Мы украли идею у Джона Уилкинса, основателя Королевского общества, который придумал ее триста лет назад, только он собирался вместо ртути использовать воздух. Я... прости, Лоуренс, ты сказал, что тоже над этим работаешь?
- Я применил электронные лампы.
- Что ж, вам, американцам, это годится, - говорит Алан. - Полагаю, если иметь неограниченные средства, можно сделать систему ЗАРЫВАНИЯ-ВЫКАПЫВАНИЯ из паровозов или чего еще и держать многотысячный штат рабочих, чтобы все это смазывать.
- Насчет ртути идея хорошая, - признает Уотерхауз. - Очень перспективная.
- Так ты правда научился ЗАРЫВАТЬ и ВЫКАПЫВАТЬ с помощью электронных ламп?
- Да. Я ВЫКАПЫВАЮ успешнее, чем мы с тобой в ту поездку, - говорит Лоуренс. - Ты нашел те слитки, которые зарыл?
- Нет, - рассеянно отвечает Алан. - Они затерялись. Затерялись в шуме бытия.
- Ты знаешь, я только что задал тебе тест Тьюринга, - говорит Лоуренс.
- Прости?
- Эта дрянь так искажает голос, что не поймешь, ты это или Уинстон Черчилль, - говорит Лоуренс. - Единственный способ убедиться, что это ты, - услышать то, что может сказать только Алан Тьюринг.
Алан смеется высоким пронзительным смехом - это точно он.
- «Проект X» ужасен, - говорит Алан. - «Далила» несравненно лучше. Жаль, что ты не можешь ее увидеть. Или услышать.
Алан в Лондоне, где-то в командном бункере. Лоуренс в Манильском заливе, на острове Коррехидор. Их соединяет медная нить, протянутая вдоль всей планеты. Сейчас мировой океан пересекает множество таких нитей, но лишь особые тянутся в такие помещения, как эти. Они есть в Вашингтоне, Лондоне, Мельбурне, а теперь и на Коррехидоре.
Лоуренс смотрит через толстое стекло в кабинку механика, где на самом дорогом и точном в мире граммофоне крутится грампластинка. Она тоже самая дорогая в мире - на ней записан псевдослучайный белый шум. Шум электронным образом суммируется с голосом Лоуренса, прежде чем его отправят по проводам. В Лондоне шум (считываемый с такого же граммофона) вычитают из сигнала и результат передают Алану в наушники. Успех зависит от полной синхронизации граммофонов Чтобы их синхронизировать, надо передавать этот мерзкий скрежет, несущую волну, вместе с голосовым сигналом. Если все идет хорошо, второй граммофон подстраивается под первый, и они крутятся в унисон.
Другими словами, пластинка - тот же одноразовый шифр-блокнот. Где-то в Нью-Йорке, в недрах «Лабораторий Белла», за охраняемыми запертыми дверями, техники записывают шлягеры белого шума, штампуют несколько копий, отправляют с курьером в места назначения, а оригиналы уничтожают.
Этот разговор вообще не мог бы состояться, если бы пару месяцев назад, когда Лоуренс еще был на Йглме, английское правительство не попросило Алана оценить криптостойкость «Проекта X». Он проработал в «Лабораториях Белла» несколько месяцев и дал заключение, что система достаточно надежна - потом вернулся в Англию и начал разрабатывать еще более надежную систему, «Далилу».
Как это связано с мертвыми китайскими рабами? Для Лоуренса, который смотрит через стекло на крутящийся диск с белым шумом, связь яснее ясного. Он говорит:
- Когда мы последний раз беседовали, ты работал над генератором шума к «Далиле».
- Да, - рассеянно отвечает Алан. Это было давным-давно, проект ЗАРЫТ в запоминающем устройстве памяти и нужно минуты две, чтобы его ВЫКОПАТЬ.
- Какие алгоритмы ты рассматривал в качестве возможных?
Еще пятисекундная пауза, потом Алан пускается в рассуждения о математических функциях, пригодных для генерации псевдослучайных числовых последовательностей. Алан учился в хорошей английской закрытой школе, и его речь, как правило, четко структурирована: вступление, основная мысль и так далее.
ПСЕВДОСЛУЧАЙНЫЕ ЧИСЛА
I. Предостережение: на самом деле они, разумеется, не случайные, просто такими выглядят, отсюда «псевдо».
II. Обзор задачи:
А. Она кажется простой.
В. В реальности она очень сложна.
С. Последствия неудачи: немцы расшифровывают наши сообщения, миллионы гибнут, человечество порабощено, мир погружается в новое Средневековье.
D. Как определить, что последовательность чисел случайна?
1, 2, 3... (Список различных статистических тестов на случайность, достоинства и недостатки каждого.)
III. Всякая всячина, которую я, Алан Тьюринг, перепробовал.
А, В, С... (Перечень разных математических функций, с помощью которых Алан пытался получить случайные числа; как почти все они позорно провалились, его недоумение, потом злость, потом отчаяние и, наконец, осторожная уверенность, что один из методов все-таки работает.)
IV. Выводы:
А. Это труднее, чем кажется.
В. Тут нужна осмотрительность.
С. С делом можно справиться, если приложить мозги.
D. Оценивая задним числом, это очень интересная математическая задачка, которой надо будет при случае заняться вплотную.
Когда Алан заканчивает безупречно структурированный облет Удивительного Мира Псевдослучайности, Лоуренс спрашивает:
- Как насчет дзета-функции?
- Даже не рассматривал ее, - отвечает Алан.
У Лоуренса отвисает челюсть. Его полупрозрачное отражение в стекле наложено на крутящуюся пластинку; Уотерхауз видит на своем лице тень досады. Должно быть что-то вопиюще неслучайное в дзета-функции, если Алан с ходу ее отбросил. Но Лоуренс ничего такого не видел. Он знает, что Алан умнее, однако не привык отставать безнадежно.
- Почему... почему нет? - мямлит он.
- Из-за Руди! - гремит Алан. - Мы с тобой и с Руди работали в Принстоне над этой чертовой машиной! Руди знает, что мы можем ее построить! Дзета-функция - первое, что пришло бы ему в голову.
- А. - Лоуренс вздыхает. - Но по всем остальным параметрам она могла бы подойти.
- Могла бы, - осторожно отвечает Алан. - Не проверял. Ты ведь не думаешь ее использовать?
Лоуренс рассказывает про счёты. Несмотря на шум и треск, ясно, что Алан ошарашен. Наступает пауза, пока техники на двух концах провода возятся с граммофонами. Когда связь восстанавливается, голос Алана по-прежнему звучит взволнованно.
- Давай расскажу кое-что еще, - говорит Лоуренс.
- Расскажи.
- Ты знаешь, что у японцев уйма шифров и мы до сих пор взломали не все.
- Да.
- Есть невзломанный шифр, который Центральное бюро зовет «Аретузой». Используется исключительно редко. Перехвачено всего тридцать с чем-то сообщений.
- Корпоративный код? - спрашивает Алан. Догадка правдоподобная: до войны каждая крупная японская компания имела свой шифр. Огромные усилия были потрачены на то, чтобы выкрасть кодовые книги или как-нибудь еще расколоть шифр, например, «Мицубиси».
- Мы не можем определить, кто их посылает и кому, - говорит Лоуренс. - Судя по данным пеленгации, большая часть сообщений отправлена с подводных лодок. Может быть, с одной, идущей из Европы в Юго-Восточную Азию. Кроме того, радиограммы посылались из Швеции, Лондона, Буэнос-Айреса и Манилы.
- Буэнос-Айреса? Швеции?
- Да. И поэтому, Алан, я заинтересовался «Аретузой».
- Ясно.
- По формату сообщения напоминают «Лазурь/Рыбу-еж».
- Криптосистему Руди?
- Да.
- Кстати, мои поздравления! Молодец!
- Спасибо, Алан. Как ты уже, наверное, слышал, она построена на дзета-функции. Той самой, которую ты отмел из опасений, что Руди про нее подумает. Отсюда вопрос: не хотел ли Руди с самого начала, чтобы мы взломали «Лазурь/Рыбу-еж»?
- Да, мысль закрадывается. Но зачем?
- Не могу представить. Может быть, старые перехваты дадут какую-нибудь подсказку. Сейчас мой Цифровой Вычислитель генерирует ретроактивные шифрблокноты, чтобы расшифровать старые перехваты.
- Надо будет сделать то же на «Колоссе». Пока он занят, расшифровывает немецкие сообщения, - говорит Алан. - Хотя вряд ли Гитлер долго продержится. Как только с ним покончат, я, наверное, загляну в Блетчли и расшифрую перехваты, о которых ты говоришь.
- Еще я работаю над «Аретузой». Подозреваю, это все как-то связано с золотом.
- Почему ты так думаешь? - спрашивает Алан.
Тут иголка граммофона доходит до конца спиральной дорожки и отрывается от пластинки. Время вышло. «Лаборатории Белла» и правительства стран-союзниц создали «Проект X» не для того, чтобы два математика бесконечно болтали про всякие заумные функции.
ВЫСАДКА
Ранним утром парусник «Гертруда» входит в бухту. Бишоф не в силах сдержать смех. Ракушки так густо облепили корпус, что (ему кажется) корку можно снять, оснастить парусами и мачтами и отправить в плавание на Таити. Стометровый шлейф уцепившихся за ракушки водорослей грязной массой колышется в кильватере. Видно, что мачта ломалась как минимум раз. Ее в аварийном порядке заменили первым, что попалось под руку - неотесанным стволом. Хотя заметны попытки окультурить его стругом, местами даже не содрана кора, и потеки золотой смолы вперемежку с солью стекают, будто воск на свече. Паруса почти черные от грязи и плесени и наспех залатаны толстыми черными стежками, как чудище Франкенштейна.
У людей на борту вид не лучше. Они даже не бросают якорь - «Гертруда» садится брюхом на гребень кораллового рифа и застревает намертво. Команде Бишофа, которая собралась наверху «V-Миллион», подлодки-ракеты, кажется, что они в жизни не видели ничего смешнее. Но когда пассажиры «Гертруды» спускаются в шлюпку и начинают грести к субмарине, моряки вспоминают про хорошие манеры, вытягиваются по стойке «смирно» и отдают честь.
Шлюпка приближается. Бишоф пытается узнать пассажиров. Их пятеро. Отто сбросил брюхо и поседел. С Руди все иначе: он отрастил на удивление густую бороду, как у викинга, и длинные волосы, которые перетянул на затылке, они теперь ниспадают на спину мягким хвостом. Кроме того, у него, похоже, выбит левый глаз - место залеплено черным кружком.
- О боже! - говорит Бишоф. - Пираты!
Еще трое ему незнакомы: негр в мелких косичках, какой-то смуглый малый, похожий на индейца, и рыжий европеец.
Руди смотрит в воду. На десятиметровой глубине лениво колышет мясистыми крыльями скат.
- Как прелестна эта идеально прозрачная вода, - замечает он.
- Когда нас накроют «каталины», Руди, вы будете мечтать о грязных северных морях, - говорит Бишоф.
Рудольф фон Хакльгебер поводит единственным глазом, и, увидев Бишофа, позволяет себе улыбку.
- Разрешите подняться на борт, капитан? - спрашивает он.
- С удовольствием. - Шлюпка уже подошла к округлому корпусу субмарины, и команда Бишофа разворачивает веревочный трап. - Добро пожаловать на «V-Миллион».
- Я слышал про «V-1» и «V-2», но...
- Мы решили не забивать голову подсчетами, сколько еще «V»-оружия изобретет Гитлер, и выбрали очень, очень большое число, - гордо отвечает Бишоф.
- Но, Гюнтер, что означает «V»?
- Vergeltungswaffen, - говорит Бишоф. - Вы просто не задумались, Руди.
Отто озадачен, а когда он озадачен, он начинает злиться.
- Слово Vergeltung означает возмездие, верно?
- Оно означает компенсацию, воздаяние по заслугам, может, даже благословение, - отвечает Руди. - Мне очень нравится, Гюнтер.
- Для вас - адмирал Бишоф, - официальным тоном заявляет тот.
- Вы главный на «V-Миллион», верно? Над вами никого нет?
Бишоф щелкает каблуками и выбрасывает вперед правую руку.
- Хайль Дениц!
- Это еще что за херня? - недоумевает Отто.
- Вы не читаете газет? Вчера Гитлер покончил с собой. В Берлине. Новый фюрер - мой друг Карл Дениц.
- Он тоже член тайного общества? - ворчит Отто.
- Я думал, преемником Гитлера будет мой дорогой наставник и покровитель Герман Геринг, - почти удрученно говорит Руди.
- Он где-то на юге, - отвечает Бишоф. - Худеет. Прежде чем принять цианид, Гитлер приказал СС арестовать этого жирного ублюдка.
- Кроме шуток, Гюнтер, когда вы поднялись на борт этой подлодки в Швеции, она называлась иначе и на ней были какие-то нацисты, ведь так? - спрашивает Руди.
- Не припомню ничего подобного. - Бишоф складывает ладони рупором и кричит в открытый люк на блестящей, скругленной орудийной башне: - Есть тут нацисты?
Вопрос разносится по всей лодке, от матроса к матросу: «Наци? Наци? Наци?» В какой-то момент он превращается в «Nein! Nein! Nein!» и, отразившись эхом от стен, вырывается через люк наружу.
Руди босиком взбирается на гладкий корпус «V-Миллион».
- У вас есть какие-нибудь цитрусы? - Он улыбается, демонстрируя десны с малиновыми впадинами вместо зубов.
- Принесите каламанси, - говорит Бишоф одному из матросов. - Руди, специально для вас - миниатюрные филиппинские лаймы в неограниченном количестве. В них столько витамина С, сколько вам в жизни не съесть.
- Сомневаюсь, - отвечает Руди.
Отто с упреком смотрит на Бишофа, который лично виноват в том, что ему, Отто, пришлось провести весь 1944-й и четыре месяца 1945 года на паруснике с четырьмя спутниками. Наконец он спрашивает:
- Этот сукин сын Шафто тоже здесь?
- Сукин сын Шафто погиб, - отвечает Бишоф.
Отто отводит глаза и кивает.
- Полагаю, вы получили мое письмо из Буэнос-Айреса? - спрашивает Руди фон Хакльгебер.
- «Господину Г. Бишофу, до востребования, Манила, Филиппины», - наизусть декламирует Бишоф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83