– Будет еще одно «не знаю», Иван, – и отшибу член твой.
– Он нам доплачивает… чтобы мы смотрели за пассажирами. Ну, если увидим странное… то, что нам покажется странным.
– Быстрее! – потребовал Ремпальдс.
– Сказал за тобой особенно следить. А потом Ник у тебя увидел контейнер. И черный сказал – отберите любой ценой. Потом, сказал, заплачу, не сомневайтесь. А я не сомневаюсь… Он всегда платит. Думал, может, смогу работу бросить, уехать…
– Понял я тебя, – сказал Алехан. – Разберется теперь полиция с тобой.
Иван начал поворачиваться, но Ремпальдс остановил его:
– Стоять! Не шевелиться, не скажу я пока! Нападавший снова замер. Маризянин подошел сзади, примерился и сильно ударил рукояткой по голове. Иван только охнул и сполз на пол по стене. Алехан старательно вытер лучемет, опустился и вложил рукоять в ладонь упавшему. Повезло мне, подумал, что у нее не нашлось здесь кого-нибудь более опытного. Потом развернулся и быстро покинул комнату.
В коридоре Ремпальдс прошел чуть дальше за туалет и оказался возле лестницы. Там он нашел на стене едва приметную кнопку и нажал.
– Слушаю? – почти тут же раздался женский голос.
– Сто сорок семь, – сказал Алехан на чистом земном.
– Где?
– Туалет, этаж развлечений. Только что оттуда вышел раненый маризянин.
– Боже… спасибо! А вы кто?
– Пассажир. – Он отпустил кнопку и поспешил вверх по лестнице – обратно в салон.
Не успел Ремпальдс дойти до места, как к нему подскочила взволнованная стюардесса:
– Извините, как вы себя чувствуете?
– Чувствую нормально. Болит рука только. – Маризянин улыбнулся.
– Давайте я вас проведу, вам помогут… Алехан позволил увести себя в медпункт. Там его оккупировали полицейские, только что вернувшиеся с места события. Убедившись, что слушают и землянин, и кумбиэнец, он рассказал, как в туалете его попытались убить и он едва отбился. Не преминул заметить, что на Кумбиэн он летит по важному торговому делу; что ему, вероятно, придется летать еще не раз, но только не на земных кораблях. Полицейские смотрели на Ремпальдса с удивлением: должно быть, прикидывали, как он, безоружный, в одиночку справился с троими. Маризянин заметил, что он, конечно, сам не воевал и всегда был против войны, но все же кое-чему научился.
– Чего же они хотели? – спросил кумбиэнец.
– Есть ненормальные они, показалось мне. Закончилась война недавно – ненавидят нас до сих пор.
Полицейские переглянулись.
– За остальных не скажу, но Ника я знал, – заметил землянин. – Давно тут летает, парень вроде благополучный… Не похоже это на него.
– Утопить хотели в унитазе, – сказал Ремпальдс. – Думаю, из-за ненависти. Знать не могу точно.
– Нам следовало бы вас задержать, – произнес полицейский. – До выяснения обстоятельств: пока хулиганы очнутся и их можно будет допросить. Такой порядок, понимаете? Мы вас ни в чем не обвиняем, но свидетелей-то нет…
– Будет нехорошо это! Спешу я. Сорвется важная сделка у меня. Скажу средним – не полетит больше никто на ваших кораблях!
Землянин призадумался.
– Кого вы представляете? – спросил он.
– Представляю я себя. Называется фирма «Флим-меркед». Хочу покупать я комплектующие для космоса.
– Мы это проверим. Вы ведь не станете возражать?
– Буду рад я только, – улыбнулся Алехан.
– Я сказал, что вас следовало бы задержать. Но можно без этого обойтись, – тут полицейский глянул на кумбиэнца, и тот утвердительно кивнул, – при одном условии. Вы никому не расскажете об атом инциденте. Ни одно слово не попадет в медию. Мы примем меры, сообщим руководству корпорации. Они станут тщательнее проверять персонал, и больше такого не повторится. Но если об этом раструбят на всю Галактику, пассажиры будут бояться летать межпланетными рейсами. Будет паника, а это никому не нужно. Понимаете?
– Понимаю отлично. Будьте спокойны: не узнает никто ничего.
– Тогда мы обойдемся без формальностей. Вы ведь сами не настаиваете…
– Не настаиваю, – Ремпальдс не дождался окончания фразы.
– Вы собираетесь быть в столице? – поинтересовался кумбиэнец.
– Быть да, в Немертоэне.
– Хорошо. Я передам туда об инциденте – когда вы прибудете, наши люди будут присматривать за вами. Для вашей же безопасности, разумеется.
– Будет это очень хорошо! Хочу верить я, что делает полиция всегда все возможное. – И Алехан показал широкую улыбку.
Когда он все-таки вернулся на место, Голодаев тут же поинтересовался, что у него с рукой.
– Споткнулся я, – сказал Ремпальдс. – Упал я неудачно.
Сосед пожал плечами: знаем, мол, мы такие падения, но если не хочешь – не говори.
Остаток полета прошел без приключений. Минут за десять до того, как корабль должен был начать снижение, маризянин вышел и, убедившись, что за ним никто не следит, свернул в технический отсек. Там он остановился у одной из дверей. Чтобы попасть внутрь, требовался допуск на карточке; вместо этого Ремпальдс отодвинул стекло, за которым находилась клавиатура, и набрал код – универсальную комбинацию, подходящую к любым подобным дверям пассажирских кораблей «Интергалактик». Проход открылся, и Алехан оказался в подсобке. Несколько секунд он разглядывал ряды агрегатов и запчастей, потом нагнулся и вытащил сумку.
В сумке лежал квадратный ящик, а в нем, защищенный отрицательным эккумундивным полем, находился белый продолговатый предмет с красной полоской. Должно быть, подумал Ремпальдс, эта полоска и сейчас все так же мигает и плевать она хотела на то, что за ней охотятся все, кому не лень.
II
Мэри Уинслоу, допив кофе из чашечки, поставила ее на край столика. Японоамериканец Патрик Хиеши, с недавних пор руководитель засекреченного проекта «Интергалактик», сидевший на диванчике вполоборота к ней, поинтересовался:
– Хочешь еще?
– Нет, спасибо. Значит, ты говоришь, вы готовы начать?
– Ну, Мэри, я прямо так не сказал… Я сказал, что все тесты прошли успешно, образец признан работоспособным, и…
Она впилась в него кошачьими глазами:
– Патрик, именно это и означает, что можно начинать, не так ли? Или я что-то упустила?
– В общем, нет, но… – Хиеши пододвинулся ближе. – Ты все-таки не думаешь, что для начала стоит ограничиться… ну, хотя бы городским кварталом?
– Патрик, Патрик… мы ведь уже сто раз об этом говорили!
– Да, но… я же о тебе беспокоюсь! Власти – ладно, но как бы не было проблем с департаментом…
– Проблемы с департаментом я решу, – в голосе Уинслоу послышались ледяные нотки. – Тебя это вообще не должно касаться, побеспокойся лучше о себе! Мне не нужны полуфабрикаты, у нас нет на это времени. Образец рабочий? Ну и отлично! Ставим его на спутник – и вперед! Если все пройдет нормально, потом нам не нужно будет ничего менять.
– Это, конечно, так, – согласился Патрик. – Я просто на всякий случай.
– Даже не сомневайся: про «всякие случаи» я сама думаю целыми днями и ночами. Но ты же видишь: ситуация сейчас не в нашу пользу. А нападение – лучший способ защиты.
– С тобой не поспоришь, – признал Хиеши.
– Вот именно, дружок. Когда будете готовы вывести ТК на орбиту?
– Два дня, я думаю. Встроить его в спутник, еще немножко потестировать…
– Значит, у тебя есть два дня – и ни часом больше! Ты меня понял?
– Конечно, госпожа! – Он склонился и поцеловал ей руку.
– Прекрати! – отрезала Мэри. – И, пожалуйста, оставь меня одну.
– Как пожелаешь. – Патрик встал. – Я только вот что еще хотел сказать… Нашел тут в Кантровске один любопытный ресторанчик – у них там эалийская кухня по оригинальным рецептам, ну и оформление – прибой там, утесы, все такое… Так я подумал: не хочешь ли вечером сходить?
– Вот вечером и подумаю. Иди уже! – Девушка повела рукой, словно отмахиваясь от назойливой мухи.
Мэри прекрасно понимала, что Патрика интересует не ресторан, а то, что будет после. С первого же дня, как она возвысила его, доверив руководство над «Мозговым штурмом», он только и мечтал залезть к ней в постель. То есть мечтал он, конечно, и раньше, сейчас же решил, что желание наконец может осуществиться. Иногда Уинслоу всерьез подумывала о том, чтобы переспать с ним, только чтобы показать: для нее это ничего не значит и никакой власти над ней он не получит. Однако она не спешила: Патрик нужен был ей на взводе, готовый к бою. Пускай сначала доведет до ума проект, а там можно будет подумать.
Девушка взяла кофейник, наполнила чашку и задумчиво отпила. В последнее время она особенно остро ощущала, как на самом деле одинока. Шутка ли: сейчас ей всего двадцать четыре, а президентом галактической корпорации она стала в двадцать один. Внешностью природа ее не обделила, но Мэри ненавидела тех, кто считал, что красота и ум в женщине несовместимы. А таких было слишком много… Иногда, пытаясь объяснить директорам филиалов суть новых стратегических направлений, она ловила взгляды, интересующиеся отнюдь не ее точкой зрения на развитие компании, а ее внешними данными. В такие моменты президент скорее предчочла бы быть уродиной; впрочем, уволив пару человек из правления за то, что облик Леди Интергалактик волновал их куда больше ее мыслей, она частично решила проблему.
Мэри навсегда запомнила день, когда она впервые вошла в правление, держа в руках документ, подтверждающий ее право на президентство. Она помнила, как они смотрели на нее: одни – насмешливо-презрительно, другие – смущенно, будто стыдились того, что какая-то девчонка будет отныне их начальницей. Еще вопрос, что раздражало ее больше. Тогда Уинслоу поняла сразу: нужно немедленно показать им, что она пришла сюда не в игры играть, что она здесь не на минутку – а всерьез и надолго. И уж она показала! Когда Мэри исключила добрую половину надменных морд из правления и заставила их тут же покинуть зал, они еще не верили, что это не шутки. Думали, девочка поиграется, наломает дров да и поспешит вернуть бразды взрослым дядям. На самом же деле она только начинала воплощать в жизнь большие планы.
За год правления Мэри поняла многое. Она знала, что Старикан Джозеф был не дурак. Конечно, он любил сына и очень хотел, чтобы тот стал достойным продолжателем, но уж кто-кто, а старый Уинслоу всегда был реалистом. Поэтому он не случайно уделял столько внимания воспитанию внучки – уже давно он видел в ней будущую наследницу. Возможно, думала она, он назначил Мартина преемником только для того, чтобы потом было легче передать власть ей. Джозеф, кажется, был единственным, кого она в самом деле любила. Пускай бывали моменты, когда любовь граничила с ненавистью, когда маленькая Мэри плакала от злости и бессилия – дед мог запереть ее в комнате на полдня, заставляя решать непосильные для детского ума задачи… Случалось всякое, но, повзрослев, она поняла: все знания и умения, которые помогали ей чего-то добиться в жизни, она получила именно от Старикана. Все дети играют в игры – и Мэри играла в виртуальную «Интергалактик»: уже тогда она пробовала себя в роли руководителя фирмы космического масштаба, борющейся с инопланетными конкурентами. В те годы она не надеялась, что по прошествии времени игры станут реальностью, но, когда это произошло, навыки еще как пригодились. Джозеф посвящал внучку во все дела корпорации. Часто объяснял ей, почему принимает то или иное решение, а иногда спрашивал совета, как у взрослой. Он, тоже в ходе игры, показывал Мэри надежных людей, которым можно доверять, как самой себе, и тех, с кем надо быть осторожнее. Потом, когда его не стало, она глядела на то, что творит Мартин, и спрашивала себя, как можно быть таким недальновидным. Пыталась советовать и поняла, что Старикан единственный воспринимал ее всерьез, для остальных же юная Уинслоу была назойливым подростком, вечно сующим нос не в свое дело. Она терпела до поры до времени, но прошло несколько лет, и ситуация менялась только к худшему. Когда корпорация оказалась на грани распада, когда отец бездарно развалил почти все, что строил дед, внучка спросила себя: могу ли я что-то сделать? И тут же ответила: «могу» – неверное слово. Я должна.
Вряд ли отец верил, что у нее получится. Просто это было не его и он очень устал – пожалуй, он бы с удовольствием передал власть кому угодно и не делал этого только потому, что был все-таки сыном Джозефа и старался держаться до последнего. Но ведь родная дочь – не «кто угодно». Что ж, за три года получилось немало. Корпорация не распалась, удержала позиции в Галактике и даже продолжила расширяться – где и столкнулась с новыми конкурентами. Тут знания Старикана уже не всегда помогали Мэри – возникали задачи и проблемы, подобных которым у «Интергалактик» еще не было. Требовался скорее дедовский жизненный опыт, который при всем желании неоткуда было взять в двадцать с лишком лет. Президент заработала себе репутацию железной леди, но, случалось, она вновь ощущала себя маленькой девочкой, запертой в комнате, из которой не будет выхода, пока она не отыщет решения. Так хотелось найти кого-нибудь большого и сильного, упасть к нему на грудь, выплакаться, а потом спросить совета… Но нет – она совсем одна, а вокруг слишком много врагов, так что сильной придется быть самой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69