– Можно и не делить. Но тогда надо уменьшить его примерно вдвое. А главное, сделать его плоским, - уточнил Жердев.
– Где это место?
– Снаружи смотреть надо.
Сергей вылез из кабины. Жердев показал ему небольшую треугольную камеру, ограниченную воздушным шлангом и электрокабелем.
– Но сделать его таким плоским просто невозможно, - измерив отведенное для дешифратора пространство, возразил Сергей.
– Таким и не надо. Мы прорежем внутреннюю обшивку и углубимся на несколько сантиметров в кабину. Там есть место за приборной доской. Но это все, что позволяет данная конструкция, - предупредил Жердев.
– Еще плюс десять? - переспросил Сергей.
– И не на сантиметр больше.
– Тогда еще можно поломать голову, - согласился Сергей.
– У меня уже есть кой-какие соображения, как его лучше перекорежить, - сказал Окунев.
– Юрий Михайлович видел?
– Видел. Но когда узнал о твоем возвращении, решили без тебя не начинать. Вещь-то все-таки твоя.
– Нечего было ждать. Все мы одинаково за нее в ответе, - заметил Сергей. - Но раз дождались - показывай.
Они направились в инженерный дом. В рабочей комнате долго и нудно звонил телефон. Сергею мучительно захотелось снять трубку. Почему-то подумалось, что это мог быть звонок из Москвы и могла звонить Юля. Но он не бросился к аппарату. И даже сделал вид, что вовсе не обращает на него никакого внимания. Трубку снял Олег. Оказалось, что звонили из гостиницы, интересовались, где будет размещаться Кольцов.
– У Володьки я остановлюсь. Зачем мне гостиница, - разочарованно ответил Сергей.
– Понятно, - кивнул Олег и кому-то назидательно сказал: - Поставьте сначала в номер цветной телевизор, а потом приглашайте гостей. Что? Денег нет? Ну, знаете...
– Оставь их в покое, давай делом заниматься! - остановил его Сергей.
– Давай, - покорно согласился Олег и полез в сейф за чертежами. План, который он предложил, был разумным. Сергей оценил его сразу. И сразу принял. Хотя и нашел то, над чем еще стоило подумать. В комнату зашел Бочкарев. Посмотрел на чертежи, прослушал короткий разговор конструкторов и положил поверху ватмана продолговатый лист, испещренный красными и синими значками.
– Что это? - не понял Окунев.
– План целей, которые должен будет заснять "Фотон", - пояснил Бочкарев.
– А почему такое разноцветье?
– Два варианта. Только снимай. Так что дело за нами.
– Если все предложения Олега подтвердятся расчетами, в четверг монтаж будет закончен и можно испытывать, - уверенно сказал Сергей и невольно посмотрел на телефон. У него внутри все горело от желания снять трубку и набрать знакомый номер КБ. Но и на этот раз он поборол в себе это желание, взял ручку, свою рабочую тетрадь и уселся за компьютер. Отключаться в работе от всего прочего он умел всегда. И теперь ему тоже удалось это без особого труда. Но на сей раз дело было даже не столько в его умении сосредоточиваться на чем- то одном, сколько в том, хотя он и не отдавал себе в этом отчета, что в душе у него наступило некоторое равновесие. Ему еще попрежнему хотелось и видеть, и слышать Юлю. Но уже встало на пути этого желания много раз уязвленное самолюбие. И Сергей не позвонил ни в тот день, ни на следующий. И через день не позвонил. К тому же переделка дешифратора оказалась не такой уж простой. Та схема, которую предложил Окунев и которая при беглом знакомстве так понравилась Сергею, при более тщательном ее изучении показала себя куда менее совершенной, чем представлялась. И, хотя Сергей, проверяя ее, никакой ошибки не заметил, он тем не менее чутьем почувствовал - она все же дефектна. И, просидев над расчетами почти сутки, нашел в конце концов то, мимо чего спокойно прошли и Бочкарев, и Олег. Потом еще сутки ушли на работу с деталями, на их установку, подгонку, крепежку. А в четверг, уже вечером, Юля неожиданно позвонила сама. И как ни в чем не бывало спросила:
– Куда же ты пропал?
Сергей в это время был в комнате один и мог разговаривать свободно, никого не стесняясь.
– Никуда. Сижу здесь и работаю.
– И не можешь позвонить?
– Могу, конечно.
– Так в чем же дело?
– Ты все уже забыла. Ты так легко ко всему относишься. Ты же знаешь, в каком настроении я остался в тот вечер. Ты: - словно прорвало Сергея.
– Ну конечно, как всегда, во всем виновата я, - не дала договорить ему Юля. - Извиняюсь.
– Да нет же, Юленька. Разве я в чем-нибудь тебя виню? Да и вообще, разве в этом дело? - обескураженный и даже несколько шокированный ее бодрым настроением, смутился Сергей. - Ты завтра уедешь на дачу?
– Скорее всего, в субботу.
– Не уезжай. Завтра я буду в Москве и очень хочу видеть тебя.
– Когда же ты приедешь?
– Прямо с утра. Привезу пленку.
– Как? Уже есть снимки? - живо заинтересовалась Юля.
– Еще нет, но сегодня будут. Мы свое дело, кажется, сделали.
– Бочкарев уже докладывал шефу?
– Пошел еще раз лично во всем увериться и будет звонить.
– Поздравляю, на сутки опередили сами себя. Что ж, где Кольцов - там победа. Иначе не скажешь, - почти серьезно проговорила Юля.
– А днем ты будешь на месте? - не обратил на ее тон внимания Сергей.
– Днем я буду в НИИ.
– Я боюсь, если вдруг задержусь, то в КБ тебя уже не встречу.
– В таком случае я приду прямо к тебе.
– Я буду ждать тебя. Очень буду ждать, - сказал Сергей и положил трубку, потому что в этот момент зазвонил другой телефон, внутренний, и необычно возбужденный голос Зарубы сообщил:
– Можешь к чертям выбрасывать все свои перерасчеты. Бочкарев уже доложил, и шеф уже дал команду на взлет!
– Откуда же он звонил? - не поверил Сергей.
– С командно-диспетчерского. Там связь получше, чем наша.
– Да я давно уж ничего не высчитываю...
– Тогда чего там торчишь? Ну что ты за человек?! Тут живое дело, мы все ходим, приплясывая, техники последний лист обшивки на место ставят - и можно в воздух. А он от ватмана оторваться не может, въелся в него - как клещ в собачье ухо. Вот увидишь, без тебя Володька взлетит! - пригрозил Заруба.
– Что вы, братцы! Побойтесь бога! Бегу! - мгновенно заразился общим воодушевлением Сергей. - Все бросаю и бегу!
Он быстро рассовал по несгораемым шкафам чертежи, схватил с вешалки фуражку и выбежал на лестницу. Момент, которого они так долго ждали, к которому готовились так упорно, наступил. Сергей прыгал через три-четыре ступеньки, не чувствуя своего веса. Но ясно чувствовал, как наполняется легкостью все его большое и сильное тело. И не только тело - светло и радостно стало на душе. И наступила эта легкость совсем неожиданно. Ее принесли два звонка: один из Москвы, другой из ангара. Они были совсем разные. А слились в одно прекрасное настроение, и появилось такое ощущение, будто ему самому предстояло сейчас взмыть в фиолетовую вечернюю мглу на стремительном, с треугольным, как письмо с адресом полевой почты, крылом истребителе.
Когда Сергей выбежал на поле, легкий тягач уже вытаскивал самолет из ангара. Рядом с ним, поддерживая его за плоскости, шли Бочкарев, Кольцов-младший, Заруба, Окунев и еще несколько человек. Тягач выкатил самолет, отцепил буксир и укатил. А самолет остался стоять на дорожке, нацелившись приемником воздушного давления, как пикой, на розовую полоску вечерней зари. Залюбовавшись им, Сергей невольно вспомнил свои танки, когда они, уставив в небо стволы орудий, замирали на исходном положении перед началом ночных стрельб. Но танки, даже незамаскированные, казались вросшими в землю. А истребитель и с неработающим двигателем выглядел несущимся в заоблачную высь. Зажглись огни взлетно-посадочной полосы. Мгла раздвинулась, стало совсем празднично.
– Я думаю, Владимир Дмитриевич, инструктировать вас больше нет необходимости, - обращаясь к Кольцову-младшему, спросил Бочкарев.
– Все ясно, товарищ полковник, - заверил Бочкарева Владимир. - Выйти на рубеж полигона и заснять его с заданных высот. Я боюсь, товарищ полковник, только того, что с такими заданиями скоро всякую классность потеряю.
– А вы не бойтесь, - успокоил его Бочкарев.
– Приходится, товарищ полковник. Это же не работа - курорт.
– Будет, Владимир Дмитриевич, непогода.
– Обещаете? - усмехнулся Владимир и взглянул на светящийся циферблат своих часов. - Однако пора. Разрешите готовиться?
– Пожалуйста. Мы вас тут подождем, - кивнул в знак согласия Бочкарев и, уже обращаясь к Сергею, продолжил: - Шеф, выслушав мой доклад, так засуетился, что только и успел сказать: замечательный подарок летчикам ко Дню авиации. И бросил трубку. Наверняка начал названивать Ачкасову... - Бочкарев добродушно рассмеялся.
– Вряд ли он его сейчас найдет... - засомневался Заруба.
– Шеф? Владимира Георгиевича? Да я уверен, что он еще и Алексею Кузьмичу доложит.
– А о чем докладывать-то? - вмешался в разговор Жердев. - Добро бы завтра. Сегодня-то о чем?
– Ну это вам кажется, что не о чем. А Александру Петровичу, если он на самом деле решил проинформировать начальство, и в час не уложиться. А впрочем, я на его месте тоже не стал бы торопиться, - признался Бочкарев. - Сколько раз так было: вроде бы все проверишь- перепроверишь, а потом окажется:
– Вы накаркаете, Юрий Михайлович! - предупредил Окунев.
– Чего уж там, - вздохнул Заруба. - Ясно, что се волнуемся. Моя жинка еще утром звонила, сказала, что она и то сегодня спать не будет. Одному Володьке, кажется, хоть трава не расти. Вот нервы!
– Да, у него закваска погуще нашей, - согласился Бочкарев.
Прошло еще несколько минут, и на поле в сопровождении техника снова появился Владимир. Но теперь он уже был облачен в высотный костюм. Он направился прямо к "носорогу", так в шутку он называл свой истребитель. Но прежде чем забраться в кабину, повернулся к конструкторам и приветливо помахал им рукой. Вся группа ответила ему тем же.
Потом Владимир сел в самолет. Техник убрал лестницу. Владимир захлопнул откидную часть фонаря. И почти сразу же запустил двигатель. Под хвостовой частью фюзеляжа метнулся сноп ослепительно белого пламени, и истребитель небыстро и плавно начал выруливать на взлетную полосу. Там, развернувшись антенной локатора в сторону леса, он замер. Гул работающего на полных оборотах двигателя превратился в могучий рев. Конструкторы не слышали переговоров Владимира с руководителем полетов. Но, очевидно, разрешение на взлет он получил сразу, потому что истребитель вдруг устремился вперед и, с каждой секундой набирая скорость, умчался в ночное небо. Скоро он совершенно растворился в темноте. И только горячее пламя турбины еще долго светилось вдали.
– Пойдемте на командный пункт. Минут через пятнадцать начнет поступать информация, - сказал Бочкарев.
Ему никто не ответил. Но все как по команде поспешили к невысокому зданию командно-диспетчерского пункта. В нем, по соседству с помещением руководителя полетов, находилась комната, отведенная для конструкторов. В ней размещалось контрольное оборудование, с помощью которого они следили за ходом испытаний. Перед тем как войти в здание, Сергей обернулся и снова посмотрел в ту сторону, куда улетел Владимир. Но там, естественно, ничего уже не было видно. Истребитель был уже где-то за десятки километров. Сергей, подумав об этом, невольно улыбнулся своей наивности.
– Ты чего светишься? - заметив эту улыбку, толкнул его в бок Заруба.
– Так. Настроение хорошее, - откровенно ответил Сергей.
А оно у него и впрямь было радужным. У него тепло стало на душе после разговора с Юлей. Группа до срока завершила работу. Карнавально выглядел аэродром. Красиво взлетел Владимир. Завтра утром он снова встретится с Юлей... Так всей группой они и зашли в свою комнату. Бочкарев сразу же спросил дежурившего у приборов сотрудника:
– Уже начал?
– Пока еще не докладывал, - ответил дежурный.
– Отлично, - сказал Бочкарев, присаживаясь на стул возле контрольного прибора.
Ждать пришлось недолго. В динамике, висевшем над рабочим столом, послышался вдруг чуть хрипловатый от шумов эфира голос Владимира:
– "Сирень", я - Сто второй! Подлетаю к рубежу номер один. Приступаю к выполнению задачи.
– Все включено? - торопливо спросил Бочкарев.
– Давно уже, - ответил дежурный.
– Сто второй, я - "Сирень". Приступайте, - разрешил руководитель полетов.
Прошла минута. Три... Пять... Контрольный прибор бездействовал. Ни одна стрелка не дрогнула на его шкалах.
– В чем дело? - поднялся со стула Бочкарев.
Дежурный и все присутствовавшие в комнате недоуменно переглянулись.
– В чем дело? - переспросил Бочкарев и быстро вышел в помещение руководителя полетов. - Наш прибор молчит. Что-нибудь случилось?
Руководитель полетов не успел ничего ответить, как в динамике снова раздался голос Владимира:
– "Сирень"! Я - Сто второй. Задачу выполнил. Иду на рубеж номер два:
– Да, но он ничего не сделал на первом рубеже! - воскликнул Бочкарев.
– Вернуть его на первый? - спокойно спросил руководитель полетов.
– Конечно!
В комнате конструкторов весь этот разговор отлично был слышен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64