Девушка швырнула палочки на стол:
— А тебе нужно, чтобы они были похожи на людей? Чтобы они плодились, как кролики, чтобы им вечно не хватало места, чтобы они воевали друг с другом, чтобы приливной волной затопляли все новые и новые миры? Послушай, Хейл, и не говори, что не слышал, — я видела, что такое твое большое человечество! Я была в разных мирах, и люди везде одни и те же. У всех зависть, комплексы неполноценности, жажда превосходства. И слепота ко всему, что непривычно и непохоже. Я вообще не понимаю, зачем они живут. А когда они приходят в новые миры, они превращают их в свалки отходов или в огромные ночлежки. Нечего щуриться! И посмотри мне в глаза!
— Я лучше посмотрю на тот корабль, — хладнокровно сказал Хейл, снова бросив взгляд поверх ее плеча. — За последние пять часов он значительно приблизился.
— Какой корабль?!
— Вон тот, на правом экране. Я уже давно наблюдаю за ним. А ты слишком задумываешься. Иначе трудно объяснить, как вышло, что, продремав часы в пилотском кресле, ты ничего не заметила.
Сато резко развернулась:
— И ты до сих пор не сказал мне?!
— А вдруг бы это испортило тебе сон и аппетит? Судя по скорости, а я не думаю, что эта громадина способна ее резко изменить, у нас хватит времени закончить ремонт или признаться в несостоятельности.
— Что это может быть за корабль? — спросила Сато, позабыв о неоконченном споре. — Судя по массе и скорости, это что-то наподобие кораблей цивилизаций. — Несколько секунд она колдовала с клавиатурой. — Только вот я не слышала, чтобы в этом секторе были обитаемые планеты.
— Я тоже. Значит, мы можем стать пионерами нового контакта. Не знаю, правда, насколько мы с тобой представительны. Может, поскорей закончим ремонт и уберемся восвояси?
— Неплохая мысль.
Следующие четыре часа прошли в упорной работе. Хейл как раз заканчивал возиться с маневровым двигателем, когда раздался голос в шлемофоне:
— Послушай, Скотт! Они сигналят.
— Великолепно, — ответил тот, отталкиваясь от борта и повиснув в пустоте. — Что за сигналы?
— Графические изображения. Вот сейчас… Гляди на свой монитор.
Изображение было черно-белым, вытканным из грубых пиксилей: обнаженный мужчина приветственно поднимал руку, стоя рядом с женщиной в тех же скромных одеждах, на фоне сооружения, в котором при известной смелости можно было предположить примитивный космический корабль с термоядерным реактором. Низ и правый край рисунка заполняли схематические наброски, в которых угадывались схемы атомов и космических объектов.
— Хм! — сказал Хейл. — Как-то я уже видел нечто подобное. Мое предположение оправдалось. Это гуманоиды, и мы первые, с кем они встречаются. Право, у меня как-то не хватает духу их разочаровать. Это как первый писк младенца. Тебя не охватывает священный трепет? Что они передают сейчас?
— Похоже на лингвистическую информацию.
— М-м, — промычал Хейл. — Ну разбирайся. — И перешел к следующему двигателю.
— Ну, что нового? — спросил он полчаса спустя, освободившись от скафандра и войдя в пилотский отсек.
— Вот, — сказала Сато, показывая на экран. — Теперь это, кажется, уже география и история.
— Ну-ну, — произнес Хейл, плюхаясь в кресло и глядя на экран. — Да, похоже.
После чего замолчал надолго. Сато проследила, как на его физиономии вырастает нечто удивленное и ехидное.
— Не будем терять время, — сказала она. — Стартуй. Нам пора.
— Я передумал, — решительно заявил Хейл. — Первый крик я уже услышал, а теперь хочу услыхать первый лепет. Я вступаю в контакт.
— Это тебе нужно? — спросила Сато.
— Таково мое желание. Полагаю, на этой посудине я еще капитан? Или ты пошлешь мне «черную метку»?
— Это как понимать?!
— Не обращай внимания, это из другой оперы… Только не заставляй объяснять, что такое «черная метка»… Ты не хочешь присутствовать при контакте?
— Обойдусь, — сказала Сато, вставая.
— Правильно, лучше отдохни, — успел посоветовать Хейл. — На твоем бы месте я…
Остальные его слова с глубоким вниманием были выслушаны плотно закрывшейся дверью.
— А что случилось дальше? — спросила крыса.
— Дальше? — переспросил Вольф. И аккуратно установил на место наружную панель терминала. — Малыш двинулся к двери, напролом, как будто тролль был препятствием, не заслуживающим внимания, вроде камня под ногами, который достаточно перешагнуть. И тогда тролль спросил его: «Ой, куда это ты собрался?!»
— Ой, куда это ты собрался?! — спросил тролль. Пузатый, толстый, насквозь пропахший подземельем и даже забавно поросший мхом, он зябко грелся у горящего камина, ухитряясь при этом подпирать задом дубовую дверь.
Дверь была внушительной, толстой, окованной железом. Что самое важное, она была единственной дверью.
Не получив ответа, тролль лениво и будто даже нехотя поднял мохнатую лапу. Малыш отлетел на прежнее место. Было не больно, но обидно. Из противоположного угла жизнерадостно скалился скелет, закованный в ржавые цепи. Сырые дрова трещали в очаге. Блики яркого света дрожали на каменных стенах. Малыш сел, обняв руками подтянутые к груди исцарапанные коленки, и задумался.
— Ты бы подсел ближе, — прогудел вдруг тролль. — Простудишься. Знаешь, есть еще такая болезнь — ревматизм.
Огонь манил ласковым теплом. Хотя про такую болезнь Малыш не слышал, он подсел поближе к очагу, держась все-таки не слишком близко к старому троллю.
— Как тебя зовут, Малыш? — спросил тот.
Не уверенный, что ему стоит разговаривать, Малыш промолчал.
— Вот и ты такой же! — обиженно фыркнул тролль. — А ведь сам во всем виноват. Что тебе было делать в алмазной шахте? Там хозяйничают гоблины, а они жадные, злые. И не любят чужих.
Малыш косо поглядел на него.
— Ты бы лучше сказал, где Дейзи! — отозвался он.
— Ты о своей подружке? — переспросил тролль. — О той самой светленькой Малышке, о которой говорили гоблины? Ее отправили в замок Визарда. А ты, оказывается, все-таки умеешь говорить.
Потерев набухающую на лбу шишку, Малыш вдруг вспомнил, что слышал это имя раньше. Его называл как-то Дедушка Дизз, к бредовым рассказам которого в Тихой Долине уже давно перестали относиться всерьез.
— Визарда? — спросил он.
— Это великий волшебник и маг! — с почтением произнес тролль, подкинув в очаг новое полено. — Несколько месяцев назад он вернулся на остров, выстроил над высокой горой замок из облаков и заставил служить себе все, как он выразился, создания стороны зла. А ты не уважаешь старших. Я уже два раза отвечал тебе, Малыш, а ты даже не сказал, как тебя зовут. Есть хочешь?
— Хочу. Меня так и зовут — Малыш.
— Гм! — сказал тролль, доставая откуда-то большой кувшин и круглый каравай хлеба. — Это, наверное, какое-то временное имя. А ты бы рассказал мне все по порядку. Вдруг я что-нибудь и подсказал бы тебе.
Хлеб оказался сухим и твердым, а в кувшине плескалась вода. Малыш сделал несколько глотков, подумал… И начал рассказывать.
Рассказ продлился достаточно долго.
— Понимаешь, Малыш, я не могу отпустить тебя, — сказал тролль час или два спустя. — Я сам здесь не хозяин, а узник. Это очень старая история. — Он вздохнул. — Вряд ли она интересна тебе… Но я к тому же еще и старый глупый тролль, и ты можешь оказаться хитрее меня. Например, ты можешь вдруг взять и бросить в камин этот кувшин с водой. Он разобьется, не так ли? Не уверен, что воды хватит, чтобы потушить огонь, но мало ли чего не бывает. Странно, конечно, зачем бы тебе это делать, потому что потухший камин — это только потухший камин. Но после этого, проскочив мимо меня, ты можешь со всей силы толкнуть заднюю стену камина. Это тоже будет очень странным поступком, потому что задние стены каминов обычно оказываются глухими. То есть я говорю — обычно, но вдруг стена рухнет и за ней окажется подземный ход? Такое тоже бывает, — он помолчал, — в одном из тысячи замков.
Последнюю фразу Малыш не понял. Или просто пропустил мимо ушей. Она и в самом деле не имела никакого значения.
— Как все просто, — сказал он. — Скажи, а почему ты сам не хочешь убежать отсюда, если ты тоже здесь пленник?
— Когда-нибудь ты станешь старше, Малыш, — сказал тролль, — и поймешь, что всякая свобода — это всегда и неволя, а всякая неволя — еще и свобода. Это очень просто. Надо только понять, какая неволя и какая свобода тебе дороже. Если ты сбежишь из замка, то окажешься в лесу, в котором каждый раз будешь вынужден выбирать новую тропу. А я останусь здесь и буду свободен от необходимости что-то выбирать. Ты не понял меня, Малыш? Ну, значит, тебе еще и не нужно меня понимать.
Малыш смотрел на яркий огонь. Как-то не верилось, что, если разбить даже полный кувшин, вода сможет погасить пламя. Его рука тем временем нащупала в кармане забытое яблоко.
— Это мне? — спросил тролль. Малыш кивнул, сглотнув комок.
— Спасибо, Малыш, — сказал тролль. — Возьми с собой хлеб. Не отказывайся. Бросишь его, если к тебе начнут приставать крысы.
Когда кувшин раскололся в камине, раздалось шипение и поднялся пар. Кажется, тролль сказал еще что-то, но Малыш уже не расслышал его. Неостывшие угли обожгли его ступни сквозь сандалии. Вслепую, закрыв глаза, он изо всей силы ударил стену и едва не полетел вслед за рухнувшими кирпичами. Один из них очень больно зацепил плечо.
Хлеб в самом деле пришлось бросить, спасаясь от увязавшихся следом противно пищавших крыс. Это были очень прозаические, небольшие, озлобленные от голода зверьки с голыми хвостами, без всяких задатков к разговорной речи и склонности к философским играм ума. Достаточно отвратительные и даже страшные. Будь Малыш знаком с ними поближе, он испугался бы еще больше. Крысы отстали, занявшись добычей, а сам он, пройдя вперед, уткнулся в глухую стену.
Возвращаться назад было совершенно невозможно. Несколько секунд Малыш в отчаянии тупо стоял перед стеной, а потом со злостью ударил ее ладонями. Она подалась с удивительной легкостью. Накренившись вся целиком, стена рухнула с жутким грохотом, подняв облако пыли. Малыш чихнул и прислушался. Отражение эха гуляло по замку. Можно было ожидать чего угодно, например быстрого топота встревоженных гоблинов. Но все было спокойно. Похоже, гоблинов сейчас вообще не было в замке.
Малыш еще больше утвердился в этой мысли, немного пройдя по коридору. Замок выглядел заброшенным, каждый звук отдавался легким, долго затихающим эхом. Оно отражалось от стен и отправлялось куда-то в глубину глухих галерей, чтобы нерешительно вернуться в виде робкого повтора, снова убраться и затихнуть где-то под сводами замшелых башен. Совершенно неожиданно Малыш услышал негромкую, но все равно неприятную музыку.
Музыка состояла из набора жутких звуков: ударов, аккордов и завываний. В общем, очень была похожа на музыку, диски с которой повадился в последнее время приносить в Тихую Долину братец Дензил. Мелодия вдруг оборвалась, чтобы через пару-тройку секунд смениться другой, такой же безобразной и гремящей. Озаренный внезапной догадкой, Малыш осторожно двинулся на звук.
Пришлось взбираться по очень крутым каменным ступенькам, ведущим в большую башню. Преодолев последнюю ступеньку, Малыш увидел Дензила.
Его старший братец выглядел очень увлеченным. Он стоял перед столом с беспорядочно сваленными дисками, на его ушах были наушники, а провода тянулись к висящему на животе плееру. Дензил хватал диски, вставлял в плеер, недолго слушал, вынимал и складывал в ровную стопку. Или, наоборот, бросал в угол, — в растущую россыпь колотых обломков.
— Глюк, глюк! — непонятно произносил он, швыряя очередной забракованный диск.
— Привет, Дензил! — сказал Малыш.
Дензил его услышал с первого раза. Но лишь потому, что предыдущий диск был уже вынут, а последующий еще не вставлен.
— А, привет! — сказал он безо всякого удивления. — Ты откуда здесь взялся?
— Дейзи нашла ключ от четвертого лифта, — начал Малыш, не особенно размышляя о полноте изложения и потому без особого труда вместив в считанное число фраз бездну событий. — Мы спустились под землю, а потом проход за нами завалило. Мы пошли вперед и попали в плен к гоблинам.
— Хм! — с чувством собственного превосходства сказал Дензил. — Как это у вас получилось? А я вот никогда не попадал гоблинам даже на глаза. И вставил в плеер очередной диск. Ему явно не терпелось насладиться новой порцией положенного на ритм грохота.
— Меня притащили сюда, — продолжил Малыш. — А Дейзи отвели в замок Визарда. Ты знаешь, кто такой Визард?
— Сумасшедший волшебник, — сказал Дензил.
— А?! — сказал Малыш. — А откуда ты знаешь?
— Знаю, — ответил Дензил. — Знаю, что он с дедушкой Диззом когда-то жил вместе на этом острове. Они дружили. А теперь он вернулся сюда, чтобы найти вторую молодость.
— Это как? — спросил Малыш.
Дензил пожал плечами:
— Не знаю. Гоблины говорили что-то такое. И еще отшельник.
Он попытался включить музыку, но Малыш дернул его за рукав.
— Пошли! — решительно сказал он. — Нам надо найти Дейзи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71