– Слушаю.
– Энинг, что ты, черт тебя побери, натворил в Парадизии?! – раздался скорее удивленный, чем сердитый голос Нарнаха.
– А... Ты о чем?
– Ты что, ничего не знаешь?
– Нет, Вильен, не знаю. Мы, видишь ли, находимся в степи и кругом никого нет, а птицы почему-то отказываются сообщать последние новости, – едко ответил я.
– Тогда понятно, – проигнорировал Нарнах мою шпильку. – В Парадизии началась гражданская война и дела Святого Служителя не блестящи. В любой момент можно ожидать его гибели или бегства.
– Что?! – хором спросили мы.
– Там у тебя что, хор? Ладно, неважно. Так что ты натворил там и как умудрился организовать гражданскую войну, скажи на милость?
– Но я ничего не делал! Это неожиданность и для меня!
– Вот как? Что ж, тогда придется заплатить Мервину двести золотых, я был уверен, что это твоя работа.
– Мервину? Ты встретился с ним?
– О да. Умнейший мужик. Кстати, когда он узнал о твоей шутке с грамотой, то хохотал до колик. Просил передать, что ты молодец. А тут такой шум поднялся. Некоторые хотели даже объявить грамоту лишенной силы, но не нашли для этого законных оснований. К тому же меня поддержал Мервин. В общем, теперь на Севана весь магистрат волком смотрит. Хотя с шелком вышла небольшая проблема, но это пустяки, я все же протолкну его на рынок в обход Севана...
– Плевать на Севана, что там в Парадизии?!
– А, там мало понятного. Префект какой-то провинциальной префектуры поднял восстание вместе с командиром гарнизона. Он несет какую-ту ахинею, что якобы враги веры подменили Святого Служителя куклой, сделанной с помощью магии.
У меня против воли приоткрылся рот, и я ничуть не удивился, увидев такую же реакцию на это известие со стороны своих спутников.
– Как, – голос сорвался, и я поспешно прочистил горло. – Как зовут этого префекта?
– Какой-то Весторий, а офицер...
– Миглоу, – выдохнул Буефар, ошарашено глядя на меня.
– Что? Верно. Откуда вы знаете? Вроде бы вы говорили, что не слышали последних ново... – неожиданно Нарнах осекся и издал какой-то странный звук, а потом заорал:
– Так это все-таки были вы?! Это вы... ты все устроил?! Я так и знал, что без тебя не обошлось! Я так и сказал Мервину, что там, где появляется наш общий знакомый рыцарь, начинают происходить различные события.
– Что вам известно о событиях в Парадизии? – прервал я Вильена.
– Не очень много. Был какой-то арестованный враг веры. Я так и не смог понять кто он такой. Этот арестованный бежал и поднялся шум о каком-то обмане. Префект перетрусил и бежал вместе с начальником гарнизона и несколькими солдатами, а в город нагрянули ищейки ССВ. После того, как они поработали там, к сбежавшим присоединилось еще несколько солдат и множество жителей. Сообразив, что терять им нечего, сбежавшие напали на дом какого-то там святителя или служителя, черт их разберет, и разграбили его.
– Но это не повод к гражданской войне.
– Это не повод, если не учитывать всех факторов. Положение Парадизии оказалось вовсе не таким крепким, как казалось. Фактически, там была катастрофа. Наверное, именно поэтому они и старались ограничить въезд путешественников. Все эти святители, служители, посвященные откровенно грабили народ, прикрываясь верой. А тут еще два неурожайных года подряд. В некоторых деревнях дело дошло до людоедства, а матери убивали новорожденных детей, потому что их нечем было кормить. Удивительно не то, что там началась гражданская война, а то, что она не началась раньше.
– Это не удивительно. Вера на многое способна. Я удивляюсь, что война вообще началась.
– Не буду спорить, Энинг. Я уже давно перестал понимать что-либо происходящее в Парадизии. Сообщу только то, что мне доподлинно известно. Разграбив один из домов святителя, люди наткнулись на склад забитый продовольствием и это притом, что у многих от голода умирали дети. Насколько я понял, там уже давно говорили, что грешники грабят Парадизию, чтобы заморить последователей истиной веры голодом. В общем, этого святителя объявили грешником, а тут еще Весторий завопил о подмене правителей. Слухи распространились как лесной пожар. Там, где от голода страдали больше всего, возникли стихийные отряды и с именем Святого Спасителя Вестория на устах разграбили еще несколько домов. Когда голодные люди нашли большие запасы еды и стали кричать об этом на всю округу, уже ничто не могло остановить начавшееся восстание. А этот Весторий, обнаружив, что к нему стекаются люди со всей страны, объявил о низвержение марионеток грешников. Миглоу занялся обучением вновь прибывших. Святой же Служитель действовал не лучшим образом, выслав всего лишь несколько отрядов солдат, которые тут же перешли на сторону восставших. Начались волнения в столице, которые удалось подавить только после трехдневных боев. Сейчас паника распространяется по всей стране и никто не знает чем все закончится, но в победу Служителя почти никто не верит. В ближайшее время я ожидаю еще новостей.
– Вильен, а откуда вы это узнали? Мне кажется, вы говорили, что не можете получать сведения из Парадизии?
Раздался смешок.
– Все изменилось. Когда начались беспорядки, то с границы было отозвано много сил, а оставшихся не хватило чтобы сдержать беженцев. Сейчас приграничные города наводнены ими. Так теперь может расскажешь, как ты умудрился провернуть подобное?
– Но я честно ничего такого не хотел! Все, что мне надо было, так это выбраться из Парадизии. Если бы не Нор со своей жадностью, то мы вообще миновали бы ее без всякого шума. – Я рассказал о нашем путешествии.
Вильен долго молчал.
– Ясно. Ты действительно этого не хотел. Твоя беда в том, что ты умудряешься оказаться в нужном месте в нужное время и сделать там нужное действие. Пусть это действие кажется тебе мелким и незначительным, но оно как камешек в горах вызывает лавину.
– И что мне теперь делать? – жалобно спросил я.
– Тебе? Радоваться, что сумел избавить жителей Парадизии от духовного рабства и всколыхнул это застоявшееся болото.
– Что-то я сомневаюсь, что Весторий освободит всех от рабства.
– Конечно нет. Вполне возможно, что он даже окажется хуже, чем Служитель, но это уже не имеет значения. И вот почему: что бы там Весторий ни наделал, это все равно лучше, чем было. Любая перемена для Парадизии, даже такая, даже самая жестокая внешняя агрессия лучше, чем то, что там было. И как бы плох ни был Весторий, перемены все равно будут. Сейчас чтобы удержаться наверху, ему необходимы деньги и продовольствие. Те склады, что он захватил, были тут же разграблены, другие подожжены самими владельцами. Получить и то и другое он сможет только во внешнем мире, а значит, он вынужден будет открыть границу. С открытием же границы в Парадизию пойдут не только деньги, но и новые идеи. Конечно людей, которых двести лет отучали думать, сразу не переделаешь, но постепенно новые идеи заставят людей думать, научат их самих решать свои проблемы, а не полагаться на служителей и святителей. Ты не принес людям счастья, но ты положил начало процессу, который со временем изменит Парадизию. Но прежде, чем винить себя, спроси: а были люди там счастливы раньше?
– Все равно не думаю, что людей это обрадует. Сколько погибнет из-за войны?
– Не обрадует. Но подумай, сколько людей там умирало от голода из-за равнодушия властей. Кстати, как я уже говорил, Весторию нужны будут деньги и продовольствие. Если я правильно поведу дело, то смогу хорошо заработать. Сейчас никто не представляет, что происходит в Парадизии и осторожничают. Благодаря тебе, я сейчас обладаю самой полной информацией. К тому же у меня есть еще один козырь.
– Козырь?
– Точно, – мне показалось, что я ощутил усмешку Нарнаха. – Ты. Я же ведь на тебя работаю – Весторий должен это оценить.
– Гм. Сомневаюсь. Не думаю, что у него от встречи со мной сохранились теплые воспоминания.
– Возможно и нет, но он скоро поймет, что быть правителем лучше, чем префектом в какой-то дыре. И, будь уверен, я помогу ему это понять.
– Не уверен, что поймет.
– Только не надо учить меня торговать. Не переживай и доверься мне. Мы с тобой еще заработаем на всем этом приличную сумму.
– Мне что-то не нравится зарабатывать на крови.
– Энинг, кончай заниматься морализаторским идиотизмом. По-твоему гораздо лучше сочувственно смотреть на то, как страна погружается в хаос и охать, жалея бедных людей? Да, я собираюсь заработать на этой войне, но я ведь не собираюсь выдавливать из людей все соки, я же ведь не идиот! Я хочу закрепиться в той стране и вести там дела, но если сейчас забрать у людей все, то что они отдадут мне потом? С разоренных не получить никакой прибыли, а именно прибыль я и намерен там получить. Нет, дружок, я предоставлю людям кредиты, если они убедят меня, что это того стоит, я буду продавать еду по самым низким, из возможных, ценам, я буду предоставлять людям работу, чтобы у них было чем заплатить за мои товары в будущем. Да, я хочу воспользоваться бедой Парадизии и сделать ее жителей богатыми. Чтобы они сделали потом меня гораздо богаче, чем сейчас. А как пришедший на рынок первым, я буду иметь колоссальные преимущества перед остальными. И еще, необходимо воспользоваться моментом и взять на обслуживание бывшую караванную дорогу. Ради разнообразия я даже готов честно платить налоги.
– Дорогу? Зачем?
– А ты не догадываешься? Караваны идущие через Парадизию экономят месяц пути, а те, кто идут в обход этот месяц теряют. Надеюсь, ты не против прибыли получаемой с караванщиков за право пройти по этой дороге? Надо, правда, еще подумать над платой, но это потом.
– А ты уверен, что Весторий согласиться отдать тебе это прибыльное дело?
– А куда он денется? За двести лет, видишь ли, дорогу ремонтировали раза два, а на ее восстановлении сейчас у Парадизии денег нет. Я эти деньги дам за проценты от прибыли... большие проценты. Таким образом у Вестория выбор: позволить мне это и довольствоваться тем, что он сумеет выторговать у меня, или не позволить и не получить ничего. А деньги ему ой как нужны. Для ремонта же я найму местных жителей, а те будут покупать мои товары. Да это золотое дно. Ладно, извини, но мне пора заниматься делами, вот только получу свои двести динаров с Мервина.
Вильен отключился. Долгое время царило молчание.
– Знаете, милорд, – прокашлявшись, заговорила Далила, – мне кажется, что кто-то тут говорил о своей малой значимости. Если выкинуть из политики самого прожженного негодяя и перевернуть вверх дном Парадизию – это малозначительные для вас дела, то не хотела бы я присутствовать при том, что вы назовете важным.
Я только растеряно покрутил головой.
– Я тоже. Но Севан все-таки еще управляет Амстером.
– Да брось ты, – махнула она рукой. – Он теперь пария. Он потерял львиную долю своего влияния. Каждый раз, когда Севан будет что-нибудь предлагать, остальные будут задавать вопрос: "А сколько нам за эту его шутку придется платить?" К тому же ты выставил его на посмешище, вернув ему его насмешку. Нет, с ним покончено, хотя сам он об этом может еще и не подозревать.
На этом разговор закончился, но в этот день я часто ловил на себе взгляды друзей ошеломленных новостями. Даже Леонор оставил свои высокомерные манеры и говорил со мной очень почтительно, правда, только со мной. Подобная перемена в маге вызвала постоянные насмешки со стороны Далилы и эльфа, но тот старался их игнорировать.

Болезнь Рона задержала нас на три дня. Мы тронулись в путь только тогда, когда и я, и Далила, и Мастер сошлись во мнении, что мальчишка может продолжать путь. Рон, конечно, возражал и требовал немедленного выступления, но каждый раз сдавался в споре с Буефаром. Буефар вообще относился к нему с какой-то нежностью и в тоже время строго, не давая ему никаких поблажек. Так относятся отцы к любимым детям, которых боятся избаловать. В эти три дня я часто видел старого рыцаря рядом с постелью Рона о чем-то ему рассказывающим, его суровое лицо при этом разглаживалось и приобретало странное заботливое выражение.
Только один раз я посмел посмеяться над "усыновлением" Рона.
– Вы правы, милорд, – ответил мне тогда рыцарь. – Рон действительно мне как сын. У меня тоже был сын, ему сейчас было бы двадцать, если бы ему позволили до этого дожить. Я надеялся, что обрел счастье на старости лет за те беды, что преследовали меня всю жизнь. Я пережил гибель отца и матери и думал, что больше не испытаю ничего подобного. Но один негодяй, который побоялся вызвать меня на бой воспользовался моим отсутствием и с помощью предателя захватил мой замок. Моему сыну не было и года, а жена носила второго ребенка. Предатель убил их, чтобы никто не мог выдать его, но я не знаю, зачем он убил моего сына. А я... я так и не смог отомстить убийце. Того негодяя-барона я наказал, но убийца к тому времени скрылся. Я искал, видит бог, как искал... А, все старое.
Рыцарь махнул рукой, отвернулся и ушел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74