А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Мешок в полете раскрылся, карбид полетел в воду - плюх, пш-ш-ш, забулькало, зашипело, словно это гигантский бульон. Повалил пар, закрывая тварь от взгляда Ивана.
Иван подался назад. Если ацетилена соберется достаточно, то даже искры хватит, чтобы все вспыхнуло.
Или даже взорвалось.
Но хватит ли для этого карбида? К черту! Иван перекатился в сторону, уклоняясь от щупальца. Сзади шипело и булькало. Сейчас? Нет, еще чуть-чуть.
Иван вскочил, держа карбидку в руке. Бросился к каске - перескочил по пути через щупальце, подхватил каску. Блин. И раз! Он прыгнул к колонне, поскользнулся. Да что ж такое… Успел выставить колено и устоял, не выронил лампу. Коленная чашечка выстрелила болью. Иван повернулся туда, откуда валил густой ацетиленовый пар-дым.
В следующее мгновение его схватили за плечо.
М- мать.
Ощущение такое, словно мышцы проткнули раскаленным прутом. Иван рванулся, лязгнуло - автомат упал на пол. Щупальце сократилось и ударило Ивана спиной об колонну. Потом начало неторопливо вжимать в мрамор.
Иван посмотрел на свою руку с лампой, потом на щупальце.
- Мои любимые конфеты, - сказал он щупальцу. - Слышишь? Бато-ончики.
Иван отклонился назад, высвободил руку и рывком, падая всем весом вперед, на колени, бросил карбидку в пасть тоннеля. Н-на!
Щупальце перехватило его поперек груди, сжало.
В голове словно вспыхнул разряд, черная волна удушья поднялась от груди. Разбитая Приморская перед глазами покачнулась. Врешь, не возьмешь. Звуки отдалились.
В гудящей, пульсирующей тишине Иван видел, как летит лампа - красиво, плавно, по пологой дуге. И как она начинает падать туда, на пути. Иван прикрыл глаза. Вот и все.
Вспышка.
В следующее мгновение в лицо Ивана плеснули кипятком.
Когда он открыл глаза, все было кончено. В воздухе висел дым. В ушах звенело. В груди была такая боль, словно по Ивану прошлись кувалдой.
Иван опустил голову. Оторванное щупальце продолжало изгибаться у его ног. Тьфу, ты, зараза живучая!
Он стянул противогаз с лица, судорожно вдохнул. Вонь Приморской ударила в нос с такой силой, словно врезали кулаком. На языке был привкус горелой резины. Иван поморщился, сплюнул. Ощупал себя. Руки-ноги целы, остальное тоже… хм, на месте. Горело лицо и в висках глухо стучало.
Иван огляделся.
Фонарь на каске все еще работает. Значит, пара минут в запасе у него есть. Иван перешагнул через щупальце, быстро, чтобы не вдохнуть угарного газа, наклонился и вынул из лужи каску. Рядом нашел свой автомат. Выпрямился, вдохнул. Надел каску. Открыл затвор «ублюдка», вынул патрон из ствола, слил воду. Считай, автомат нужно чистить заново, а патроны сушить. Хорошо, «калаш» штука неприхотливая - стрелять и так можно. Иван на всякий случай заменил магазин. Передернул затвор и поставил автомат на предохранитель.
Твою мать! Этот полупрозрачный урод стоил ему карбидки. И диод вот-вот сдохнет.
Быстрее.
Иван заглянул за угол. Опаленный потолок, почерневшие мраморные плитки, выгоревший мох. Вода слегка парит. От прозрачной гниды осталось вареное обугленное месиво - еще бы, температура вспышки за тысячу градусов. Ацетиленовой горелкой металл можно резать. Иван не стал останавливаться, чтобы не терять время. Быстро прошел по краю платформы. Справа в стене - заржавевшая дверь с надписью «В2-ПIIА». Иван поднял автомат и потянул дверь на себя… Вж-ж-жиг - унылый скрип ржавого железа.
Чисто.
Иван перешагнул порог. Раньше здесь была комната отдыха персонала станции, потом ее приспособили под комендантскую. В глубине, боком к стене, стоял перекошенный от сырости канцелярский стол с конторкой. Пачка старых журналов, покрытых плесенью. В другое время Иван рассмотрел бы их внимательнее, но времени нет. Луч фонаря двинулся дальше. На стене табличка «МЕСТО ДЛЯ КУРЕНИЯ». Дальше! Серые шкафы вдоль стены… стеллаж…
Вот он, тот ящик - металлический, скорее всего, для средств ГО. Обшарпанный зеленый металл. Иван попробовал открыть - не поддается, приржавело; прикладом сбил защелку, заглянул…
Все- таки он не ошибся.
Наконец- то. Иван опустил руку в ящик и вынул то, что там находилось. Потом долгих десять секунд смотрел на находку, забыв про догорающий диод.
Она была прекрасна.

Глава 2
Подарок
Когда до блокпоста Василеостровской осталось всего ничего, метров пятьдесят, батарейки сдохли окончательно. Перед глазами мерцали яркие пятна. Шагая в полной темноте, Иван ориентировался на желтый огонек дежурного освещения станции. Сапоги плюхали по мелкой воде, шаги отдавались эхом.
Заметили его поздно, хотя он и не скрывался. Заснули они там, что ли?
- Стой, кто идет! - и сразу врубили прожектор.
В следующее мгновение Иван пригнулся, прикрывая глаза локтем и чертыхаясь сквозь зубы. Сдурели совсем?! Раскаленный до хруста стекла, прожекторный белый луч, казалось, вскрывал тело, как консервным ножом.
- Свои! - крикнул Иван. Он загривком чувствовал, как повернулся в его сторону пулемет, закрепленный на тяжелом, сваренном из труб, станке; как металлически лязгнул затвор, вставая на боевой взвод.
Луч уничтожал. Иван прикрыл глаза, как мог, руками и повернулся к прожектору спиной, но безжалостный свет, казалось, пронизывал тело насквозь. Сквозь одежду, кожу, мышечные волокна, кровяные тельца, кости и прочие анатомические подробности добирался до глаз. Под веками пылало и горело.
- Ща стрельну! - крикнули от пулемета. Голос надорванный, почти на истерике. Такой «сейчас сорвусь» голос. Опять Ефиминюк дежурит, понял Иван. Блин.
- Отставить! - Иван перешел на спокойный командирский тон. - Пароль! Слышите? Пароль: свадьба!
Пауза.
За это мгновение Иван, покрывшийся холодным потом, десять раз успел решить, что Ефиминюк его все-таки пристрелит. Самое время. Везет мне, как… Просил же, подумал Иван в сердцах, не ставить психов в дозоры. «Людей не хватает, Иван, сам понимаешь…» Так, кажется, говорил Постышев? Угу. Если меня этот идиот накроет очередью, людей у нас будет хватать капитально. Все дыры закроем… моими окровавленными останками. Пулемет НСВ 12.7 миллиметров, такие на армейских блокпостах стояли. Оттуда, в общем-то, и сняли его. Пуля со стальным сердечником любую кость перешибает за милую душу.
- Пароль: свадьба! - крикнул Иван еще раз, уже не надеясь, что его услышат.
Молчание.
- А кто идет? - спросили оттуда наконец.
- Жених идет! - ответил Иван.
Еще заминка. Потом негромкий «клац!». Пулемет сняли с боевого взвода.
- Иван, ты шо ли?
Иван хотел выматериться в голос, но сил уже не было, да и злобы тоже. Ответил просто:
- Я.
- Тю! - сказали с блокпоста.
Вот тебе и «тю».
- Выруби свою лампочку, я тут ослепну сейчас!
Вымокший, в желтой глинистой грязи с головы до ног, Иван дотопал до блокпоста и оглядел вытянувшегося Ефиминюка.
- Кто старший дозора? Почему один?
- Так это… - сказал Ефиминюк. - Я это…
- Кто старший? - повысил голос Иван.
Ефиминюк замялся, начал прятать глаза.
- Сазонов набольший, - признался наконец. - Ты уж звиняй, командир, за пулемет. Да я ж не со зла. А Сазонов, он здесь был… тильки его позвалы на полминуты.
Так. Сазонов, значит.
- Кто позвал?! - резко спросил Иван.
- Да я шо, крайний? Не знаю.
- Распоясались, - сказал Иван. - Ничего, я с вами разберусь.
Он отодвинул Ефиминюка в сторону, перелез через мешки с песком. Пошел к свету. Василеостровская станция закрытого типа, поэтому на ночь все двери запирались, кроме двух - одна ведет на левый путь, другая - на правый. Иногда выставляли дозор и на служебную платформу, которая находится дальше в сторону Приморской - но не всегда. Это когда в Заливе начинался «сезон цветения» - и всякая хрень лезла из туннеля только успевай нажимать на спуск.
Сегодня же обычный дозор, контролирующий туннель, облажался. Это называется Феномен Бо - на жаргоне диггеров. Когда косяк допускает тот, от кого этого никак не ожидаешь. Ошибка резидента.
Сазонов - ты же битый волчара, ты-то как умудрился? Расслабились, блин.
Василеостровская никогда не относилась к очень красивым станциям, как, например, та же Площадь Восстания, где высокий свод, тяжелые бронзовые светильники, колонны с лепниной и роскошная, «сталинская» отделка зала. «Васька», как называют станцию фамильярные соседи с Адмиралтейской и Невского - станция аскетичная и суровая, готовая выдержать голод, холод, атаку тварей и спермотоксикоз защитников. Чисто питерская станция-крепость.
Иван поднялся на платформу через единственную открытую дверь. Остальные на ночь закрывались - во избежание. Еще на подходе к станции он услышал гул вентиляции. Это гудели фильтры, нагнетавшие воздух с поверхности. Василеостровская давно утратила центральное освещение (таких станций в метро осталось то ли три, то ли вообще одна), но системы фильтрации воздуха и насосы откачки грунтовых вод здесь все еще работают. Хотя и стоит это недешево.
«Мазуты» с Техноложки дорого берут за свои услуги.
А куда денешься?
Зато туннели почти сухие. И есть чем дышать даже на закрытой на ночь станции.
Неяркий свет дежурных лампочек с непривычки заставил Ивана зажмуриться. Теперь, куда бы он не посмотрел, всюду скакали цветные пятна.
На станции была ночь. Основные светильники, которые питались от дизель-генератора, стоящего в отдельной дизельной, на ночь выключались. Работали лишь лампочки дежурного освещения, запитаные от аккумуляторов - китайские елочные гирлянды, протянутые над дверными проемами. Поэтому ночью станция становилась уютней. Хорошее время.
Кашель, храп взрослых, сонное дыхание малышни - и красные, синие, желтые мелкие лампочки.
Иван прошел по узкому проходу между палатками, закрывавшими большую часть станции. Это была центральная улица Василеостровской, ее Невский проспект, существовавший только ночью. Днем палатки убирали, сворачивали, чтобы освободить место для работы, а по выходным и праздникам: для развлечений. В южном торце станции, за железной решеткой, возвышались видимые даже отсюда ряды клеток - мясная ферма. Иногда оттуда доносился резкий звериный запах.
В отдельной палатке спали дети, начиная с четырех лет. Детский сад.
Иван шел мимо вылинявших, залатанных палаток, слышал дыхание, кашель, хрипы, иногда кто-то начинал бормотать во сне, потом поворачивался на бок. Старая добрая Василеостровская.
Завтра освободят всю платформу и поставят столы. Завтра станция будет гулять. И осталось до этого - Иван повернулся и посмотрел на станционные часы, висевшие над выходом к эскалаторам… Красные цифры переключились на четыре двадцать три. Еще три часа.
Долго он провозился. Иван шагал и иногда ему мерещилось, что он проваливается вглубь гранитного серого пола. Он поднимал голову и просыпался.
Спать.
Но для начала следует сдать снаряжение и умыться.
- Где ты был? - Катя, заведующая снаряжением и медчастью Василеостровской, сузила глаза.
- Хороший вопрос. А что, не видно? - поинтересовался Иван, расстегивая «алладин». Костюм химической и радиационной защиты Л-1 штука ценная, без нее в некоторых местах не сделаешь и шагу. Особенно, если тебе хоть немного дорого то, что у тебя ниже пояса.
- Еще бы не видеть. Весь перепачкался, хуже гнильщика.
Иван закончил с «алладином», бросил его в металлический бак для санобработки. Стянул и туда же положил изгвазданные резиновые сапоги. Теперь портянки. Иван размотал их и отшатнулся. Ну и запах. Распаренные ноги на воздухе блаженно ныли, словно не могли надышаться. Иван бросил портянки в бак и поскорее закрыл его крышкой. Все.
- Где же тебя носило? - спросила Катя, пропуская его вперед. Невыспавшаяся и раздраженная, она была еще красивее. Точнее, красивой она становилась всегда, когда злилась.
- А ты как думаешь?
Теперь сдать снаряжение под роспись. Часть вещей - личное имущество Ивана, остальное являлось собственностью общины. Он начал стягивать тонкий свитер через голову, охнул, схватился за правый бок. Чертова фигня! Иван скривился, застыл от боли. Похоже, все-таки ребра. Катя тут же бросилась на помощь, помогла снять свитер. Женщины, подумал Иван. Вы так предсказуемы…
Все бы вам котят спасать. Или тигров.
- Ты с кем подрался? - спросила Катя, бесцеремонно ткнула пальцем в грудь, прямо в кровоподтек. Блин. Иван застонал сквозь зубы. - Что, болит? - спросила Катя с плохо скрытым садизмом в голосе.
- Нет.
- А так?
От следующего тычка Иван согнулся, воздух застрял где-то между лопаток. Он замычал, помотал головой.
- Ага, - сказала Катя. - Хорошо. Будем лечить. - она вернулась с тазиком и марлей.
Иван выпрямился, открыл рот. Катя уперла руки в бока, вскинула голову:
- Если ты сейчас скажешь это свое идиотское «бато-ончики», я тебя под башке двину… вот этим тазиком, понял?!
Когда с обработкой ран и ссадин было покончено, Катя ушла выплеснуть таз. Потом вернулась и принесла Ивану воды напиться. Он единым махом осушил граненый стакан, сразу еще один - стало лучше. Катя уже не выглядела такой злой. Пока Иван умывался, она достала из мешка чистую смену одежды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов