Но если автомобиль, брошенный на стоянке неведомым студентом, порождает самовозобновляющиеся смерчики размером с наперсток в нескольких сотнях ярдов по ветру, то моЖет быть, на мир следует смотреть с чуть большей опаской и быть готовым принять истинную и полную головоломность Вселенной, ограниченность наших человеческих сил. А уж от этого шага недалеко и до другого: сказать, что детство, лишенное исполинских психологических встрясок, жизнь, затронутая лишь слабыми и даже забытыми влияниями, могут привести, далеко по ветру, к небезынтересным последствиям. Рэнди надеется, хотя и очень сомневается, что Ами, сидя в зеленом водорослевом свете и читая про неумышленное истребление кайюсов, думает, как он.
Рэнди возвращается к тете в Начало Координат. Дядя Ред объяснил ей, несколько снисходительно, как важно правильно распределить вещи по экономической ценности, за что был отправлен в долгую одинокую прогулку по оси +х с серебряным сервизом в руках.
- Почему нельзя было сделать все это дома на бумаге? - спрашивает тетя Нина.
- Мы подумали, что, физически двигая вещи, лучше прочувствуем процесс, - говорит Рэнди. - А потом полезно было осмотреть их буквально в холодном свете дня.
(Альтернатива: десять-двенадцать взвинченных родственников толкутся в набитом под завязку контейнере, из-за сервантов слепя друг друга фонариками.)
- Мы выскажем свои предпочтения, и что потом? Вы сядете и все просчитаете на бумаге?
- Нет, потребуется слишком большой объем вычислений. Вероятно, придется применить метод цифрового дарвинизма - ясно, что строго математически решить не удастся. Вчера отец послал е-мейл знакомому в Женеве, который занимался сходными задачами. Если повезет, скачаем подходящую программу и запустим ее на Тере.
- Тере?
- Тера. Как в «терафлопс».
- Все равно не поняла. Если ты говоришь «как», то изволь называть понятное мне слово.
- Один из десяти самых быстрых компьютеров мира. Видишь красное кирпичное здание справа от оси минус игрек? - Рэнди указывает вниз по склону. - Сразу за новым физкультурным корпусом.
- Это где антенны?
- Да. Его построила компания из Сиэтла.
- Он, наверное, страшно дорогой.
- Отец выцыганил.
- Да! - бодро подтверждает дядя Ред, вернувшись из положительной области х - Вот кто потрясающе умеет находить спонсоров.
- Странно, что я до сих пор не замечала в нем особого дара убеждать, - молвит тетя Нина, с заинтригованным видом направляясь к большим картонным коробкам.
- Нет, - говорит Рэнди. - Просто он заходит в конференц-зал и начинает клянчить, пока всем не становится так за него неловко, что они соглашаются подписать чек.
- Ты сам это видел? - скептически спрашивает тетя Нина берясь за коробку с надписью: «СОДЕРЖИМОЕ ВЕРХНЕГО БЕЛЬЕВОГО ШКАФА».
- Нет, но рассказы слышал. Научный мир тесен.
- Он сумел сколотить неплохой капитал на трудах своего отца, - говорит дядя Ред. - «Если бы мой отец запатентовал хотя бы одно из своих компьютерных изобретений, Палусский колледж был бы больше Гарварда» и все такое.
Тетя Нина уже открыла коробку. Почти всю ее занимает одно йглмское одеяло, шерстяное, в серовато-бурую и буровато-серую клетку. Оно толщиною примерно в дюйм; когда внуки съезжались к бабушке на каникулы, одеяло доставалось опоздавшему в качестве «штрафного». От запаха нафталина и плесени тетя Нина кривится, как скривилась до нее тетя Энн. Лет в девять Рэнди довелось спать под этим одеялом: он проснулся в два часа ночи от бронхоспазма, перегрева и смутного ощущения, что во сне его хоронили заживо. Тетя Нина захлопывает коробку и смотрит в сторону «импалы». Робин Шафто уже бежит к ней. Он неплохо сечет в математике и легко схватил общий принцип, поэтому знает, что коробку надо нести далеко в область (-х, -у).
- Наверное, меня просто беспокоит, что мои предпочтения будет оценивать суперкомпьютер, - говорит тетя Нина. - Я постаралась ясно выразить, что хочу. Но поймет ли меня машина? - Она останавливается у коробки «ФАРФОР», словно нарочно мучая Рэнди, которому очень хочется заглянуть внутрь, но страшно навлечь на себя подозрения. Он - рефери и поклялся быть объективным. - Про фарфор забудь. Чересчур старомодный.
Дядя Ред уходит за одну из машин - вероятно, до ветра. Тетя Нина говорит:
- А ты, Рэнди? У тебя как у старшего сына старшего сына могут быть свои пожелания.
- Без сомнения, мои родители, когда придет их время, передадут мне часть бабушкиного и дедушкиного наследства, - отвечает Рэнди.
- Очень дипломатично. Молодец, - кивает тетя Нина. - Но ты единственный из внуков помнишь деда и, вероятно, хотел бы что-нибудь получить на память.
- Ну, может, останется какая-нибудь ерунда, на которую никто не польстится, - говорит Рэнди. Потом как полный кретин - как организм, в который методами генной инженерии заложена непроходимая тупость, - смотрит на сундук и тут же отводит взгляд, чем окончательно выдает себя с потрохами. Видимо, его практически безволосое лицо - открытая книга. И зачем только он сбрил бороду! Крупная льдинка с почти различимым стуком ударяет его в роговицу правого глаза. Он слепнет от удара и термального шока. Когда звон в голове проходит, Рэнди открывает глаза и видит, что тетя Нина по быстро суживающейся орбите обходит злополучный сундук.
- Хм? Что там? - Она берется за одну ручку и обнаруживает, что сундук практически неподъемный.
- Японские кодовые книги времен войны. Стопки перфокарт.
- Марк!
- Да, мэм! - говорит Марк Аврелий Шафто, возвращаясь из отрицательного квадранта.
- Какой угол между осями плюс икс и плюс игрек? - спрашивает тетя Нина. - Я бы спросила у рефери, но начинаю сомневаться в его объективности.
Марк Аврелий смотрит на Рэнди и решает воспринять это как дружескую семейную подначку.
- В градусах или в радианах, мэм?
- Ни в том, ни в другом. Просто покажите его мне. Взвалите этот сундук на свою крепкую молодую спину и шагайте точно между осями плюс икс и плюс игрек, пока я не велю остановиться.
- Да, мэм. - Марк Аврелий поднимает сундук и начинает идти, поглядывая вправо и влево, убеждаясь, что идет точно по биссектрисе. Робин стоит в сторонке, с любопытством наблюдая за происходящим.
Дядя Ред, вернувшись из-за машины, в ужасе смотрит на Марка Аврелия.
- Нина! Солнышко! Этот сундук не стоит расходов на перевозку! Зачем он тебе, скажи на милость?
- Чтоб наверняка получить желаемое, - говорит Нина.
Кое-что из того, что желает Рэнди, он получает два часа спустя, когда его мать, проверяя состояние посуды, распечатывает коробку «ФАРФОР». Рэнди и его отец стоят у сундука. Родители уже заканчивают оценку; антикварная мебель разбросана по всей стоянке, словно после одного из тех удивительных торнадо, которые поднимают вещи в воздух и целехонькими переносят на много миль. Рэнди лихорадочно соображает, как, не нарушая клятву объективности, раздуть ценность сундука. Шансы, что он достанется кому-нибудь, кроме тети Нины, практически нулевые, поскольку она (к ужасу дяди Реда) оставила у Начала Координат все, кроме сундука и вожделенной консоли. Если отец хотя бы сдвинет его с места - чего никто, кроме Нины, пока не сделал - и Тера завтра присуди сундук ему, Рэнди сможет убедительно доказать, что это не просто компьютерная ошибка. Однако отец во всем слушает маму и не хочет слышать ни про какой сундук.
Мама зубами стягивает перчатку и синими руками вынимает слой за слоем мятых газет. «Ах, судок для подливки!» - восклицает она, вытаскивая нечто, похожее больше всего на тяжелый крейсер. Рэнди согласен с тетей Ниной, рисунок исключительно старомодный; впрочем, это тавтология, ведь он видел такой сервиз только у бабушки, которая была старомодной, сколько он ее помнит. Рэнди, руки в карманах, идет к матери, не подавая виду, что заинтересован. Не перегибает ли он палку с конспирацией? Этот судок он лицезрел раз двадцать в жизни, на семейных сборищах, и сейчас в душе поднимается пыльная буря давно улегшихся чувств. Рэнди протягивает руки в перчатках, мать вкладывает в них судок. Притворяясь, будто любуется формой, Рэнди переворачивает его и читает надпись на донышке. «РОЙЯЛ АЛЬБЕРТ - ЛАВАНДОВАЯ РОЗА».
Мгновение он обливается потом под отвесным тропическим солнцем, силясь удержать равновесие на лодке, пахнущей неопреновыми шлангами и ластами. Потом вновь переносится в Палус и начинает думать, как сжулить с компьютерной программой, чтобы тетя Нина получила желаемое и отдала Рэнди его законное.
ГОЛГОФА
Лейтенант Ниномия прибывает в Бандок через две недели после Гото Денго вместе с несколькими побитыми и поцарапанными деревянными ящичками. «Кто вы по специальности?» - спрашивает Гото Денго. Лейтенант Ниномия вместо ответа открывает ящик и показывает теодолит в чистой промасленной тряпице. В другом ящичке - такой же безупречный секстан. Гото Денго в изумлении таращится на блестящий инструмент. Однако еще удивительнее, что ему прислали геодезиста всего через двенадцать дней после запроса. Ниномия смотрит на ошарашенную физиономию нового коллеги и широко улыбается. У него практически не осталось передних зубов, кроме одного, золотого.
Прежде чем начинать горные работы, всю эту местность предстоит перевести в область познанного: составить детальные карты, определить водосборные бассейны, взять пробы грунта. Две недели Гото Денго ходил с трубкой и кувалдой, отбирая столбики грязи. Он определил породы речного ложа, оценил сток рек Ямамото и Тодзио, сосчитал и каталогизировал деревья. Прошел по джунглям и расставил флажки вдоль будущего периметра спецзоны. Все это время он волновался, что придется самому снимать местность с помощью примитивных подручных средств. И тут появляется лейтенант Ниномия со своими ящичками.
Три лейтенанта - Гото, Мори и Ниномия - три дня снимают плоскую, слабообнаженную местность по берегам реки Тодзио. Начало 1944 года выдалось сухим, и Мори не хочет ставить лагерь на участке, который превратится в болото после первого же сильного дождя. Удобство заключенных его не волнует, но надо, чтобы их хотя бы не смыло. Кроме того, необходимо знать рельеф, чтобы наметить зоны перекрестного обстрела на случай бунта или попытки массового бегства. Они отправляют немногочисленных рядовых за бамбуковыми колышками и намечают расположение дорог, казарм, бараков, колючей проволоки, вышек и нескольких тщательно продуманных орудийных гнезд, из которых охрана в случае чего сможет накрыть шрапнелью любой произвольный участок лагеря.
Потом лейтенант Гото ведет лейтенанта Ниномия в джунгли, вверх по крутой долине реки Тодзио. Лейтенант Мори в соответствии с приказом капитана Ноды остается внизу. Оно и к лучшему, потому что у лейтенанта Мори своей работы по горло. Лейтенанту Ниномия капитан выдал специальное разрешение посещать спецзону.
- Для проекта особенно важно знать высоты, - говорит Гото Денго геодезисту по пути наверх. Они несут на себе инструменты и питьевую воду, однако Ниномия взбирается по крутому ущелью с той же легкостью, что и сам Гото Денго. - Начнем с того, что определим уровень будущего озера Ямамото, потом двинемся дальше вниз.
- Мне приказано также установить точные широту и долготу, - говорит Ниномия.
Гото Денго улыбается.
- Сложно - здесь ниоткуда не видно солнца.
- Как насчет этих трех пиков?
Гото Денго оборачивается - не шутит ли Ниномия. Однако геодезист с энтузиазмом глядит вверх.
- Ваше рвение - пример для нас всех, - говорит Гото Денго.
- Это место - рай в сравнении с Рабаулом.
- Вас оттуда прислали?
- Да.
- Как вам удалось вырваться? Ведь он полностью отрезан, разве не так?
- Да, - коротко отвечает Ниномия. Потом внезапно севшим голосом добавляет: - Меня вывезли на подводной лодке.
Гото Денго некоторое время молчит.
Ниномия продумал в голове всю систему, и на следующей неделе, закончив предварительную съемку спецзоны, они приступают к определению координат. С утра пораньше рядовому поручают, взяв зеркало, часы и фляжку, забраться на высокое дерево, не примечательное ничем, кроме того, что по соседству недавно вбили колышек с надписью «МАГИСТРАЛЬНАЯ ШТОЛЬНЯ».
Лейтенанты Ниномия и Гото взбираются на гору, что занимает примерно восемь часов. Подъем неимоверно утомителен, лейтенант Ниномия никак не ожидал, что Гото вызовется идти с ним.
- Хочу посмотреть на местность с вершины Голгофы, - объясняет Гото Денго. - Только после этого я смогу выполнить свою работу, как должно.
По пути наверх они сравнивают впечатления от Новой Гвинеи и Новой Британии. По словам геодезиста, во всей Новой Британии только и есть хорошего, что Рабаул, бывший британский порт с крикетным овалом и другими благами цивилизации. Теперь это ключевая позиция японцев в Юго-Восточной Азии.
- Вот где была работа, - говорит Ниномия и начинает рассказывать об укреплениях, которые строят в ожидании Макартура. У него картографическая любовь к деталям; одну конкретную систему бункеров и дотов он расписывает битый час, вплоть до последней мины-ловушки и мусорного отвала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83