- Пес был что надо.
- Далеко еще до моря? - спросил Майкл.
Зарк пожал плечами:
- Пара часов пути. Может, больше. Если я потеряю еще хоть одну
собаку, нам не добраться туда. А вернемся ли, черт его знает. Еда у нас
кончилась, лампу заправить будет нечем. Придется идти в полной темноте, а
это очень опасно.
Вирга снова оперся на нарты, борясь с охватившим его приступом
слабости. Мороз стоял такой, что было трудно дышать, а щетина на
подбородке у профессора заиндевела. Еще несколько часов назад Вирга узнал
от Зарка, что на щеках у него появились первые признаки обморожения, белые
пятна, и теперь ему казалось, что они разрастаются, как холодная раковая
опухоль. Но что он мог поделать? Ничего! Ноги профессора, даже в теплых
меховых носках и унтах, быстро немели, пальцы потеряли чувствительность
еще накануне, и теперь он заставлял себя идти лишь усилием воли.
Не удалось избежать обморожения и Зарку. Белые оспины усеяли его щеки
и переносицу, а борода покрылась такой толстой коркой льда, что Зарк
сгибался под ее тяжестью, и казалось, будто каждый шаг прибавляет ему
несколько лет. Вирга пытался втянуть охотника в беседу, чтобы не заснуть,
но Зарк, по-видимому, не был расположен к разговорам и отвечал Вирге тихо
и невнятно, что делало общение невозможным.
Впереди, много правее, вне желтой дорожки света фонаря, виднелись две
темные фигуры, Майкл и Ваал. Они подолгу шагали молча, потом вдруг Ваал
разражался проклятиями, швыряя в лицо Майклу страшные, кощунственные
слова, издеваясь над Виргой и Зарком, напоминая им, что очень скоро они
будут в полной его власти, что, покончив с Майклом, он растерзает их в
клочья, что, лишившись защиты, они нигде не смогут от него укрыться.
- Вирга, - внезапно окликнул Ваал, перекрывая рычание собак, - что,
спотыкаешься, мешок с дерьмом? А ты знаешь, что подохнешь здесь? Думаешь,
я не знаю, что ты уже заколел до полусмерти? Ответь мне, какая корысть
вашему драгоценному Боженьке в том, что твое тело превратится в огромную
ледышку?
- Заткнись, негодяй, - еле ворочая языком, выговорил Вирга, не зная,
слышит ли его Ваал. Он повысил голос. - ЗАТКНИСЬ.
- Вирга, - снова проник сквозь разделявшую их завесу тьмы голос
Ваала, - помолись своему разлюбезному Боженьке, чтобы мороз убил тебя
раньше, чем я начну мстить. Иди сюда, Вирга. Иди ко мне. Я тебя согрею.
- Господи, помоги нам, - забормотал Зарк. - Давно надо было
прикончить этого мерзавца.
- Зарк, - окликнул Майкл. - Помочь с упряжкой?
- Нет. Справлюсь сам. - Охотник увидел, что от загрызенного пса мало
что осталось. Он взял из саней ружье, прикладом отогнал собак от трупа,
нагнулся и зашвырнул подальше растерзанные останки, после чего осторожно,
но спокойно принялся расправлять постромки. Одноглазый свирепый
черныш-вожак повернулся к своей упряжке, готовый в любую минуту встать на
защиту хозяина. Через пару минут Зарк распутал постромки. Можно было
двигаться дальше.
На подходе к береговой отмели равнина вздыбилась огромными
обледенелыми глыбами. Грозные, неприступные каменные громады внезапно
возникали из мрака, преграждая путь, и Зарк, щадя собак, выбрал другую,
более длинную, но более ровную дорогу. С моря налетел сильный ветер; он с
воем заметался где-то в вышине и ударил прямо в лицо путникам. Вирга
съежился, пытаясь согреться, но тщетно. Ваал угадал: он замерз до
полусмерти.
Они с черепашьей скоростью пересекли широкую полосу черных
обветренных утесов, и им открылась такая картина, что у Вирги захватило
дух.
Над скованным льдами горизонтом стояла огромная кровавая луна -
пулевое отверстие в чернейшей плоти. Ее ослепительный алый свет, отражаясь
от льда, ложился на лица закутанных в меха людей. Вокруг на многие мили
расстилалась гладкая багровая земля, светлая и чужая, словно иноземная
пустыня.
Зарк бросил через плечо: "Мелвилл-Бэй", - и Майкл кивнул.
Море молчало. Не было слышно ни шума волн, ни грохота разбивающихся о
камни валов; толстый слой льда глушил всякие звуки. Только свирепый
полярный ветер с воем проносился над заливом и, прокружив в прибрежных
скалах, улетал в глубь Гренландии.
Майкл сказал:
- Я хочу отыскать место, где можно будет пробить лед.
- Что? - Зарк обернулся. - Теперь вам взбрело в голову дырявить лед?
Боже!
- Толщина льда?
- Несколько метров. Лед у берега твердый как железо и только летом
чуток подтаивает.
- А подальше он тоньше?
- Черт подери! - сказал Зарк. - Мы договаривались, что я отведу вас к
морю. А насчет льда разговору не было.
Майкл оставил его слова без внимания.
- Надо найти очень глубокое место. Я полагаю, для этого придется
пройти около километра? Или больше?
Глаза стоявшего рядом с ним Ваала превратились в горящие щелки. Он
посмотрел на Майкла, на охотника, потом опять на Майкла.
- Пожалуй что так, - ответил Зарк и выругался. - С километр.
- Поможете?
Зарк хрипло рассмеялся:
- Черт подери! А у меня есть выбор? - Он что-то скомандовал собакам,
перекричав ветер, и упряжка поволокла многострадальные нарты туда, где за
последней россыпью береговых камней начиналась черная гладь залива.
- Что ты задумал? - поинтересовался Ваал.
Майкл промолчал.
- Разве приговоренный к смерти не имеет права знать?
Майкл смотрел на алый горизонт. Луна висела над ним, как замерзшее
солнце.
- Сволочь, - едва слышно сказал Ваал. - Берегись! Скоро уже нельзя
будет повернуть назад. Отпусти меня, пока не поздно. - Он подождал ответа.
Майкл, казалось, не слушал его. - Ты, должно быть, очень рвешься
погибнуть, - продолжал Ваал, - но зачем? Какой в этом смысл? Ты пылью
рассеешься среди звезд - ради чего? Посмотри на этих двоих. Посмотри!
Великолепные образчики того, что ты хочешь спасти. Слабые, ничтожные,
жалкие комки грязи, не более. Один уже ходячий мертвец, да и второму
недолго осталось.
Майкл медленно повернул голову:
- Ты не можешь спастись?
Ваал скривил губы в пародии на усмешку. Он вдруг подался вперед. На
губах у него блестела слюна.
- А кто спасет тебя, Майкл?
Ветер с воем ударил им в лицо. Вирга с трудом преодолевал его напор.
Суша осталась позади, и собаки сделались крайне раздражительными. Кнут
Зарка без передышки щелкал над их головами; вожак, рыча и огрызаясь, гнал
упряжку вперед.
Под ногами путников был коварный, предательский лед, гладкостью
превосходивший самое гладкое стекло, пронизанный белыми, синими и
темно-зелеными прожилками. Вирге, который одной рукой держался за нарты,
чтобы не упасть, передавалась через подошвы торбасов слабая дрожь - это
море ворочалось у них под ногами, перекатывало волны под коркой льда.
Вирга поразился его глубине, его ярости, и вдруг испугался, что, ступив
где-нибудь на тонкий лед, провалится в ледяную воду и мгновенно замерзнет.
Он неуверенно переставлял трясущиеся ноги. Иди же, твердил он себе. Иди.
Шаг. Еще один. Еще. Еще...
Зарк, шагавший с другой стороны от саней, каждые несколько минут
останавливал упряжку, опускался на колени и с помощью топорика проверял
толщину льда. Выпрямившись, он делал знак двигаться дальше, а через
несколько ярдов все повторялось.
Ваал, отгороженных от остальных Майклом, вдруг издал пронзительный
вопль, эхо которого, подхваченное ветром, закружилось у Вирги над головой.
Вопль делался все оглушительнее, и профессор съежился, такая
нечеловеческая ярость слышалась в этом протяжном вое, сотрясавшем даже
далекие ледовые горы впереди. Собаки закрутились на месте, заскулили.
Ваал глухо прорычал:
- Я убью вас, всех. Медленно, очень медленно, невероятно медленно. Вы
станете молить о смерти, но она будет на моей стороне. Я обещаю вам века
страданий.
Зарк встал с ледорубом в опущенной руке.
- Дальше я не пойду, - объявил он. - Лед здесь тонкий. Дальше нарты
не пройдут.
Майкл подошел к охотнику, взял у него ледоруб и присел возле нарт.
Несколько секунд он долбил лед, потом поднялся.
- Здесь глубоко?
- Черт подери, откуда я знаю! Довольно-таки глубоко.
- А дальше мы не можем пройти?
- Нет. Слишком опасно.
Майкл повернулся и стал разглядывать завернутый в холстину ящик,
привязанный к нартам Зарка. Потом покорно вернул ледоруб охотнику и
сказал:
- Прорубь должна быть достаточно широкой, чтобы в нее прошло
содержимое этого ящика. Начинайте, а я закончу.
Зарк мотнул головой в сторону свертка:
- А что это за штука?
Майкл молча подошел к саням и стал возиться с веревками, время от
времени поглядывая на Ваала. Зарк с Виргой помогли ему освободить ящик от
пут. Вирга, тяжело дыша, отступил в сторону, и Зарк ледорубом вспорол
холстину. Отделив большой лоскут, охотник лихорадочно принялся отрывать
доски. Майкл помогал. Вскоре показалось что-то большое, продолговатое.
Гроб.
Впрочем, не гроб, а, скорее, просто вместилище - темное, аскетически
строгое, обшитое металлом. Ни вензелей, ни резных завитушек, ни орнамента
- темная громада, созданная для того, чтобы заточить в ней страшную,
яростную силу.
Смех Ваала резанул их по сердцу. Он ухмыльнулся, облизнул губы.
- Ты морочишь мне голову, Майкл.
- Нет, - ответил тот. - Если я уничтожу тебя, то и сам погибну. И
останутся твои ученики, демоны в людском обличье, разносчики твоей заразы.
Я опущу тебя на дно моря, скованного льдом. Твоя страшная душа не сможет
вырваться из этого плена, не сможет вновь возродиться в семени Сатаны.
Никто не найдет тебя, никто не освободит.
Изо рта Ваала, как из пасти разъяренного зверя, потекла слюна.
- Ничто не может удержать меня, глупец!
- Это - может, - заверил Майкл. - И _б_у_д_е_т_. - Он снял рукавицу,
положил правую руку с плотно сведенными пальцами на гроб и очень медленно
провел ею по крышке. По спине у Вирги побежали мурашки. Зарк, выпучив
глаза, неслышно чертыхнулся.
Рука Майкла оставляла на металле голубоватый светящийся след, который
словно бы вплавлялся в металл. Он был таким ярким, что Вирга загородил
глаза и попятился. Рука Майкла чертила вдоль крышки гроба широкую прямую
линию. Закончив, Майкл вернулся к середине прямой и перечеркнул ее второй,
короткой, линией. На крышке гроба запульсировало голубоватым светом
распятие, начерченное силой внутренней энергии Майкла.
Ваал, звякнув наручниками, закрыл лицо руками и прорычал сквозь
стиснутые зубы:
- Сукин сын! Ублюдок! Я убью тебя!
Но что-то было не так: у Ваала хитро поблескивали глаза. Майкл
опустил руку, медленно повернулся и, прищурившись, посмотрел на него.
Ваал попятился от сияющего голубого распятия.
- Это вам даром не пройдет! - закричал он. - Я убью вас всех!
- Господи, смилуйся над нами, грешными! - прошептал Зарк. Голубоватый
свет омывал его усталое, осунувшееся лицо с темными кругами под глазами. -
Господи помилуй, ты не человек!
Майкл взял из рук Зарка ледоруб. Он нагнулся и принялся с чудовищной
силой долбить лед. Ваал все это время то громко, то тихо цедил сквозь зубы
проклятия.
Во все стороны от нарт летели куски льда. Глядя на Майкла, Вирга
почувствовал, как в душе закопошился новый страх - страх от того, что
совсем рядом находится нечто столь ужасное и непостижимое. В голове у него
вертелось единственное возможное объяснение тому, что связывало Майкла и
Ваала. Ответ на этот вопрос - светящееся голубое распятие, начертанное
бренной рукой на металле, - горел на крышке гроба. Вирге хотелось так
много спросить, так много узнать, а времени оставалось так мало. На один
ужасный миг профессору показалось, что, придя в этот край бесплодных
ледяных равнин, он очутился на грани безумия.
Ледоруб поднимался и опускался, поднимался и опускался. Ошеломленный
Зарк стоял, разинув рот, но не издавая ни звука. Ваал стоял в стороне. Но
на ничтожную долю секунды его глаза вдруг ярко вспыхнули, точно красные
угли.
Майкл, осыпанный солеными брызгами - в проделанной им широкой проруби
кипела черная бездонная вода - поднялся и выпрямился во весь рост. Он
отодвинул щеколды, удерживавшие крышку гроба, и поднял ее. Внутри был тот
же голый металл. Майкл взглянул на Ваала.
- Иди сюда, - приказал он.
Ваал прорычал:
- Сволочь!
- Иди сюда! - Зарк с Виргой вздрогнули. Голос Майкла прогремел как
гром или пушечный выстрел, и над заливом раскатилось мощное эхо.
Казалось, даже Ваал задрожал. Но он по-прежнему отказывался
повиноваться.
И вдруг глаза Майкла начали меняться: из карих они стали ореховыми,
из ореховых - в золотые с ореховыми крапинками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40