— Да, — посочувствовала Сато, — долгое чтение книг тяжело отражается на человеке.
— Возможно, — меланхолично согласился Хейл. — Но все же не так сильно, как многолетнее пребывание среди лошадей.
Как это ни удивительно, на этот раз Сато промолчала.
В коридорах Космической академии бывает очень интересно. По первому разу уж точно. Здесь возможны самые неожиданные встречи, тут живьем ходят герои легенд, несомненные гуманоиды и совсем наоборот, на прозрачных постаментах застыли прославленные корабли… А еще можно растянуться на полу, скользком и зеркально блестящем, ставшим таким в результате широкого применения дисциплинарных нарядов. Вам известно, что такое крутодер? Если нет, значит, вы не учились в Космической академии.
Конечно, интереснее всего люди. Рамос наблюдал за двумя фехтовальщиками — в бешеном темпе работая деревянными мечами, те в азарте спарринга как раз вылетели из дверей до-дзе, — когда перед ним остановился какой-то курсант младшего курса. Прежде чем принять решение, он несколько раз открыл и закрыл рот.
— Прошу прощения, сэр, вас зовут не полковник Рамос? — спросил он.
Рамос оглянулся. Курсант обещал в будущем стать смышленым парнем, но в настоящее время его интеллект был парализован сложностями уставных отношений.
— Возможно, — ответил он. — Во всяком случае меня зовут Рамос.
— Тогда вас уже ждут в аудитории, сэр.
— Гм! — сказал Рамос, внимательно глядя в глаза курсанта. — Вероятно, я буду читать там лекцию? Тогда пойдемте, — тут же добавил он, получив необходимую вербальную информацию.
Уже на входе в зал Рамос взял курсанта за локоть:
— Напомните мне тему лекции.
— Тему? — переспросил тот, основательно удивленный и снова засомневавшийся.
— Именно.
— Перспективы человеческой цивилизации, сэр.
— О! — сказал Рамос— О'кей! — И уверенно проследовал в зал и далее, на лекционную кафедру.
Полусотня пар взглядов изучающе скрестилась на нем.
— Итак, начнем, произнес Рамос, оказавшись под их прицелом. — Поскольку наше будущее неумолимо вытекает из прошлого, именно с него я и начинаю. Собственно говоря, есть только две огромные, стремящиеся к абсолюту величины: будущее и прошлое. Настоящее же, к которому прикованы наши с вами мысли, всего-навсего точка между этими бесконечностями, бешено бурлящий порог, миновав который будущее безнадежно становится прошлым. Впрочем, это философия.
«И вообще, к чему это я?» — добавил он, но уже про себя. Его взгляд пробежал по залу. Если беретесь за роль, к которой совершенно не готовы, то вот вам хороший совет: махнув рукой, начинайте уверенно нести ерунду, ибо слишком серьезное отношение к делу вас погубит. Именно в этом, а ни в чем ином кроется причина метафоричной загадочности древних пророков. Они были простыми людьми, а вещали от имени Бога как заурядные шарлатаны, с серьезным видом изрекая все, что приходило им в голову. Впрочем, Рамосу было что сказать всерьез, но не перед этой аудиторией.
— Первой гипотезой строения мира, — продолжил он, — была гипотеза плоской земли, лежащей то ли на спинах каких-то экзотических животных, то ли просто плавающей, как плот, в бесконечном океане. Не помню точно, как именно, но это как раз неважно. Такая гипотеза может показаться нам смешной, но, с точки зрения создателей, она вписывалась в рамки их логики и основывалась на жизненных наблюдениях не меньше, чем наша с вами теория расширяющейся Вселенной.
Слушали его внимательно, хотя и с долей нарастающего недоумения.
— Ну-с, сказал Рамос, — продолжим. Прогнозируя будущее, исходя из прошлого, можно сделать самые неверные выводы. Например, предсказать летающие паровозы. Будущее астронавтики представлялось в двадцатом веке подобием плаваний древних каравелл. Раньше, в пятнадцатом веке или когда еще, все было достаточно просто. Какой-нибудь новатор обивал пороги, доказывая чиновникам королевских канцелярий, что, если корона профинансирует его инициативу, он берется открыть за океаном новую землю, населенную язычниками, богатую золотом и пряностями. В конце концов король позволял себя уломать, оговорив львиную долю будущих доходов и выделив на оснащение экспедиции сумму, приблизительно равную затратам на пару королевских обедов… Ты что-то хотел спросить, курсант?
— Да, сэр, — раздалось из зала. — Если можно, объясните, что такое «каравелла».
— О'кей! — согласился Рамос— Так назывался деревянный корабль размером приблизительно с эту аудиторию, когда больше, а когда и меньше. Двигался он с помощью парусов. Надеюсь, мне не придется объяснять, что такое «паруса»? В общем, довольно некомфортабельное транспортное средство. Спать приходилось на палубе, трюмы набивались бочками с водой, солониной и сухарями, которые за месяцы плавания успевали невообразимо протухнуть и зачерстветь. Добавим к этому отсутствие элементарных удобств, обилие крыс и единственное очко, расположенное сразу за носовой фигурой. Дальнейшие уточнения нужны?
Уточнений никто не требовал.
— Итак, проблему космических путешествий надеялись решить так же, как за века до того решили проблему заокеанских плаваний. Но еще на стадии прикидок обнаружилась пропасть между упованиями и реальностью. Можно достигнуть неизвестного континента, располагая представлениями о шарообразности планеты, умением определять широту по полярной звезде и имея в качестве технологической базы полудюжину корабельных плотников. Совсем иное дело мечтать о межзвездных бросках. Сначала выяснилось, что нужно более глубокое теоретическое основание, нежели обычная Ньютонова механика. Потом пришло понимание, что все существующие движители для такой цели так же слабы, как пороховые ракеты. Это относилось и к термоядерному горючему. Простой расчет показывал, что ракета с термоядерным двигателем с полезной нагрузкой в сто тонн, рассчитанная достигнуть одной из ближайших звезд и вернуться, должна иметь массу порядка галактической. Оставался, таким образом, только двигатель, основанный на принципе аннигиляции, возникающей при контакте вещества с антивеществом, в котором роль истекающего газа будет играть свет. Но и тут вставали трудноразрешимые проблемы. Во-первых, пришлось бы наладить производство антивещества, месторождения которого, как мы с вами знаем, более чем проблематичны. Энергетические затраты при этом оказались бы таковы, что…
— К сожалению, — раздалось от входа, — я буду вынужден прервать вас. А вы неплохо устроились тут, майор. Может быть, когда-нибудь еще дочитаете свою лекцию. Но только не сейчас.
Следом за бритым человеком с внешностью средневекового аскета в аудиторию вошел офицер в парадной форме.
— Лекция окончена! — объявил он тем неприятным голосом, с которым в военно-учебных заведениях связано понятие дисциплины. — Все свободны — кроме курсанта… — Рамос прослушал имя. — С ним у меня отдельный разговор.
Нет, все-таки это был не преподаватель.
— Приветствую вас во имя Великого Огня, — сказал Транг, заменив этим приветствием общепринятое рукопожатие. — С чего это вам вздумалось заменять заболевших профессоров? Пусть даже и своих однофамильцев.
— Почему бы и нет? — хмыкнул Рамос. — Мне предложили прочитать лекцию, и мне эта идея понравилась. Жаль, — добавил он, выходя в коридор, — что вы не дали мне лекцию продолжить. Я как раз собирался доказать, что с точки зрения банальных законов физики межзвездные перелеты невозможны в принципе.
— Разве? — спросил Транг. — Подумать только, а я не знал. А что мы с вами время от времени делаем?
— Мы говорим о разных вещах. Вы о жизненной практике, я о принципиальной возможности.
— Во всяком случае, — сказал Транг, от глаз которого разбежались смеющиеся морщинки, — даже неплохо, что я прервал эту шарлатанскую лекцию. Что хорошего в том, что офицер ЦРМФ проповедует взгляды, еретические даже с точки зрения школьных учебников? — Их бы приняли за шутку. Тем более что это в традициях академии. Шутки развивают способность к нетрадиционному решению проблем. Кстати, почему здесь должны знать, что я офицер ЦРМФ?
— Потому что вас прикомандировали к одному из крейсеров, на которых будут стажироваться курсанты старших курсов.
— Вот оно что! — сказал Рамос. — То-то я и подумал, зачем вы назначили встречу в таком месте.
— Ну не только поэтому. Так мне было удобнее… Да, еще важный вопрос. Вы отдохнули после своих последних приключений?
— Вполне.
В комнате, в которую они вошли, происходило какое-то совещание. Как понял Рамос из случайно услышанных слов, уточнялись цифры, сроки, степени готовности. Все то, что обсуждается, когда принципиальные решения уже приняты.
— Не будем им мешать, — сказал Транг. — Потом познакомитесь. — И проследовал в следующую комнату.
— Привет! Вот и снова встретились! — сказала Джеки. Она сидела за компьютером и, судя по всему, пребывала в прекрасном настроении.
— Мне показалось, что вы станете неплохими напарниками, — сказал Транг. — А теперь к делу. Как вам, наверное, уже известно, ЦРМФ озабочена бегством Большого Квидака. Вот уже несколько месяцев как тварь исчезла и не подает признаков существования. Между тем очень трудно поверить, что она отказалась от мечтаний о мировом господстве. Теперь Большой Квидак опасен вдвойне, потому что он лучше понял мир людей и не повторит старых ошибок. Он будет долго ждать, а потом предпримет что-то такое, о чем мы едва ли догадываемся. Поэтому мы должны найти тварь и нанести удар первыми. В поисковых операциях задействованы силы трех флотов. Но кто знает, может быть, повезет именно вам.
Рамос задумался о совершенно посторонних вещах и не сразу сообразил, что бритоголовый ветеран ждет ответа.
— Хорошо бы уточнить наши полномочия, — сказал он, выигрывая время.
— Охотой на Большого Квидака руководит Центральная Разведка, — ответил Транг. — На крейсере ее представляете вы. Со всеми вытекающими последствиями. Понятно, что в случае недоразумений вы можете апеллировать к Центральному Управлению, а командир крейсера — к Главному Штабу. Но нужны ли они вам, эти недоразумения?
— Понятно, — сказал Рамос. — А методика поиска?
— Вам выделяется исходный район, дальше все зависит от вашей инициативы. Вы в курсе, какая премия назначена за информацию о месте пребывания Большого Квидака?
— Да, что-то такое припоминаю. А не кажется вам, что по сравнению с такой методикой поиск с завязанными глазами гипотетической черной кошки представляется более верным делом?
Бритоголовый адепт божественного огня развел руками:
— Я бы постарался отнестись к этому как к творческой задаче. Когда вычисляешь пиратскую базу, начинаешь с анализа списков исчезнувших кораблей, сводок полевых офисов и донесений крейсеров. Здесь эта информация почти бесполезна. Рутинный подход обрекает дело на неудачу. Я посоветую вам — но это только мой личный совет — обращать внимание на все, что выходит за рамки. На странное, необычное, не находящее простых объяснений.
— Вы знаете, я вот уже несколько лет усиленно занимаюсь именно тем, что ищу все странное, необычное и выходящее.
— Значит, у вас уже есть опыт. А зачем, кстати говоря, вы это делаете?
— Это мое хобби. Что-то вроде ловли бабочек.
По лицу Транга снова расползлись веселые морщинки. — Ну тогда мне остается только пожелать вам удачи.
— Нет, не только, — возразил Рамос. — Подумайте, может, имеется хоть какая-нибудь зацепка? Хоть предположительно, что-нибудь известно о том, чем занят сейчас монстр?
Транг задумался:
— Не знаю, должен ли я это вам говорить… Слишком уж похоже на бред. Одного из недавно арестованных людей Большого Квидака подвергли интенсивной психотерапии. В своих бредовых откровениях он сказал несколько слов о том, что теперь его хозяин будет по-настоящему всемогущ, ибо в его руки попала подлинная карта Вселенной.
— Да? — с интересом переспросил Рамос. — А что еще он говорил?
— Больше ничего. А вам кажется, что в его словах есть какой-то смысл?
— Какой-то смысл в этих словах, безусловно, должен быть, — уклончиво сказал Рамос.
Транг пожал плечами:
— А я вот вижу в этом только замысловатый бред… Кстати, — он повернулся к Джеки, — тебе известно, что твоя премия ускользнула?
— Жаль, — ответила та. Довольно равнодушно.
— Какая премия? — спросил Рамос.
— Джеки не рассказывала о Сато Ишин?
Рамос искренне изобразил непонимание.
— Это бывший десантник Федеральной Гвардии, — пояснила Джеки. — Девушка, которую подобрали на одной недавно открытой планете, где она жила на необитаемом острове. В нарушение инструкций ей позволили завербоваться в Гвардию.
— Надо сказать, она была великолепным бойцом, — вставил Транг. — Ее формуляр полон благодарностей командования. Только вот беда — через два года службы она без всякой причины дезертировала, вернулась на свой остров и перестреляла всех колонистов, которые на нем обосновались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71