Однако пока они не приближались, а только отдалялись от товарища по экспедиции.
Вот забрались бы ко мне на «Устремленного» непрошеные гости, подумал Михаил. Проделали дыру в обшивке, начали лазить по отсекам, заглядывать в двери… И что бы я делал – молча смотрел на это безобразие? Нет уж – сначала постарался бы изолировать и поймать их, а потом… потом уже разбирался бы, что они за птицы.
За секунды в голове выстроилась картина: то, что разведчики воспринимали как эккумундивный источник, на самом деле часть защитной системы «Призрака», патрулирующей коридоры. Пока они были во внешнем проходе, она только следила и не предпринимала ничего – возможно, пыталась разобраться, зачем они здесь и какова их цель. Но как только они добрались до зала – во внутренние, критические для системы отсеки, – она стала действовать. Начала с того, что разделила их… Какой будет следующий шаг, можно было только догадываться.
Справа осталась последняя закрытая дверь. Дальше зал заканчивался: там виднелся уходящий вперед коридор, но вряд ли он привел бы разведчиков к Эрбрухту. Однако Квалин углядел и проход справа, на высоте человеческого роста над полом. Если вскочить в него, то, вполне возможно, он выведет куда надо. Источник эккумундивной энергии тем временем замедлился, но зато…
– Вилли! Эта штука почти остановилась. Но от нее отделилась биоформа, догоняет тебя!
– Я не вижу! – Казалось, Эрбрухт сейчас заплачет. – Может, твой датчик ошибся?
– Нет, – сказал Муравьев, не прекращая бежать, – на моем тоже. Ерунда какая-то…
– Вилли, ну успокойся ты! – заговорил Квалин. – Включи усиление и жди, пускай подходит. Лучемет наготове держи и, чуть что, врубай эккумундивку. А то и правда ерунда, призраков каких-то пугаемся…
– Призраков на «Призраке», – вставил Муравьев.
– Датчики совсем выключились… – вполголоса пробормотал Эрбрухт.
– Четвертый, не паникуй! Мы спешим, скоро будем у тебя!
– Я… не могу!.. – крикнул эргоник, и Квалин заметил, что он снова движется – даже немного оторвался от неведомого существа.
Будь проклят тот день, когда я согласился взять его в команду, подумал Михаил. Нет, Вилли можно понять: они бродят по творению неведомо какой цивилизации, вокруг происходят вещи, которые черт знает как объяснить – тут всякий нормальный человек перетрусит. Вот только какой он после этого разведчик? Обычный суслик, и место ему – на Земле.
Тем временем они с Муравьевым подбежали к развилке: два круглых коридора, внешне одинаковых, шли один над другим. Какой из них скорее приведет к Эрбрухту, сказать было сложно.
– Разделимся? – предложил Алексей.
– Еще чего! – Михаил интуитивно выбрал нижний проход, и они кинулись туда.
Тут он услышал голос Скамейкина, оставшегося на модуле:
– У меня обе камеры Эрбрухта ушли в аут. И все индикаторы вырубились, будто он под экраном.
– Петька, что это по-твоему? – спросил Квалин. Ответ был лаконичен:
– Полный бред.
– Боже, свет! Пропал свет! – заорал Вильгельм. Квалин глянул на датчики. У него-то все было четко: вот желтая точка Эрбрухта, и вот красная – неизвестное существо всего в нескольких метрах за ним. Коридор заворачивал вправо; еще чуть-чуть, и разведчики начнут приближаться к отрезанному товарищу, а там скоро и доберутся до него.
– Четвертый, я приказываю: стой на месте! Мы уже близко!
– Нет! Я не могу! Темнота, боже…
Тут желтая точка замерла, и Квалин услышал:
– А-а, че-орт!..
– Что такое?
– Споткнулся… под ногу что-то… господи… Судя по датчику, преследователя отделяли от Эрбрухта всего три метра.
– Вилли, вруби защиту сейчас же! И, пожалуйста, успокойся, слышишь?!
Голос Вильгельма был слабый, будто что-то глушило его:
– Я… не могу!.. Скафандр… Тут совсем… Боже, свет! Зачем так ярко? А-а, не могу… Я ослеп! Ослеп!!! А-а-а-а!..
– Вилли!
Что-то щелкнуло в ушах – и желтая точка исчезла, уступив место надписи: «Мертв». А вслед за ней немедленно исчезла и красная. Эккумундивного источника тоже не было – сейчас Михаил сообразил, что и не заметил, когда именно тот пропал с индикатора. Как будто защитник «Призрака», настигнув одного из нарушителей, удовлетворился этим и успокоился. А может, подумал Квалин, только затаился – что скорее.
– Осторожно, Леха, – сказал он тихо. – Не спешим, но и не тормозим.
Командир пытался охватить взглядом все – как нутро «Призрака», так и индикаторы на скафандре. Но ничего не указывало на близкую опасность. Наконец они прошли последний поворот, и впереди показался неподвижно лежащий Вильгельм Эрбрухт. Уже отсюда было видно, что с его шлемом что-то не так.
– Леха, постой здесь, я сам подойду.
– Может, лучше вместе?
– Это приказ, третий!
– Есть.
Михаил, оглядываясь на каждом шагу, подобрался к телу. Похоже, ничего пока не угрожало разведчику. Увидев, что случилось с неудачливым экспертом, он пробормотал про себя неразборчивое ругательство. Стекла на шлеме больше не было. Не было как такового и лица – оно превратилось в черную бесформенную маску. Казалось даже, что от него идет легкий дымок, – Квалин тут же отогнал глупое видение. Скафандр, судя по всему, не функционировал. Опустившись и попытавшись включить диагностику, разведчик только присвистнул: батареи были разряжены полностью: и основная, и резервная.
– И правда бред какой-то, – сказал чуть слышно.
Взгляд скользнул к стене, и тут Квалин заметил вещь, которая уж точно не принадлежала Эрбрухту. Белая овальная штуковина – с виду как яйцо, но больше куриного раза в два и с красной полоской посредине. Полоска вспыхивала время от времени и снова гасла. Некоторое время Михаил понаблюдал за ней, но никакой закономерности в интервалах между вспышками не заметил.
Он поднес к «яйцу» руку – датчики не сигнализировали о возможной опасности. Конечно, это ничего не значило – возможно, он сейчас поднимет хреновину с пола, тем самым запустит какой-то механизм, и тогда… Что – тогда? Вспоминая случившееся, – да все, что угодно. Хуже не будет, отчего-то решил Квалин и все-таки взял в руки странный предмет. Вроде бы ничего не изменилось, красная полоска продолжала мигать через неравные промежутки времени. Михаил еще несколько секунд смотрел на нее, затем окликнул:
– Леха! У тебя там как?
– Ничего, все тихо.
– Петька?
– Никакой активности. Опа, тут запрос пришел с Земли, сейчас отвечу…
– Хорошо. Третий, давай сюда.
Командир только собрался показать найденную вещицу напарнику, когда Скамейкин произнес:
– Миша, тут Сундуков на связи… В общем, я сейчас на него переключу, он сам скажет.
– Что за карлик на носу… – пробормотал Квалин, но тут знакомый голос спросил:
– Как дела, Михаил?
Странно это прозвучало – не по-дружески, как они обычно общались между собой, но и не слишком официально. Похоже, командующему был неприятен предстоящий разговор, но избежать его было нельзя.
– А как ты думаешь? В данный момент нахожусь рядом с трупом, у которого сожжено полголовы. Между прочим, труп твоего драгоценного эргонного эксперта. Подробный отчет прямо сейчас предоставить не могу, извини.
– Подробности потом. Вам надо выбираться оттуда, и желательно побыстрее.
– Если ты еще не догадался, именно это мы и собираемся сделать. – Тут он махнул Муравьеву: действуй, мол, – и тот подхватил тело Эрбрухта, после чего разведчики двинулись обратно к выходу. Тем временем Михаил слушал Сундукова:
– Нет, Квалин, – улететь вообще. Возвращайтесь на «Устремленный» и дуйте на Землю.
– А вот теперь, пожалуйста, объясни.
– Объясняю: мне только что передали, что «Хейгорн» выкупил эксклюзивные права на исследование.
– То есть как? Кто ему такие права продал-то?
– Галактический совет, кто еще? А нам сейчас только что и нужно, так это новый межпланетный конфликт!
– Да что они там все, с ума посходили? «Хейгорн» будет исследовать, а мы тут, значит, так, на курорт приехали?! А «интера» куда смотрели? Или им, раз со своими «окейцами» не успели, вообще на все плевать?
– Нет, они там торговались. Миша, мне вообще ничего объяснять не хотели! Поставили перед фактом: забирай своих людей, пока у кумбиэнцев еще нет права предъявить претензии…
– Да провались они в черную дыру со своими претензиями! Пускай только попробуют запросить данные нашей экспедиции – хрен получат, а не данные!
– Об этом речь не идет. У них право только на «Призрак», а не на наши результаты.
– Чудненько! Толку нам от результатов без «Призрака»? Я ж говорю: прогуляться мы вышли, пля… на прогулке, правда, одного потеряли, – Квалин окинул взглядом пустынный коридор, – как минимум… Но это никого не интересует, я правильно понял?
– Миша, мы этот вопрос будем решать. Еще сдерем с них компенсацию, по-любому.
– Ага, вот так всегда: сначала люди гибнут, а потом компенсации… Я его и брать не хотел, эксперта твоего хваленого. Но вы ж меня не слушаете! Сусличье штабное, пля… Вот я сейчас с тобой разговоры развожу, а здесь в любую секунду та же фигня может случиться. И будет вам три трупа вместо одного. Зато и компенсация тройная! Нравится идея, а, Сундук?!
– Квалин, я приказываю: остынь и спокойно выбирайся оттуда!
– Ладно тебе. Как будто мне больше всех надо…
– Вот и хорошо. Потом поговорим – дорогое удовольствие, сам знаешь. – И командующий оборвал связь.
Квалин осмотрелся: к этому времени разведчики уже вернулись в зал. Датчики не показывали вблизи никакой активности.
– Лёха, я тебя поздравляю, – сказал он. – Наша первая вылазка будет и последней.
– Нас что отсюда – того? – спросил Муравьев с характерным жестом, не слышавший разговора с Сундуковым.
– Именно. Политика у них, видишь ли… А нас, как обычно, не спросили.
– Ерунда какая-то…
– Я тоже так думаю. Пошли быстрее, а то еще эти выйти не дадут.
Но опасения оказались напрасными. На всем пути до модуля они поглядывали на датчики, но эккумундивный больше не показывал никаких изменений, а датчик живых форм не регистрировал никого, кроме самих разведчиков.
II
Профессор Имак Чанхиун – девяностолетний старик, которому вряд ли кто-то дал бы больше шестидесяти, – допоздна засиделся в своем кабинете на двухсотом этаже огромного трехсотдесятиэтажного небоскреба компании «Хейгорн». Давно наступила ночь, погрузившая во тьму восточное полушарие Кумбиэна вместе с его столицей Немертоэном, но Чанхиун даже не помышлял об отдыхе. Впрочем, подобное поведение профессора и раньше никого не удивляло, а сейчас у него были особые причины для бодрствования – он получил от своих агентов крайне интересующие его документы.
Имак Чанхиун был главным специалистом «Хейгорна», и если бы кто-то сказал, что всем, чего достигла компания на сегодня – процветанием, полным контролем над кумбиэнскими рынками, расширением сферы деятельности на весь галактический сектор и, наконец, выходом на второе место в Галактике по объему продаж, – она обязана в первую очередь этому человеку, он оказался бы абсолютно прав. Пятьдесят лет назад Имак решил, что академическая деятельность, возможно, интересна и полезна, но пользу эту в полной мере ощутят лишь потомки – ему же хочется жить сейчас. Он был тогда одним из массы многообещающих ученых, а «Хейгорн» – одним из множества заводиков, производящих комплектующие для кораблей и прилагавших уйму усилий, чтобы сбыть свою продукцию. Но Чанхиун намеренно выбрал небольшую фирму: в крупной компании мало кого заинтересовало бы мнение рядового, никому не известного специалиста – здесь же к нему не могли не прислушаться. И прислушались, и были вознаграждены.
Разработанные Имаком технологии помогли обойти конкурентов, так что скоро «Хейгорн» уже расширял производство. Год следовал за годом – и вот с их завода сошел первый «Буиндер», модель, которая задала новый стандарт и со временем покорила кумбиэнское космическое пространство. Конечно, они не сразу завоевали рынок, но Чанхиун доказывал преимущество их кораблей правдами и неправдами. Успех следовал за успехом: «Хейгорн» открывал все новые заводы и филиалы на Кумбиэне, а затем и за пределами планеты. Они выпускали уже не только космическую технику, но и элеры, роботов и комп-модули, механы, токеры, мультивизоры… Куда сложнее назвать технику, которую не производили ни на одном из предприятий «Хейгорна». В общем, если спросить обычного кумбиэнца, кто самый главный человек на планете – президент Кумбиэна или президент «Хейгорна», еще неизвестно, что он ответил бы.
Вообще говоря, если бы Чанхиун захотел, он давно мог сам стать президентом компании. Но в том-то и дело, что он не хотел. Президент, крупная фигура, был всегда на виду: медия писала о нем и показывала на тиви, его высказывания облетали всю планету, за каждым его действием, каждым шагом следила масса людей. Профессор не любил подобную шумиху, в повышенном внимании к своей персоне он не находил никакой пользы – напротив, оно только отвлекало от работы. В конце концов, власть принадлежит не тому, кого показывают на больших экранах, а тому, кто решает, кого на них показывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Вот забрались бы ко мне на «Устремленного» непрошеные гости, подумал Михаил. Проделали дыру в обшивке, начали лазить по отсекам, заглядывать в двери… И что бы я делал – молча смотрел на это безобразие? Нет уж – сначала постарался бы изолировать и поймать их, а потом… потом уже разбирался бы, что они за птицы.
За секунды в голове выстроилась картина: то, что разведчики воспринимали как эккумундивный источник, на самом деле часть защитной системы «Призрака», патрулирующей коридоры. Пока они были во внешнем проходе, она только следила и не предпринимала ничего – возможно, пыталась разобраться, зачем они здесь и какова их цель. Но как только они добрались до зала – во внутренние, критические для системы отсеки, – она стала действовать. Начала с того, что разделила их… Какой будет следующий шаг, можно было только догадываться.
Справа осталась последняя закрытая дверь. Дальше зал заканчивался: там виднелся уходящий вперед коридор, но вряд ли он привел бы разведчиков к Эрбрухту. Однако Квалин углядел и проход справа, на высоте человеческого роста над полом. Если вскочить в него, то, вполне возможно, он выведет куда надо. Источник эккумундивной энергии тем временем замедлился, но зато…
– Вилли! Эта штука почти остановилась. Но от нее отделилась биоформа, догоняет тебя!
– Я не вижу! – Казалось, Эрбрухт сейчас заплачет. – Может, твой датчик ошибся?
– Нет, – сказал Муравьев, не прекращая бежать, – на моем тоже. Ерунда какая-то…
– Вилли, ну успокойся ты! – заговорил Квалин. – Включи усиление и жди, пускай подходит. Лучемет наготове держи и, чуть что, врубай эккумундивку. А то и правда ерунда, призраков каких-то пугаемся…
– Призраков на «Призраке», – вставил Муравьев.
– Датчики совсем выключились… – вполголоса пробормотал Эрбрухт.
– Четвертый, не паникуй! Мы спешим, скоро будем у тебя!
– Я… не могу!.. – крикнул эргоник, и Квалин заметил, что он снова движется – даже немного оторвался от неведомого существа.
Будь проклят тот день, когда я согласился взять его в команду, подумал Михаил. Нет, Вилли можно понять: они бродят по творению неведомо какой цивилизации, вокруг происходят вещи, которые черт знает как объяснить – тут всякий нормальный человек перетрусит. Вот только какой он после этого разведчик? Обычный суслик, и место ему – на Земле.
Тем временем они с Муравьевым подбежали к развилке: два круглых коридора, внешне одинаковых, шли один над другим. Какой из них скорее приведет к Эрбрухту, сказать было сложно.
– Разделимся? – предложил Алексей.
– Еще чего! – Михаил интуитивно выбрал нижний проход, и они кинулись туда.
Тут он услышал голос Скамейкина, оставшегося на модуле:
– У меня обе камеры Эрбрухта ушли в аут. И все индикаторы вырубились, будто он под экраном.
– Петька, что это по-твоему? – спросил Квалин. Ответ был лаконичен:
– Полный бред.
– Боже, свет! Пропал свет! – заорал Вильгельм. Квалин глянул на датчики. У него-то все было четко: вот желтая точка Эрбрухта, и вот красная – неизвестное существо всего в нескольких метрах за ним. Коридор заворачивал вправо; еще чуть-чуть, и разведчики начнут приближаться к отрезанному товарищу, а там скоро и доберутся до него.
– Четвертый, я приказываю: стой на месте! Мы уже близко!
– Нет! Я не могу! Темнота, боже…
Тут желтая точка замерла, и Квалин услышал:
– А-а, че-орт!..
– Что такое?
– Споткнулся… под ногу что-то… господи… Судя по датчику, преследователя отделяли от Эрбрухта всего три метра.
– Вилли, вруби защиту сейчас же! И, пожалуйста, успокойся, слышишь?!
Голос Вильгельма был слабый, будто что-то глушило его:
– Я… не могу!.. Скафандр… Тут совсем… Боже, свет! Зачем так ярко? А-а, не могу… Я ослеп! Ослеп!!! А-а-а-а!..
– Вилли!
Что-то щелкнуло в ушах – и желтая точка исчезла, уступив место надписи: «Мертв». А вслед за ней немедленно исчезла и красная. Эккумундивного источника тоже не было – сейчас Михаил сообразил, что и не заметил, когда именно тот пропал с индикатора. Как будто защитник «Призрака», настигнув одного из нарушителей, удовлетворился этим и успокоился. А может, подумал Квалин, только затаился – что скорее.
– Осторожно, Леха, – сказал он тихо. – Не спешим, но и не тормозим.
Командир пытался охватить взглядом все – как нутро «Призрака», так и индикаторы на скафандре. Но ничего не указывало на близкую опасность. Наконец они прошли последний поворот, и впереди показался неподвижно лежащий Вильгельм Эрбрухт. Уже отсюда было видно, что с его шлемом что-то не так.
– Леха, постой здесь, я сам подойду.
– Может, лучше вместе?
– Это приказ, третий!
– Есть.
Михаил, оглядываясь на каждом шагу, подобрался к телу. Похоже, ничего пока не угрожало разведчику. Увидев, что случилось с неудачливым экспертом, он пробормотал про себя неразборчивое ругательство. Стекла на шлеме больше не было. Не было как такового и лица – оно превратилось в черную бесформенную маску. Казалось даже, что от него идет легкий дымок, – Квалин тут же отогнал глупое видение. Скафандр, судя по всему, не функционировал. Опустившись и попытавшись включить диагностику, разведчик только присвистнул: батареи были разряжены полностью: и основная, и резервная.
– И правда бред какой-то, – сказал чуть слышно.
Взгляд скользнул к стене, и тут Квалин заметил вещь, которая уж точно не принадлежала Эрбрухту. Белая овальная штуковина – с виду как яйцо, но больше куриного раза в два и с красной полоской посредине. Полоска вспыхивала время от времени и снова гасла. Некоторое время Михаил понаблюдал за ней, но никакой закономерности в интервалах между вспышками не заметил.
Он поднес к «яйцу» руку – датчики не сигнализировали о возможной опасности. Конечно, это ничего не значило – возможно, он сейчас поднимет хреновину с пола, тем самым запустит какой-то механизм, и тогда… Что – тогда? Вспоминая случившееся, – да все, что угодно. Хуже не будет, отчего-то решил Квалин и все-таки взял в руки странный предмет. Вроде бы ничего не изменилось, красная полоска продолжала мигать через неравные промежутки времени. Михаил еще несколько секунд смотрел на нее, затем окликнул:
– Леха! У тебя там как?
– Ничего, все тихо.
– Петька?
– Никакой активности. Опа, тут запрос пришел с Земли, сейчас отвечу…
– Хорошо. Третий, давай сюда.
Командир только собрался показать найденную вещицу напарнику, когда Скамейкин произнес:
– Миша, тут Сундуков на связи… В общем, я сейчас на него переключу, он сам скажет.
– Что за карлик на носу… – пробормотал Квалин, но тут знакомый голос спросил:
– Как дела, Михаил?
Странно это прозвучало – не по-дружески, как они обычно общались между собой, но и не слишком официально. Похоже, командующему был неприятен предстоящий разговор, но избежать его было нельзя.
– А как ты думаешь? В данный момент нахожусь рядом с трупом, у которого сожжено полголовы. Между прочим, труп твоего драгоценного эргонного эксперта. Подробный отчет прямо сейчас предоставить не могу, извини.
– Подробности потом. Вам надо выбираться оттуда, и желательно побыстрее.
– Если ты еще не догадался, именно это мы и собираемся сделать. – Тут он махнул Муравьеву: действуй, мол, – и тот подхватил тело Эрбрухта, после чего разведчики двинулись обратно к выходу. Тем временем Михаил слушал Сундукова:
– Нет, Квалин, – улететь вообще. Возвращайтесь на «Устремленный» и дуйте на Землю.
– А вот теперь, пожалуйста, объясни.
– Объясняю: мне только что передали, что «Хейгорн» выкупил эксклюзивные права на исследование.
– То есть как? Кто ему такие права продал-то?
– Галактический совет, кто еще? А нам сейчас только что и нужно, так это новый межпланетный конфликт!
– Да что они там все, с ума посходили? «Хейгорн» будет исследовать, а мы тут, значит, так, на курорт приехали?! А «интера» куда смотрели? Или им, раз со своими «окейцами» не успели, вообще на все плевать?
– Нет, они там торговались. Миша, мне вообще ничего объяснять не хотели! Поставили перед фактом: забирай своих людей, пока у кумбиэнцев еще нет права предъявить претензии…
– Да провались они в черную дыру со своими претензиями! Пускай только попробуют запросить данные нашей экспедиции – хрен получат, а не данные!
– Об этом речь не идет. У них право только на «Призрак», а не на наши результаты.
– Чудненько! Толку нам от результатов без «Призрака»? Я ж говорю: прогуляться мы вышли, пля… на прогулке, правда, одного потеряли, – Квалин окинул взглядом пустынный коридор, – как минимум… Но это никого не интересует, я правильно понял?
– Миша, мы этот вопрос будем решать. Еще сдерем с них компенсацию, по-любому.
– Ага, вот так всегда: сначала люди гибнут, а потом компенсации… Я его и брать не хотел, эксперта твоего хваленого. Но вы ж меня не слушаете! Сусличье штабное, пля… Вот я сейчас с тобой разговоры развожу, а здесь в любую секунду та же фигня может случиться. И будет вам три трупа вместо одного. Зато и компенсация тройная! Нравится идея, а, Сундук?!
– Квалин, я приказываю: остынь и спокойно выбирайся оттуда!
– Ладно тебе. Как будто мне больше всех надо…
– Вот и хорошо. Потом поговорим – дорогое удовольствие, сам знаешь. – И командующий оборвал связь.
Квалин осмотрелся: к этому времени разведчики уже вернулись в зал. Датчики не показывали вблизи никакой активности.
– Лёха, я тебя поздравляю, – сказал он. – Наша первая вылазка будет и последней.
– Нас что отсюда – того? – спросил Муравьев с характерным жестом, не слышавший разговора с Сундуковым.
– Именно. Политика у них, видишь ли… А нас, как обычно, не спросили.
– Ерунда какая-то…
– Я тоже так думаю. Пошли быстрее, а то еще эти выйти не дадут.
Но опасения оказались напрасными. На всем пути до модуля они поглядывали на датчики, но эккумундивный больше не показывал никаких изменений, а датчик живых форм не регистрировал никого, кроме самих разведчиков.
II
Профессор Имак Чанхиун – девяностолетний старик, которому вряд ли кто-то дал бы больше шестидесяти, – допоздна засиделся в своем кабинете на двухсотом этаже огромного трехсотдесятиэтажного небоскреба компании «Хейгорн». Давно наступила ночь, погрузившая во тьму восточное полушарие Кумбиэна вместе с его столицей Немертоэном, но Чанхиун даже не помышлял об отдыхе. Впрочем, подобное поведение профессора и раньше никого не удивляло, а сейчас у него были особые причины для бодрствования – он получил от своих агентов крайне интересующие его документы.
Имак Чанхиун был главным специалистом «Хейгорна», и если бы кто-то сказал, что всем, чего достигла компания на сегодня – процветанием, полным контролем над кумбиэнскими рынками, расширением сферы деятельности на весь галактический сектор и, наконец, выходом на второе место в Галактике по объему продаж, – она обязана в первую очередь этому человеку, он оказался бы абсолютно прав. Пятьдесят лет назад Имак решил, что академическая деятельность, возможно, интересна и полезна, но пользу эту в полной мере ощутят лишь потомки – ему же хочется жить сейчас. Он был тогда одним из массы многообещающих ученых, а «Хейгорн» – одним из множества заводиков, производящих комплектующие для кораблей и прилагавших уйму усилий, чтобы сбыть свою продукцию. Но Чанхиун намеренно выбрал небольшую фирму: в крупной компании мало кого заинтересовало бы мнение рядового, никому не известного специалиста – здесь же к нему не могли не прислушаться. И прислушались, и были вознаграждены.
Разработанные Имаком технологии помогли обойти конкурентов, так что скоро «Хейгорн» уже расширял производство. Год следовал за годом – и вот с их завода сошел первый «Буиндер», модель, которая задала новый стандарт и со временем покорила кумбиэнское космическое пространство. Конечно, они не сразу завоевали рынок, но Чанхиун доказывал преимущество их кораблей правдами и неправдами. Успех следовал за успехом: «Хейгорн» открывал все новые заводы и филиалы на Кумбиэне, а затем и за пределами планеты. Они выпускали уже не только космическую технику, но и элеры, роботов и комп-модули, механы, токеры, мультивизоры… Куда сложнее назвать технику, которую не производили ни на одном из предприятий «Хейгорна». В общем, если спросить обычного кумбиэнца, кто самый главный человек на планете – президент Кумбиэна или президент «Хейгорна», еще неизвестно, что он ответил бы.
Вообще говоря, если бы Чанхиун захотел, он давно мог сам стать президентом компании. Но в том-то и дело, что он не хотел. Президент, крупная фигура, был всегда на виду: медия писала о нем и показывала на тиви, его высказывания облетали всю планету, за каждым его действием, каждым шагом следила масса людей. Профессор не любил подобную шумиху, в повышенном внимании к своей персоне он не находил никакой пользы – напротив, оно только отвлекало от работы. В конце концов, власть принадлежит не тому, кого показывают на больших экранах, а тому, кто решает, кого на них показывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69