– Вы были помолвлены, – снова заговорил он. – Прошу тебя, дитя мое… – Эйлан никогда прежде не слышала столько нежности в голосе Арданоса. – Ради твоей сестры сделай это, прошу тебя. Ты еще не родилась, когда она усыновила его.
«Он играет на наших чувствах, как на струнах своей арфы», – подумала Эйлан. Однако Дида не могла не откликнуться на нежность, прозвучавшую в голосе отца.
– Как прикажешь, отец, – пробормотала она и села на табурет перед чашей.
– Итак, – начал Арданос, – мы собрались здесь, в этом охраняемом освященном месте, чтобы призвать Синрика, приемного сына Бендейджида. Все вы из ныне живущих близких ему людей должны вызвать в памяти его образ и присоединить зов своих сердец к моим заклинаниям. – Он ударил жезлом о пол, и Эйлан услышала мелодичный звон серебряных колокольчиков.
– Синрик, Синрик, мы зовем тебя! – неожиданно огласил комнату мощный голос барда. Эйлан зажмурилась: ей показалось, что в комнате потемнело и вся фигура Арданоса засветилась, – но не потому, что он был в белом одеянии. – Могучий сын наш, любимый сын, откликнись на зов своих близких… Славный воин, сын Воронов, заклинаю тебя силами земли, дуба и огня, явись к нам!
Эхо его звучного голоса растворилось в темноте, и в комнате слышалось только тяжелое дыхание Диды: она втягивала полные легкие благовонного дыма и с шумом выпускала воздух. Эйлан пыталась сдержать душивший ее кашель. У нее кружилась голова, хотя она находилась несколько поодаль от жаровни, на которой жгли душистые травы. Она с трудом представляла, как Дида еще не теряет сознания, недвижно сидя перед чашей и глядя на воду.
Только теперь девушка заметила, что Дида была с распущенными волосами, которые длинными прядями обрамляли чашу во всех сторон. Собравшиеся широким кольцом окружили стол. Эйлан хорошо видела чашу с водой. Дида начала едва заметно раскачиваться из стороны в сторону, и у Эйлан по телу побежали мурашки. А может, это она сама раскачивается? Или движется земля? Очертания предметов и фигуры людей вокруг стали расплываться перед глазами. Эйлан заморгала, пытаясь сосредоточить взгляд. Единственное, что она видела сейчас четко, – это поверхность воды в чаше.
Вода медленно покрывалась какой-то мутной рябью, потом забурлила серыми всплесками, которые почти сразу же обратились в черноту, и вдруг стала прозрачной. Эйлан судорожно глотнула воздух: из воды на нее смотрело знакомое лицо – лицо Синрика, ее молочного брата.
Дида тихо вскрикнула, затем заговорила, спокойно, четко произнося каждое слово, как будто обращалась к ному-то на другом конце земли.
– Синрик, ты должен явиться сюда. На этот раз нас постигла беда не от римлян. Люди с севера сожгли твой дом, убили мать и сестренку. Возвращайся на землю ордовиков. Твой приемный отец жив, и ему нужна твоя помощь.
Спустя несколько минут лицо Синрика исчезло, и вода в чаше опять забурлила темной рябью. Дида подняла голову и, несколько ошеломленная, ухватилась за край стола, чтобы не упасть.
– Он приедет, – промолвила она. – Если повезет с погодой и дороги не размыты, он будет здесь через несколько дней.
– Теперь нам нужно узнать, где находятся варвары, которые сожгли наш дом, – сказал Бендейджид. – Если ты не очень устала, дитя мое, постарайся выведать, где мы можем их найти и наказать…
– Этого я не стану делать, – отказалась Дида. Она еще не убрала с лица длинные пряди волос. – Вы, конечно, можете заставить меня, но пусть лучше вам поможет Кейлин. Не я, она захотела, чтобы мы вступили в союз с римлянами. И если ты воспользуешься своей властью, я никогда не прощу тебе этого.
– Но, дитя мое…
– О, я прекрасно понимаю, что это необходимо. Вы использовали мой дар, чтобы призвать сюда Синрика. Как вы могли?
Кейлин взяла чашу и выплеснула воду за дверь. С улицы пахнуло свежестью. Стояла теплая летняя ночь, но Эйлан вскоре почувствовала, что замерзает. Кейлин наполнила чашу чистой водой и недвижно склонилась над ней.
На этот раз потребовалось больше времени, прежде чем они увидели в чаше вызываемые образы. Вода долго бурлила. Напряженное лицо Кейлин побелело. И вдруг она заговорила, тихо, изможденно, словно на последнем издыхании.
– Пожалуйста. Смотрите.
Что увидели в чаше другие, Эйлан не знала. Но как только исчезла рябь, ее глазам предстала маленькая картинка: бандиты ворвались в дом Маири и застыли на пороге как вкопанные. Разбойники были одеты в рваное пестрое тряпье. Некоторые из них держали в руках мечи, которых Эйлан в ту ночь не заметила; другие были с копьями. Картина была настолько четкой и ясной, что девушка даже разглядела, как блестят в их спутанных рыжих бородах и длинных волосах капли дождя. Мужчины склонились над чашей, заслонив от Эйлан вызванные образы, но эта картина навеки запечатлелась в ее воображении, и она знала, что до конца своих дней будет помнить увиденное до мельчайших подробностей.
В памяти всплыл образ Кейлин: вот она кинулась к очагу и, зачерпнув ладонями горящие угли, стала швырять их в ночных пришельцев. Наверное, и отец и дедушка увидели в чаше то же, что и она. Бендейджид стиснул зубы, лицо его застыло в напряжении.
– Это Рыжий Райан, – процедил он. – Да будет проклят его меч и тень его! Они еще на побережье…
– Так тому и быть. Пусть и мои проклятия падут на их головы, – шевельнувшись на своем стуле, заговорила Лианнон. – Слушайте мой наказ: наш народ вместе с римлянами должен отомстить им.
Бендейджид начал что-то говорить, но Лианнон жестом приказала ему молчать.
– Довольно. Я все сказала. А теперь идите. Да свершится то, что видела Кейлин и что провозгласила я. Вы настигнете Рыжего Райана на побережье.
– Владычица, откуда ты можешь это знать?
– Разве ты забыл, что мы, жрицы, можем повелевать ветрами? – спросила Лианнон. – Не будет им попутного ветра, и вы успеете их настигнуть. Вам достаточно такой помощи?
– Да, и мы отомстим этим негодяям, раз мы вынуждены сделать это, – торжественно заявил Бендейджид. – Я поклялся, что вступлю в союз даже с римлянами, если они помогут нам, хотя я ненавижу их. Но нам нужна их помощь, чтобы навсегда изгнать с берегов нашей земли этих бандитов и убийц.
Дида глубоко вздохнула.
– Вы дождетесь Синрика?
– Это будет зависеть и от того, что скажет Мацеллий, – немного помолчав, неохотно ответил Бендейджид.
Лианнон перевела взгляд на Эйлан.
– Да что же это мы? Наша новая послушница окоченела от холода, – сказала она. – Где твой плащ, дитя мое?
– Я оставила его в другом доме, у жриц, – едва слышно прошептала Эйлан, безуспешно пытаясь сдержать сотрясавшую ее дрожь.
– Тебе нужно как можно скорее лечь в постель. Травы уже сгорели, иди к жаровне, погрейся. Кейлин сейчас освободится и отведет тебя в спальное помещение для послушниц. Она даст тебе ночное белье и платье жрицы.
– Это правильно, – вмешался в разговор Арданос. – Нам тоже пора идти.
Лианнон подвела Эйлан к огню, и вскоре девушка перестала дрожать. Но внутри у нее все трепетало. Кейлин обняла Эйлан одной рукой.
– Это пройдет, дитя мое, поверь мне. Потусторонний мир отделен от нас полосой ледяного холода. Я чувствовала, что ты сопровождала меня в этом путешествии, хотя я и не думала брать тебя с собой. Постараемся, чтобы в следующий раз подобного не случилось.
Бендейджид закутался в плащ, но прежде чем выйти вслед за Арданосом, подошел к Эйлан.
– Дочка. – Он кашлянул, встретив взгляд девушки. – Не знаю, когда снова увижу тебя. Но здесь ты в безопасности, и это меня утешает. Да ниспошлет тебе Великая Богиня свое благословение. – Он обнял дочь.
– Я буду молиться, чтобы Она охраняла тебя, отец, – тихо промолвила Эйлан; к горлу подступил комок.
Бендейджид коснулся лба дочери в том месте, где из-под ленты выбивались пушистые завитки волос.
– У твоей матери волосы были точно такие же, – прошептал он, быстро поцеловал девушку в лоб и ушел. Эйлан сморгнула набежавшие на глаза слезинки.
– Что ж, одно дело мы сделали, да и действительно уже поздно, – с облегчением произнесла Кейлин. – Эйлан, ты хочешь еще о чем-нибудь спросить меня? – Она подошла к девушке и порывисто обняла ее. – Если ты уже согрелась, то пойдем, я отведу тебя к послушницам, покажу, где ты будешь спать.
Вместе с Кейлин Эйлан вышла во внутренний дворик, который отделял жилище Лианнон от большого дома, где ее по приезде в Лесную обитель встретили жрицы. На улице было ветрено. Спустя годы, когда она уже знала каждый уголок в этом святилище, как родной дом, Эйлан с удивлением вспоминала, какой огромной показалась ей территория Лесной обители в первый вечер.
Эйлид и еще несколько женщин по-прежнему находились в зале, где Эйлан познакомилась со жрицами. Они с любопытством взглянули на девушку, но Кейлин жестом приказала им молчать.
– Мы пока не можем требовать, чтобы ты дала обет, – обратилась она к Эйлан. – Но ты должна пообещать, что в течение первого года будешь строго следовать определенным правилам. – Кейлин стояла прямо, расправив плечи; лицо ее вдруг изменилось. Эйлан настороженно наблюдала за жрицей, недоумевая, чего же от нее потребуют.
– Прежде всего ответь, по своей ли воле ты пришла к нам? Тебя не принуждали, не запугивали, заставляя уйти в Лесную обитель?
Эйлан в изумлении смотрела на нее.
– Ты же знаешь, что ничего такого не было.
– Не болтай лишнего, таков порядок. Мы должны услышать это от тебя самой.
– Хорошо, – согласилась девушка. – Я пришла сюда по своей воле. – «Глупо спрашивать об этом, – думала Эйлан. – Интересно, Диде тоже задавали такой вопрос? И что же она ответила?»
– Ты обещаешь, что к каждой женщине в этом жилище ты будешь относиться, как к своей сестре, матери, дочери, как к своим родным?
– Обещаю. – Матери у нее больше нет, и, если она даст пожизненный обет, дочери у нее тоже не будет.
– Ты обещаешь, что будешь послушно исполнять все законные распоряжения старших жриц, живущих здесь, и что ты не позволишь себе близости ни с одним мужчиной… – Кейлин на мгновение умолкла и, нахмурившись, добавила: – Кроме Царя Лета, если он выберет тебя.
Эйлан улыбнулась.
– Клянусь во всем повиноваться старшим жрицам, и мне совсем не трудно отказаться от близости с мужчиной. – «Раз уж мне запрещено любить того, кто мне дорог»
Кейлин кивнула.
– Так тому и быть, – закончила она. – Именем Великой Богини, которая едина во множестве имен своих, объявляю, что отныне ты принята в Ее святилище.
Кейлин обняла Эйлан, и остальные женщины последовали ее примеру, по очереди подходя к ней. Когда отошла последняя жрица, Эйлан заметила, что щеки ее мокры от слез. У девушки было такое чувство, будто она вновь обрела всех своих родных.
Кейлин накинула плащ на плечи Эйлан и по крытой соломой галерее повела ее к круглому зданию. В помещении по стенам стояло около десятка лежанок, но в отличие от широких и мягких лож, что стояли в доме отца, это были просто узкие топчаны. Несколько женщин уже спали. Подойдя к крайней от входа лежание, Кейлин отдернула полог. Две девушки проснулись и, сонно потирая глаза, сели, потом опять легли.
– Вот твое ложе, – шепотом сказала Кейлин, помогая Эйлан надеть белую сорочку из грубой материи, которая оказалась чуть велика. – Перед рассветом тебя разбудят, и ты вместе с другими жрицами выйдешь в рощу встречать восход солнца. С тобой мы не будем видеться некоторое время. Я должна помочь Лианнон подготовиться к обрядовым церемониям, посвященным полнолунию. Вот платье, которое ты завтра наденешь. – Кейлин вытащила стопку одежды из стоявшего рядом с кроватью сундука.
Эйлан залезла на узкую лежанку, и жрица, подоткнув с боков толстое одеяло, чтобы было теплее, наклонилась и обняла девушку на прощание. Эйлан, сев на постели, крепко прижалась к Кейлин.
– Главное, помни, что все мы рады тебе, – сказала жрица. – И Дида тоже. Сейчас ей тяжело, но придет день, когда она возблагодарит судьбу за то, что ты живешь здесь.
Она поцеловала Эйлан в лоб.
– Завтра кто-нибудь из девушек – скорее всего, Эйлид – поможет тебе облачиться в одеяния жрицы. День или два она будет повсюду сопровождать тебя и расскажет, что ты должна делать.
Эйлан легла на подушку. Простыни казались жесткими, от них исходил запах трав.
– Чем пахнут простыни? – поинтересовалась девушка; ей хотелось, чтобы Кейлин побыла с ней еще немного.
– Лавандой. После стирки мы перекладываем белье лавандой.
Ответ Кейлин озадачил Эйлан, но потом она решила, что ничего удивительного в этом нет. Ведь жрицы – женщины, почти такие же женщины, как и те, среди которых она жила в усадьбе отца. Вполне естественно, что они, как простые смертные, стирают белье и собирают травы. И она тоже научится всему этому.
– А теперь спи и ни о чем не беспокойся, – тихо проговорила Кейлин. – Очень хорошо, что ты решила жить с нами. Мне кажется, тебе уготована особая судьба.
Ни Кейлин, ни сама Эйлан не знали тогда истинного смысла этого пророчества.
Глава 10
– Как вы думаете, почему мы не раскрываем людям названия сильнодействующих целебных трав?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83