На Дзете Анорки, откуда я родом, столько назойливых насекомых, что мы держим летучих мышей как домашних животных. Когда мы отправляемся летом в поход, то берем их с собой в замороженном виде и на стоянке выпускаем. Они работают лучше, чем любой автомат для ловли насекомых! Кроме того, у них высокая продолжительность жизни и они сами размножаются, в отличие от машин.
Эрон отметил, что веганский гид нисколько не боялся радиации. Может быть, он и не знал, что это такое. Что касается Нейрта, то он даже не удосужился измерить ее уровень: за время хранения он должен был уменьшиться примерно на восемь порядков, а кроме того, все запасы отработанного ядерного топлива, содержавшего редкие стабильные изотопы с большими временами распада, были разграблены как минимум семьсот столетий назад. Эрон на всякий случай включил карманный метрикатор и попытался найти следы протактиния-233, олова-126, ниобия-93 и прочего. Все нормально, можно идти. Защита от радиации требовалась в космосе, но не здесь, в пустом склепе, укрытом тремя сотнями метров горной породы и плотной терранской атмосферой.
Слои помета и трупы летучих мышей уже давно перестали попадаться. От широкого основного туннеля ответвлялось множество боковых коридоров, терявшихся во мраке. Вокруг была пустота — одни голые стены, как в проходах Великой Пирамиды.
— Куда же все делось? — удивленно воскликнул Эрон. — Здесь хватало места для ста тысяч тонн!
— А куда делись золотые вещицы из гробниц фараонов? Мы пришли слишком поздно…
На полу валялся старый аккумулятор и сумка с высохшими остатками еды. Чуть подальше — мумифицированный труп какого-то зверька нетеррийского происхождения, который, видимо, приполз сюда умирать. Нейрт озабоченно считал боковые туннели и наконец свернул в один из них.
— Вот то, что я хотел вам показать.
Пройдя метров тридцать, они обнаружили место, где туннель был запечатан мощной перегородкой, как на боевом корабле. Входной люк давно исчез. Переступив порог, путники оказались в слегка наклонном туннеле, стены которого были покрыты чудесными рельефными фресками, изображавшими пышную растительность, мужчин и женщин с нимбами над головой, каких-то странных животных и счастливые детские лица. Здесь когда-то был свет и кондиционеры, но это было очень давно…
Эрон исследовал настенную живопись. И в самом деле, на одной из картин была «летающая крепость» с загадочной латинской подписью «SCHWEINFVRT». Судя по необычной четкости деталей, изображение было нанесено не от руки. Скорее всего принтер с высокотемпературным напылением. Основой служила глазурованная керамика — чрезвычайно долговечный носитель.
— Что это за картинки? — спросил Эрон.
— Никто не знает. Они наверняка уже постамериндийские, хотя их создатели явно очень уважали своих мифических предков. Здесь больше ничего не сохранилось. Нагромождения ржавых механизмов, но никаких надписей. Анализ пыли, правда, показывает, что они пользовались бумажными или пластиковыми книгами. Есть еще кое-что.
Пока Венди фотографировала настенные рисунки, Нейрт осветил фонарем стену и нашел узкий проход со ступеньками. Он привел их в анфиладу комнат, аккуратно вырубленных в скале уже в более поздние времена. Там тоже не было ничего, кроме мертвых ламп и застывших вентиляторов на потолке.
— Здесь нашли настоящий морг с пятью скелетами — все нормальные Homo sapiens с широкой вариацией признаков, характерной для Промежуточной эпохи.
Эрон осмотрел пустые каменные склепы с крошечными дверями и полами, украшенными причудливой мозаикой. Кое-где на стенах попадались фрески. Из узких проходов, пробитых в стенах, торчали обрывки кабелей, ведущих к удаленному высокотемпературному генератору, работавшему на ядерном топливе.
— Таких древних руин нет больше нигде в Галактике, — с восхищением заметил Нейрт.
— Что же они здесь делали?
— Скорее всего прятались от войны.
Вокруг оказалось много других пещер, выкопанных сапиенсами. Арсенал был пуст, остались лишь пустые подставки. То, что на них нашли, находилось, по словам Нейрта, на выставке примитивного оружия в Великой Пирамиде, откуда Россум № 26 и получил информацию о Хранилище.
Вечером путешественники отдыхали, рассевшись вокруг костра, под углями которого жарился нежный самец гоофа. После пиршества, когда Венди и проводники разошлись по палаткам, Нейрт и Эрон остались у костра одни. Нейрт сделал несколько небрежных замечаний по поводу психоистории. Начинается, подумал Эрон.
— Я хотел поговорить с тобой о Коне. Ему, конечно, наплевать, что я или кто-то другой думает о нем, но лучше не передавай ему то, что я скажу, — это только для тебя. Можешь относиться к этому серьезно, или нет — как хочешь. Кон ищет для себя сына, наследника, и никак не может найти. Ты его новый кандидат, очередной вундеркинд.
— Вот как?
Пламя костра затрепетало и Эрон подкинул еще скоргна. Насекомые их не беспокоили — летучие мыши были начеку.
— А я один из бывших вундеркиндов. Так что мы в чем-то похожи. Хочешь, поделюсь опытом?
— Конечно!
— Прежде всего я хочу, чтобы ты знал, почему я еще здесь — ведь я мог бы надуться и перейти к Хейнису или вообще исчезнуть в Галактике, выбрав себе какое угодно задание. Меня ценят. Ты знаешь Джарса Хейниса, психоисторика первого ранга?
— Ректора Лицея?
— И фактически ректора всей Галактики. Но, как математик, Кон лучше его. Я не могу понять, это просто сводит меня с ума. Я тщательно готовлюсь, настраиваю все свои инструменты, все программы — у меня есть все, даже то, чего еще не было, когда Кон учился в Лицее, — берусь за работу, пыхчу, потею, наконец, получаю решение. Решение отличное. Кон смотрит на него, морщит лоб, чешет в затылке, ходит вокруг него три, пять, семь вахт, болтает со своей чертовой нахальной собакой. А потом вызывает меня и спрашивает: почему я не сделал вот так? А почему я не сделал вот эдак? Зачем я возился с этими коэффициентами? Почему бы не сделать так, чтобы вот эти две ошибки компенсировали друг друга, и не выкинуть вообще оба тех коэффициента? У него опять получается мой результат — только вдвое точнее и в десять раз быстрее! Если слушать внимательно, один час с ним дает столько же, сколько целый год семинаров и лекций! Так что пока ты у него в милости, ты получишь массу удовольствия. Но заметь, я тебе не завидую. Постарайся не сломаться, когда разочаруешь его. Вот что я хотел тебе сказать.
Эрон помешал угли в костре. Он не знал, что ответить. Костер выбросил вверх тысячи мелких красных искр, похожих на умирающие звезды, уставшие от жизни. Звезды над головой были белыми, молодыми. Вселенной предстояло жить еще долго.
— Когда я узнал, что ты с Агандера, то захотел встретиться с тобой. Первая командировка, в которую послал меня Кон, была в Ульмат. Одна из его сумасшедших идей. Ты же знаешь, что он параноик. Нормальные люди беспокоятся о яде в своей тарелке. Он беспокоится о яде, который таится среди звезд. — Нейрт сделал паузу, как будто не решаясь продолжать. — Твой отец участвовал в нескольких довольно темных сделках…
Эрон встрепенулся.
— Да, я знаю. Ему были нужны деньги, чтобы послать меня в хорошую школу. — Он решил сменить тему. — Так почему Кон заинтересовался Ульматом?
— Паранойя… Он замечает культуру, которая, как созвездие Ульмат, находится в состоянии неустойчивого равновесия и балансирует. Она может пойти на север, на юг, на запад, на восток — куда угодно! Любое малое возмущение на уровне шума способно заставить ее выбрать любой путь развития. Кона сразу охватывают подозрения. Он находит самое худшее направление из возможных миллионов и начинает свой никому не понятный анализ поведения шума. И приходит к выводу, что шум толкает систему именно в этом самом скверном направлении! Никто не может повторить его результатов, но он убежден, что прав! Кон уверен, что должен отправиться туда и подтолкнуть в другом, менее опасном направлении. Он так и делает, и все кончается хорошо. И конечно же, это произошло потому, что он предпринял корректирующие меры! Вот почему у Кона только второй ранг. Все знают, что идеи он излучает как квазар, но никто не верит, когда он принимается вещать на свою любимую тему о тайных врагах. Хейнис старается сдерживать его.
— Так значит, Кон считал, что из Ульмата исходит какая-то угроза?
— Да. Он думал, что Ульмат готов возглавить революцию, которая разорвет Галактику на части. Я проделал массу работы и пытался ему доказать, что хотя это в принципе и возможно, но никогда не случится, — но думаю, что Кон мне так и не поверил. Он поступил очень хитро — взял и предпринял предупредительную акцию, исключив всякую угрозу. Вот ты сам вырос на Агандере. Как ты думаешь, у гандерийцев есть склонность к восстанию против Второй империи?
Да! — подумал Эрон, сжимая под мышкой кобуру с бластером, но он был настоящим гандерийцем и поэтому промолчал.
Не дождавшись ответа, Нейрт высказал свое мнение:
— Согласно моим расчетам, они были бы не прочь, но их руководству не хватает семи критических параметров.
— Тех самых, что есть у героев, идущих на смерть за идею? Мы очень практичные люди и никогда не стали бы участвовать в революции, не имея шансов на успех. И вот почему мы поставляем Галактике бюрократов, а не заговорщиков! Гандериец готов ждать вечно, если понадобится, но дождаться правильной революции. Так значит, Кон кое-что разглядел под маской! Один-ноль в его пользу! Что же еще он понял?
Нейрт отошел в сторону и добыл из горшка еще один кусок мяса гоофа, уже остывшего. Он насадил его на палочку и принялся подогревать над костром.
— Впрочем, Кон — не единственный псих в этой компании. Он параноик, это верно. А Джарс Хейнис одержим манией величия — вот почему я не хочу с ним работать! Он работает над Великим Планом социальной перестройки, на три тысячи лет вперед! Звучит очень впечатляюще. Безотказно впечатляет всех, кто достаточно впечатлителен! Он даже одежду подбирает так, чтобы отбивать у людей охоту критиковать. Никогда не пей с Джарсом Хейнисом, а то так вдохновишься, что пойдешь к нему работать!
К этому моменту у Эрона уже накопилось с десяток вопросов, но Нейрт уже устал. Он заполз в спальный мешок.
— Ну все, картинка у нас есть. Я вызвал двадцать шестого… этот болтун страшно обрадовался, что мы еще живы. Он будет здесь утром и подберет нас.
Возвращение домой прошло без приключений. Эрону не терпелось задать свои вопросы, но Нейрт не был настроен продолжать беседу.
Первым возвращение экспедиции приветствовал Рейвер. Он обнюхал всем брюки, а потом, приподняв ткань пальцами, и кожу.
— Йртпришел! — торжественно объявил он, подняв на Нейрта близорукие глаза. Затем с сомнением посмотрел на Эрона, поджал пальцы на передних лапах и помчался к дому. — Ониназад! Ониназад!
XLI
ПОКЛОННИЦА
ГОД 14810-й
12.02.13. На планете с триллионом обитателей проблемы хранения и транспортировки являются первостепенными.
12.02.14. Единственный товар, который может храниться и перевозиться дешево, — это информация.
12.02.15. Приборы и инструменты следует производить на месте, по мере надобности, пользуясь имеющейся информацией, и уничтожать после использования. Это рациональнее, чем хранить их в физической форме в ожидании повторного использования. Исключение составляют приборы и инструменты, которые требуют для своего изготовления: а) редких материалов; б) нестандартных методов.
12.02.16. Вода, воздух и отходы следует перерабатывать и повторно использовать на месте, избегая транспортировки с помощью трубопроводов и иных средств.
12.02.17. При проектировании грузопотоков значение соответствующего числа Холдмейки для любого сектора планеты не должно превышать 43.
«Нормы проектирования гражданского строительства планеты Светлый Разум», административный уровень NR8, пункт GA13758 S0P-12
Обратитесь к мастеру Ригону из «Веселого бистро» в секторе Калимона, AQ-87345, уровень, 78, галерея Ароматов…
Послание, подписанное «доброжелателем», давно обратилось в пыль, но Эрон Оуза все еще продолжал размышлять о нем. Несмотря на провалы в памяти, вызванные отсутствием пама, он хорошо помнил татуированное лицо Ригона. Оно вызывало у него смешанные чувства — уважение, граничащее с благоговением, и одновременно раздражение. Были ли они друзьями? Этого в памяти не осталось. Но он определенно бывал в «Веселом бистро», и более того, возможно, встречал Ригона и раньше. Что-то, связанное с книгами…
Вот уже шесть вахт Эрон сидел в своем убогом отеле, не решаясь последовать совету своего странного «доброжелателя» и отправиться в галерею Ароматов. Друг Ригон или нет, но до него по крайней мере надо добраться. А сможет ли он сориентироваться в паутине коридоров сектора Калимона? Это чувство было для Эрона чем-то совершенно новым — так, наверное, относились к межзвездным путешествиям в эпоху субсветовых плотов. Он помнил себя в высшей степени самоуверенным молодым человеком, математиком, отлично владеющим вдобавок воинским искусством Зеноли, — но его уверенность в себе была основана на дополнительных возможностях мозга, ныне потерянных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Эрон отметил, что веганский гид нисколько не боялся радиации. Может быть, он и не знал, что это такое. Что касается Нейрта, то он даже не удосужился измерить ее уровень: за время хранения он должен был уменьшиться примерно на восемь порядков, а кроме того, все запасы отработанного ядерного топлива, содержавшего редкие стабильные изотопы с большими временами распада, были разграблены как минимум семьсот столетий назад. Эрон на всякий случай включил карманный метрикатор и попытался найти следы протактиния-233, олова-126, ниобия-93 и прочего. Все нормально, можно идти. Защита от радиации требовалась в космосе, но не здесь, в пустом склепе, укрытом тремя сотнями метров горной породы и плотной терранской атмосферой.
Слои помета и трупы летучих мышей уже давно перестали попадаться. От широкого основного туннеля ответвлялось множество боковых коридоров, терявшихся во мраке. Вокруг была пустота — одни голые стены, как в проходах Великой Пирамиды.
— Куда же все делось? — удивленно воскликнул Эрон. — Здесь хватало места для ста тысяч тонн!
— А куда делись золотые вещицы из гробниц фараонов? Мы пришли слишком поздно…
На полу валялся старый аккумулятор и сумка с высохшими остатками еды. Чуть подальше — мумифицированный труп какого-то зверька нетеррийского происхождения, который, видимо, приполз сюда умирать. Нейрт озабоченно считал боковые туннели и наконец свернул в один из них.
— Вот то, что я хотел вам показать.
Пройдя метров тридцать, они обнаружили место, где туннель был запечатан мощной перегородкой, как на боевом корабле. Входной люк давно исчез. Переступив порог, путники оказались в слегка наклонном туннеле, стены которого были покрыты чудесными рельефными фресками, изображавшими пышную растительность, мужчин и женщин с нимбами над головой, каких-то странных животных и счастливые детские лица. Здесь когда-то был свет и кондиционеры, но это было очень давно…
Эрон исследовал настенную живопись. И в самом деле, на одной из картин была «летающая крепость» с загадочной латинской подписью «SCHWEINFVRT». Судя по необычной четкости деталей, изображение было нанесено не от руки. Скорее всего принтер с высокотемпературным напылением. Основой служила глазурованная керамика — чрезвычайно долговечный носитель.
— Что это за картинки? — спросил Эрон.
— Никто не знает. Они наверняка уже постамериндийские, хотя их создатели явно очень уважали своих мифических предков. Здесь больше ничего не сохранилось. Нагромождения ржавых механизмов, но никаких надписей. Анализ пыли, правда, показывает, что они пользовались бумажными или пластиковыми книгами. Есть еще кое-что.
Пока Венди фотографировала настенные рисунки, Нейрт осветил фонарем стену и нашел узкий проход со ступеньками. Он привел их в анфиладу комнат, аккуратно вырубленных в скале уже в более поздние времена. Там тоже не было ничего, кроме мертвых ламп и застывших вентиляторов на потолке.
— Здесь нашли настоящий морг с пятью скелетами — все нормальные Homo sapiens с широкой вариацией признаков, характерной для Промежуточной эпохи.
Эрон осмотрел пустые каменные склепы с крошечными дверями и полами, украшенными причудливой мозаикой. Кое-где на стенах попадались фрески. Из узких проходов, пробитых в стенах, торчали обрывки кабелей, ведущих к удаленному высокотемпературному генератору, работавшему на ядерном топливе.
— Таких древних руин нет больше нигде в Галактике, — с восхищением заметил Нейрт.
— Что же они здесь делали?
— Скорее всего прятались от войны.
Вокруг оказалось много других пещер, выкопанных сапиенсами. Арсенал был пуст, остались лишь пустые подставки. То, что на них нашли, находилось, по словам Нейрта, на выставке примитивного оружия в Великой Пирамиде, откуда Россум № 26 и получил информацию о Хранилище.
Вечером путешественники отдыхали, рассевшись вокруг костра, под углями которого жарился нежный самец гоофа. После пиршества, когда Венди и проводники разошлись по палаткам, Нейрт и Эрон остались у костра одни. Нейрт сделал несколько небрежных замечаний по поводу психоистории. Начинается, подумал Эрон.
— Я хотел поговорить с тобой о Коне. Ему, конечно, наплевать, что я или кто-то другой думает о нем, но лучше не передавай ему то, что я скажу, — это только для тебя. Можешь относиться к этому серьезно, или нет — как хочешь. Кон ищет для себя сына, наследника, и никак не может найти. Ты его новый кандидат, очередной вундеркинд.
— Вот как?
Пламя костра затрепетало и Эрон подкинул еще скоргна. Насекомые их не беспокоили — летучие мыши были начеку.
— А я один из бывших вундеркиндов. Так что мы в чем-то похожи. Хочешь, поделюсь опытом?
— Конечно!
— Прежде всего я хочу, чтобы ты знал, почему я еще здесь — ведь я мог бы надуться и перейти к Хейнису или вообще исчезнуть в Галактике, выбрав себе какое угодно задание. Меня ценят. Ты знаешь Джарса Хейниса, психоисторика первого ранга?
— Ректора Лицея?
— И фактически ректора всей Галактики. Но, как математик, Кон лучше его. Я не могу понять, это просто сводит меня с ума. Я тщательно готовлюсь, настраиваю все свои инструменты, все программы — у меня есть все, даже то, чего еще не было, когда Кон учился в Лицее, — берусь за работу, пыхчу, потею, наконец, получаю решение. Решение отличное. Кон смотрит на него, морщит лоб, чешет в затылке, ходит вокруг него три, пять, семь вахт, болтает со своей чертовой нахальной собакой. А потом вызывает меня и спрашивает: почему я не сделал вот так? А почему я не сделал вот эдак? Зачем я возился с этими коэффициентами? Почему бы не сделать так, чтобы вот эти две ошибки компенсировали друг друга, и не выкинуть вообще оба тех коэффициента? У него опять получается мой результат — только вдвое точнее и в десять раз быстрее! Если слушать внимательно, один час с ним дает столько же, сколько целый год семинаров и лекций! Так что пока ты у него в милости, ты получишь массу удовольствия. Но заметь, я тебе не завидую. Постарайся не сломаться, когда разочаруешь его. Вот что я хотел тебе сказать.
Эрон помешал угли в костре. Он не знал, что ответить. Костер выбросил вверх тысячи мелких красных искр, похожих на умирающие звезды, уставшие от жизни. Звезды над головой были белыми, молодыми. Вселенной предстояло жить еще долго.
— Когда я узнал, что ты с Агандера, то захотел встретиться с тобой. Первая командировка, в которую послал меня Кон, была в Ульмат. Одна из его сумасшедших идей. Ты же знаешь, что он параноик. Нормальные люди беспокоятся о яде в своей тарелке. Он беспокоится о яде, который таится среди звезд. — Нейрт сделал паузу, как будто не решаясь продолжать. — Твой отец участвовал в нескольких довольно темных сделках…
Эрон встрепенулся.
— Да, я знаю. Ему были нужны деньги, чтобы послать меня в хорошую школу. — Он решил сменить тему. — Так почему Кон заинтересовался Ульматом?
— Паранойя… Он замечает культуру, которая, как созвездие Ульмат, находится в состоянии неустойчивого равновесия и балансирует. Она может пойти на север, на юг, на запад, на восток — куда угодно! Любое малое возмущение на уровне шума способно заставить ее выбрать любой путь развития. Кона сразу охватывают подозрения. Он находит самое худшее направление из возможных миллионов и начинает свой никому не понятный анализ поведения шума. И приходит к выводу, что шум толкает систему именно в этом самом скверном направлении! Никто не может повторить его результатов, но он убежден, что прав! Кон уверен, что должен отправиться туда и подтолкнуть в другом, менее опасном направлении. Он так и делает, и все кончается хорошо. И конечно же, это произошло потому, что он предпринял корректирующие меры! Вот почему у Кона только второй ранг. Все знают, что идеи он излучает как квазар, но никто не верит, когда он принимается вещать на свою любимую тему о тайных врагах. Хейнис старается сдерживать его.
— Так значит, Кон считал, что из Ульмата исходит какая-то угроза?
— Да. Он думал, что Ульмат готов возглавить революцию, которая разорвет Галактику на части. Я проделал массу работы и пытался ему доказать, что хотя это в принципе и возможно, но никогда не случится, — но думаю, что Кон мне так и не поверил. Он поступил очень хитро — взял и предпринял предупредительную акцию, исключив всякую угрозу. Вот ты сам вырос на Агандере. Как ты думаешь, у гандерийцев есть склонность к восстанию против Второй империи?
Да! — подумал Эрон, сжимая под мышкой кобуру с бластером, но он был настоящим гандерийцем и поэтому промолчал.
Не дождавшись ответа, Нейрт высказал свое мнение:
— Согласно моим расчетам, они были бы не прочь, но их руководству не хватает семи критических параметров.
— Тех самых, что есть у героев, идущих на смерть за идею? Мы очень практичные люди и никогда не стали бы участвовать в революции, не имея шансов на успех. И вот почему мы поставляем Галактике бюрократов, а не заговорщиков! Гандериец готов ждать вечно, если понадобится, но дождаться правильной революции. Так значит, Кон кое-что разглядел под маской! Один-ноль в его пользу! Что же еще он понял?
Нейрт отошел в сторону и добыл из горшка еще один кусок мяса гоофа, уже остывшего. Он насадил его на палочку и принялся подогревать над костром.
— Впрочем, Кон — не единственный псих в этой компании. Он параноик, это верно. А Джарс Хейнис одержим манией величия — вот почему я не хочу с ним работать! Он работает над Великим Планом социальной перестройки, на три тысячи лет вперед! Звучит очень впечатляюще. Безотказно впечатляет всех, кто достаточно впечатлителен! Он даже одежду подбирает так, чтобы отбивать у людей охоту критиковать. Никогда не пей с Джарсом Хейнисом, а то так вдохновишься, что пойдешь к нему работать!
К этому моменту у Эрона уже накопилось с десяток вопросов, но Нейрт уже устал. Он заполз в спальный мешок.
— Ну все, картинка у нас есть. Я вызвал двадцать шестого… этот болтун страшно обрадовался, что мы еще живы. Он будет здесь утром и подберет нас.
Возвращение домой прошло без приключений. Эрону не терпелось задать свои вопросы, но Нейрт не был настроен продолжать беседу.
Первым возвращение экспедиции приветствовал Рейвер. Он обнюхал всем брюки, а потом, приподняв ткань пальцами, и кожу.
— Йртпришел! — торжественно объявил он, подняв на Нейрта близорукие глаза. Затем с сомнением посмотрел на Эрона, поджал пальцы на передних лапах и помчался к дому. — Ониназад! Ониназад!
XLI
ПОКЛОННИЦА
ГОД 14810-й
12.02.13. На планете с триллионом обитателей проблемы хранения и транспортировки являются первостепенными.
12.02.14. Единственный товар, который может храниться и перевозиться дешево, — это информация.
12.02.15. Приборы и инструменты следует производить на месте, по мере надобности, пользуясь имеющейся информацией, и уничтожать после использования. Это рациональнее, чем хранить их в физической форме в ожидании повторного использования. Исключение составляют приборы и инструменты, которые требуют для своего изготовления: а) редких материалов; б) нестандартных методов.
12.02.16. Вода, воздух и отходы следует перерабатывать и повторно использовать на месте, избегая транспортировки с помощью трубопроводов и иных средств.
12.02.17. При проектировании грузопотоков значение соответствующего числа Холдмейки для любого сектора планеты не должно превышать 43.
«Нормы проектирования гражданского строительства планеты Светлый Разум», административный уровень NR8, пункт GA13758 S0P-12
Обратитесь к мастеру Ригону из «Веселого бистро» в секторе Калимона, AQ-87345, уровень, 78, галерея Ароматов…
Послание, подписанное «доброжелателем», давно обратилось в пыль, но Эрон Оуза все еще продолжал размышлять о нем. Несмотря на провалы в памяти, вызванные отсутствием пама, он хорошо помнил татуированное лицо Ригона. Оно вызывало у него смешанные чувства — уважение, граничащее с благоговением, и одновременно раздражение. Были ли они друзьями? Этого в памяти не осталось. Но он определенно бывал в «Веселом бистро», и более того, возможно, встречал Ригона и раньше. Что-то, связанное с книгами…
Вот уже шесть вахт Эрон сидел в своем убогом отеле, не решаясь последовать совету своего странного «доброжелателя» и отправиться в галерею Ароматов. Друг Ригон или нет, но до него по крайней мере надо добраться. А сможет ли он сориентироваться в паутине коридоров сектора Калимона? Это чувство было для Эрона чем-то совершенно новым — так, наверное, относились к межзвездным путешествиям в эпоху субсветовых плотов. Он помнил себя в высшей степени самоуверенным молодым человеком, математиком, отлично владеющим вдобавок воинским искусством Зеноли, — но его уверенность в себе была основана на дополнительных возможностях мозга, ныне потерянных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100