Он знает, что они с Липницким встречались сегодня утром. Непонятно только откуда. Но уже легче. Кто мог ему об этом сказать… Кто… Сам Липницкий? Исключено. Луи? Тоже исключено. Машина Липницкого подъехала к посольству. Потом он сел в свой «Сааб». Отъехал от посольства, и Липницкий поехал за ним. Слежки за ними не было, он проверял. Остановились у Рождественского бульвара. Поговорили и разъехались. Стоп… Посольство. Машина стояла у посольства. Он стоял в холле и смотрел на машину. И как раз когда он стоял в холле, мимо шныряла эта гнида, Фариза. Она же и навела на него этого ублюдка, сказав по телефону, что его кто-то разыскивает. Но что-то здесь не стыкуется. Какое дело Фаризе до Липницкого? Да и подсылать к нему быка со стволом она бы не решилась. Быка подослал кто-то еще. Кто… Кто… Нет, он не может этого понять. Прохрипел:
— Опустите, пожалуйста, пистолет… Мне неудобно так голову держать…
Усмехнувшись, человек ослабил нажим. Поднял руку, повернул голову Халида к себе:
— Понял, как под стволом сидеть?
— Понял… Но что вы от меня хотите? Что?
— Скажи про Липницкого, и я тебя вообще отпущу. Изображая недоверчивость, Халид покосился: — Да?
— Да.
— Хорошо… Только… Только я вас очень прошу… Я вообще-то работаю в таком месте… Если там узнают, у меня будут неприятности… Большие неприятности….
— Не бойся. Я никому не скажу.
— Точно?
— Точно.
Халид посидел, делая вид, что решается на откровенность. Тяжело задышав, сказал:
— С Липницким… Иосифом Борисовичем… Я… Короче… — Халид сглотнул. — Короче, я поставляю ему девочек.
Снова повернув его голову, кавказец посмотрел на него в упор.
— Девочек?
— Да, девочек… Он богатый человек… Только вы никому не говорите, хорошо?
Кавказец продолжал изучать его взглядом. Повторил:
— Девочек?
— Да… Если не верите, я могу принести фотографии…
— Фотографии? Какие фотографии?
— Ну, там… На них девочки… И Иосиф Борисович… Я принесу вам, клянусь… Только вы никому не говорите… Меня выгонят сразу…
Хмыкнув, кавказец оттолкнул его голову. Посидев, сказал:
— Что, на этих фотографиях девочки вместе с Липницким?
— Да, вместе с Липницким.
— В каком виде?
— Во всяком.
— Есть и в голом?
— Есть и в голом.
— Ты имеешь в виду, они с ним жарятся?
— Ну… да.
— Когда принесешь фотографии?
— Ну… Не знаю… Когда скажете.
— Где они у тебя?
— Дома.
— А где ты живешь?
— В Мерзляковском переулке.
— Где там, в Мерзляковском переулке?
— В домах дипкорпуса.
— Да? — Кавказец углубился в раздумья. — Так ты дипломат?
Голос фальшивый. Значит, знает, кто он.
— Вроде этого. Работаю при посольстве.
Прошло несколько секунд. Наконец кавказец сказал:
— Сможешь принести фотографии вечером? Часов в семь? Про то, при каком посольстве он работает, не спросил.
Значит, точно, следы ведут в посольство. Вот только к кому… Ладно, теперь это уже неважно. Главное, он точно знает: это понт.
— Смогу… Куда принести? Сюда?
— Нет, не сюда. Ресторан «Пекин» знаешь?
— Знаю, конечно.
— Принесешь туда. В семь.
— Вы там будете?
— Буду. Сделаешь так: там есть человек, «шестерка» при мужском туалете на первом этаже. Он сидит там начиная с пяти вечера. Зовут Боря. Возьми фотографии, штук десять-пятнад-цать, положи в конверт, конверт заклей. Пройдешь в семь в этот туалет, в «Пекине», и скажешь Боре, чтобы он меня вызвал. Я выйду и возьму конверт. А ты стой в холле, без меня не уходи. Все ясно?
— Все.
— И запомни, суслик: никаких приколов. Ты понял, что ты на крючке?
— Понял.
— Плохо понял. Все, что ты здесь говорил, я записал. Попробуешь меня кинуть — я тебя достану, куда б ты ни спрятался. А для начала пошлю кассету с записью этого разговора в твое посольство. Просекаешь?
— Просекаю.
Посмотрев на него с усмешкой, кавказец выбрался из машины.
— Все, иди. В семь встретимся в «Пекине».
— Хорошо. Я приду обязательно. — Выйдя из машины, Халид, не оглядываясь, пошел в сторону «Савоя». Он слышал, как за его спиной заработал мотор «Хонды» и как она отъехала.
Войдя в ресторан, подошел к столику. Увидев его, Надя улыбнулась. Когда он сел, спросила:
— Все в порядке?
— Да. — Посмотрел на стоящую перед ней полную тарелку супа. — Ты чего не ешь?
— Ждала тебя.
— Зря. Надо было есть, пока горячее.
— Я люблю остывшее. Все принесли. Вон твоя солянка, накрыта крышкой. А у меня суп с грибами.
— Так давай есть?
— Давай.
После обеда, когда они сели в машину, он тронул ее за руку:
— Надя… Ты будешь меня ругать…
— Ругать — за что?
— Ну… У меня появились срочные дела. Я завезу тебя сейчас в театр… Или домой, как ты скажешь. И поеду.
— Очень хорошо. А почему я должна тебя ругать?
— Ну… Как-то нелепо получилось.
— Халид, перестань. Разве мы плохо пообедали?
— Да нет.
— Ну и все. — Откинулась на сиденье. — Отвези меня домой. Завтра девчонкам буду весь день рассказывать, что была в «Савое». И обедала с тобой. Можно?
Пригнувшись, он поцеловал ее в шею, почувствовав, как у нее перехватило дыхание. Сказал на ухо:
— Ты сказка.
У него у самого на мгновение перехватило дыхание. Но он знал, часы показывают четверть шестого. Времени у него меньше двух часов, в семь он должен быть в «Пекине». Нужно срочно отвезти Надю домой. А потом решать, что делать.
Как только он отвез Надю домой и она вышла, он тут же взял сотовый телефон. Обращаться к Луи по этому поводу смертельно не хотелось, но он прекрасно понимал: другого выхода у него нет.
Набрав номер, он услышал ответ Луи после довольно долгого молчания: — Да?
— Луи, это Халид. Прости, что звоню раньше времени.
— Ничего.
— Ты где?
— В настоящий момент сижу в кресле. В парикмахерской. Привожу в порядок прическу.
— Прости, Луи, но это в самом деле срочно. Нам нужно встретиться.
— Что-нибудь случилось?
— Да. — Халид помедлил. — По вопросу, о котором мы говорили сегодня утром.
Луи молчал. Были слышны голоса, шум.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Ты сейчас далеко от центра?
— Нет.
— Подъезжай к тому месту, где мы сегодня разговаривали. И жди меня. Я скоро подойду.
— Хорошо.
Подъехав к «Метрополю», Халид поднялся на четвертый этаж. Кафе было переполнено, ему пришлось ждать в холле, пока освободится столик. Пройти в зал и сесть он смог только без двадцати шесть. Официантка по его просьбе принесла кофе. Ожидая Луи, он просидел еще минут десять.
Подойдя и усевшись, Луи сказал:
— Что случилось?
— Не знаю даже, с чего начать.
— Начинай с чего хочешь. Только говори дело.
— Сегодня в четыре я пошел с девушкой пообедать в «Савой». Перед этим позвонил в посольство, и секретарша сказала, что мной интересовался какой-то мужик, себя не назвал, но сказал, что по срочному делу, он еще перезвонит. Ну, я сказал, пусть передаст, что я буду в «Савое». Приехал с девушкой в «Савой», меня кто-то вызывает на улицу. Выхожу, стоит мужик, с виду кавказец, по-русски говорит с акцентом. Приставляет пушку к животу и говорит, чтобы я сел с ним в машину.
— Интересно, — сказал Луи. — Что дальше?
— Я сел в машину. Когда я сел, он спрашивает, какие у меня дела с Липницким.
Откинувшись на стуле, Луи вперился в Халида немигающим взглядом.
— С Липницким?
— Да. Мужика этого я видел первый раз. С виду он обычный «бык». Ну, я ему залил, что поставляю Липницкому телок. Сказал, что у меня даже есть фото, где он трахается с этими телками.
Луи покачал головой:
— Ты сказал, что поставляешь Липницкому телок?
— Да. А что еще я мог сказать?
— Дай подумать. — Достав зажигалку, Луи покрутил ее в руках. — Вообще нормально. Ну и что мужик? Клюнул?
— Представь, клюнул. Сказал, чтобы сегодня в семь вечера я принес ему эти фотографии в «Пекин». И передал «шестерке» в мужском туалете. А тот передаст ему.
Курить в кафе запрещалось, но Луи закурил. Сделав несколько затяжек, стряхнул пепел в чашку из-под кофе.
— Черт… То, что он клюнул, это хорошо. Меньше будет хлопот.
— Надо выяснить, откуда он вообще взялся.
— Дело не в том, откуда он взялся.
— А в чем?
— В том, что я уже успел позвонить старику. И он проявил интерес. У тебя самого какие-то мысли есть?
— Ну… Конечно, я пытался что-то сообразить.
— Давай.
Халид помолчал. Подумал: нет, скрывать хоть что-то от Луи не стоит. Слишком большие деньги на кону. Да и Луи все поймет.
— Думаю, этот мужик как-то связан с нашим посольством. Потрогав огоньком сигареты край чашки, Луи посмотрел исподлобья:
— С вашим посольством? Он что, араб?
— Нет. Он местный. По виду курд или ассириец.
— Тогда при чем здесь посольство?
— Этот мужик знает, что я сегодня встречался с Липницким. А с Липницким мы встречаемся всегда одинаково: он подъезжает к посольству и стоит внизу, я, увидев это, уезжаю, он едет за мной. Так было и сегодня. О том, что я могу иметь дела с Липницким, и вообще о том, чем я занимаюсь, в посольстве никто не знает. Но кто-то в здании или рядом мог заметить, что мы с Липницким отъехали от посольства почти одновременно. И догадаться. Узнать, что это машина Липниц-кого, этому человеку ничего не стоило, он видел номер. Этот человек, из посольства, и навел на меня этого «быка».
Луи глубоко затянулся. Выпустил несколько колец дыма.
— Что ж, очень может быть. Ты подозреваешь кого-то?
— Месяца три назад нам прислали новую секретаршу. В том, что она с этим как-то связана, я почти уверен. Она крутилась сегодня утром в посольстве возле меня, она навела на меня этого «быка» по телефону. Сто процентов, кто-то поставил ее следить за мной..
— Кто?
— Не знаю.
— Посол?
— Не знаю. Хотя вряд ли.
— Военный атташе?
— Может быть. Даже скорей всего военный атташе. Луи затушил сигарету.
— Как зовут секретаршу?
— Фариза.
— А военного атташе?
— Абду-Азиз Шадид.
— Но если тебя подставляет кто-то из посольства, твое правительство должно содрать с этого человека шкуру?
— Конечно. Оно с него эту шкуру и сдерет. Но для этого мне нужны доказательства.
— Какие?
— Улики, имена, цифры. Записи разговоров.
— Понятно. — Луи посмотрел на часы. — Пять минут седьмого. Значит, так — до утра, пока мы встретимся с Липницким, ты с этого дела соскакиваешь. Я беру его на себя. Ты не против?
— Не против. Спасибо, Луи.
— Но учти, мне придется вычесть тысяч тридцать из твоего гонорара. Сейчас я вызову радиофургон и команду телефонистов. За людей я заплачу сам, но техника оплачивается тобой. Не возражаешь?
— Нет. Какие разговоры.
— Номер машины этого «быка» запомнил?
— Запомнил, — Халид назвал номер.
— Знаешь, как зовут этого «шестерку» в туалете? В «Пекине»?
— Боря.
— Подожди, я все запишу… — Достав ручку и записную книжку, Луи стал записывать, повторяя про себя: — Фариза… Абду-Азиз Шадид… Боря… Номер машины… — Закончив, спрятал ручку и записную книжку. — Когда вы уговорились созвониться с Липницким?
— Сегодня после одиннадцати.
— Перед тем как позвонить ему, позвони мне. Или я тебе позвоню. Думаю, к тому времени уже все будет ясно. Как с этим быком вы договорились насчет фото?
— Я должен положить десять-пятнадцать фотографий в конверт, конверт заклеить, подойти к семи в туалет «Пекина». И отдать Боре, который передаст тому.
— И все?
— И все. Мужик сказал, после этого я должен подождать его в холле.
— Значит, так: достань сейчас конверт, положи в него пачку любых фото или открыток, заклей и передай в семь этому Боре. И сразу сваливай. В холле не стой. Остальным займутся мои люди. Время до одиннадцати, пока мы с тобой свяжемся, обязательно проведи в своем посольстве. Постарайся, чтобы там тебя все видели. Задержку объясни делами. Сможешь это сделать?
— Конечно. Нет вопросов.
— Все. До вечера.
Человек, стоявший на балюстраде, расположенной точно над холлом ресторана гостиницы «Пекин», внимательно вглядывался в каждого, кто входил в холл. Среди людей, находившихся недалеко от него на балюстраде, он не выделялся. На нем был синий костюм, темный галстук неопределенного цвета, рубашка в сине-белую полоску. Лицо было обычным, не запоминающимся. Человек стоял боком к перилам, так, чтобы никто не мог видеть, что в руке он держит фотографию Халида Сайеда. Посмотрел на часы, которые показывали ровно семь. Перевел взгляд на вход. Увидев Халида, который, войдя в холл, остановился, человек быстро сверился с фотографией. Убедившись, что это тот самый человек, набрал номер на сотовом телефоне. Сказал вполголоса:
— Лука? Порядок, он здесь. Один. Нет, я никого не вижу, он один. Да, точно. Стоит. Сейчас пошел к туалету. Вошел. Да нет, Лука, я никого не вижу. Хорошо. Хорошо. Я нужен еще? Нет? Ладно. Завтра увидимся.
Спрятав сотовый телефон и фотографию в карман пиджака, человек незаметно оглянулся. Не заметив ничего подозрительного, пошел по примыкающему к балюстраде коридору к выходу.
Боре, смотрителю туалета, которому Халид передал конверт, было уже порядком за шестьдесят. Лицо смотрителя, серое с синими прожилками на щеках, после того, как Халид передал ему конверт и ушел, стало еще серее. В глазах стоял страх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66