- спросил он, оглядывая заваленный бумагами стол Кольцова.
– Все идет по графику.
– Литературы хватает? Довольны?
– Вполне. Времени не хватает.
Ачкасов развел руками.
– Сам всю жизнь думаю, у кого бы занять денек-два. Со временем, Сергей Дмитриевич, даже очень скверно. А для срока окончательной сдачи "Совы" оно давно уже исчисляется с минусом.
– Но неужели нельзя сделать так, чтобы я работал и вечерами? -спросил Кольцов.
– Почему нельзя? Можно.
– Тогда почему не разрешили сразу?
– На это нужна была ваша добрая воля. А неволить вас не хотел и не хочу.
– Я прошу вас об этом!
– Пожалуйста. Что вы уже успели сделать?
Кольцов положил перед Ачкасовым первый вариант обоснований. Ачкасов внимательно просмотрел запись. Задумался. Потом подчеркнул карандашом выходную формулу. Сказал:
– Очень любопытно. А на ЭВМ просчитывали?
– Так точно, Владимир Георгиевич. Ваши товарищи сделали все как надо. Ошибки не будет, - доложил Кольцов.
– "Ку" в кубе их ошеломит.
– Но именно через выходные данные я и хочу показать основную ошибку проекта.
– Правильно, - задумчиво проговорил Ачкасов. - Очень даже правильно. Видите ли, при проектировании "Совы" мы не нацелили КБ на решение каких-то конкретных практических задач. А КБ воспользовалось деликатностью руководства весьма откровенно. Проект, как вы, очевидно, заметили, разработан оригинально, но совершенно по-школьному - от и до. Я рассказываю это вам для ориентировки.
– Благодарю. Кое о чем я уже догадался сам, - заметил Кольцов.
Ачкасов еще раз внимательно просмотрел запись, положил лист на стол, снова задумался. Кольцов не мешал ему. Ждал.
– Делайте эту работу, Сергей Дмитриевич, без оглядки на чьи-либо авторитеты, - заговорил генерал снова. - Не думайте о том, кому понравится, а кому не понравится ваша точка зрения. Мне нужна ваша полная раскованность. Очень важно, повторяю - очень, чтобы вы нашли правильные обоснования своим критическим замечаниям. Но и не менее важно, чтобы вы нашли в этой работе себя как молодого ученого, уже наделенного определенным опытом службы. А впрочем, найти себя - это даже важнее…
Ачкасов говорил, не глядя на Сергея. Взгляд его был устремлен в дальний угол комнаты. Но Кольцов почему-то все время чувствовал его на себе.
– Что вы уже успели посмотреть в Москве? - неожиданно спросил Ачкасов.
Этого вопроса Кольцов не ожидал.
– Честно говоря, ничего. В кино был два раза.
– Это нехорошо. Москва, Сергей Дмитриевич, остается Москвой. Кстати, вы знаете, почему москвичи мало ходят в Третьяковку? Они считают, что всегда успеют там побывать. Но вы-то не москвич!
– Но в Третьяковке я бывал много раз!
– А на французском балете наверняка не были. Вот и сходите.
Ачкасов достал из кармана кителя бумажник, вытащил из него два билета и протянул Кольцову.
– В Большой. Пойдете?
– С удовольствием! - обрадовался Кольцов, подумав о том, что Юля наверняка не откажется от билета.
– Вот и отлично! - довольно проговорил генерал и встал. На лице у него снова появилось что-то вроде улыбки. Но взгляд серых глаз был сосредоточенным. И Кольцов понял, что эти последние слова были сказаны им механически, что в мыслях Ачкасов где-то очень далеко. Кольцов вспомнил, что такой задумчивый взгляд он уже видел сегодня у Ачкасова, когда тот говорил о "Сове", о времени с минусом.
– Вы очень озабочены ситуацией с "Совой"? - тоже вставая, спросил Кольцов.
Ачкасов утвердительно кивнул:
– Очень. Эта вещь нам очень нужна. Одним словом, готовьтесь к своему докладу, Сергей Дмитриевич. И давайте на прощание еще раз закурим по последней…
– Очень часто, Владимир Георгиевич!..
– Нормально…
– Так ведь…
– Давайте-давайте! - не стал слушать Ачкасов. - Научим "Сову" смотреть, и - даю слово - сам брошу.
И, выпустив изо рта густое облако дыма, генерал ушел. А Кольцов, едва дождавшись, когда за ним закроется дверь, бросился к телефону и немедленно набрал Юлин номер. Он не видел ее с прошлой субботы и очень обрадовался возможности пригласить ее на балет.
Юля не возражала, хотя сказала, что с французским балетом она знакома достаточно хорошо. Договорились, что встретятся возле театра, на стоянке автомашин.
Предстоящая встреча несказанно радовала Кольцова. Но только что закончившийся разговор с Юлей оставил привкус неудовлетворенности. Уж очень деловой тон выдерживала она во всех беседах с ним по телефону: "Да!", "Нет!", "Хорошо"…
Кольцов, конечно, понимал, что сдерживает Юлю. При встречах, когда они бывали вдвоем, он это заметил, она была совершенно иной: отзывчивой, приветливой. И тем не менее ее вынужденная холодность вызывала в нем чувство досады. Впрочем, обо всем этом Кольцов подумал лишь мельком. Так или иначе, а в театр идти Юля согласилась без колебаний. Куда больше расстроила его откровенная озабоченность Ачкасова. С некоторых пор Кольцов вдруг почувствовал себя причастным ко всему, что волновало этого умного, корректного и очень симпатичного ему человека. И теперь, после разговора с ним, Кольцов чувствовал беспокойство. И захотелось сейчас же, не откладывая дело ни на минуту, сделать для Ачкасова что-то нужное, полезное. Решение пришло само собой. "К Верховскому! Зачем тянуть?" - подумал Кольцов и в последний раз просмотрел лист со своими записями. Все, что он предлагал, с чем шел на суд к академику, было правильно. По крайней мере с его, кольцовской, точки зрения. А если что окажется не так - на то она и консультация.
Накануне Кольцов звонил на кафедру. Верховский был в Москве, в университете. Читал, как обычно, лекции, вел семинары. По времени он скоро должен был заканчивать занятия. Кольцов быстро собрался, сдал документацию, опечатал комнату.
Троллейбус, сравнительно свободный в этот час дня, прямым рейсом доставил его на Ленинские горы. Университетский парк горел как в огне. За неделю осень пришла в город. После каждого порыва ветра деревья окутывало желто-бурое облако листопада. Большие, блеклые - кленовые; маленькие, почти круглые, как золотые монеты - березовые; покрупнее, помягче и посветлей -липовые; жесткие, багровые - осиновые - листья густым дождем сыпались вниз, ложились на дорожки, засыпая лужи, пестрым ковром устилали газоны. "Найти себя - это даже важнее!" - вспомнил вдруг Кольцов слова Ачкасова и подумал: "Сказано не зря. А что это значит? Что значит "себя"? Разве как личность я недостаточно четко выражен? Я все чего-то ищу. Ищу приемы, как лучше обучать моих солдат. Ищу решения задач. Поиск - моя суть. Но что значит "себя"? Свое место в жизни? Но зачем это нужно Ачкасову?"
Кольцов и не заметил, как прошел мимо памятнику Ломоносову, как очутился возле здания физического факультета. Все здесь так хорошо было ему знакомо, что он и впрямь мог безошибочно добраться сюда с завязанными глазами.
В дверях корпуса его остановила пожилая вахтерша.
– Пропуск! - категорически потребовала она.
Кольцов сразу оторвался от своих мыслей, улыбнулся, сказал приветливо:
– Давно уже сдал, Анна Григорьевна.
Пожилая вахтерша повнимательней вгляделась в него. И вдруг тоже заулыбалась:
– Батюшки! Да это, никак, вы?
– Самый что ни на есть!
– Или проведать кого?
– С Владиславом Андреевичем хотел встретиться.
– Тут он, тут, - подтвердила вахтерша. - Что ж с вами делать-то?
– Пропустить служивого.
– Да ну уж ладно, - махнула рукой вахтерша. - Времени-то сколько? Пока будете звонить, он и уедет. Идите. Ладно. А назад пойдете, заявку с кафедры принесите.
– Все сделаю! - пообещал Кольцов и проворно направился к лифту. Шагал, беззвучно повторяя: "Альма матер! Альма матер!" В коридоре и на лестничной площадке было оживленно. Студенты, ассистенты, лаборанты. Промелькнули двое военных. Кольцов поднялся на третий этаж. И возле аудитории наткнулся на Верховского. Кольцов шел к нему, искал его, но в общем-то встреча произошла совершенно неожиданно. Уж очень как-то просто.
Кольцов вытянулся по стойке "смирно" и негромко сказал:
– Здравия желаю, Владислав Андреевич!
Академик метнул на него быстрый взгляд и даже, как показалось Кольцову, вздрогнул. Но уже в следующие момент мохнатые брови его вскинулись вверх, и по лицу промелькнула тень удовлетворения. Он узнал своего любимого ученика. Узнал безошибочно. Но, как при прошлой и при позапрошлой их встрече, улыбнулся довольно скептически:
– А-а… это вы…
– Так точно! Я рад вас видеть! - не обращая ни малейшего внимания на его тон, проговорил Кольцов.
– Я тоже. Каким же ветром вас сюда занесло?
– Хотел увидеть своего учителя. Хотел посоветоваться с вами.
– Даже так? - с любопытством оглядел с ног до головы Кольцова Верховский. - В каких же вы теперь чинах? Я плохо разбираюсь в погонах.
– Капитан.
– Великолепно. Значит, скоро будете полковником?
– Майором, Владислав Андреевич.
– Прекрасно! Прекрасно! - повторил Верховский. - О чем же вы хотели со мной посоветоваться? Как устроиться к нам в охрану?
– О другом, Владислав Андреевич! - подавил улыбку Кольцов.
Разговаривать, и даже об очень серьезных вещах, в коридоре, на лестнице было обычной манерой Верховского. Кольцов это хорошо знал. Но сегодня его лично такая ситуация не устраивала. И прежде чем ответить Верховскому, он для начала замедлил шаг, а потом и вовсе остановился.
– Там, в части, Владислав Андреевич, мне было приказано испытать новый прибор ночного видения, - дождавшись, когда Верховский тоже остановится, начал Кольцов. - Потом пришлось давать о нем отзыв. Прибор во многом оказался несовершенным. А главное, бесперспективным. Никогда не поможет он нам, солдатам, решить те задачи, которые мы должны решать. Он всегда будет слепнуть от яркого света, в огне. Никогда не пробьет туман. Я пытался обосновать, почему именно. И хотел показать эти обоснования вам. Вот…
Кольцов достал из папки лист и протянул его Верховскому. Академик быстро пробежал взглядом по колонке цифр и формул.
– Н-да-а… - заключил он.
– Ерунда получилась? - смутился Кольцов.
– Получается, - вздохнул Верховский.
– Я ошибся? - настойчиво допытывался Кольцов.
– Нет. Теперь я вижу, что вы можете стать даже начальником охраны.
– Владислав Андреевич! - взмолился Кольцов.
– А что? - не щадил своего ученика Верховский. - Почаще будем видеться! А то ведь вот… многого вы уже и не знаете.
– Значит, все-таки есть ошибка? - расстроился Кольцов.
– Не в этом дело, - уже серьезно ответил Верховский и взглянул на часы. - Полчаса у меня есть. Могу посвятить их вам. Пройдемте в аудиторию.
Решительность, с которой Верховский открыл дверь аудитории, была лучшим доказательством того, что работа Кольцова ему понравилась. Уж, во всяком случае, какое-то рациональное зерно академик в ней увидел. Иначе он без всяких обиняков вернул бы записи их хозяину. В аудитории Верховский подошел к доске, взял мел. Но о чем-то подумал и передал мел Кольцову.
– Прежде чем что-то отвергать, надо четко себе представлять, что именно вы отвергаете. Запишите-ка мне, пожалуйста, процесс работы прибора, - попросил он.
Кольцов почти по памяти вычертил схему "Совы". Записал расчеты. Верховский внимательно следил за его рукой. Он стоял перед доской, скрестив руки на груди, и чуть заметно раскачивался вперед-назад. Кольцову эта привычка академика была знакома. Верховский всегда делал так, когда что-нибудь обдумывал.
– Так! - произнес он удовлетворенно, когда Кольцов поставил в конце записи точку.
– А они оригинально получили "ку" в квадрате. Я бы сказал, даже талантливо…
– Так точно, - согласился Кольцов.
– Талантливо, - подтвердил Верховский. - Ну, а что вас не устраивает в их схеме?
– Главное. Принцип, на котором она основана.
– Чем же он плох?
– Тем, что не позволит увеличит разрешающие возможности прибора.
– Почему?
– Потому, говоря конкретно, что они не смогут больше увеличить "ку".
– Почему?
– Да потому, что увеличить его можно только в том случае, если установить дополнительно в системе вот эти блоки. А в башне танка, на моем рабочем месте, и без них практически уже негде повернуться.
– Понятно. Только все это чепуха! - откровенно высказался Верховский. - Ничего они больше устанавливать не станут. Даже еще упростят схему. Просто вы этого не знаете. А они знают. И при последующей модернизации наверняка используют преобразователь 2Х-Щ. При этом они, во-первых, сразу высвободят немало места. А во-вторых, благодаря ему получат "ку" не то что в третьей, а, если захотят, и в четвертой, и даже в пятой степени.
– Почему же тогда они сразу его не поставили? - смутился Кольцов, чувствуя, как просто отверг Верховский все его доводы.
– Вы спрашиваете: почему? - переспросил Верховский. - Этого я не знаю. Возможно, потому, что не хотели лишать себя резерва на будущее. Возможно, побоялись удорожать модель…Может, просто поленились экспериментировать. Вы же привыкли жить на всем готовеньком.
– Может, - глухо проговорил Кольцов, понимая, что заданный им вопрос абсолютно не меняет положения вещей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64