скрип металла по металлу. Мимо окна поплыли пузыри.
- Не выходит! - простонала Кейт. - Застряли!
Я скорчился на подголовнике переднего сиденья, обхватив ладонью подбородок. Нельзя так сидеть и ждать, пока утонем. Мы смогли добраться сюда. Должен быть выход.
Лампочка в потолке мигнула. Музыка зазвучала как из бочки - лента замедлила ход.
Кейт вытерла с окна испарину и посмотрела на то, что было под водой.
- Боже мой, Рик, ты это видишь?
- Крыс? Не обращай внимания.
- Не крыс. Людей.
Я повернулся к окну всем корпусом:
- Людей?
Я протер стекло и выглянул, пытаясь что-нибудь рассмотреть в черной воде.
Господи!
Лицо.
Я отскочил от окна, как ударенный током. Лицо смотрело в салон.
- Господи, что это?
У меня волосы на голове встали дыбом.
Я никогда такого лица не видел.
Оно придвинулось, рассматривая нас, как экспонаты под стеклом.
Черт побери!
Оказалось, что я задержал дыхание. Я глядел в это лицо, не в силах оторвать взгляда, а оно медленно придвигалось к стеклу, стукнулось и медленно-медленно отвернулось.
Волосы развевались прядями, глаза, не мигая, смотрели сквозь толщу воды.
Потом страшное лицо обернулось снова, так же медленно, и уставилось на нас. Кейт у меня за спиной содрогалась всем телом. И машина дрожала, будто сочувствовала, и все время стонал металл.
Лицо пялилось на нас.
- Рик, не подходи ближе!
Я осторожно подобрался к стеклу и выглянул. Она спросила:
- Это серый? Ты видишь, какого он цвета?
Я поглядел так пристально, что глаза стало жечь. Лицо было серым, похожим на хлебную мякоть, каким-то губчатым, и все изрыто дырами.
- Утопленник, - вздохнул я. - Просто утопленник.
Там, за ним, в непроглядной мути воды, их еще много болтается. Они стоят вертикально и крутятся в воде, будто в жутком посмертном танце. И руки мертвецов колышутся медленно и спокойно, почти гипнотизирующими движениями.
Эх, Рик Кеннеди! Жаль, что ты так и не записал альбом. И что ты теперь будешь делать остаток вечности? Иисус даст тебе электрогитару “Стратокастер” вместо арфы? Выходи играть с нами, Рик Кеннеди. Выходи, целуй наши холодные распухшие губы. Выходи, возьмемся за руки - за распухшие, губчатые руки. Выходи, Рик Кеннеди, вода хорошая.
Страдай про себя, Эстер Уильямс. Ты не умеешь так плавать. Ты не умеешь… Мне вдруг захотелось дико расхохотаться. Хохотать, пока накопившийся углекислый газ не погасит мне мозги. Пока не заставит остановиться сердце.
Я оглянулся на Кейт. Она тяжело дышала, будто пробежала марафон, из ноздрей ее клубился пар.
Воздух стал ядовитым. Мы израсходовали кислород. Пальцы начинали дрожать, под веками нарастала боль. Я заметил, что тоже тяжело дышу. Черт, так мы помрем. Мысли начали мешаться.
Тяжело, будто мне к рукам привязали бетонные блоки, я повернулся к Кейт.
- Холодно, - сказала она.
- Воздух плохой.
- Ох… - Ее голос стал шепотом. - Пора.
- Пора, - кивнул я.
Она протянула руку и коснулась пальцами моего лица. У нее горели глаза, она дышала с трудом.
- Рик… Рик Кеннеди… я тебя любила.
- Я тебя тоже. - Я еле мог говорить. - Я… тоже.
- Жаль, что у нас сегодня не получилось… шампанское… мягкая постель… любовь.
- И мне.
Я уже не мог поднять головы.
- Пора…
Вода дошла до передних сидении. Свет гас. Темнота сжималась вокруг нас холодной ладонью. Музыка будто исходила из уст мертвеца: долгая погребальная песнь, нескончаемая песнь боли, отчаяния и одиночества.
Я мотал головой по спинке сиденья, мозги стучали и пульсировали, будто стали вторым сердцем, как у мутанта. В глазах темнело. Я случайно глянул в окно - и вытаращил глаза.
В воде висела Кэролайн, волосы светлой пеной окружали ее голову. Карие глаза смотрели на меня. Она улыбалась. За ней уходили вдаль затопленные улицы Лондона. На дне озера стояли машины. В дверях магазинов резвились косяки рыбок. В ребрах утонувшего полисмена свила гнездо пара толстых угрей.
Кэролайн раскрыла рот, оттуда выскочила водяная крыса, унося в зубах кусок ее языка. А Кэролайн улыбалась. И ее хрипловатый голос заговорил где-то в глубинах моего мозга:
Гниет под водой этот город… Нет его уже, Рик… И нет последней королевы Англии…
Лицо Кэролайн зашевелилось и стало пустоглазым черепом утопленника. Труп плавал вертикально, вся передняя часть торса была оторвана, как на иллюстрации из медицинского учебника, - четко видны легкие, сердце, печень, диафрагма, кишки…
А из губ мертвеца журчал чувственный голос Кэролайн:
Ты идешь, Рик? Тетя Кэролайн ждет поцелуя. Какой ты непослушный мальчик, Рик! Не заставляй тетю ждать, слышишь?
Галлюцинация, смутно понял я. У меня онемели пальцы, на грудь давила страшная тяжесть. Сознание меркло, раздавленное ядовитой углекислотой, насытившей кровь.
- Кейт… Кейт…
Я видел, что она повернулась спиной.
- Кейт, что ты делаешь? Кейт…
Она села, уперлась спиной в мое плечо и сильно ударила двумя ногами.
Как будто разорвался металл.
И тут я понял, что она сделала. Она выдавила боковое стекло. Вода рванулась внутрь с ревом, бросив нас обоих через салон. Я набрал полную грудь воздуха, и тут меня закрутило, как котенка в стиральной машине.
Меня схватила чья-то рука и потянула. Сильно.
Секунду мне казалось, что меня поймал утопленник. Потом до меня дошло, что это Кейт ухватила меня за футболку и тянет к выбитому стеклу.
Я вылез, извиваясь и дергаясь, ободрав спину и плечи об осколки стекла. Сверху был свет, и я поплыл к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
- Держись, Кейт! - шепнул я. И сам не поверил, что так спокойно говорю. Я действительно думал, что все получится.
“Рик, что получится? - спросил я себя. - Ты ведь ничего не продумал. Ты только хотел убраться с острова. Ты даже не знаешь, что будет дальше”.
Рокот вдруг прекратился. И крики. И грохот кулаков.
Тихо-тихо стало, когда машина въехала в озеро. Толстый кузов “роллс-ройса” заглушил почти все звуки погружающегося в воду автомобиля.
- Рик, что ты делаешь?
- Вожусь с кондиционером. Если отключить вентиляцию, может быть… вот.
Машина все еще двигалась, но уже беззвучно. С леденящей плавностью она скользила прочь от острова.
Вдруг раздался глухой удар в стекло. Скорчившись на капоте, на нас смотрел Дебил.
- Убирайся, кретин! - прошипел я. - Плыви на берег!
Но он вцепился намертво, и со своей бородой и безумным взглядом был похож на Чарльза Мэнсона. Кровь у него на лбу засохла, наполовину закрыв свастику.
- Рик, мы тонем!
- Может, и ничего страшного. Считается, что машины всегда в воде тонут. Но показывают репортажи о наводнениях, бывает, машины плавают как пробки.
- Бывает?
- Ну, кабина и бак… иногда работают как поплавки.
- Она клонится вперед. Мы уходим в воду носом.
- Это вот тот идиот на капоте. Лишний вес тянет вниз.
- Отчего он не уплывает?
- Кейт, переберись назад. Попробуем сместить центр тяжести.
У меня по лицу стекал пот. Замкнутое пространство давило. Я все еще не мог поверить, что погнал машину в черт знает сколько километров водной шири в надежде, что этот кусок стали поплывет, как лодка.
Машина постепенно погружалась носом вперед. В окна виднелась плещущая вода. Берег острова был в тридцати метрах. И шайки психов, из-за которых мы сюда попали, видно не было.
Я полез на заднее сиденье следом за Кейт, зацепил ногой кнопку магнитолы, и тут же салон заполнила музыка. Медленная спокойная пьеса с поющими скрипками.
Проклятие!
Я оглянулся.
Вода нашла путь сквозь резиновое уплотнение дверей и текла медленной, но постоянной струйкой. Возле педалей на полу стала натекать лужа.
Дебил на капоте вцепился в дворники. Один отломился. Он вцепился в другой, глаза его горели сквозь стекло безумным жаром.
- Плыви! - крикнул я ему. - Плыви к острову!
Вода покрыла капот и дошла до ветрового стекла. Будто смотришь в аквариум, где на дне два сантиметра вспененной воды.
Дебил стал кричать, но я не разбирал слов.
Кейт поняла.
- Боже мой, - сказала она тусклым голосом. - Он не умеет плавать.
Нос машины погружался в воду. Чтобы не упасть вперед, нам пришлось развернуться на заднем сиденье и упереться ногами в передние.
Сцена была совершенно невероятная. Яркое солнце, синее небо. Широкое озеро разлива с мелкими островками, верхушками телеграфных столбов, фонарей, крышами домов. А посреди - кобальтовый “роллс-ройс” с хромированным радиатором, и эмблема летящей дамы уже под водой. Корма машины - багажник, задние колеса, половина пассажирского салона - торчит над поверхностью. С задних шин каплет вода, и круги расходятся по поверхности. А на капоте сидит сумасшедший, колотит кулаками по стеклу и орет.
Вода дошла до половины ветрового стекла. Дебил хлопал по закаленному стеклу, расплескивая воду.
Теперь уже было видно сквозь полузатопленные окна, что делается под водой. Она была черной от взмученного осадка, но солнце светило достаточно, чтобы видно было примерно на метр. Руки Дебила смотрелись как через лупу. Видны были вытатуированные на тыльной стороне пальцев кинжалы. Дебил тряс головой, и при каждом резком вдохе ему в рот попадала вспененная вода.
Машина еще наклонилась. Мы теперь стояли, скрючившись, на спинках передних сидений. Автомобиль становился вертикально. И все так же звучала тихая колыбельная, обволакивающая мелодия из колонок.
- Боже мой, мы тонем! - выдохнула Кейт, цепляясь за спинку заднего сиденья. Сквозь заднее стекло теперь было видно только небо.
Скрежет металла по камню. Бетонный фонарный столб скользнул мимо, обдирая краску машины. Глухо стукнул по крыше стеклянный фонарь.
Я видел чуть меньше верхней четверти столба. Так какая же здесь глубина? Ну-ка, Рик, оцени? Метров шесть.
Стук в окно стал отчаянней, слышались крики Дебила, громкие, хотя заглушенные водой и стальным корпусом машины.
Дебил ушел под воду и бил по машине из последних сил, пуская пузыри.
И машина затонула.
65
Вот так. Была и нет. Ушла под воду без всплеска, как субмарина.
Кейт ахнула.
Я стиснул зубы.
Все заняло не больше четырех секунд.
И машина пошла вниз к ложу нового озера. Пузыри цепочкой серебряных шаров потянулись из окон. Машина наполнилась дребезжанием, будто где-то в кузове заработал десяток электромоторов - это выходил воздух из всех полостей дверей, из-под капота и из багажника. Послышались глухие удары - вода заполняла пустоту, созданную уходом воздуха.
Мы скользили в полную тьму. И казалось, это будет вечно.
И наконец раздался удар, от которого мы упали на спинки передних сидений. Машина дошла до дна.
- Рик, вода!
- Знаю, знаю. Без паники, Кейт. Только без паники.
Она стала глубоко дышать.
- Я без паники. Только нам надо отсюда выбраться. Выбраться!
Я огляделся. В машине было почти совсем темно. Очень мало света проникало на глубину, но блики бегали по богатой обивке салона. Мы были пойманы в воздушном кармане в пассажирском отсеке. Еще несколько секунд это будет спасать, потом вода медленно вползет внутрь, заполняя машину…
Бум!
Дебил все еще цеплялся за автомобиль.
Я увидел, что машина остановилась, упершись носом в сетчатую изгородь, и Дебил застрял между сеткой и машиной.
Бедный дурак был еще жив. Он стучал в ветровое стекло, будто мы могли открыть шлюз и впустить его внутрь.
- Боже мой, Боже мой, - чуть слышно шептала Кейт. - Бедняга, бедняга…
- Этот бедняга нас бы с удовольствием прикончил… Так, теперь как бы нам отсюда вылезти?
Я включил плафон в салоне. Он загорелся тускло, потом стал ярче и тут же снова потускнел. Аккумулятор долго не протянет.
Вода сочилась сквозь уплотнение дверей. И приборная панель стала кровоточить тонкими струйками. Запах речной воды стоял в горле. Через минуту-другую вода дойдет до передних сидений. При таких темпах машина наполнится минут за десять. Хотя это и не важно - к тому времени воздух уже станет непригоден для дыхания.
А музыка все играла, наполняя салон звуками оркестра, где никого из музыкантов, наверное, давно уже нет на свете.
И мы скоро к ним присоединимся, если я ничего не придумаю.
Кейт снова начала дышать часто и перепугано. Я заметил, что при выдохе образуется облачко белого пара. Вода была настолько холодной, что мы оказались будто в холодильнике. Окна покрыла испарина.
Я глянул на Дебила. Он висел в воде недвижимо, глаза были широко открыты - до боли широко. Длинные волосы и борода развевались темным ореолом.
На моих глазах перед его лицом мелькнул темный предмет величиной с кулак. На щеке появилась отметина размером с монету, хлынула кровь. Мелькнула еще одна тень, и у Дебила исчез кончик носа.
Крысы не теряли времени, обнаружив свежую еду.
Кейт сказала тихо, но с напором.
- Рик, мы должны… должны выбраться. Иначе погибнем.
- Знаю. Если… если раскачать машину, может быть, сумеем ее освободить?
- Ладно, попробуем.
- На счет “три”. Раз, два, три!
Мы стали раскачиваться взад-вперед. Автомобиль зашевелился. С жутким стоном заскреб металл по металлу.
- Еще раз, сильнее. Раз, два, три!
Тот же жуткий скрип металла по металлу. Мимо окна поплыли пузыри.
- Не выходит! - простонала Кейт. - Застряли!
Я скорчился на подголовнике переднего сиденья, обхватив ладонью подбородок. Нельзя так сидеть и ждать, пока утонем. Мы смогли добраться сюда. Должен быть выход.
Лампочка в потолке мигнула. Музыка зазвучала как из бочки - лента замедлила ход.
Кейт вытерла с окна испарину и посмотрела на то, что было под водой.
- Боже мой, Рик, ты это видишь?
- Крыс? Не обращай внимания.
- Не крыс. Людей.
Я повернулся к окну всем корпусом:
- Людей?
Я протер стекло и выглянул, пытаясь что-нибудь рассмотреть в черной воде.
Господи!
Лицо.
Я отскочил от окна, как ударенный током. Лицо смотрело в салон.
- Господи, что это?
У меня волосы на голове встали дыбом.
Я никогда такого лица не видел.
Оно придвинулось, рассматривая нас, как экспонаты под стеклом.
Черт побери!
Оказалось, что я задержал дыхание. Я глядел в это лицо, не в силах оторвать взгляда, а оно медленно придвигалось к стеклу, стукнулось и медленно-медленно отвернулось.
Волосы развевались прядями, глаза, не мигая, смотрели сквозь толщу воды.
Потом страшное лицо обернулось снова, так же медленно, и уставилось на нас. Кейт у меня за спиной содрогалась всем телом. И машина дрожала, будто сочувствовала, и все время стонал металл.
Лицо пялилось на нас.
- Рик, не подходи ближе!
Я осторожно подобрался к стеклу и выглянул. Она спросила:
- Это серый? Ты видишь, какого он цвета?
Я поглядел так пристально, что глаза стало жечь. Лицо было серым, похожим на хлебную мякоть, каким-то губчатым, и все изрыто дырами.
- Утопленник, - вздохнул я. - Просто утопленник.
Там, за ним, в непроглядной мути воды, их еще много болтается. Они стоят вертикально и крутятся в воде, будто в жутком посмертном танце. И руки мертвецов колышутся медленно и спокойно, почти гипнотизирующими движениями.
Эх, Рик Кеннеди! Жаль, что ты так и не записал альбом. И что ты теперь будешь делать остаток вечности? Иисус даст тебе электрогитару “Стратокастер” вместо арфы? Выходи играть с нами, Рик Кеннеди. Выходи, целуй наши холодные распухшие губы. Выходи, возьмемся за руки - за распухшие, губчатые руки. Выходи, Рик Кеннеди, вода хорошая.
Страдай про себя, Эстер Уильямс. Ты не умеешь так плавать. Ты не умеешь… Мне вдруг захотелось дико расхохотаться. Хохотать, пока накопившийся углекислый газ не погасит мне мозги. Пока не заставит остановиться сердце.
Я оглянулся на Кейт. Она тяжело дышала, будто пробежала марафон, из ноздрей ее клубился пар.
Воздух стал ядовитым. Мы израсходовали кислород. Пальцы начинали дрожать, под веками нарастала боль. Я заметил, что тоже тяжело дышу. Черт, так мы помрем. Мысли начали мешаться.
Тяжело, будто мне к рукам привязали бетонные блоки, я повернулся к Кейт.
- Холодно, - сказала она.
- Воздух плохой.
- Ох… - Ее голос стал шепотом. - Пора.
- Пора, - кивнул я.
Она протянула руку и коснулась пальцами моего лица. У нее горели глаза, она дышала с трудом.
- Рик… Рик Кеннеди… я тебя любила.
- Я тебя тоже. - Я еле мог говорить. - Я… тоже.
- Жаль, что у нас сегодня не получилось… шампанское… мягкая постель… любовь.
- И мне.
Я уже не мог поднять головы.
- Пора…
Вода дошла до передних сидении. Свет гас. Темнота сжималась вокруг нас холодной ладонью. Музыка будто исходила из уст мертвеца: долгая погребальная песнь, нескончаемая песнь боли, отчаяния и одиночества.
Я мотал головой по спинке сиденья, мозги стучали и пульсировали, будто стали вторым сердцем, как у мутанта. В глазах темнело. Я случайно глянул в окно - и вытаращил глаза.
В воде висела Кэролайн, волосы светлой пеной окружали ее голову. Карие глаза смотрели на меня. Она улыбалась. За ней уходили вдаль затопленные улицы Лондона. На дне озера стояли машины. В дверях магазинов резвились косяки рыбок. В ребрах утонувшего полисмена свила гнездо пара толстых угрей.
Кэролайн раскрыла рот, оттуда выскочила водяная крыса, унося в зубах кусок ее языка. А Кэролайн улыбалась. И ее хрипловатый голос заговорил где-то в глубинах моего мозга:
Гниет под водой этот город… Нет его уже, Рик… И нет последней королевы Англии…
Лицо Кэролайн зашевелилось и стало пустоглазым черепом утопленника. Труп плавал вертикально, вся передняя часть торса была оторвана, как на иллюстрации из медицинского учебника, - четко видны легкие, сердце, печень, диафрагма, кишки…
А из губ мертвеца журчал чувственный голос Кэролайн:
Ты идешь, Рик? Тетя Кэролайн ждет поцелуя. Какой ты непослушный мальчик, Рик! Не заставляй тетю ждать, слышишь?
Галлюцинация, смутно понял я. У меня онемели пальцы, на грудь давила страшная тяжесть. Сознание меркло, раздавленное ядовитой углекислотой, насытившей кровь.
- Кейт… Кейт…
Я видел, что она повернулась спиной.
- Кейт, что ты делаешь? Кейт…
Она села, уперлась спиной в мое плечо и сильно ударила двумя ногами.
Как будто разорвался металл.
И тут я понял, что она сделала. Она выдавила боковое стекло. Вода рванулась внутрь с ревом, бросив нас обоих через салон. Я набрал полную грудь воздуха, и тут меня закрутило, как котенка в стиральной машине.
Меня схватила чья-то рука и потянула. Сильно.
Секунду мне казалось, что меня поймал утопленник. Потом до меня дошло, что это Кейт ухватила меня за футболку и тянет к выбитому стеклу.
Я вылез, извиваясь и дергаясь, ободрав спину и плечи об осколки стекла. Сверху был свет, и я поплыл к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72