А в час всех прошу ко мне отобедать. И Владимира, Сергей Дмитриевич, непременно пригласите. Непременно. И Жердева.
И он ушел. А они остались. Как сидели, так и остались сидеть. Молчали. Курили. Нарушил раздумье Заруба.
– Значит, состоялось. А я думаю, чего ради он про какое-то расставание с Володькой сегодня ляпнул? Жаль... - ни к кому не обращаясь, задумчиво проговорил он.
– Да... про него не скажешь... давай-давай, может, без тебя лучше будет, - в тон ему продолжил Окунев.
– Не скажешь, - согласился Заруба. - А интересно, он это сам от начала до конца или все же шеф руку приложил?
– Какая разница, - отозвался Сергей.
– Не скажи. Потому как надо вперед смотреть. И если он сам, то дело одним чередом пойдет. А если не сам - то жди, как говорят мои земляки, чего не трэба.
– Остап прав, - подтвердил Зарубу Окунев.
Сергей и сам отлично понимал все. И сам, еще гораздо раньше, чем они, думал о том же самом и точно так же, как они. Но обсуждать их будущее он не хотел. Ему вдруг стало неприятно от мысли, что его друзья еще, чего доброго, заподозрят его в каких-нибудь корыстолюбивых помыслах. Ведь как-никак, а старшим, хоть и временно, h%d теперь назначил его.
– Как бы оно ни пошло, а делать его нам, - сказал он. - И только мы знаем, как его делать лучше.
Сказав это, он поднялся из-за стола, достал из своего сейфа чертежи и, разложив их, приступил к работе. Остальные присутствовавшие последовали его примеру.
Он не преувеличивал, когда говорил, что только они знают, как лучше делать или, уже теперь точнее, как лучше заканчивать совместно начатую работу. Все задуманное им по переделке объектива "Фотона" было уже выполнено: рассчитано, проверено, вычерчено. И уже надо было везти все в Москву, показывать Александру Петровичу, техническому совету, утверждать, делать опытный образец и снова испытывать. Еще несколько дней назад Сергей радовался тому, что эту работу, как и обычно, провернет Бочкарев. Потом расстроился, когда понял, что Бочкарев уйдет раньше. А сегодня, именно сейчас, смотря на чертежи, неожиданно решил: будет даже лучше, если новую схему КБ представит он сам.
Мысль эта с каждой минутой укреплялась в нем все сильней. Да, он не хуже Бочкарева сумеет защитить новую их работу, так как львиная доля ее была сделана им. Да, он даже лучше, чем Бочкарев, докажет шефу и научно-техническому совету ее перспективность. И было очень кстати, что раньше, чем поедет в Москву, он покажет эту работу Юле. Для него это было даже важно. Он всегда очень высоко ценил ее объективность. Она умела смотреть вперед и никогда не цеплялась за старое. Сергей знал наверняка, если она, посмотрев на схему взглядом свежего человека, одобрит ее, его силы в Москве удвоятся.
Примерно через час, сделав, очевидно, все необходимые приготовления, Бочкарев вернулся и как ни в чем не бывало включился в общую работу. Они трудились плодотворно. Даже лучше, чем в обычные дни, ни о чем почти не разговаривали, разве что по делу, ибо о постороннем говорить никому не хотелось. А в четверть первого Бочкарев так же просто, как будто ничего и не предстояло, сказал:
– Я пойду посмотрю, все ли там в порядке. И жду вас. Не задерживайтесь.
И ушел, на сей раз навсегда ушел из инженерного дома.
– Придем точно, - пообещал Сергей и позвонил Владимиру. Еле дозвонился и еще с большим трудом объяснил ему, сонному, зачем надо вставать и куда идти.
Владимир долго мычал в ответ что-то несуразное, а потом вдруг объявил:
– Ладно. Мы с Филиппычем придем. Он Бочкарева очень уважает.
За обеденным столом было оживленно, и говорили поначалу обо всякой чепухе. Вспоминали в основном смешные истории из жизни КБ, людей, которые когда-то в нем работали и которых Сергей знал лишь понаслышке. Вспомнили, как впервые сам Кольцов-старший появился в КБ, о его докладе и какое он тогда произвел на всех впечатление. Почему-то теперь об этом вспоминали как об истории тоже довольно веселой. Потом незаметно сосредоточились на делах, на том, что предстояло сделать в самом ближайшем будущем.
– Я вам не советую ждать, когда вас вызовут в Москву, - сказал Бочкарев Сергею. - Позвоните сами завтра же. Конечно, обо всем могу сказать ему и я. И сегодня же. Но поверьте, будет не тот эффект. Надо знать нашего Главного.
– Но ведь он может отреагировать на все по-своему, - заметил Сергей. - Потребует провести еще какие-нибудь испытания. Дополнительные. Или повторные.
– Может, - согласился Бочкарев. - Но, в общем-то, это все ерунда. Не нужны ни те ни другие. Картина ясна.
– И у меня отпуск по графику, - напомнил Владимир. - Сколько же мне еще тут из-за вас загорать?
– Еще один повод быть настойчивей, - согласился Бочкарев. - Так что добивайтесь.
"В конце концов, какую-то помощь окажет и Юля. С ее мнением тоже считаются. И важно, чтобы работа ей понравилась", - подумал Сергей и взглянул на часы. Время прошло удивительно незаметно. И было уже половина третьего. И вот-вот уже должна была прийти машина, но почему-то она не появлялась. Сергей смотрел теперь не только на часы, но и на стоянку возле инженерного дома. Он был уверен - машина подойдет именно туда. И она подъехала с опозданием на час. Но Сергей на какой-то момент отвлекся от своего наблюдения, и машину первым увидел Бочкарев. Увидел и объявил:
– Ну, вот и карета подана. А вот и наша Ирочка.
Сергей не поверил своим ушам. А Бочкарев и почти все присутствующие выбежали на балкон и дружно закричали:
– Ирочка! Давай сюда. Мы все тут!
Ирина оглянулась на крик, приветливо помахала всем каким-то пакетом и быстрым шагом направилась к гостинице.
– Хорошо живете, - сказала она, когда через несколько минут вошла в номер.
– А ты почему опоздала?
– Почему ехала так долго? - посыпались на нее нарекания.
– Я вообще приехала случайно. Юля должна была ехать. А она в самый последний момент решила пойти на просмотр польской моды, - оправдывалась Ирина.
И опять Сергей не мог поверить тому, что слышал. Ведь Юля же обещала! И он ждал ее. Очень ждал. Она была ему необходима как воздух!
Его мысли будто прочел Заруба. Добродушно улыбаясь и почему-то поглядывая на Сергея, он заметил:
– Наша Юля, как всегда, верна себе: Тем более польские моды!
Он сказал это тепло, и все, выслушав эти слова, тоже заулыбались, потому что, в общем-то, к Юле относились очень хорошо и охотно многое ей прощали, как прощают шалости детям.
– Вы, кажется, что-то нам привезли? - спросил Бочкарев Ирину.
– Да. Снимки, - ответила Ирина и передала ему пакет.
– Прекрасно, - сказал Бочкарев и в свою очередь передал пакет Сергею. - Прекрасно. Присаживайтесь к столу, закусывайте - и поехали.
– Я остаюсь, - сказала Ирина.
– Как? - удивился Бочкарев.
– Шеф нашел для меня еще одно дело. Я останусь тут до утра, а утром за мной придет машина, - объяснила Ирина.
– А... тогда другой разговор. Тогда занимайте мой номер и будьте здесь полноправной хозяйкой. Телевизор работает исправно, приемник тоже. Располагайтесь и отдыхайте, - гостеприимно предложил Ирине Бочкарев.
Через полчаса, предупредив администрацию гостиницы, что номер остается за сотрудником КБ Ирины Власовой, Бочкарев стал прощаться. Все поднялись проводить его до машины. Но он попросил:
– Оставайтесь, товарищи, отдыхайте. Тем более сейчас начнется передача со стадиона. Меня проводит Сергей Дмитриевич.
– Конечно, конечно, - подтвердил Сергей. - Давайте чемодан.
Странное это было прощание. Бочкарев проработал в коллективе многие годы. С сегодняшнего дня их пути расходились. А не было, почти не было сказано друг другу никаких напутственных слов, никаких пожеланий. А ведь к Бочкареву все относились с большой симпатией, его уважали и как начальника, и как доброго, отзывчивого человека. Сергей чувствовал: происходит что-то не так, проявившаяся неожиданно сдержанность не случайна. Но чем она была вызвана, понять не мог. Ему доводилось и раньше наблюдать скупые на проявления чувств сцены расставания однополчан. Офицеры уходили на повышение, уезжали к новому месту службы, на учебу. И всегда он был склонен относить это на счет некоторой суровости, присущей вообще всему укладу воинской жизни. Но в данной ситуации дело было, пожалуй, в другом. Бочкарев сам вдруг высказал ему по данному поводу свои соображения.
– Чувствую я, обиделись на меня наши товарищи, - сказал он, когда они вышли из гостиницы. - Поняли все так, что я вас бросил в самый ответственный момент.
– Об этом никто не говорил ни слова! - категорически возразил Сергей.
– Неважно. Думают так. И ошибаются. Не под тем углом смотреть на все надо. Ну да ладно. Пойду, - с грустью проговорил Бочкарев и взял Сергея под руку. Они остановились. - Давайте закурим, - предложил Бочкарев. Долго и старательно разминал потом сигарету, прикурил, глубоко затянулся несколько раз. - Очень мне было приятно с вами работать, Сергей Дмитриевич. Смотрел я на вас и радовался, - проникновенно продолжал он. - Ум у вас светлый. Душа чистая. Характер легкий, общительный. Одна беда и для вас и для дела: защищенности маловато. Скромны вы очень. Почти застенчивы, как девица. Не обижайтесь, что я вам это говорю. Я искренне. Для вашего же блага. По-отцовски. Я думал, как вам укрепить свои позиции. И пришел к выводу: обретайте общественный вес. Обрастайте им. Вы слишком увлечены своим делом и как-то самоустранились от общественной жизни. Это неправильно. Вас должны знать. Вы должны быть на виду. Выступайте. Пишите:
– Когда? - неожиданно даже для самого себя прервал его Сергей.
– Не знаю, - откровенно ответил Бочкарев. - Знаю только -непременно надо. Непременно. У вас много друзей. А будет еще больше. В сто раз больше. И в сто раз вы будете сильней. И тогда: тогда загородить вам дорогу, заставить вас свернуть с выбранного пути будет очень, очень трудно. Если только вообще будет возможно.
Сергей сердечно за все поблагодарил Бочкарева.
– Мне будет очень не хватать и вас и вашего опыта, - откровенно сказал он.
– Не огорчайтесь. Опыт придет. Это дело наживное, - подбодрил его Бочкарев.
Они еще поговорили немного, и Бочкарев, крепко пожав Сергею руку, уехал.
Проводив машину взглядом, Сергей вернулся в гостиницу. Эта маленькая, последняя часть их прощания разволновала его больше, чем вся предыдущая. Он даже о Юле на какое-то время забыл. В коридоре он встретил Владимира и Жердева.
– Куда спешите? - остановил их Сергей.
Владимир не ответил ничего. Но и так было ясно, что он не доспал, не отдохнул как следует и думает сейчас только об одном: поскорее домой - и в постель. А Жердев, справедливо посчитав свою задачу выполненной, откровенно ответил:
– Так ведь работы полно. Да и ваши тоже уже делом занялись:
Сергей не стал настаивать, чтобы они вернулись.
– Ладно, - примирительно проговорил он и зашел в номер.
К его удивлению, большой стол, за которым только что сидела вся компания и который сплошь был уставлен тарелками и блюдцами, оказался уже пустым. И снова покрыт скатертью. А на ней лежала кипа фотоснимков, которые внимательно разглядывали Заруба и Окунев.
– Вот так да! Быстро, однако, вы закруглились, - недовольно сказал Сергей.
– Закруглились? Шутите, парниша, - не отрываясь от снимков, ответил Остап и указал взглядом куда-то в угол комнаты.
Сергей посмотрел туда же и только сейчас заметил, что все оставшиеся закуски были перенесены на маленький журнальный столик, стоявший в углу.
– О, виноват! - извинился он, подошел к столику, наполнил вином четыре фужера и позвал всех. - Давайте выпьем. Все же чертовски жалко, что Бочкарев осуществил-таки свою задумку.
Ирина, Остап и Олег подошли к столу, подняли фужеры, но никто из них не ответил Сергею. Даже Ирина промолчала, никак не высказав своего отношения к этому событию.
"Значит, точно обиделись", - подумал Сергей и на сдержался, сказал снова то, о чем думал:
– Жалко. Очень жалко. И вы еще все почувствуете, как нам будет его не хватать. Ну что снимки?
На эту тему охотно заговорили все.
– Ты прав: все дело в объективе, - сразу высказался Олег. - И очень хорошо, что у нас уже готов новый его вариант.
– Поезжай завтра же в Москву и толкай его там. И пока не протолкнешь, можешь назад не возвращаться. Здесь тебе делать уже нечего, - по-своему продолжил мысль Олега Остап и добавил: - Да и нам, пожалуй, тоже.
– Ну, это вы напрасно так думаете, - усмехнулась вдруг Ирина.
– Нам действительно пока больше здесь делать нечего, - подтвердил сказанное Остапом Олег.
– Это вам так кажется, - не сдавалась Ирина. Она взяла свою сумку, достала из нее небольшую папку, раскрыла ее и извлекла на свет пачку каких-то карточек. - Тут вопросы, на которые шеф непременно требует ответов. Он сказал, чтобы я без них не возвращалась.
– Вопросы? - даже присел от неожиданности Остап и потянулся за карточками. - Заниматься этой мутью?
Но его опередил Олег. Взяв карточки и быстро прочитав несколько из них, он неожиданно спросил:
– А кто их придумал, эти вопросы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
И он ушел. А они остались. Как сидели, так и остались сидеть. Молчали. Курили. Нарушил раздумье Заруба.
– Значит, состоялось. А я думаю, чего ради он про какое-то расставание с Володькой сегодня ляпнул? Жаль... - ни к кому не обращаясь, задумчиво проговорил он.
– Да... про него не скажешь... давай-давай, может, без тебя лучше будет, - в тон ему продолжил Окунев.
– Не скажешь, - согласился Заруба. - А интересно, он это сам от начала до конца или все же шеф руку приложил?
– Какая разница, - отозвался Сергей.
– Не скажи. Потому как надо вперед смотреть. И если он сам, то дело одним чередом пойдет. А если не сам - то жди, как говорят мои земляки, чего не трэба.
– Остап прав, - подтвердил Зарубу Окунев.
Сергей и сам отлично понимал все. И сам, еще гораздо раньше, чем они, думал о том же самом и точно так же, как они. Но обсуждать их будущее он не хотел. Ему вдруг стало неприятно от мысли, что его друзья еще, чего доброго, заподозрят его в каких-нибудь корыстолюбивых помыслах. Ведь как-никак, а старшим, хоть и временно, h%d теперь назначил его.
– Как бы оно ни пошло, а делать его нам, - сказал он. - И только мы знаем, как его делать лучше.
Сказав это, он поднялся из-за стола, достал из своего сейфа чертежи и, разложив их, приступил к работе. Остальные присутствовавшие последовали его примеру.
Он не преувеличивал, когда говорил, что только они знают, как лучше делать или, уже теперь точнее, как лучше заканчивать совместно начатую работу. Все задуманное им по переделке объектива "Фотона" было уже выполнено: рассчитано, проверено, вычерчено. И уже надо было везти все в Москву, показывать Александру Петровичу, техническому совету, утверждать, делать опытный образец и снова испытывать. Еще несколько дней назад Сергей радовался тому, что эту работу, как и обычно, провернет Бочкарев. Потом расстроился, когда понял, что Бочкарев уйдет раньше. А сегодня, именно сейчас, смотря на чертежи, неожиданно решил: будет даже лучше, если новую схему КБ представит он сам.
Мысль эта с каждой минутой укреплялась в нем все сильней. Да, он не хуже Бочкарева сумеет защитить новую их работу, так как львиная доля ее была сделана им. Да, он даже лучше, чем Бочкарев, докажет шефу и научно-техническому совету ее перспективность. И было очень кстати, что раньше, чем поедет в Москву, он покажет эту работу Юле. Для него это было даже важно. Он всегда очень высоко ценил ее объективность. Она умела смотреть вперед и никогда не цеплялась за старое. Сергей знал наверняка, если она, посмотрев на схему взглядом свежего человека, одобрит ее, его силы в Москве удвоятся.
Примерно через час, сделав, очевидно, все необходимые приготовления, Бочкарев вернулся и как ни в чем не бывало включился в общую работу. Они трудились плодотворно. Даже лучше, чем в обычные дни, ни о чем почти не разговаривали, разве что по делу, ибо о постороннем говорить никому не хотелось. А в четверть первого Бочкарев так же просто, как будто ничего и не предстояло, сказал:
– Я пойду посмотрю, все ли там в порядке. И жду вас. Не задерживайтесь.
И ушел, на сей раз навсегда ушел из инженерного дома.
– Придем точно, - пообещал Сергей и позвонил Владимиру. Еле дозвонился и еще с большим трудом объяснил ему, сонному, зачем надо вставать и куда идти.
Владимир долго мычал в ответ что-то несуразное, а потом вдруг объявил:
– Ладно. Мы с Филиппычем придем. Он Бочкарева очень уважает.
За обеденным столом было оживленно, и говорили поначалу обо всякой чепухе. Вспоминали в основном смешные истории из жизни КБ, людей, которые когда-то в нем работали и которых Сергей знал лишь понаслышке. Вспомнили, как впервые сам Кольцов-старший появился в КБ, о его докладе и какое он тогда произвел на всех впечатление. Почему-то теперь об этом вспоминали как об истории тоже довольно веселой. Потом незаметно сосредоточились на делах, на том, что предстояло сделать в самом ближайшем будущем.
– Я вам не советую ждать, когда вас вызовут в Москву, - сказал Бочкарев Сергею. - Позвоните сами завтра же. Конечно, обо всем могу сказать ему и я. И сегодня же. Но поверьте, будет не тот эффект. Надо знать нашего Главного.
– Но ведь он может отреагировать на все по-своему, - заметил Сергей. - Потребует провести еще какие-нибудь испытания. Дополнительные. Или повторные.
– Может, - согласился Бочкарев. - Но, в общем-то, это все ерунда. Не нужны ни те ни другие. Картина ясна.
– И у меня отпуск по графику, - напомнил Владимир. - Сколько же мне еще тут из-за вас загорать?
– Еще один повод быть настойчивей, - согласился Бочкарев. - Так что добивайтесь.
"В конце концов, какую-то помощь окажет и Юля. С ее мнением тоже считаются. И важно, чтобы работа ей понравилась", - подумал Сергей и взглянул на часы. Время прошло удивительно незаметно. И было уже половина третьего. И вот-вот уже должна была прийти машина, но почему-то она не появлялась. Сергей смотрел теперь не только на часы, но и на стоянку возле инженерного дома. Он был уверен - машина подойдет именно туда. И она подъехала с опозданием на час. Но Сергей на какой-то момент отвлекся от своего наблюдения, и машину первым увидел Бочкарев. Увидел и объявил:
– Ну, вот и карета подана. А вот и наша Ирочка.
Сергей не поверил своим ушам. А Бочкарев и почти все присутствующие выбежали на балкон и дружно закричали:
– Ирочка! Давай сюда. Мы все тут!
Ирина оглянулась на крик, приветливо помахала всем каким-то пакетом и быстрым шагом направилась к гостинице.
– Хорошо живете, - сказала она, когда через несколько минут вошла в номер.
– А ты почему опоздала?
– Почему ехала так долго? - посыпались на нее нарекания.
– Я вообще приехала случайно. Юля должна была ехать. А она в самый последний момент решила пойти на просмотр польской моды, - оправдывалась Ирина.
И опять Сергей не мог поверить тому, что слышал. Ведь Юля же обещала! И он ждал ее. Очень ждал. Она была ему необходима как воздух!
Его мысли будто прочел Заруба. Добродушно улыбаясь и почему-то поглядывая на Сергея, он заметил:
– Наша Юля, как всегда, верна себе: Тем более польские моды!
Он сказал это тепло, и все, выслушав эти слова, тоже заулыбались, потому что, в общем-то, к Юле относились очень хорошо и охотно многое ей прощали, как прощают шалости детям.
– Вы, кажется, что-то нам привезли? - спросил Бочкарев Ирину.
– Да. Снимки, - ответила Ирина и передала ему пакет.
– Прекрасно, - сказал Бочкарев и в свою очередь передал пакет Сергею. - Прекрасно. Присаживайтесь к столу, закусывайте - и поехали.
– Я остаюсь, - сказала Ирина.
– Как? - удивился Бочкарев.
– Шеф нашел для меня еще одно дело. Я останусь тут до утра, а утром за мной придет машина, - объяснила Ирина.
– А... тогда другой разговор. Тогда занимайте мой номер и будьте здесь полноправной хозяйкой. Телевизор работает исправно, приемник тоже. Располагайтесь и отдыхайте, - гостеприимно предложил Ирине Бочкарев.
Через полчаса, предупредив администрацию гостиницы, что номер остается за сотрудником КБ Ирины Власовой, Бочкарев стал прощаться. Все поднялись проводить его до машины. Но он попросил:
– Оставайтесь, товарищи, отдыхайте. Тем более сейчас начнется передача со стадиона. Меня проводит Сергей Дмитриевич.
– Конечно, конечно, - подтвердил Сергей. - Давайте чемодан.
Странное это было прощание. Бочкарев проработал в коллективе многие годы. С сегодняшнего дня их пути расходились. А не было, почти не было сказано друг другу никаких напутственных слов, никаких пожеланий. А ведь к Бочкареву все относились с большой симпатией, его уважали и как начальника, и как доброго, отзывчивого человека. Сергей чувствовал: происходит что-то не так, проявившаяся неожиданно сдержанность не случайна. Но чем она была вызвана, понять не мог. Ему доводилось и раньше наблюдать скупые на проявления чувств сцены расставания однополчан. Офицеры уходили на повышение, уезжали к новому месту службы, на учебу. И всегда он был склонен относить это на счет некоторой суровости, присущей вообще всему укладу воинской жизни. Но в данной ситуации дело было, пожалуй, в другом. Бочкарев сам вдруг высказал ему по данному поводу свои соображения.
– Чувствую я, обиделись на меня наши товарищи, - сказал он, когда они вышли из гостиницы. - Поняли все так, что я вас бросил в самый ответственный момент.
– Об этом никто не говорил ни слова! - категорически возразил Сергей.
– Неважно. Думают так. И ошибаются. Не под тем углом смотреть на все надо. Ну да ладно. Пойду, - с грустью проговорил Бочкарев и взял Сергея под руку. Они остановились. - Давайте закурим, - предложил Бочкарев. Долго и старательно разминал потом сигарету, прикурил, глубоко затянулся несколько раз. - Очень мне было приятно с вами работать, Сергей Дмитриевич. Смотрел я на вас и радовался, - проникновенно продолжал он. - Ум у вас светлый. Душа чистая. Характер легкий, общительный. Одна беда и для вас и для дела: защищенности маловато. Скромны вы очень. Почти застенчивы, как девица. Не обижайтесь, что я вам это говорю. Я искренне. Для вашего же блага. По-отцовски. Я думал, как вам укрепить свои позиции. И пришел к выводу: обретайте общественный вес. Обрастайте им. Вы слишком увлечены своим делом и как-то самоустранились от общественной жизни. Это неправильно. Вас должны знать. Вы должны быть на виду. Выступайте. Пишите:
– Когда? - неожиданно даже для самого себя прервал его Сергей.
– Не знаю, - откровенно ответил Бочкарев. - Знаю только -непременно надо. Непременно. У вас много друзей. А будет еще больше. В сто раз больше. И в сто раз вы будете сильней. И тогда: тогда загородить вам дорогу, заставить вас свернуть с выбранного пути будет очень, очень трудно. Если только вообще будет возможно.
Сергей сердечно за все поблагодарил Бочкарева.
– Мне будет очень не хватать и вас и вашего опыта, - откровенно сказал он.
– Не огорчайтесь. Опыт придет. Это дело наживное, - подбодрил его Бочкарев.
Они еще поговорили немного, и Бочкарев, крепко пожав Сергею руку, уехал.
Проводив машину взглядом, Сергей вернулся в гостиницу. Эта маленькая, последняя часть их прощания разволновала его больше, чем вся предыдущая. Он даже о Юле на какое-то время забыл. В коридоре он встретил Владимира и Жердева.
– Куда спешите? - остановил их Сергей.
Владимир не ответил ничего. Но и так было ясно, что он не доспал, не отдохнул как следует и думает сейчас только об одном: поскорее домой - и в постель. А Жердев, справедливо посчитав свою задачу выполненной, откровенно ответил:
– Так ведь работы полно. Да и ваши тоже уже делом занялись:
Сергей не стал настаивать, чтобы они вернулись.
– Ладно, - примирительно проговорил он и зашел в номер.
К его удивлению, большой стол, за которым только что сидела вся компания и который сплошь был уставлен тарелками и блюдцами, оказался уже пустым. И снова покрыт скатертью. А на ней лежала кипа фотоснимков, которые внимательно разглядывали Заруба и Окунев.
– Вот так да! Быстро, однако, вы закруглились, - недовольно сказал Сергей.
– Закруглились? Шутите, парниша, - не отрываясь от снимков, ответил Остап и указал взглядом куда-то в угол комнаты.
Сергей посмотрел туда же и только сейчас заметил, что все оставшиеся закуски были перенесены на маленький журнальный столик, стоявший в углу.
– О, виноват! - извинился он, подошел к столику, наполнил вином четыре фужера и позвал всех. - Давайте выпьем. Все же чертовски жалко, что Бочкарев осуществил-таки свою задумку.
Ирина, Остап и Олег подошли к столу, подняли фужеры, но никто из них не ответил Сергею. Даже Ирина промолчала, никак не высказав своего отношения к этому событию.
"Значит, точно обиделись", - подумал Сергей и на сдержался, сказал снова то, о чем думал:
– Жалко. Очень жалко. И вы еще все почувствуете, как нам будет его не хватать. Ну что снимки?
На эту тему охотно заговорили все.
– Ты прав: все дело в объективе, - сразу высказался Олег. - И очень хорошо, что у нас уже готов новый его вариант.
– Поезжай завтра же в Москву и толкай его там. И пока не протолкнешь, можешь назад не возвращаться. Здесь тебе делать уже нечего, - по-своему продолжил мысль Олега Остап и добавил: - Да и нам, пожалуй, тоже.
– Ну, это вы напрасно так думаете, - усмехнулась вдруг Ирина.
– Нам действительно пока больше здесь делать нечего, - подтвердил сказанное Остапом Олег.
– Это вам так кажется, - не сдавалась Ирина. Она взяла свою сумку, достала из нее небольшую папку, раскрыла ее и извлекла на свет пачку каких-то карточек. - Тут вопросы, на которые шеф непременно требует ответов. Он сказал, чтобы я без них не возвращалась.
– Вопросы? - даже присел от неожиданности Остап и потянулся за карточками. - Заниматься этой мутью?
Но его опередил Олег. Взяв карточки и быстро прочитав несколько из них, он неожиданно спросил:
– А кто их придумал, эти вопросы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64