Хотя шлем выдержал массу ударов, на стекле не было ни царапинки; прочностью лексан похож на про­зрачную сталь, и повредить его почти невоз­можно.
Но это еще не означало, что опасность позади. Драгоценный воздух остался лишь в легких Ни­коль, а в скафандре уже образовался вакуум; предстоит еще пристыковать шланг воздухопро­вода. Она ухватилась за скобу на потолке. Надо только выждать, когда ураган прекратится и можно будет вернуться в кресло. И тут произо­шло невозможное: переборка уступила напору урагана. Николь заскользила в образовавшийся провал. Вскрикнув, она изо всех сил сжала паль­цы. Ее развернуло, и Николь с ужасом уставилась на грузовой отсек. Обычно в полете его люк рас­пахнут; теперь же одну створку сорвало с петель напрочь, а вторая, согнувшись пополам, облепи­ла вертикальный стабилизатор. С усилием повер­нувшись к кабине, Николь сквозь затуманившее­ся стекло шлема увидела, что Поль тянет к ней руки. Она ухитрилась вцепиться в скобу обеими руками, но не продвинулась вперед ни на дюйм. Ветер не стихал, а она уже выбилась из сил; в легких полыхало адское пламя, рот разинулся в тщетной попытке вдохнуть несуществующий воз­дух. Игра проиграна, тут и гадать нечего, так зачем же противиться неизбежному? «Нет! - без­молвно выкрикнула Николь. - Нет, черрррт по-берррри, нет!!!» - И швырнула себя вперед, к протянутой руке Поля. В тот же миг ураган на­конец-то стих и Николь пулей пролетела мимо, скользнув по пульту и врезавшись головой в кол­пак фонаря.
- Какого черта?! - яростно вопрошал Пол, подключая систему жизнеобеспечения Николь и усаживая ее в кресло. - Мы везем груз, а не пассажиров, и в грузовом отсеке должен быть полнейший вакуум! А там держалось по мень­шей мере нормальное давление! На такой обалденный вынос атмосферы в кабине воздуха не набралось бы!
- Нашел, у кого спрашивать, приятель, - пропыхтела Николь, как только отдышалась. Она взмокла, как мышь, в висках стучало, будто от­бойным молотком, но ей казалось, что никогда она не чувствовала себя лучше. - Для меня это такая же загадка. Как наши дела?
- Дерьмово. У тебя была отрицательная тяга на малом пилотаже. Мы по-прежнему кувырка­емся и по-прежнему идем на сближение с «Выш­кой». До столкновения сто семьдесят секунд. - Поль переключил контрольный дисплей. - В корпусе солидная трещина с тридцать восьмой по пятьдесят первую секцию. Нулевое атмосферное давление в грузовом отсеке, ноль Паскалей на мостике. Бортовая ОМС пока в порядке. - Он повернулся к Николь. - Твой план провалился, командир. Пока мы выйдем на нужный курс, даже если это еще возможно, мы будем слишком близко к станции.
Николь отчаянно искала выход.
- Ладно, давай попытаемся промахнуться мимо этой мишени. Я постараюсь прекратить эти чертовы пируэты, а ты на всякий случай считай, что мне это не удалось. Хочу дать зазор, чтобы нас пронесло стороной.
- А ты уверена, что игра стоит свеч? - усомнился Поль, но сразу осекся под взглядом Николь.
- План ничуть не хуже других.
Двое молодых офицеров добросовестно пы­тались спасти изувеченные остатки космического корабля, теряя драгоценные секунды. Перед мысленным взором замершей от ужаса Николь встала жуткая картина: они врезаются в свер­кающий бублик станции, топливные баки чел­нока взрываются, на искусственном небе «Вышки» вспухает огненный вал, а от места столкновения уже бежит, змеится километровая траншея. Давление воздуха в космическом по­селении довершает картину разрушения, вспа­рывая тороид обшивки, расшвыривая людей, животных, строения, сводя на нет труды целого поколения.
Николь яростно тряхнула головой, отгоняя видение прочь, и ввела в компьютер координа­ты, продиктованные Полем. Бросив последний взгляд на главный пульт, она уже собиралась дать полную тягу, когда напарник вдруг схватил ее за руку.
- Николь, постой!!! Что-то у нас не то!
- Ты о чем?
- Компьютерные выкладки не сходятся. Я хочу пробежаться по ним еще разок.
- Поль, нет времени.
- Только один оборот! Николь, пожалуйста! Я ведь не просто так!
Но корабль совершил полтора витка, прежде чем Поль проверил расчеты на своем компьютер-блокноте, кляня на чем свет стоит неуклюжие ру­кавицы, весьма осложнившие работу на крохот­ной клавиатуре.
- На сей раз все сходится, командир. - Он сообщил ей итоги вычислений, отличавшиеся от высвеченных на главном дисплее. Николь без колебаний внесла поправки и, по команде Поля, нажала на тумблер зажигания. Безрезультатно.
- Потрясссно, - тихонько проронила она. И тут погас свет.
Жутковатая пауза наполнилась бездонной тьмой и безмолвием. Ни огонька, кроме солнеч­ных лучей, на мгновение врывающихся в кабину, отмечая очередной виток. Умолкла аппаратура, даже едва уловимое фоновое шипение в наушни­ках прекратилось. Тишину нарушал лишь шелест дыхания Николь да грохот ее сердца.
Заговорив, Николь подскочила от неожидан­ности. Ей казалось, что она шепчет, но у нее в ушах слова прозвучали как крик. Сказались годы тренинга: она нащупала муфту воздухопровода и отсоединила шланг. Если и впрямь отказали все до единой системы, значит, и систему жизнео­беспечения постигла та же участь; воздух теперь только в скафандре, и отключение воздухопрово­да воспрепятствует его утечке, а заодно и защитит от ядовитых газов. Пока Николь не ощущала ни­каких опасных симптомов. Без электричества нет и обогрева, но скафандр теплоизолирован. С уг­рюмым смешком она признала, что задохнется раньше, чем замерзнет. И задолго до этого будет расплющена о «Вышку».
Тут ее легонько тряхнуло - это Поль, нава­лившись на панель, коснулся ее шлема своим.
- Все вырубилось. - Его голос забился в шлеме гулко, словно в стеклянной банке.
- Это уж наверняка.
- Хочешь увидеть обалденное зрелище?
- Разумеется.
Поль указал рукой куда-то сквозь фонарь. Глянув в ту сторону, Николь не сдержала не­вольного вздоха изумления и благоговения. Не­босвод впереди заполнила «Вышка», выплыв­шая словно ниоткуда, - титаническое колесо диаметром в пять километров, не уступающее по площади острову Манхэттен. Из ступицы уже показался скелет конструкции нового коле­са, будущего компаньона «Вышки». Николь доводилось видеть фотографии и голограммы по­селения L-5, но даже самые смелые ее фантазии уступали реальности. Казалось немыслимым, чтобы челнок размером с обычный авиалайнер мог причинить спутнику сколь-нибудь замет­ный ущерб, но Николь прекрасно понимала, что это не так. Свободного пространства на станции практически нет. Столкновение не фа­тально для поселения в целом, но локальный урон окажется значительным - и для сельского хозяйства, и для промышленности, и, что хуже всего, для обитателей станции.
- Рано еще поднимать лапки, дружище, - произнесла Николь, лихорадочно пытаясь вы­искать какой-нибудь путь к спасению. - Топ­ливо ОМС самовоспламеняется при контакте с окислителем. По моей команде откроешь слив­ные вентили.
- Это может сработать, - кивнул Поль. - Но без дросселей мы не сможем управлять про­цессом горения.
- Дело зашло так далеко, что лишь полная тяга может дать какой-нибудь толк.
- А как ты определишь момент зажигания?
- Придется на глазок.
- Это безумие, ничего не выйдет!
- А ты можешь предложить что-нибудь по­лучше? - Не услышав ответа, Николь продолжа­ла: - Действуй по моей команде. Хочу пуститься в отрыв на следующем кувырке.
Она так пристально вглядывалась сквозь фо­нарь, пытаясь поточнее выбрать момент для сиг­нала Полю, что не заметила, как тот занял пози­цию у вентилей, пока компьютер-блокнот не стукнул ее по шлему. Сунув компьютер в карман скафандра, Николь выждала, когда под заострен­ным носом челнока мелькнет светлая полоска, и яростно замотала головой, так что луч фонаря за­плясал размытым пятном.
Теперь ей казалось, что время застыло и вмес­те с тем несется со скоростью света. Поль навер­няка уже открыл слив, и центробежная сила гонит реагенты в камеру сгорания; смесь вот-вот полыхнет - но что ж так долго ни слуху ни духу? Без регулирующих насосов компоненты смеши­ваются неравномерно - корабль скакнет с места в карьер и дальше затрясется, как на ухабах. Пламя может даже прорваться в баки, устроив грандиозный взрыв, от которого челнок разлетит­ся вдребезги. «Кто знает, - пронзила Николь предательская мысль, - может, так оно и лучше, во всяком случае, для станции». Впрочем, как только более-менее прилично полыхнет, челнок по инерции рванет вперед, камера сгорания будет работать до отказа.
- Держись! - крикнула она Полю, забыв, что радио скафандров отказало заодно с прочей ап­паратурой. - Начинается!
Сквозь перчатки уже ощущалась легкая виб­рация. Корпус задрожал сильнее, и ускорение мягко вдавило Николь в кресло. Затем ее задел за руку пробиравшийся на свое место Поль. Лицо его окаменело от напряжения; затраченные уси­лия будут стоить ему немалой толики невоспол­нимого запаса кислорода.
То ли у Николь разыгралось воображение, то ли вращение действительно замедлилось, но чел­нок ощутимо затрясся, и сквозь скафандр вроде бы даже пробился басовитый рокот двигателей, докатившийся до слуха благодаря вибрации. А к рокоту примешивался еще какой-то совершенно неуместный здесь звук; Николь даже не сразу по­няла, что это она сама негромко то ли напевает, то ли речитативом чеканит «Звездный зов» - ставшую уже классической песню своей любимой рок-звезды Лайлы Чени. Поймав себя на этом, Николь смущенно тряхнула головой, но петь не перестала. «Вышка» уже заслонила небосвод, а траектория челнока по-прежнему пересекалась с тороидом станции.
Затем с мучительной медлительностью стан­ция начала смещаться в сторону, под носом ко­рабля уже обозначилась полоска тьмы. Сближе­ние будет почти вплотную, но на это наплевать; достаточно разминуться хотя бы на миллиметрик.
- Прорвемся, - выдохнула она, - непре­менно прорвемся, дьявол им в селезенку!
Негромко цокнули столкнувшиеся шлемы: это Поль, отстегнув привязные ремни, навалил­ся на панель управления, чтобы переговорить с Николь. Похоже, ускорение уже превысило 3 g, а Поль растрачивает остатки сил и драгоценного воздуха, чтобы удержаться в этом неудобном положении.
- Не годится, - спокойно проговорил он.
- Как это?!
- Я прикинул нашу траекторию. До них было слишком близко, когда мы раскочегарились. Не проскочим.
Николь попыталась мысленно рассчитать по­зицию, но не могла удержать в голове сразу всю трехмерную математическую модель. Подобное по силам только Полю, имеющему особый дар к визуализации сложных задач небесной механики.
Оставив это пустое занятие, она снова потяну­лась к тумблерам аварийного сброса и один за дру­гим нажала три из них. Пиропатроны питаются от собственных батарей и рассчитаны на безупречное срабатывание даже при полном отказе прочего обо­рудования. Корпус с правой стороны содрогнулся, и челнок ощутимо накренился.
- Что ты сделала? - поинтересовался Поль.
- Взорвала баки малого пилотажа по штир­борту. Тогда мы плюхнемся на станцию брюхом. Если повезет, столкновение будет не столь рез­ким. Челноку наверняка каюк при любом раскла­де, но зато «Вышка» пострадает куда меньше.
Николь посмотрела на станцию, затем на медленно расширяющуюся полоску черноты - теперь там даже замерцали две-три звезды, несмотря на сияние станции - и наконец пере­вела взгляд на лицо второго пилота. Громада станции приблизилась настолько, что можно было рассмотреть недостроенную секцию, хит­рую вязь распорок каркаса, рабочих, лихорадоч­но карабкающихся по обшивке подальше от места предполагаемой катастрофы, похожие на муравьев фигурки людей в заполненных возду­хом отсеках, со всех ног мчащиеся к воздушным шлюзам, добраться до которых большинству уже не суждено. Секунда-другая, и все будет кончено. Николь ломала голову в тщетной по­пытке отыскать еще какой-нибудь хитроумный ход, который она проглядела, еще одну послед­нюю возможность предотвратить неизбежное, и лишь краешком сознания отметила, что Поль взял ее за руку.
А за миг до удара, когда массивная стальная балка неслась прямо на фонарь, станция L-5 вдруг исчезла, сменившись мягким сиянием го­лографического поля, посреди которого парила надпись:
ПРИМИТЕ ПОЗДРАВЛЕНИЯ, АСТРОНАВ­ТЫ, ВЫ ТОЛЬКО ЧТО РАЗБИЛИСЬ.

2
Присаживаясь в кресло перед столом шеф-астронавта НАСА доктора Дэвида Элиаса, Николь невольно поморщилась - вокруг глаза снова запульсировала боль. Теперь, два дня спус­тя, синяк вполне сгодился бы на роль местной достопримечательности. Поль предпочел сесть на кушетку позади; Николь такой роскоши позво­лить себе не могла, опасаясь свалиться и мгно­венно уснуть. Еще ни разу в жизни не чувство­вала она такой усталости, даже в то изнуритель­ное лето, когда только-только поступила в Академию. После того как они с Полем выползли из симулятора, ей удавалось слегка вздремнуть в перерывах между медкомиссией, устным отчетом, выматывающим душу своей доскональной до­тошностью, и, наконец, слушаниями перед аттес­тационной комиссией, прежде чем им позволили покинуть «Вышку» и улететь на Луну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41