Ворс был влажным и ощутимо липким.
Эстина отпрянула от ковра, словно тот был ядовитой змеей. Ее вышивание, соскользнувшее во сне с колен, лежало тут же. Она сорвала с пяльцев вышитый платочек, насухо вытерла руки и, скомкав материю, швырнула в огонь. Пламя мгновенно охватило вышивку, и Эстина отвернулась. Что-то тускло блеснуло на полу. Внутренне холодея, она протянула руку и вытащила из-под кресла маленький золотой кружок.
Пуговица с гербом ЛиМарчборгов. Дорогая игрушка. Глубокая аккуратная чеканка. Эстина узнала вещицу с первого взгляда. Она сама подарила Равнару дюжину таких пуговиц на вторую годовщину их свадьбы. Он велел нашить их на свой лучший камзол, который носил по самым торжественным случаям.
Пуговица отправилась в огонь вслед за платком. Эстина попыталась убедить себя, что это все сон.
Тщетно. Когда она подняла голову, в самом сердце пламени лежал яркий золотой кружок. Эстииа отвернулась и зарыдала.
* * *
С этого дня ее жизнь становилась все более жалкой. Загнанная жертва не могла найти объяснения ни тому, почему первый муж возвратился из небытия, ни тому, отчего он выбрал для возвращения именно это время. Ведь столько лет прошло почти безмятежно! Да ей и в голову не приходило просить объяснений, хотя возможность предоставлялась ужасающе часто.
Стоило ей заснуть — он появлялся. Хоть на час, хоть на минуту. Только она закроет глаза, забудется — и он тут как тут. Сон стал для нее врагом, царством ужаса, которого следовало избегать, чего бы это ни стоило душе и телу. Проходили дни. Эстина прежде и не подозревала, что способна так долго обходиться без сна. Давно уже должны были кончиться силы — но нет: она по-прежнему распоряжалась слугами, составляла меню на день, вела переписку, общалась с детьми, выдергивала у себя седые волосы и занималась маникюром. Она добросовестно выполняла все эти обязанности и, справедливости ради, должна была получить в награду хотя бы минуту спокойствия.
Если бы. Теперь Равнар начал преследовать ее и наяву. Следы его присутствия обнаруживались по всему дому. Золотая пуговица в гостиной. Нож для бумаги с монограммой в спальне. Запах его любимого табака в будуаре — а ведь в доме ЛиХофбруннов никому не позволялось курить. Но самое страшное — прядь черных волос на умывальнике в ванной хозяина дома. Эстина скрытно и боязливо уничтожала эти следы. Через неделю она избавилась и от Беткин.
Кто знает, что могла подсмотреть и подслушать эта негодная девчонка.
Сомнений не оставалось — мстительный дух Равнара вернулся. Хотя, вдруг пришло ей на ум, быть может, эти ужасные явления, невидимые ни для кого, кроме нее — всего лишь плоды ее жаркого воображения?
Иллюзии? Бред нечистой совести? Но разве ее совесть не чиста?
Какая чудовищная несправедливость! Она ничем, ничем не заслужила таких мучений!
Это нечестно, что она замучена бессонницей, что глаза у нее запали и лицо стало — к черту красивую ложь! — уродливым. Нечестно, что от страха бунтует желудок, каждый вечер с приближением темноты извергая свое содержимое. Нечестно, что у нее дрожат руки, подрагивают веки, сердце бьется неровно и часто. Ужасно нечестно, что она стала такой раздражительной, что слуги дрожат при виде хозяйки и даже сыновья начали ее избегать. И уж просто невыносимо нечестно, что именно сейчас пришла весть от лорда Крейнца.
После обеда посыльный принес письмо и еще одно объявление доктора Фламбески. В другое время Эстина была бы счастлива, но сейчас тревога заглушила радость. Она почти нехотя сломала печать и торопливо просмотрела послание.
Как она и опасалась, Крейнц извещал о скором возвращении. Дела в Арнцольфе заняли меньше времени, чем он ожидал, и через неделю он будет дома. Эстина взглянула на дату, поставленную в конце письма. Муж должен был вернуться послезавтра.
И конечно, он сразу заметит ее болезненную нервозность и, хуже того, заинтересуется причиной. Ей придется вынести один из его спокойных беспощадных допросов. Он неизбежно сломит всякое сопротивление, и, в конце концов, она расскажет все.
И что тогда?
Бумага выпорхнула из пальцев Эстины. Она стояла, слепо уставившись в туман за стеклами, и испуганные слезы текли по ее лицу.
11
— Ты думала, я тебя покину? Глупая куколка, — упрекнул ее Равнар.
Эстина подскочила. Глаза ее были широко открыты. Она совершенно проснулась, но видение не исчезало. Она была не одна. Равнар по-прежнему лежал рядом, его тело проминало матрас. Какая невыносимая подлость — преследовать ее за пределами царства сна! В ярости и страхе Эстина сжала кулачок и ударила что было силы.
К ее изумлению, удар попал в цель. Костяшки пальцев наткнулись на человеческую плоть, и послышался болезненный вскрик. В темноте кто-то заворочался. Невидимая рука отдернула занавесь над постелью, впустив внутрь бледную зимнюю луну.
— Да что с вами? — сердито воскликнул Крейнц ЛиХофбрунн.
Теперь она видела его — его сердитое лицо, его руку, сжимающую пострадавший подбородок. Эстина невидящим взором уставилась на мужа, и ему пришлось повторить вопрос. Только тогда она обрела голос.
— Я нечаянно, — испугалась женщина. — Простите меня!
— И сколько раз я должен прощать вас, миледи? — холодно возразил Крейнц. — С моего возвращения прошла неделя, и это повторяется каждую ночь.
— Я знаю. Мне очень жаль.
— Мои отдых нарушен, к тому же остаются синяки.
— Я скорее вырву собственное сердце, чем причиню вам вред, вы ведь знаете это!
— Начинаю сомневаться.
— Прошу вас, не говорите так. Что мне сделать, чтобы вы меня простили?
— Избавьте меня от извинений. Я бы предпочел объяснение.
— Я уже говорила! — Эстина заметила, что голос срывается на визг, и поспешно изменила тон. — Дурные сны. С каждым ведь может случиться, правда?
— Приходится задуматься, что означают так часто повторяющиеся кошмары…
— Возможно, несварение желудка? — смешок Эстины прозвучал слабо и вымученно. — Или какие-то неприятности по женской части. Вы же знаете, как слабы мы, женщины.
— Слабым следует искать опоры во всесилии Автонна. Почему вы не обратитесь к Нему?
— Но я обращалась, честное слово, и много раз. Только сны все равно повторяются.
— Для этого должна быть причина. Что бы вы предположили?
Эстина молчала. Все точь-в-точь как она боялась. В залитой лунным светом спальне было прохладно, но она чувствовала, как на лбу выступает пот.
— Разговор не интересен вам, миледи? — поднял брови лорд Крейнц.
— Я понятия не имею о причине , — отозвалась Эстина, не сумев скрыть раздражения в голосе. — Вас послушать, так это моя вина!
— Возможно, содержание видений откроет их происхождение? — настаивал Крейнц. — Расскажите ваш последний сон.
— Не могу, я его не помню!
— Как, ничего не помните?
— Ничего!
— Странно. В самом деле, весьма необычно.
— Ну что я могу поделать, Крейнц! Но я совсем не хочу тебя беспокоить. Может быть, поспим еще?
— Чтобы проснуться от нового удара? Кроме того, мой долг как супруга — направлять вас и оказывать вам помощь. Вспомните, приближается Зимнее Восхваление. В таком состоянии вы просто не можете там появиться — вам нельзя показываться на люди.
— Если я так уродлива, что мой муж стыдится меня, то могу остаться дома!
— Ни в коем случае. Я твердо намерен разрешить это затруднение, но не могу действовать, не имея соответствующих сведений. Следовательно, я настаиваю, чтобы вы сообщили мне содержание своего последнего сна, не откладывая более ни минуты.
— Не хочу говорить об этом! — вырвалось у леди Эстины. — Оставьте меня в покое!
Бесконечно долгую минуту Крейнц бесстрастно смотрел ей в лицо и, наконец, вымолвил:
— Хорошо. Пусть будет так.
Излучая оскорбленное величие, он поднялся с кровати.
— Что вы делаете? — взвизгнула Эстина.
— Повинуюсь вашему требованию.
— Куда же вы?
— В другую комнату, где смогу спать спокойно.
— Нет, не уходите! Я совсем не то хотела сказать!
— В самом деле? Но поскольку вы пренебрегаете желаниями своего супруга, мне приходится предположить, что вы искренне желаете одиночества. Я ни в коем случае не посягаю на это право.
— Крейнц, пожалуйста, не оставляй меня одну. Я этого не вынесу! Я люблю тебя, я хочу быть с тобой!
— Факты указывают на обратное. Вы сообщите мне сведения, о которых я просил?
— Я не могу… не помню!
— Я вам не верю, — бесстрастно заявил муж. — Продолжать этот разговор, по-видимому, бессмысленно, и потому, миледи, я желаю вам доброй ночи.
— Не уходи, Крейнц, ну пожалуйста! — Всхлипнув, Эстина умоляюще протянула руки, но это движение было обращено к его удаляющейся спине. Муж молча вышел, и дверь за ним закрылась.
Эстина задохнулась от плача. Ее взгляд отчаянно метался по комнате в поисках помощи или утешения. Сквозь слезы она разглядела белеющий в лунном свете листок на столике у кровати. Приглашение от доктора Фламбески. Женщина жадно схватила письмо. Слов не различить, но в том и не было нужды — она читала их столько раз, что выучила наизусть:
…устранит внутренний разлад… изгонит Невидимые Голоса… истолкует сны…
И еще много чего. Говорят, этот стрелианский врач творит чудеса.
Чудо-то ей как раз и требовалось.
Эта несчастная ночь, наконец, закончилась. Зимний рассвет оказался некстати ясным и ярким. Несколько лучей бледного солнца вызолотило улицы, по которым гербовая карета ЛиХофбруннов направлялась в Восточный город, к дому номер шестнадцать на Солидной площади.
Леди Эстина одобрительно оглядывала дома. Квартал, хоть и не такой престижный, как тот, в котором стоял особняк ЛиХофбруннов, казался приличным, респектабельным и преуспевающим. Дом, в котором практиковал доктор Фламбеска, выглядел красивым и обнадеживающе солидным. Еще больше обнадежил ее вид карет, стоявших перед крыльцом. Стрелианский доктор за недолгое время явно успел обзавестись обширной практикой, что наводило на мысль о его высочайших способностях. Дело выглядело! многообещающим. Теперь, если только его скромность сравнима с его известностью…
Приказав кучеру ожидать ее возвращения, леди Эстина подошла к двери и смело постучала. Открыли сразу, и она увидела перед собой пухлого, краснощекого человечка — то ли слугу, то ли домовладельца.
— Проводите меня к доктору Фламбеске, — приказала Эстина.
— Вам назначено, миледи? — поинтересовался незнакомец.
— Нет.
— К сожалению, доктор сегодня очень занят. Если желаете, я с радостью устрою вам прием. Свободное время есть через два дня…
— Это не подходит. Абсолютно. Нет.
— Ничего лучшего я предложить не могу, миледи.
— Я сказала «нет», — не получив ответа, Эстина добавила с ноткой угрозы: — Вы, как я понимаю, слуга лекаря?
— Вы ошиблись, миледи. Я Айнцлаур, владелец этого дома. Днем я принимаю пациентов доктора.
— Вы наняты им, а, следовательно, слуга. Ведите себя соответственно, милейший.
— Я…
— Вы немедленно проведете меня к доктору. И не возражайте мне — делайте, что вам сказано.
— Миледи, я бы с радостью — но не могу. Вы не поняли. Перед вами — длинная очередь пациентов, и всем им назначено. Они ведь в своем праве, согласитесь. А вот если вы зайдете через денек, я…
— Я сказала, не возражать! — Эстина чувствовала, что ее терпение готово лопнуть. Перед лицом столь непробиваемой глупости это вполне понятно, но сейчас она не могла позволить себе злиться. Она сделала глубокий вдох и спокойно сказала: — Послушайте. Мне необходимо видеть доктора Фламбеску сегодня же. Сию секунду. Не знаю, о каких там пациентах вы говорите, но вы должны понять: мой случай — особый. — На румяном лице упрямца ровным счетом ничего не отразилось, так что она добавила: — Вы меня узнаете? Знаете, кто я такая, кто мой муж и с кем мы дружим ?
— По правде говоря — нет.
— Так слушайте… — она прошептала ему на ухо свое имя. К досаде Эстины, он воспринял его совершенно спокойно. — Сообщите это своему хозяину.
— Как пожелаете, но это не поможет, каждый должен ждать своей очереди.
— Вы недоумок, я не могу ждать!
— Срочный случай. Как скажете, — Айнцлаур с сомнением покачал головой. — Входите, миледи, — он впустил ее в сверкающую мрамором прихожую. — Я сейчас же вернусь, и тогда, если пожелаете, мы запишем вас на прием. — И он исчез, не дав ей возможности ответить. И тут же вернулся, явно пораженный, с известием:
— Доктор Фламбеска примет вас немедленно.
— Ага! — Успех умиротворил леди Эстину. Поток заготовленных упреков замер на губах. В самом деле, бестолковый слуга не заслуживал такого проявления внимания. — Проводите меня к нему.
— Сюда, миледи.
Он провел Эстину в комнату доктора через небольшую приемную, где дожидавшиеся своей очереди пациенты прожигали взглядами гордо шествующую женщину. За приемной помещалась большая, скудно освещенная комната. Айнцлаур пропустил леди внутрь, а сам остался за дверью.
Глаза Эстины не сразу привыкли к полумраку. Постепенно она рассмотрела тяжелые шторы, отгораживающие помещение от утреннего солнца, и толстые ковры, заглушающие звук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Эстина отпрянула от ковра, словно тот был ядовитой змеей. Ее вышивание, соскользнувшее во сне с колен, лежало тут же. Она сорвала с пяльцев вышитый платочек, насухо вытерла руки и, скомкав материю, швырнула в огонь. Пламя мгновенно охватило вышивку, и Эстина отвернулась. Что-то тускло блеснуло на полу. Внутренне холодея, она протянула руку и вытащила из-под кресла маленький золотой кружок.
Пуговица с гербом ЛиМарчборгов. Дорогая игрушка. Глубокая аккуратная чеканка. Эстина узнала вещицу с первого взгляда. Она сама подарила Равнару дюжину таких пуговиц на вторую годовщину их свадьбы. Он велел нашить их на свой лучший камзол, который носил по самым торжественным случаям.
Пуговица отправилась в огонь вслед за платком. Эстина попыталась убедить себя, что это все сон.
Тщетно. Когда она подняла голову, в самом сердце пламени лежал яркий золотой кружок. Эстииа отвернулась и зарыдала.
* * *
С этого дня ее жизнь становилась все более жалкой. Загнанная жертва не могла найти объяснения ни тому, почему первый муж возвратился из небытия, ни тому, отчего он выбрал для возвращения именно это время. Ведь столько лет прошло почти безмятежно! Да ей и в голову не приходило просить объяснений, хотя возможность предоставлялась ужасающе часто.
Стоило ей заснуть — он появлялся. Хоть на час, хоть на минуту. Только она закроет глаза, забудется — и он тут как тут. Сон стал для нее врагом, царством ужаса, которого следовало избегать, чего бы это ни стоило душе и телу. Проходили дни. Эстина прежде и не подозревала, что способна так долго обходиться без сна. Давно уже должны были кончиться силы — но нет: она по-прежнему распоряжалась слугами, составляла меню на день, вела переписку, общалась с детьми, выдергивала у себя седые волосы и занималась маникюром. Она добросовестно выполняла все эти обязанности и, справедливости ради, должна была получить в награду хотя бы минуту спокойствия.
Если бы. Теперь Равнар начал преследовать ее и наяву. Следы его присутствия обнаруживались по всему дому. Золотая пуговица в гостиной. Нож для бумаги с монограммой в спальне. Запах его любимого табака в будуаре — а ведь в доме ЛиХофбруннов никому не позволялось курить. Но самое страшное — прядь черных волос на умывальнике в ванной хозяина дома. Эстина скрытно и боязливо уничтожала эти следы. Через неделю она избавилась и от Беткин.
Кто знает, что могла подсмотреть и подслушать эта негодная девчонка.
Сомнений не оставалось — мстительный дух Равнара вернулся. Хотя, вдруг пришло ей на ум, быть может, эти ужасные явления, невидимые ни для кого, кроме нее — всего лишь плоды ее жаркого воображения?
Иллюзии? Бред нечистой совести? Но разве ее совесть не чиста?
Какая чудовищная несправедливость! Она ничем, ничем не заслужила таких мучений!
Это нечестно, что она замучена бессонницей, что глаза у нее запали и лицо стало — к черту красивую ложь! — уродливым. Нечестно, что от страха бунтует желудок, каждый вечер с приближением темноты извергая свое содержимое. Нечестно, что у нее дрожат руки, подрагивают веки, сердце бьется неровно и часто. Ужасно нечестно, что она стала такой раздражительной, что слуги дрожат при виде хозяйки и даже сыновья начали ее избегать. И уж просто невыносимо нечестно, что именно сейчас пришла весть от лорда Крейнца.
После обеда посыльный принес письмо и еще одно объявление доктора Фламбески. В другое время Эстина была бы счастлива, но сейчас тревога заглушила радость. Она почти нехотя сломала печать и торопливо просмотрела послание.
Как она и опасалась, Крейнц извещал о скором возвращении. Дела в Арнцольфе заняли меньше времени, чем он ожидал, и через неделю он будет дома. Эстина взглянула на дату, поставленную в конце письма. Муж должен был вернуться послезавтра.
И конечно, он сразу заметит ее болезненную нервозность и, хуже того, заинтересуется причиной. Ей придется вынести один из его спокойных беспощадных допросов. Он неизбежно сломит всякое сопротивление, и, в конце концов, она расскажет все.
И что тогда?
Бумага выпорхнула из пальцев Эстины. Она стояла, слепо уставившись в туман за стеклами, и испуганные слезы текли по ее лицу.
11
— Ты думала, я тебя покину? Глупая куколка, — упрекнул ее Равнар.
Эстина подскочила. Глаза ее были широко открыты. Она совершенно проснулась, но видение не исчезало. Она была не одна. Равнар по-прежнему лежал рядом, его тело проминало матрас. Какая невыносимая подлость — преследовать ее за пределами царства сна! В ярости и страхе Эстина сжала кулачок и ударила что было силы.
К ее изумлению, удар попал в цель. Костяшки пальцев наткнулись на человеческую плоть, и послышался болезненный вскрик. В темноте кто-то заворочался. Невидимая рука отдернула занавесь над постелью, впустив внутрь бледную зимнюю луну.
— Да что с вами? — сердито воскликнул Крейнц ЛиХофбрунн.
Теперь она видела его — его сердитое лицо, его руку, сжимающую пострадавший подбородок. Эстина невидящим взором уставилась на мужа, и ему пришлось повторить вопрос. Только тогда она обрела голос.
— Я нечаянно, — испугалась женщина. — Простите меня!
— И сколько раз я должен прощать вас, миледи? — холодно возразил Крейнц. — С моего возвращения прошла неделя, и это повторяется каждую ночь.
— Я знаю. Мне очень жаль.
— Мои отдых нарушен, к тому же остаются синяки.
— Я скорее вырву собственное сердце, чем причиню вам вред, вы ведь знаете это!
— Начинаю сомневаться.
— Прошу вас, не говорите так. Что мне сделать, чтобы вы меня простили?
— Избавьте меня от извинений. Я бы предпочел объяснение.
— Я уже говорила! — Эстина заметила, что голос срывается на визг, и поспешно изменила тон. — Дурные сны. С каждым ведь может случиться, правда?
— Приходится задуматься, что означают так часто повторяющиеся кошмары…
— Возможно, несварение желудка? — смешок Эстины прозвучал слабо и вымученно. — Или какие-то неприятности по женской части. Вы же знаете, как слабы мы, женщины.
— Слабым следует искать опоры во всесилии Автонна. Почему вы не обратитесь к Нему?
— Но я обращалась, честное слово, и много раз. Только сны все равно повторяются.
— Для этого должна быть причина. Что бы вы предположили?
Эстина молчала. Все точь-в-точь как она боялась. В залитой лунным светом спальне было прохладно, но она чувствовала, как на лбу выступает пот.
— Разговор не интересен вам, миледи? — поднял брови лорд Крейнц.
— Я понятия не имею о причине , — отозвалась Эстина, не сумев скрыть раздражения в голосе. — Вас послушать, так это моя вина!
— Возможно, содержание видений откроет их происхождение? — настаивал Крейнц. — Расскажите ваш последний сон.
— Не могу, я его не помню!
— Как, ничего не помните?
— Ничего!
— Странно. В самом деле, весьма необычно.
— Ну что я могу поделать, Крейнц! Но я совсем не хочу тебя беспокоить. Может быть, поспим еще?
— Чтобы проснуться от нового удара? Кроме того, мой долг как супруга — направлять вас и оказывать вам помощь. Вспомните, приближается Зимнее Восхваление. В таком состоянии вы просто не можете там появиться — вам нельзя показываться на люди.
— Если я так уродлива, что мой муж стыдится меня, то могу остаться дома!
— Ни в коем случае. Я твердо намерен разрешить это затруднение, но не могу действовать, не имея соответствующих сведений. Следовательно, я настаиваю, чтобы вы сообщили мне содержание своего последнего сна, не откладывая более ни минуты.
— Не хочу говорить об этом! — вырвалось у леди Эстины. — Оставьте меня в покое!
Бесконечно долгую минуту Крейнц бесстрастно смотрел ей в лицо и, наконец, вымолвил:
— Хорошо. Пусть будет так.
Излучая оскорбленное величие, он поднялся с кровати.
— Что вы делаете? — взвизгнула Эстина.
— Повинуюсь вашему требованию.
— Куда же вы?
— В другую комнату, где смогу спать спокойно.
— Нет, не уходите! Я совсем не то хотела сказать!
— В самом деле? Но поскольку вы пренебрегаете желаниями своего супруга, мне приходится предположить, что вы искренне желаете одиночества. Я ни в коем случае не посягаю на это право.
— Крейнц, пожалуйста, не оставляй меня одну. Я этого не вынесу! Я люблю тебя, я хочу быть с тобой!
— Факты указывают на обратное. Вы сообщите мне сведения, о которых я просил?
— Я не могу… не помню!
— Я вам не верю, — бесстрастно заявил муж. — Продолжать этот разговор, по-видимому, бессмысленно, и потому, миледи, я желаю вам доброй ночи.
— Не уходи, Крейнц, ну пожалуйста! — Всхлипнув, Эстина умоляюще протянула руки, но это движение было обращено к его удаляющейся спине. Муж молча вышел, и дверь за ним закрылась.
Эстина задохнулась от плача. Ее взгляд отчаянно метался по комнате в поисках помощи или утешения. Сквозь слезы она разглядела белеющий в лунном свете листок на столике у кровати. Приглашение от доктора Фламбески. Женщина жадно схватила письмо. Слов не различить, но в том и не было нужды — она читала их столько раз, что выучила наизусть:
…устранит внутренний разлад… изгонит Невидимые Голоса… истолкует сны…
И еще много чего. Говорят, этот стрелианский врач творит чудеса.
Чудо-то ей как раз и требовалось.
Эта несчастная ночь, наконец, закончилась. Зимний рассвет оказался некстати ясным и ярким. Несколько лучей бледного солнца вызолотило улицы, по которым гербовая карета ЛиХофбруннов направлялась в Восточный город, к дому номер шестнадцать на Солидной площади.
Леди Эстина одобрительно оглядывала дома. Квартал, хоть и не такой престижный, как тот, в котором стоял особняк ЛиХофбруннов, казался приличным, респектабельным и преуспевающим. Дом, в котором практиковал доктор Фламбеска, выглядел красивым и обнадеживающе солидным. Еще больше обнадежил ее вид карет, стоявших перед крыльцом. Стрелианский доктор за недолгое время явно успел обзавестись обширной практикой, что наводило на мысль о его высочайших способностях. Дело выглядело! многообещающим. Теперь, если только его скромность сравнима с его известностью…
Приказав кучеру ожидать ее возвращения, леди Эстина подошла к двери и смело постучала. Открыли сразу, и она увидела перед собой пухлого, краснощекого человечка — то ли слугу, то ли домовладельца.
— Проводите меня к доктору Фламбеске, — приказала Эстина.
— Вам назначено, миледи? — поинтересовался незнакомец.
— Нет.
— К сожалению, доктор сегодня очень занят. Если желаете, я с радостью устрою вам прием. Свободное время есть через два дня…
— Это не подходит. Абсолютно. Нет.
— Ничего лучшего я предложить не могу, миледи.
— Я сказала «нет», — не получив ответа, Эстина добавила с ноткой угрозы: — Вы, как я понимаю, слуга лекаря?
— Вы ошиблись, миледи. Я Айнцлаур, владелец этого дома. Днем я принимаю пациентов доктора.
— Вы наняты им, а, следовательно, слуга. Ведите себя соответственно, милейший.
— Я…
— Вы немедленно проведете меня к доктору. И не возражайте мне — делайте, что вам сказано.
— Миледи, я бы с радостью — но не могу. Вы не поняли. Перед вами — длинная очередь пациентов, и всем им назначено. Они ведь в своем праве, согласитесь. А вот если вы зайдете через денек, я…
— Я сказала, не возражать! — Эстина чувствовала, что ее терпение готово лопнуть. Перед лицом столь непробиваемой глупости это вполне понятно, но сейчас она не могла позволить себе злиться. Она сделала глубокий вдох и спокойно сказала: — Послушайте. Мне необходимо видеть доктора Фламбеску сегодня же. Сию секунду. Не знаю, о каких там пациентах вы говорите, но вы должны понять: мой случай — особый. — На румяном лице упрямца ровным счетом ничего не отразилось, так что она добавила: — Вы меня узнаете? Знаете, кто я такая, кто мой муж и с кем мы дружим ?
— По правде говоря — нет.
— Так слушайте… — она прошептала ему на ухо свое имя. К досаде Эстины, он воспринял его совершенно спокойно. — Сообщите это своему хозяину.
— Как пожелаете, но это не поможет, каждый должен ждать своей очереди.
— Вы недоумок, я не могу ждать!
— Срочный случай. Как скажете, — Айнцлаур с сомнением покачал головой. — Входите, миледи, — он впустил ее в сверкающую мрамором прихожую. — Я сейчас же вернусь, и тогда, если пожелаете, мы запишем вас на прием. — И он исчез, не дав ей возможности ответить. И тут же вернулся, явно пораженный, с известием:
— Доктор Фламбеска примет вас немедленно.
— Ага! — Успех умиротворил леди Эстину. Поток заготовленных упреков замер на губах. В самом деле, бестолковый слуга не заслуживал такого проявления внимания. — Проводите меня к нему.
— Сюда, миледи.
Он провел Эстину в комнату доктора через небольшую приемную, где дожидавшиеся своей очереди пациенты прожигали взглядами гордо шествующую женщину. За приемной помещалась большая, скудно освещенная комната. Айнцлаур пропустил леди внутрь, а сам остался за дверью.
Глаза Эстины не сразу привыкли к полумраку. Постепенно она рассмотрела тяжелые шторы, отгораживающие помещение от утреннего солнца, и толстые ковры, заглушающие звук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62