Апогеем сюжетных линий становится бунт на корабле, когда устрашенная плаванием в неизвестность команда проливает кровь офицеров и требует от капитана Магруза повернуть корабль на обратный курс. Разумеется, тот согласен скорее умереть, чем подчиниться. И не только потому, что он не может вернуться на родину, где его ждет следствие и плаха, но и потому, что отказ от продолжения плавания лишает его жизнь всякого смысла.
Привыкший к классическим поворотам жанра, читатель не может не заметить, что автор будто нарочно (скорее всего он действительно делает это нарочно) каждый раз сталкивает ход событий с накатанной литературной традицией колеи, не давая до конца проявиться контрастам и противопоставлениям, так что герой в результате оказывается не совсем героем, добро не совсем добром, а зло, соответственно, не совсем злом. Можно даже догадаться, зачем он это делает. Дело не в захватившей современную культуру моде на креативность — автор выше .этого, — а, скорее, в том, что он сознательно ломает сюжетные штампы, стремясь выстроить свой роман в соответствии со своим пониманием реальных законов жизни. Именно в попытке это сделать, а ни в чем-нибудь другом кроется основная причина неудачи романа.
Попытаемся вскрыть причину. Представление, будто литература должна отображать и исследовать жизнь, является заблуждением. Причем, в хронологических масштабах, заблуждением довольно локального характера. Оно зародилось в пучинах романтизма где-то в первой половине девятнадцатого века и создало литературное течение, которое отпочковалось от него в восьмидесятых годах девятнадцатого века и решительно лидировало в литературе на протяжении почти всего двадцатого столетия. Но к его концу это заблуждение в основном было отброшено если не в теории, то на деле.
Литература не только не может быть инструментом изучения жизни, она не способна даже объективно ее отражать. Потому что…»
Старик оторвался от чтения. В магазин кто-то вошел.
— Давай что-нибудь посложнее, — заявила Сато после получаса стрельбы по прыгающим мишеням.
— М-м? — сказал Бричард. — Ладно. Я сейчас— И вышел. Сато осталась одна.
— Готова? — раздалось минуту спустя.
— Давно! — ответила она. — Только к чему?
Ответ стал ясен через пару секунд, когда стенные экраны преобразились в сложное, почти объемное, многокрасочное изображение. Превалировали темные тона. Это был густой лес, даже джунгли, с перекинутыми по всем направлениям лианами и яркими пятнами прилепившихся к стволам цветов-паразитов. Одновременно возник звук, низкий и гнетущий. Почувствовав слева от себя движение, Сато отскочила в сторону. Изображение замерло. Это оказалось что-то вроде кошмарно гипертрофированной летучей мыши, только с зубами как у тигра, застывшей с растопыренными крыльями в последний момент нападения.
— А почему не стреляла? — послышался голос Бричарда.
— Я сначала хотела увидеть, что это такое.
— Ответ неправильный, — сказал Бричард. — Сначала надо стрелять, потом разглядывать подробности. Или окажешься в чьем-то желудке. Продолжим?
— Давай! — сказала Сато.
Неожиданно долго ей пришлось приспосабливаться к движущемуся полу. Оказалось, что можно не только стоять на месте, но и идти. Только непонятно, куда и зачем.
Сато немного подождала, затем двинулась вперед. Впереди между темных стволов что-то мелькнуло, исчезло, снова мелькнуло. Сато выстрелила, прежде чем неизвестное прыгучее существо опять скрылось. Послышался чмокающий звук.
— Есть! — сказал Бричард.
— Попала? — спросила Сато.
— Еще бы!
— А что это было?
— Хм! — сказал Бричард. — Тебе хочется увидеть картинку?
Это оказалось скачущее на задних лапах костистое существо с кошмарными изогнутыми когтями, предназначенными протыкать жертву от ребер до позвоночника.
— А такое на самом деле бывает? — спросила Сато.
— Не знаю, — сказал Бричард. — Может быть, где-нибудь и есть. Вообще-то, эти образы компьютер генерирует на ходу. Продолжим?
— О'кей!
Следующей жертвой оказалась бабочка с симпатичным узором крыльев, но размером с орла и со жвалами самого зловещего вида, которые, судя по виду, могли прокалывать кожу носорога. Потом был какой-то лемуроподобный уродец, проворно перемахивающий с ветки на ветку в поисках удобной позиции для аккордного прыжка на голову. Затем в просветах между деревьями возникли две большие птицы, вышедшие в атаку с пике, но не успевшие ее закончить. На землю они не упали, растаяв в воздухе, как… Ну, скажем, как тает электронный документ после команды «Очистить корзину».
— Неплохо! — сказал Бричард. — Пожалуй, можно дать сложный уровень.
Ничего не изменилось. Сато подождала и двинулась дальше. Вернее, собралась двинуться. Вероятно, это входило в число сложностей уровня, прежде статичное изображение начало подрагивать и переливаться, как будто в небе над джунглями начался необыкновенной интенсивности звездопад. Сато что-то уловила справа от себя, но, как оказалось, не успела.
— Съедена! — объявил Бричард.
Чудовище оказалось огромной змеей, похожей на анаконду, о которой ни Сато, ни Бричард не имели никакого понятия. Выстрелив в уже застывшую картинку — жало из змеиной пасти торчало более чем натурально, Сато увидела продолжение. Не обращая внимания на выстрелы, змея оплелась вокруг возникшего на земле человеческого тела и стала его заглатывать начиная с головы. Мелькнули темные волосы и ярко-синий комбинезон. Прежде чем все исчезло, Сато поняла, что видела саму себя.
Ей показалось, что Бричард хмыкнул. Досада помешала ей вовремя среагировать на следующее нападение. На этот раз это оказался волк, выглядевший страшнее, чем на самом деле.
— Не зевай! — услышала Сато.
Она не ответила. Уже не наблюдая, как волк обгрызает валяющийся среди окровавленных костей череп, она развернулась навстречу зеленому существу, выпрыгнувшему из-под скопления коряг. Это было что-то вроде кузнечика размером со взрослого дога. Встретив выстрел, он отлетел обратно и исчез. Потом было еще какое-то кошмарное чудище, все в шипах, г четырьмя глазами и с десятком щупалец, затем нечто человекоподобное по общим очертаниям, но без лица и покрытое не то мхом, не то засохшими водорослями. Оба моментально получили по пуле. Вернее, по попаданию.
Внешность следующего противника Сато осознала, уже нажав спусковой крючок.
— Ой! — прозвучал жалобный голос. — Зачем? Зачем ты убила меня?
Если это был не федеральный десантник, то кто-то очень на него похожий, в боевом снаряжении, в бронежилете, в шлеме с подшлемным монитором и с автоматом, который он продолжал крепко сжимать, даже корчась на земле.
— Ты убила своего товарища! — грустным голосом сообщил десантник. — Я умираю! Ах-гх-х-х! О-о! — И в следующую секунду превратился в скелет.
— Да, — подтвердил Бричард, уловив ее досаду. — Надо стрелять в то, что кажется опасным. Но не во все, что движется.
— А почему ты мне раньше не сказал?
— Мне хотелось немного пошутить.
— Спасибо, — сказала Сато. — Надеюсь, тебе было смешно… А в кого еще из тех, кто движется, не надо стрелять?
— Я же говорил, эти образы генерирует компьютер. Так что не удивляйся, если встретишь одноногого инвалида в коляске или менеджера с портфелем. Или деву с младенцем на руках.
— В джунглях? — уточнила Сато. Бричард хмыкнул:
— Да, эту программку делали парни с чувством юмора.
— Так в них стрелять не надо? — уточнила Сато. Как почти всякий раздраженный человек, сейчас она задавала лишние вопросы. — Которые с младенцами и портфелями?
— По условиям — нет, — сказал Бричард. — А вот в жизни, в настоящих джунглях, парень с портфелем показался бы мне опасней всяких змей. Еще?
Он был почти уверен, что она не скажет «нет».
— Да, — сказала она. — А как насчет девушки с луком? Неожиданно для себя Бричард расхохотался. И, все еще хохоча — напомним, он находился в «инструкторской», — снова запустил программу. Потом откинулся в кресле и подвинул указатель уровня сложности на деление вверх.
Сато снова двинулась вперед сквозь расступавшуюся перед ней мерцающую стену джунглей. Бричард заметил перемену: движения стали более скупыми, было в них что-то от рассеянной точности лунатика. Рванувшегося навстречу тигра она молниеносно застрелила, затем был совсем-совсем киношный орк со щитом и поднятым над головой мечом, потом змея, метнувшаяся из возникшего по правую руку болота, потом…
— Мне в нее входить? — спросила Сато.
Разинутая пасть пещеры зияла темнотой. Свисавшие со сводов сталактиты дополняли сходство.
— Разумеется, — сказал Бричард. — Если хочешь продолжать игру. Включи фонарь. Кнопка на подствольнике.
Последовав совету, Сато двинулась вперед. В течение следующих семи минут ею были застрелены жутковатый пампир, белый полярный медведь и слепой червь, почему-то с зубастой пастью на каждой голове-хвосте. Потом пещера раздвоилась. Сато услышала троекратно повторенный шаркающий шорох. Движущийся навстречу темный силуэт что-то ей напомнил, но не было времени анализировать, потому что незнакомец уже вскидывал оружие. Фонарь Сато погас, а она сама метнулась куда-то вниз, на секунду полностью исчезнув из поля зрения Бричарда. Выстрелы прозвучали почти одновременно. Бричард торопливо переключил камеры на инфракрасный режим и увидел Сато встающей на ноги. Даже в инфракрасном свете можно было понять, что у нее очень удивленный вид. Удивление не уменьшилось, когда перед ней загорелась мерцающая надпись: «Очень жаль, но вы проиграли, мисс».
— Но почему?! — спросила она. — Я же стреляла первой!
— Наверное, стрелять не надо было вообще, — предположил Бричард. На самом деле он уже догадывался, в чем фишка. — Давай посмотрим?
Сато включила фонарь и прошла вперед. Последний противник был одет в темно-зеленый комбинезон, у него были средней длины густые темные волосы… собственно, это была девушка. Лица не было видно, тело лежало навзничь, почти накрыв автомат.
Сато еще не успела связать мысли и ощущения, когда раздался низкий, с переливами, неприятный звук, которого она до сих пор не слышала. — Что это? — спросила она.
«Десантному экипажу готовность номер один», — раздалось в следующую секунду.
— Это тревога! — объяснил Бричард.
— И что теперь?
Ответа не последовало. Бричард просто не услышал последней фразы, потому что уже выскакивал в коридор.
Это не было уходом по-английски. Просто, как у хорошего солдата, сейчас на первом месте для него стояли готовность номер один, собственный номер в боевом расписании, ответственность за свое отделение и все с этим связанное. Для мыслей по поводу Сато в его голове осталось довольно мало пространства. Ей не стоило на это обижаться, потому что для мыслей о судьбе Федерации, галактического человечества, своем долге и родной матери места осталось еще меньше. Если честно, о матери сержант не думал абсолютно.
Тревога была вызвана тем, что «Эскалибур» засек одну из тех пиратских баз, которые согласно приказу генерал-коммодора следовало найти и уничтожить. Вбегая в оружейную и проворно надевая боевой скафандр, Бричард не задумывался, чем будет заниматься Сато — или те три девушки, которые попеременно ею становились. Все три были азартны, страшно любопытны и способны на сильные поступки, но в предстоящих событиях им предстояло довольствоваться ролью зрителей.
Бричард не был бы в этом уверен, если бы вспомнил, что они очень быстро всему учились.
Большой Квидак тоже очень быстро всему учился. За короткое время, прошедшее с тех пор как двум приятелям пришла в голову идея побродить по экзотическим развалинам, монстр успел освоиться с языком инглиш, общими понятиями и составить о человеческой цивилизации некую сумму общих представлений.
Что именно это за сумма представлений, было известно только самому монстру. Чего, в сущности, очень жаль. При всех отрицательных сторонах своей личности — главными из которых были жажда власти и абсолютный эгоизм — монстр был существом своеобразным и самодостаточным. То есть он был носителем оригинального и совершенно независимого взгляда на человечество, а мало на свете информации столь бесценной, как свежий и оригинальный взгляд на нас самих.
Но Большой Квидак ни с кем не делился своими взглядами. Тварь была совершенно лишена потребности в самовыражении. Во всяком случае в человеческом понимании этого слова. Зато она имела острую потребность в самореализации. М-м? Вы хотите сказать, что не знаете, что такое самореализация? Ну, тут тоже возможны смысловые разночтения. Остановимся на том, что стремление к самореализации есть стремление к действиям, изменяющим мир в том направлении, в котором нам хотелось бы его изменить.
Поэтому несколько суток спустя — само собой, имеются в виду биологические сутки — тварь дождалась, когда оба представителя космических рас окажутся возле нее, и высказалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71